Компромисс в деятельности правоохранительных органов как средство борьбы с преступностью
Агаев Г. А., Зорина Е. А.
Анализ российской законодательной и правоприменительной практики показывает, что компромиссы в настоящий момент признаются государством важным направлением уголовной политики.
Академик В. Н. Кудрявцев под компромиссом в борьбе с преступностью понимал временное соглашение государственной власти (органов правосудия и охраны правопорядка) с отдельными лицами или группами лиц, совершившими преступные деяния1Кудрявцев В. Н. Стратегии борьбы с преступностью. М., 2003. С. 207.. По справедливому утверждению Е. А. Галактионова, например, правовое регулирование соучастия без использования института компромисса невозможно. Он должен гарантировать фиксированные уступки любому соучастнику в обмен на позитивное посткриминальное поведение, для чего необходимы серьезные и существенные стимулы2См.: Галактионов Е. А. Соучастие и организованная преступная деятельность: теория и практика: автореф. дис. д-ра юрид. наук. СПб., 2002. С. 9..
Конкретным выражением института компромисса в уголовном праве и в уголовной политике России выступают так называемые поощрительные нормы об освобождении лиц, совершивших уголовно наказуемые деяния при условии их позитивного посткриминального поведения. В настоящее время в Уголовном кодексе Российской Федерации (далее по тексту УК РФ) насчитывается 31 статья (ст. 126, 1271, 134, 178, 184, 198, 199, 200-1, 204, 205, 205-1, 205-3, 205-4, 205-5, 206, 208, 210, 212, 222, 223, 228, 228-3, 275, 282-1, 282-2, 282-3, 291, 291-1, 307, 322-2, 322-3), содержащая примечания, в которых определяются основания для освобождения от уголовной ответственности субъектов, нарушивших уголовно-правовой запрет.
Большинство из указанных статей содержат описание преступных посягательств против общественной безопасности. Очевидно, что предусматривая возможность освобождения от ответственности лиц, совершивших (готовящихся совершить) такие тяжкие (особо тяжкие) преступления, как террористический акт, организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней) и др., законодатель стремится по возможности минимизировать их негативные, порой необратимые, общественно опасные последствия. По этой причине число «поощрительных» примечаний в УК РФ постепенно увеличивается. Справедливости ради нужно, отметить, что нормы об освобождении лиц, совершивших уголовно наказуемые деяния при условии их позитивного посткриминального поведения, закрепленные в УК РФ, по форме разные, а по содержанию, по сути дела, совпадают. Представляется, что следует согласиться с имеющейся в науке позицией, согласно которой «главное — не форма, а содержание».
Вернемся к понятию компромисса в уголовном праве. Например, примечание к ст. 208 УК РФ устанавливает следующий вид освобождения от уголовной ответственности: «Лицо, добровольно прекратившее участие в незаконном вооруженном формировании и сдавшее оружие, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления». Аналогичные основания освобождения от уголовной ответственности наблюдаются и в других статях УК РФ.
Однако, несмотря на кажущуюся простоту, применение поощрительных норм об освобождении лиц, совершивших уголовно наказуемые деяния при условии их позитивного посткриминального поведения, вызывает значительные затруднения в судебной и следственной практике. Так, по смыслу закона, прекращение участия в незаконном вооруженном формировании должно быть добровольным. Добровольность прекращения участия в незаконном вооруженном формирований заключается в прекращении участия в этом формировании по собственной воле лица при наличии у него объективной возможности продолжать такое участие. Однако, как показывает практика, применение нормы, закрепленной в примечании к ст. 208 УК РФ и в других статьях, ставит перед практическими органами, кроме добровольности, по меньшей мере еще три вопроса.
Первый: действует ли примечание в отношении организаторов и руководителей незаконного вооруженного формирования?
Второй: подлежат ли освобождению от ответственности лица, вышедшие из состава незаконного вооруженного формирования, но не явившиеся с повинной в правоохранительные органы?
Третий: подлежат ли освобождению от ответственности лица, вышедшие из состава незаконного вооруженного формирования, явившиеся с повинной в правоохранительные органы, но не сдавшие в силу каких-либо причин оружие (например, из-за отсутствия такового на момент прекращения участия и т.д.)?
В юридической литературе встречается мнение, что поощрительная норма, содержащаяся в примечании к ст. 208 УК РФ, распространяется как на участников, так и на организаторов и руководителей незаконного вооруженного формирования3См. напр.: Комментарий к УК РФ. Ростов н/Д, 1996. С. 449; Уголовное право России. Особенная часть: учебник. М., 1996. С. 228. . Такое утверждение нельзя считать правильным, поскольку в примечании прямо сказано о прекращении только участия в незаконном вооруженном формировании, т.е. оно распространяется лишь на ч. 2 ст. 208 УК РФ. Следовательно, лица, создавшие и руководившие незаконным вооруженным формированием, оставлены за пределами действия поощрительной нормы, и к ним применимы лишь нормы Общей части УК РФ. По общей же норме о добровольном отказе (ч. 4 ст. 31 УК РФ) организатор не подлежит уголовной ответственности лишь в том случае, если он своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратит доведение исполнителем начатого преступления до конца. Как видно, применение поощрительной нормы к организатору и руководителю незаконного вооруженного формирования невозможно, поскольку ч. 4 ст. 31 УК РФ применима только в случаях неоконченного преступления.
