Сборник докладов Международной научно-практической конференции

Злоупотребление правом: проблемы идентификации и определения

Лядов А. О., Евсеев A. B.

В научной литературе вновь и вновь появляются работы, посвященные проблеме злоупотребления правом как явлению, наносящему серьезный урон частным и общественным интересам. При этом злободневными остаются как вопросы фактической идентификации случаев злоупотребления правом, так и тема общего (легального и доктринального) определения этого понятия.

За последние десятилетия злоупотребление правом стало по сути массовым явлением в нашей стране. Рост числа таких злоупотреблений отмечен, главным образом, в области частного права (рейдерские захваты предприятий, ложные банкротства, ненадлежащее исполнение обязательств, скрытая реклама и т.д.), хотя возрастает количество таких деяний и в области публичного права («оптимизация налогов», затягивание судебных процессов, монополизм и доминирование на рынке и т.д.). Специалисты отмечают, что злоупотребление правом происходит, прежде всего, в отрасли гражданского права, хотя оно встречается достаточно часто и в избирательном, трудовом и других отраслях российского права.

Видимость подчинения нормам права, формальные ссылки на закон или иные источники права, обход (вплоть до игнорирования) требований, содержащихся в законах, ухищрения, связанные с коллизионным пониманием содержания или объема действующих норм и нормативных понятий, введение в заблуждение добросовестных участников правоотношений, использование пробелов в законодательстве — эти и другие черты и приемы злоупотреблений оказываются в поле зрения специалистов и становятся затем эмпирической базой для теоретического осмысления данного явления в юриспруденции. При этом исходным материалом становятся, прежде всего, злоупотребления в области гражданского и смежных отраслей права.

Большинство юристов рассматривают злоупотребление правом как явно антиобщественное явление, квалифицируя его как особый вид правонарушений.

Законодатель в первом абзаце п. 1 ст. 10 ГК РФ легально определяет лишь два вида злоупотребления правом — шикану (когда лицо умышленно стремится использовать свое субъективное право с единственной целью причинить вред другому лицу) и обход закона с противоправной целью. Однако уже в следующем абзаце этой статьи мы находим еще две формы злоупотребления правом: «Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке».

Думается, что список определений подобных видов злоупотреблений правом может быть продолжен — вспомним про законодательные нормы, запрещающие фиктивные браков, мнимые сделки и сделки прикрытия, сделки, противные основам правопорядка и нравственности, и некоторые другие.

И, тем не менее, было бы ошибочно считать, что законодатель предусмотрел все виды злоупотребления правом, на которые может решиться злонамеренное лицо в рамках уже сложившихся или вновь возникающих правоотношений. А возможности для возникновения новых злоупотреблений правом просматриваются, прежде всего, в зоне гражданского права с его диспозиционными нормами и принципами. Здесь люди реализуют не столько абстрактные ценности (идеи), сколько свои конкретные интересы, а также мотивы и цели, которые чрезвычайно многообразны, динамичны, порой индивидуальны («законные интересы») — поэтому в законе их конкретные намерения вряд ли могут быть предусмотрены и формально ограничены или запрещены «конкретными мерами».

В попытках выработать доктринальное определение злоупотребления правом многие ученые до сих пор используют понятие (точнее — признак) «пределы осуществления права». В этой связи вспомним, что в общем виде запрет злоупотреблений при реализации права был установлен еще в ст. 39 Конституции СССР (1977 г.), согласно которой использование гражданами прав и свобод не должно наносить ущерб интересам общества и государства, правам других граждан. Аналогична статья имеется и в действующей Конституции РФ (1993 г.). Нормативный смысл этих конституционных принципов состоит в том, что управомоченное лицо, осуществляя свое субъективное право, должно соблюдать (по крайней мере, не нарушать) права и свободы других лиц.

Исходя из природы того или иного субъективного права, законодатель формулирует и иные ограничительные для злоупотреблений принципы права, такие как принципы равенства, свободы, справедливости, разумности и другие Такая посылка содержится в п. 1 и 2 ст. 6 ГК РФ, согласно которой в случаях, когда гражданские отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай, а также при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости.

Конечно, пределы осуществления субъективного права ограничены не только общими принципами — в праве подчас вводятся запреты и в отношении видов действий, а также соответствующих целей и средств (т.е. правомерных форм осуществления этого права), чтобы не допустить возможные злоупотребления. Осуществление любого субъективного права никогда не может быть произвольным — оно предопределено, прежде всего, социально приемлемой целью использования такого права. Неслучайно ранее советские правоведы под злоупотреблением правом понимали «использование субъективного права в противоречии с его социальным назначением, влекущее за собой нарушение охраняемых законом общественных и государственных интересов или интересов другого лица». В этом ряду — запрет на «использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции», на «злоупотребление доминирующим положением на рынке», а также нормы, запрещающие управомоченному лицу наносить какой-либо вред контрагенту, необоснованно обогащаться и другие. Поскольку злоупотребление правом связано с привлечением управомоченным лицом таких средств и использованием таких методов и форм осуществления принадлежащего ему субъективного права, которые выходят за пределы данного права, законодатель часто регламентирует и сам режим осуществления субъективных прав. В частности, избирательное законодательство, закрепляя право на предвыборную агитацию — право граждан, избирательных объединений вести агитацию за или против определенного кандидата (избирательного объединения), — определяет и пределы этого права: так, запрещается агитация, ущемляющая права и достоинства критикуемого лица, возбуждающая социальную, расовую, национальную, религиозную ненависть и вражду, запрещается агитация, нарушающая законодательство РФ об интеллектуальной собственности и т.п.

