Правовая природа международных судебных учреждений
Термин «международное судебное учреждение» появился для выделения тех средств разрешения международных споров, которые организуются по совершенно определенным правилам и действуют по заранее составленной схеме, а не по свободному желанию сторон, участвующих в споре, как это бывает при использовании политических или дипломатических средств. Слова «международный трибунал», «международный суд» применительно к одному и тому же явлению иногда используются взаимозаменяемо; иногда используется собирательное понятие «международные суды и арбитражи». В русскоязычной литературе был предложен и стал популярным другой собирательный термин — «международные судебные учреждения»1Энтин М.Л. Международные судебные учреждения. М., 1985..
Нормативная классификация средств разрешения международных споров дана в Уставе ООН (ст. 33): «Стороны, участвующие в любом споре, продолжение которого могло бы угрожать поддержанию международного мира и безопасности, должны прежде всего стараться разрешить спор путем переговоров, обследования, посредничества, примирения, арбитража, судебного разбирательства». Авторы, занимавшиеся классификацией средств, перечисленных в данной статье, делят их обычно на три основные группы: средства, в которых участвуют только стороны в споре (переговоры); те, в которых могут быть задействованы третьи стороны, но не выносящие обязательного решения (добрые услуги, посредничество, согласительная процедура); средства, осуществляемые третьей стороной и выносящие обязательное решение (арбитраж и суд). Таким образом, критерием данной классификации служит свобода усмотрения участников спора.
Г.Г. Шинкарецкая предложила положить в основу классификации степень формализации каждого средства2Шинкарецкая Г.Г. Международная судебная процедура. М.: Наука. 1991 С. 12-15.. По ее мнению, двигаясь по приведенному перечню, можно проследить усиление степени формализации. Переговоры самое свободное средство, в котором любая из спорящих сторон в любой момент вправе настаивать на любых изменениях. В добрых услугах, посредничестве, следственной процедуре, где задействован третий участник, кроме сторон спора, отмечается фиксирование некоторых правил в момент начала действия соответствующей процедуры. Здесь правила, по которым работает средство разрешения спора, принимаются всегда или согласовываются по ходу дела. По мере роста формализации процедуры происходит своего рода отчуждение участников спора от процедуры: приняв заранее согласованные правила, они теряют возможность вмешаться в нее после того, как она начала работать. Поскольку от момента разработки процедуры до момента, когда она пущена в ход, может пройти немалый срок, вполне вероятно, что ситуация изменится, и процедура будет применяться к событиям и обстоятельствам, наступление которых невозможно было ожидать во время ее принятия. Таким образом, автономия воли участников спора суживается, и вполне естественно, что государства, которые всегда проявляют настороженность по отношению к любому явлению, которое действительно или мнимо может затронуть их суверенитет, могут испытывать недоверие к формальным процедурам.
Действительно, можно говорить о полной формализации судебной и арбитражной процедур, которая создает их отчуждение от участников спора.
Это положение справедливо не только для судов, но и для постоянных арбитражей: соглашаясь на их создание, государства-участники разрабатывают основные положения их деятельности, которые могут быть дополнены самим судом или арбитражем после его создания, и с этого момента правила остаются неизменными. Участники спора уже не могут вмешаться и внести в процедуру коренные изменения, хотя разбирательство может длиться годами, и за это время обстоятельства могут перемениться.
Заранее согласовывается и остается неизменным и состав суда или арбитража. Очень важно и то, что решение суда или арбитража обязательно для сторон в споре, оно создает новые юридические обязательства, которые участники спора соглашаются заранее признать, и, когда решение вынесено, они не могут уклониться от его исполнения.
Арбитраж и судебное разбирательство имеют между собой много общего, хотя нельзя не признать, что арбитраж более подвержен влиянию государств сторон в споре, а потому более отвечающим интересам тех. кто озабочен неприкосновенностью своего суверенитета.
В основе сходства международного суда и арбитража лежит их общее происхождение. Идея разрешения международных споров с помощью независимого органа, который вынес из бы беспристрастные решения, обязательные для сторон, почти так же стара, как сами международные отношения. Древнегреческие города - государства заключали между собой соглашения с обязательством прибегнуть к арбтрижу для установления определенных категорий споров или даже всех споров с помощью арбитража3В качестве первого такого договора в литературе называют соглашение между Грецией и Спартой 445 г. до н.э. . Уже тогда существовали подробно разработанные правила арбитражного процесса.
Арбитраж использовался как средство улаживания разногласий и в Средние века, хотя это использование было эпизодическим, но уже тогда исследователи тех лет, от Гроция до Ваттеля, всячески подчеркивали его эффективность.
Развившись из арбитража, современные международные суды сохраняют целый ряд общих с арбитражем черт. Известный специалист по международному арбитражу X. Фокс считает, что во многих отношениях... Постоянная Палата была, а ее преемник. Международный суд, остается в еще большей степени скорее институционализированным арбитражем, чем судом.