На первый взгляд, сделанный нами упрек не совсем основателен, поскольку вопросы освобождения от уголовной ответственности и наказания участников незаконных вооруженных формирований регламентируются и в иных нормативных правовых актах. Так, Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 6 июня 2003 г. № 4127-Ш ГД среди условий амнистирования лиц, совершивших общественно опасные деяния в ходе вооруженного конфликта и (или) проведения контртеррористических операций в пределах границ бывшей Чечено-Ингушской Автономной Советской Социалистической Республики в период с 12 декабря 1993 г. до дня вступления в силу постановления об объявлении амнистии, предусматривало отказ от участия в незаконных вооруженных формированиях либо добровольную сдачу оружия и военной техники до 00 ч 1 сентября 2003 г. Однако при сравнении нормы уголовного закона с названным нормативным актом обнаруживается то же самое, т.е. формула поощрительной нормы чрезвычайно кратка и не охватывает выше перечисленные обстоятельства. Очевидно, что данный пробел в законодательстве целесообразно ликвидировать путем дополнения соответствующих статей Особенной части УК РФ. Например, было бы правильным распространить действие примечания к ст. 208 УК РФ на всех лиц, дополнительно указав в ее тексте, что «организатор и руководитель освобождаются от уголовной ответственности в случае активного содействия ими правоохранительным органам по прекращению деятельности незаконного вооруженного формирования и разоружению ее участников».
Как известно, применение поощрительной нормы неизбежно сопряжено и с проблемой обеспечения мер безопасности участников уголовного судопроизводства. Весьма вероятно, например, что добровольно вышедшее из состава преступной организации лицо потребует от правоохранительных органов обеспечения безопасности (как личной, так и своих близких), смены места жительства, установочных данных и т.д. Такого рода меры предусмотрены в Федеральном законе от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». Согласно ст. 6 данного Закона, в отношении защищаемого лица могут применяться одновременно несколько либо одна из следующих мер безопасности: личная охрана, охрана жилища и имущества; выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности; обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице; переселение на другое место жительства; замена документов; изменение внешности; изменение места работы (службы) или учебы; временное помещение в безопасное место; применение дополнительных мер безопасности в отношении защищаемого лица, содержащегося под стражей или находящегося в месте отбывания наказания, в том числе перевод из одного места содержания под стражей или отбывания наказания в другое.
Проблема реализации мер безопасности в отношении привлекаемых к сотрудничеству лиц — участников организованных групп и преступных сообществ нашла свое отражение в уголовно-процессуальном законодательстве. Согласно ч. 3 ст. 11 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее по тексту УПК РФ), «при наличии достаточных данных о том, что потерпевшему, свидетелю или иным участникам уголовного судопроизводства, а также их близким родственникам, родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными опасными противоправными деяниями, суд, прокурор, руководитель следственного органа, следователь, орган дознания и дознаватель принимают в пределах своей компетенции в отношении указанных лиц меры безопасности, предусмотренные статьями 166 частью девятой, 186 частью второй, 193 частью восьмой, 241 пунктом 4 части второй и 278 частью пятой настоящего Кодекса, а также иные меры безопасности, предусмотренные законодательством Российской Федерации».
Федеральным законом от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» УПК РФ был дополнен гл. 40.1, определяющей особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Как отмечалось в пояснительной записке к проекту данного закона, его положения «представляются реальной мерой по противодействию организованным формам преступности и учитывают многолетний положительный опыт применения аналогичных правовых институтов в других государствах». Принятие названного закона можно назвать шагом вперед, так как Закон от 29 июня 2009 г. не только дает возможность правоохранительным органам привлекать к сотрудничеству лиц, состоящих в организованных группах и преступных сообществах, и распространять на них меры государственной защиты участников уголовного судопроизводства, но и значительно сокращать таким лицам уголовное наказание. В частности, вполне реальным стимулом для лиц, совершивших особо тяжкие преступления, связанные с посягательством на жизнь, будет являться возможность в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве не применять такие виды наказания как пожизненное лишение свободы или смертная казнь (ч. 4 ст. 62 УК РФ).
Не удивительно, что практические работники очень быстро оценили преимущество данной процессуальной процедуры, поскольку она способствует повышению результативности при расследовании сложных (групповых и многоэпизодных) дел и, что самое главное, в упрощенном варианте производства.
Таким образом, возвращаясь к основному вопросу, можно сделать вывод о том, институт применения поощрительных норм об освобождении от уголовной ответственности лиц, совершивших уголовно-наказуемые деяния при условии их позитивного посткриминального поведения, при всей новизне и положительных моментах далек от совершенства и требует дальнейшей, более интенсивной и глубокой научной проработки. Законодательное же оформление рассматриваемого института выступает подтверждением последовательности при реализации государством идеи компромисса в современной уголовной политике.