Однако, какова бы ни была степень детализации и конкретизации запретов, они не могут исчерпать всех возможных проявлений социально неприемлемых способов, средств и целей осуществления субъективных гражданских прав. В связи с этим законодатель вводит новое принципиальное правило — запрет заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав (п. 1 ст. 10 ГК РФ).

Нарушение данного общего запрета в процессе осуществления субъективного права является гражданским правонарушением даже при отсутствии специальной нормы, указывающей на неправомерность конкретного действия, имевшего место при осуществлении субъективного права. Поэтому злоупотребление правом — самостоятельная, специфическая форма нарушения принципа добросовестного осуществления гражданских прав в единстве с другими началами и нормами гражданского права.

Принцип добросовестного пользования субъективным правом участниками гражданских правоотношений запретительно относится к стремлению лица сознательно, т.е. умышленного, достичь злонамеренной цели. Вот почему в составе злоупотребления правом всегда наличествует признак сокрытия этой цели субъектом права. Обычно такая цель лицемерно, с обманом прикрывается другими доводами и словами, вводящими в заблуждение контрагентов. При этом, как справедливо отмечает А. В. Волков, само слово-признак «намерение», используемое законодателем в ст.10 ГК РФ, означает, что в соответствии с целью (нанести вред правам и интересам другого лица) недобросовестное лицо вполне осознанно выстраивает и план соответствующих действий, в который включает соразмерные этой цели средства и методы такой правореализации Вот почему злоупотребление правом — всегда искусственная ситуация, основанная как на сознательном, умышленном отходе от правовых целей, так и предполагающая неправовой характер реализации такой цели. Как тут не вспомнить песню кота Базилио и лисы Алисы из мультфильма «Буратино» (1972):

Покуда есть на свете дураки,

Обманом жить нам, стало быть, с руки.

Какое небо голубое,

Мы не сторонники разбоя:

На дурака не нужен нож,

Ему с три короба наврешь —

И делай с ним, что хошь!

Что касается судебной практики, то она достаточно парадоксальна — оказывается, что:

1. часто встречается весьма узкая трактовка судами понятия «злоупотребление правом» — «злоупотребление гражданским правом заключается в превышении пределов дозволенного гражданским правом осуществления своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами, нарушая при этом права и законные интересы других лиц», очевидно, что такое понимание злоупотребления правом весьма отличается как от легальных определений, так и от доктринальных;
2. в большинстве случаев ссылки ответчика на ст. 10 ГК РФ суды не признают и не рассматривают по существу;
3. в «чистом» виде ст. 10 ГК РФ (п. 1) почти не применяется;
4. санкция, предусмотренная п. 2 ст. 10 ГК РФ, обычно сводится к отказу судов от удовлетворения исков от лиц, в отношении которых в суде ответчиком была доказана злонамеренность цели истица;
5. в процессуальном плане суды, как правило, не оценивают факты затягивания судебного производства дела как проявления злоупотребления правом.

Типичную позицию суда в отношении проблематики злоупотреблений права выразила федеральный судья М. Н. Кузмина так: «Доказать злокачественность интересов должника практически невозможно. Он может действительно считать свои права и интересы нарушенными, а может и сознательно увеличивать срок неисполнения обязательства. В рамках права определить, каков интерес, сложно. Действия заявителя не выходят за рамки управомочивающих норм...». А свои подозрения и предположения в качестве основы для отказа от рассмотрения материалов суд, по-видимому, положить не вправе.

Итак, признание различных злоупотреблений правом правонарушениями основывается на посылке, что критерием оценки правомерности (неправомерности) поведения субъектов могут служить как конкретные нормы (составы) права, так и общие принципы.

Однако эффективно противостоять негативной практике, связанной со злоупотреблением правом недобросовестными участниками гражданских и иных правоотношений, ни нынешнее российское законодательство, ни суды, ни сегодняшняя отечественная юриспруденция, к сожалению, не могут, особенно в части применения общих принципов права в отношении целей и интересов участников правоотношений.

Учитывая масштаб и значительный антиобщественный эффект правонарушений, включающий в себя весьма общие и абстрактные признаки злоупотребления правом, следует вновь обратиться к идентификации (выделению) и исследованию практических случаев злоупотреблений правом, а также нормативному определению конкретных «видовых» составов данного рода правонарушения.