Специальные подразделения МВД России по обеспечению безопасности объектов железных дорог и сооружений на коммуникациях: актуальность возрождения как эффективного средства предупреждения террористических актов

Жаркой M. Э.

После целенаправленного развала стратегической геополитической единицы в лице Советского Союза волна насилия и террора захлестнула постсоветскую Россию. Особого размаха она достигла в 2000-2014 гг. Особую тревогу вызывает совершение диверсионно-террористических актов на объектах транспортной инфраструктуры. Только трагедия фирменного поезда «Невский экспресс» повторялась дважды с интервалом в два года (13 августа 2007 г. и 27 ноября 2009 г.).

Нет смысла рассматривать бытовавшие в средствах массовой информации версии. Нашу цель мы видим в определении основных направлений деятельности по обеспечению безопасности жизни населения, повышению ответственности каждого властвующего субъекта и каждого противопоставившего себя власти. Современная динамика преступности в стране требует отхода от ортодоксальных «перестроечных» взглядов на борьбу с ней. Рассмотрим некоторые примеры решения проблем обеспечения безопасности объектов железных дорог и сооружений на коммуникациях, встававших перед государством в отдельные периоды его истории.

В период развязывания народовольческого террора в середине 1870-гг. участники противоправных группировок предпринимали активные попытки внедрения сторожами на участки железнодорожного полотна (Фроленко на 14-й версте Одесской железной дороги), обоснование под иным сословным прикрытием на окраине магистральных населенных пунктов (Желябов в г. Александровске), приобретение жилых домов с маскировкой производства ремонтно-строительных работ вблизи полотна железной дороги с целью облегчения прорыва тоннеля и даже внедрение своих конфидентов среди высокопоставленных сотрудников Министерства путей сообщения. Поэтому в циркулярах МВД 1879-1880 гг. обоснованно требовалось обращать внимание не только на ближайшие, но и на отдаленные строения, расположенные в зоне полотна железной дороги, вести настойчивое наблюдение за рельсовыми путями, иметь подробные планы участков риска, знать всех проживающих в полосе, собирать подробнейшие сведения о вновь появившихся лицах, следить за производством различного рода работ и т.п.¹Нурадинов Ш. М. Диверсионно-террористические акты на железных дорогах Российской империи и организация борьбы с ними // Вестник МВД России. 2000. № 3. С. 180-184..

В первое время после Октябрьской революции широко применялась практика взятия заложников при решении многих оперативных вопросов. Так постановление Совета рабоче-крестьянской обороны от 15 февраля 1919 г. (т.е. в разгар Гражданской войны и иностранной военной интервенции) предписывало в связи с необходимостью расчистки железнодорожного полотна от снега «взять заложников из крестьян с тем, что, если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны». В другом постановлении Совета обороны от 24 февраля 1919 г. от ВЧК требовалось принятия более энергичных мер к лицам, саботирующим исполнение постановления о расчистке железнодорожных путей от снега. 8 апреля того же года Совет обороны предоставил право всем местным железнодорожным ЧК подвергать аресту всех виновных в нарушении мер обеспечения работы железных дорог, не исключая членов исполкомов, причем об аресте последних ЧК обязывались уведомлять соответствующие исполкомы не позднее 24 ч с момента задержания арестованных. Циркуляром НКВД от 12 января 1921 г. определялись меры по борьбе с хищениями кольев и щитов, установленных для борьбы со снежными заносами железных дорог, виновные передавались революционному трибуналу, так как все железные дороги объявлены на военном положении. Надзор же за сохранностью заградительного имущества возлагался на войска внутренней службы, железнодорожную милицию и отделы транспортной ЧК. 4 марта 1921 г. вышло постановление СТО об усилении охраны железных дорог. Согласно ему определялись стратегически важные на тот момент ветки в Центральной России, Поволжье, Сибири и Украины и вменялось в обязанность ВЧК и ее органов на местах усилить надзор за контрреволюционными элементами как в пределах полосы отчуждения, так и в ближайших местностях, расположенных по этим линиям.

28 февраля 1920 г. В. И. Ленин телеграфировал в РВС Кавказского фронта С. Орджоникидзе: «Нам до зарезу нужна нефть. Обдумайте манифест населению, что мы перережем всех, если сожгут и испортят нефть и нефтяные промыслы, и наоборот даруем жизнь всем, если Майкоп и в особенности Грозный передадут в целости». В Обязательном постановлении Кубано-Черноморского Революционного комитета от 14 апреля 1920 г. в связи с порчей труб Майкопского нефтепровода предписывалось всем ревкомам принять решительные меры. «Всех виновных в порче нефтепровода немедленно арестовывать и препровождать в г. Екатеринодар. Все население предупредить, что за порчу нефтепровода будет отвечать по закону военного времени все население станицы или хутора, в районе коего произошло злоумышление».