Сходстве) международного суда и международного арбитража подчеркивал и имеющий большой авторитет в области мирного разрешения споров, бывший много лет членом Международного суда ученый Г. Мозлер. Он писал: «Если не считать постоянную организацию и процессуальный кодекс, которые, строго говоря, обнаруживаются только в международных судах в действительном смысле, мы увидим критерии, общие и для судебного, и для арбитражного разрешения». Этими общими чертами он считал: постоянную организацию; процессуальный кодекс, т.е. установленный набор правил судопроизводства: независимость судей и тяжущихся сторон; объективные нормы, которыми руководствуются судьи, устанавливая право; процессуальные правила, соответствующие предмету спора; обязывающую силу судебного решения. В ст. 37 Гаагской конвенции о мирном решении международных столкновений 1907 г. сказано: «Международный арбитраж имеет своей целью решение споров между государствами судьями по их собственному выбору и на основе уважения к праву». Единственное различие между приведенными определениями касается судей: суд — это орган с постоянным составом членов, а арбитраж это коллегия судей по выбору сторон. В обоих случаях в основу критериев положена идея обязательности состава, процессуальных правил и решения.
Общая юридическая процедура легла в основу и предложенного МЛ. Энтиным обобщающего наименования: «Термин «международные судебные учреждения», вынесенный в заглавие работы4Энтин M.Л. Международные судебные учреждения. M.: Между народные отношения. 1984., является собирательным... Третейские суды и постоянные судебные органы не идентичны друг другу. Но в основе их функционирования лежит во многом совпадающая юридическая процедура». Сходство процедур международного суда и международного арбитража особенно проявляется, когда мы имеем дело с постоянным арбитражем. В части XV Конвенции ООН по морскому праву наряду со словами: «суд или арбитраж» употребляется обобщающее выражение «процедуры, предусмотренные в настоящей части». Действительно, одни и те же положения определяют признание юрисдикции и судов, и арбитражей, их компетенцию, принятие временных мер, доступ к разбирательству, применимое право, предварительные процедуры и др.
Разница состоит только в том, что состав судов, предусмотренных Конвенцией, постоянен, а состав арбитражей в каждом случае обращения определяется заново. Для этого в ст. 3 Приложения VII описана специальная процедура образования арбитража. Однако уместно напомнить, что и любой международный суд также начинает разбирательство с образования судебного присутствия. Соответствующие предписания есть и в Конвенции ООН по морскому праву. Например, в п. 2 ст. 3 Статута Международного трибунала по морскому праву говорится, что Трибунал определяет, кто из судей имеется в наличии, чтобы образовать присутствие при рассмотрении конкретного спора, так чтобы обеспечить эффективное функционирование камер. По Статуту Трибуната препятствием для участия судьи в деле может быть его присутствие прежде в разбирательстве по данному делу в национальном или международном суде (п. 1 ст. 8). Члены Трибунала сами разрешают сомнения, возникшие в отношении какого-либо судьи (п. 4 ст. 8).
Различие между способами образования арбитража и судебного присутствия состоит в том, что суд сам решает вопросы о составе своего присутствия, а в отношении арбитража последнее слово принадлежит председателю Трибунала (п. «с» ст. 3 Приложения VII) или Генеральному секретарю ООН (п. «с» ст. 3 Приложения VIII о специальном арбитраже).
Значит, в отношении состава арбитражного органа стороны сохраняют относительно большую свободу, поскольку выбор арбитров из имеющегося списка носит характер рекомендации (арбитры выбираются «предпочтительно из списка»), но председателю Трибунала или Генеральному секретарю (ООН предоставлено право восполнить недостающую часть арбитража.
Сходство процедур международного суда и международного арбитража позволяет обобщить их и выделить в категорию международное судебное учреждение.
С развитием международных судебных процедур заметна некоторая разница в тенденциях, присущих международным судам и международным арбитражам.
Развитие международных судов пошло по пути их специализации. и термин «international court» («международный суд») стал
употребляться применительно к постоянно действующему учреждению; поскольку появились международные суды ad hoc, их стали называть «international tribunal» («международный трибунал»). Практически та же ситуация и в русском языке: «Нюрнбергский трибунал» или «Трибунал для Руанды», но «Европейский суд по правам человека». Однако исключение составляет постоянный суд под названием «Международный трибунал по морскому праву». Очевидно, такое название должно подчеркнуть его специализированный характер. Непреодолимой разницы между международными трибуналами и международными судами нет, а выполняемые функции позволяют приравнять одно к другому. Допустимо использование обобщающих названий, таких как «международное судебное учреждение», «международная судебная процедура», «международный судебный орган». Последний термин оправдан еще и Уставом ООН, в котором Международный суд характеризуется как «главный судебный орган» Организации (ст. 92).