Следует обратить внимание на схожесть уголовно-правовой квалификации современного терроризма со ст. 58⁹ УК РСФСР 1926 г., согласно которой разрушение или повреждение с контрреволюционной целью взрывом, поджогом или другими способами железнодорожных или иных путей и средств сообщения, средств народной связи, водопровода, общественных складов и иных сооружений или государственного или общественного имущества, влекло за собой высшую меру социальной защиты — расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с допущением, при смягчающих обстоятельствах, понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет с конфискацией всего или части имущества. В связи со сказанным уместно вспомнить опыт карательной политики советского государства в отношении вредительства, диверсий и терроризма середины 1930-х гг. Учитывая позитивистский тип правопонимания советского периода, прежде всего речь идет о толковании принятых законодателем норм. Так, на заседании Пленума Верховного Суда СССР, состоявшегося 27-28 декабря 1937 г. (т.е. в апогей репрессий), А. Я. Вышинский весьма аргументировано говорит относительно расследования дел о диверсиях: «...мы должны очень осторожно относиться к квалификации этих происшествий как нарушении техники безопасности. Это не означает, что лучше такого рода происшествия квалифицировать как вредительский акт, как диверсионный акт, но у следователя тогда должна быть эта презумпция, у него должно быть допущение возможности такого явления...».

Схожи и правовые конструкции ст. 277 УК РФ и ст. 585УК РСФСР 1926 г. В первом случае посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или общественной деятельности либо из мести за такую деятельность (террористический акт) — наказывается лишением свободы на срок от 12 до 20 лет либо смертной казнью или пожизненным лишением свободы. Статья 58⁵ в редакции Постановления Президиума ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г. устанавливала упрощенный и ускоренный порядок производства по делам данной категории. Однако следует обратить внимание на скрупулезный технико-юридический анализ вводимых новелл. 10 декабря Прокурор СССР И. А. Акулов направил М. И. Калинину проект инструкции Прокуратуры и Верховного Суда СССР. В п. 1 Инструкции сказано: «В порядке, предусмотренном Постановлением от 1 декабря 1934 г., рассматриваются дела о преступлениях в отношении работников советской власти». Тут же, в примечании разъясняется, что перечень данных должностных лиц «будет указан в особом порядке». Кстати, уже на следующий день — 11 декабря в Указании Прокуратуры и Верховного Суда СССР № 1/001521 эта мысль разъясняется: Постановление ЦИК к рассмотрению дел о террористических актах против активистов-общественников (ударников, рабселькоров и др.) не применяется. В записке заведующего секретариатом Президиума ЦИК СССР С. Терехова М. И. Калинину от 15 декабря по поводу категории «работники советской власти» поясняется, что «установление перечня,... может повести к применению закона только для защиты должностных лиц, причем политическое содержание закона будет выхолощено».

Подчеркнем, речь не идет об использовании вышеизложенной методики, а лишь об учете имеющегося опыта и надлежащих из него выводов. Для разрешения созданной в стране коллизии в отношении борьбы с терроризмом и экстремизмом, как мы думаем, требуется уяснение минимум трех базовых положений.

Во-первых, необходимо изменение вектора общественного сознания: почему общество должно верить в реальность терроризма, подаваемого как такового, сегодняшней властью, и игнорировать возможность террора 1930-х гг.? Осознание реальной исторической опасности терроризма, вредительства, диверсий будет способствовать единению народа, укрепит дисциплину, повысит бдительность (не подозрительность!) и ответственность каждого за судьбу России, что особенно актуализируется в связи с переживаемой страной сегодня ситуацией, связанной с фактором военно-политического кризиса в связи с событиями в Украине.

Второе положение связано с пониманием российского суверенитета. Как известно суверенитет является предопределяющим признаком государства, без которого не имеет смысла выводить его другие характеристики. Каковы существенные признаки суверенитета России в последние два десятилетия? Согласно авторитетному мнению С. А. Глотова, наступление на независимость постсоветской России международное сообщество начало в ходе развала СССР. Так, автор выделяет несколько условий — рекомендаций присоединения России к Совету Европы²Глотов С. А. Конституционно-правовые проблемы сотрудничества России и Совета Европы в области прав человека. Саратов, 1999. с. 82, 94-97.:

1. Упразднение Съезда Народных депутатов РСФСР, изменение Конституции, проведение новых выборов в парламент (выполнено путем государственного переворота 1993 г.).

2. Принятие новых Уголовного, Уголовно-процессуального и Уголовно-исправительного кодексов, соответствующих стандартам Совета Европы (выполнено в период 1996-2002 гг.).

3. Передача из МВД в компетенцию Министерства юстиции России права управления пенитенциарными учреждениями и надзора за исполнением наказаний (выполнено в 1998-1999 гг.).

4. Отмена смертной казни в мирное время (реализовано в 1996-2009 гг.).

5. Принятие закона об альтернативной службе (выполнено в 2002 г.).

Эти и другие рекомендации, связанные с условиями вступления России в Совет Европы, можно считать либо граничащими с вмешательством в межгосударственные отношения и внутренние дела России, либо носящими пропагандистский характер.

В контексте обсуждаемой темы и происходящего в стране развала государственности наиболее одиозным и болезненным выглядит небезызвестное решение Конституционного Суда РФ о неприменении смертной казни, предусмотренной национальным уголовным законодательством. Такое решение ставит непреодолимый заслон на пути пересмотра уголовного законодательства в сторону его ужесточения за преступления террористического и экстремистского характера. Преодоление «оглядки» на Запад — архиважная задача, требующая политического мужества и воли со стороны российской власти, которая постепенно находит свое выражение в проведение принципиально нового политического курса, инициированного Президентом России весной 2014 г. и нашедшим поддержку в широких слоях населения страны.

В-третьих (и мы подчеркивали это в своих публикациях ранее), современная действительность диктует, в первую очередь, необходимость не только изучения, а немедленного возрождения богатого опыта оперативной и служебно-боевой деятельности внутренних войск и органов МВД СССР по охране и обороне объектов железных дорог. Наиболее ярким примером выступает обеспечение безопасности объектов Транссибирской и Байкало-Амурской магистралей, учитывая предполагаемое развитие последней, решение о котором было оглашено 8 июля 2014 г.

Вопросами охраны правопорядка и борьбой с преступностью в зоне, прилегающей к трассе БАМа в 1980-1992 гг., занимались Иркутское, Читинское, Амурское областные и Хабаровское краевое УВД. Главные узловые станции обеспечивались соответственно линейными отделами внутренних дел. Непосредственно оперативное обслуживание трассы вело специально созданное Управление МВД СССР на БАМстрое (УВДТ, начальник — генерал-майор внутренней службы А. П. Чурилов). Для выполнения задач по охране и обороне искусственных сооружений Байкало-Амурской железной дороги ЦК КПСС 28 февраля 1980 г. одобрил проект Постановления Совета Министров СССР о возложении их на внутренние войска МВД СССР. 31 марта 1980 г. вышел приказ МВД СССР «О приеме под охрану внутренними войсками искусственных сооружений на Байкало-Амурской железнодорожной магистрали». Уже 2 апреля 1980 г. приказом МВД был назначен командиром соединения полковник В. В. Серебрянников.

Правовой основной взаимодействия войск и органов МВД являлись: приказ МВД об укреплении взаимодействия и разграничении объектов оперативного обслуживания; Временная инструкция по охране и обороне объектов железных дорог ВВ МВД СССР (утверждена приказом Министра в 1980 г.); Правила пропускного режима на искусственных сооружениях МПС № ЦУО — 3325 (1976 г.); Инструкция о пропускном и внутриобъектном режиме на искусственных сооружениях БАМ ж. д. (утверждена в июне 1987 г. начальником дороги В. А. Горбуновым и командиром соединения внутренних войск МВД СССР легендарным генерал-майором В. Н. Сафоновым и согласована с транспортными подразделениями УКГВ СССР по Хабаровскому краю, Амурской, Читинской областями, КГБ Бурятской АССР и Якутской АССР, Байкало-Амурской транспортной прокуратурой, УВДТ, инспекциями Амурского и Ленского бассейного Управления пути МРФ РСФСР и инспекцией Ленского речного пароходства); Постановление Верховного Совета СССР от 3 октября 1989 г. «О неотложных мерах по обеспечению бесперебойного функционирования железнодорожного транспорта и базовых отраслей народного хозяйства» и др. Кроме того, в качестве субъектов внутреннего взаимодействия на Западном и Восточных участках магистрали могли выступать подразделения ГУИТУ МВД СССР. Таким образом, субъектами взаимодействия, с одной стороны, являлись элементы системы МВД; с другой — органы Прокуратуры, государственной безопасности, МПС, МРФ, служб военных сообщений МО СССР, а также областные, краевые, районные исполнительные комитеты Советов народных депутатов.

В соответствии с правовыми нормами, изложенными в выше названных документах, караулы, войсковые наряды и сторожевые катера внутренних войск принимали меры к задержанию, досмотру и опросу лиц, допустивших нарушения требований пропускного и внутриобъектного режима. По факту задержания составлялся протокол в трех экземплярах (один из них направлялся в отдел внутренних дел на транспорте, обслуживающий участок). Задержанный нарушитель передавался органам внутренних дел в порядке, предусмотренном при организации взаимодействия. При неприбытии наряда милиции за задержанным в течении 3 ч. командир подразделения докладывал об этом по команде. Дежурная служба воинской части в свою очередь информировало дежурного по УВДТ. Так, например, 3 мая 1986 г. в 10.45 войсковым нарядом в районе дислокации объекта 3/069 был задержан гр. К., который был передан в транспортную милицию.

Другими формами взаимодействия органов и войск МВД являлись: совместные мероприятия по охране общественного порядка в дни государственных праздников; во время визитов на БАМ руководителей страны — В. И. Долгих (26 октября 1984 г.), Г. А. Алиева (6-7 июня 1985 г.), В. П. Никонова (6 мая 1986 г.) и др. В целях совершенствования системы охраны и обороны режимных объектов и взаимодействия проводились плановые тактико-специальные учения, контрольные проверки, а также военные учения с привлечением сил армии, авиации, флота и войск МВД.

С началом перестройки проблемы борьбы с преступностью приобрели поистине злободневное значение. Анализ статистических данных о преступности в 1988 г. свидетельствует об ухудшении криминологической обстановки в стране по сравнению с 1987 г. Значительное количество преступлений было совершено в городах и поселках городского типа (на 9,6% больше, чем в 1987 г.)³Лунеев В. В. Преступность в СССР за 1988 г. Статистика и комментарий криминолога // Советское государство и право. 1989. № 8. С. 83.. Криминогенный фон Западного участка БАМа значительно осложнялся дислоцируемыми здесь ИТУ Каждый год из 30 колоний, расположенных в Приангарье, на свободу выходило около 17 000 бывших преступников. Более 80% из них оставались в Иркутской области, где каждый пятый житель имел в прошлом судимость. Рецидивная преступность составляла здесь в 1988 г. около половины, тогда как по стране в целом она равнялась 23,5%. Так, например, 2 мая 1986 г. при несении боевой службы по охране железнодорожного моста через р. Киренгу при попытке проникновения на объект был задержан осужденный, отбывавший наказание в ИТК, переданный затем администрации учреждения КИ-450 МВД СССР. Это же подразделение 2 января 1990 г. в 2.30 произвело задержание двоих расконвоированных осужденных, пытавшихся проникнуть на объект.

На заседании Амурского областного временного комитета по борьбе с преступностью в январе 1990 г. было признано необходимым организовать патрулирование силами милиции в ряде городов области, в том числе Тынде, максимально приблизив маршруты к местам массового скопления людей, станциям, вокзалам, а также местам дислокации воинских частей. К совместному патрулированию могли привлекаться военнослужащие Советской Армии.

О росте криминализации социального поведения свидетельствует и другой факт: если в 1990 г. одним из подразделений войск МВД, дислоцированном в предгорье перевала Даван на стыке административных границ Бурятской АССР и Иркутской области, было задержано 11 нарушителей пропускного и выявлено 25 фактов нарушений внутриобъектового режима, то в 1991 г. 18 и 34 соответственно.

Важное значение приобретала организация совместных действия органов МВД и внутренних войск в случаях аварий или стихийных бедствий. Так, батальон под командованием майора С. В. Петухова, дислоцирующийся на участке Ургал-Известковая весной 1992 г., обеспечивал сохранность материальных ценностей после крушения железнодорожного состава в районе расположения охраняемого объекта.

Следует учитывать, в качестве должной модели (и только!), мертворожденное в условиях провоцируемых межнациональных конфликтов в Закавказье в годы разрушения СССР упомянутое выше Постановление Верховного Совета СССР от 3 октября 1989 г. «О неотложных мерах по обеспечению бесперебойного функционирования железнодорожного транспорта и базовых отраслей народного хозяйства». В этом документе, учитывая сложное экономическое положение в стране, усугубляемое перебоями в работе железнодорожного транспорта и ряда базовых отраслей, что отрицательно сказывалось на работе народного хозяйства, предписывалось поручить «охрану отдельных участков и объектов жизнеобеспечения деятельности указанных железных дорог, а также мостов и тоннелей, обеспечение безопасности работников транспорта и граждан поручить Министерству внутренних дел СССР, Министерству обороны СССР и Министерству путей сообщения СССР». При этом Верховный Совет СССР публично осуждал применение незаконных насильственных методов и действий при решении вопросов социально-экономической и политической жизни страны. Заслуживает внимания и опыт сопровождения железнодорожных составов войсковыми нарядами ВБ в период конфликта вокруг НКАО.

В то же время существенным недостатком проблемы организации взаимодействия в 1980-1992 гг. на БАМе между правоохранительными органами является отсутствие выработанного механизма осуществления разрабатываемых планов; в реальной жизни, к сожалению, практическое взаимодействие зачастую подменялось штабными играми, где не учитывался как человеческий фактор, так и особенности климатических условий региона. С другой стороны, несмотря на отсутствие механизма мониторинга, централизация, командные и административные методы управления, профессионализм сотрудников позволил обеспечивать надежную охрану и оборону искусственных сооружений магистрали в суровых погодных и нестабильных политических условиях. Опыт взаимодействия при организации оперативного обеспечения объектов Байкло-Амурской железной дороги должен быть, по нашему мнению, учтен при координации деятельности правоохранительных органов, обслуживающих сооружения на коммуникациях в экстремальных условиях вообще и в ходе противодействия террору в отношении железнодорожных объектов.

Тем не менее, следует назвать и некоторые, сугубо профессиональные просчеты карательной машины России. Это:

Во-первых, полное отсутствие устойчивых оперативных позиций в среде организаций террористического характера.

Во-вторых, крайне слабая агентурная работа с имеющимися конфидентами.

В-третьих, статичный, схоластический и констатирующий подход к фиксированию данных о преступных группах и лицах, вынашивающих террористические намерения.

В-четвертых, игнорирование научного подхода к изучению данного вида преступной деятельности и, прежде всего, его историко-политических корней.

В-пятых, либеральный, не соответствующий степени интенсивности террористического воздействия (и криминальной вообще) подход законодателя к вопросу уголовно-правовой ответственности за преступные деяния, что во многом обусловлено лоббированием преступных целей в высших эшелонах власти.

В-шестых, непрофессионализм работников правоохранительных структур, их низкий уровень образования (имея в виду не наличие дипломов, а знаний), общей и профессиональной правовой культуры, коррупция всех эшелонов власти.

И, наконец, отсутствие у власти общенациональной идеологии, способной сплотить нацию и сформулировать цель общественного развития.

Изложенное позволило нам сформулировать некоторые рекомендации, которые позволили бы в некоторой степени стабилизировать ситуацию и обеспечить безопасность, жизнь, здоровье и законные интересы граждан:

Определение перечня железнодорожных, автомобильных и трубопроводных магистралей, имеющих стратегически важное значение и нуждающихся в надежной охране и обороне с закреплением его правовым актом Правительства России.
Воссоздание в структуре ГУКВВ МВД России соединений, специализирующихся на охране и обороне объектов железных дорог.
Возвращение в строй годных к службе специалистов в области охраны и обороны объектов железных дорог и сооружений на коммуникациях (в том числе путем призыва и мобилизации).
Учреждение в создаваемых соединениях внутренних войск МВД России по охране и обороне объектов железных дорог специальных разведывательных подразделений по образцу ОПК пограничной службы ФСБ России, предназначенных для ведения тактической разведки в местах дислокации.
Массированное и комплексное использование технических средств охраны и наблюдения за стратегически важными дистанциями пути.
Ужесточение контроля за миграцией и регистрацией граждан в зоне стратегически важных веток, оперативное прикрытие населенных пунктов со стороны территориальных и линейных УМВД и отделов УФСБ, создание мобильных групп наблюдения с использованием автодрезин.
Введение постоянного контроля за обменом радио- и мобильной связи (радио и сотовые телефоны, пейджинговая связь, УКВ и FM сеть и т.п.) в районе охраняемых линий.
Принятие новелл в уголовное законодательство РФ, адекватных степени воздействия террористических действий.
В целях обеспечения национальной безопасности и безусловной защиты прав и свобод человека и гражданин в России, являющейся конституционной обязанностью государства, выйти из правового пространства Совета Европы, игнорируя возможные политические и экономические последствия. Однако последнее является наиболее болезненным в ситуации, в которую загнала Россию разрушительная политика последних десятилетий, и возможно лишь при условии мощной экономической составляющей, которой, к сожалению, пока нет.

Предложенные реформы правоохранительной системы не претендуют на априорность, однако выглядят значительно дешевле и экономичнее, нежели выплата миллионных компенсаций родным и близким погибших и раненым в результате непродуманной социально-экономической и уголовно-правовой политики. Но самое главное, по нашему мнению, — они помогут сохранить статус России как крупной железнодорожной державы, способной обеспечить безопасность и безаварийность перевозок.