Перспективы развития мировой юстиции в России

Институционализация мировой юстиции в современной правовой жизни российского общества сложна и противоречива. В процессе становления этого института объективно отражаются все трудности трансформации традиционной юридической парадигмы. Именно ее незавершенность и даже неопределенность во многом усложняют определение перспективы будущего мировой юстиции в институциональном измерении.

Дело осложняется тем, что в условиях необходимости формы отражения более высокого уровня — опережающего отрешения, в котором опыт прошлого и настоящего проецируется на будущее, определение перспективы мировой юстиции связано с рядом обстоятельств, без учета которых в принципе невозможно говорить о создании идеальной модели института судебной власти.

К их числу можно отнести:

сложность исследования перспективы развития этого института, связанную, с одной стороны, с необходимостью обработки значительных информационных массивов нормативно-законодательного и фактографического характера, с другой — с отсутствием полноценного мониторинга динамики изменения его фактического состояния и недостаточной определенностью базовых инструментов исследования (методы познания и оценки и возможности их гибкой коррекции);
наличие социального заказа, т.е. активного понимания обществом необходимости правового изменения состояния института мировой юстиции в его интересах, и соответствующую позитивную реакцию государства на правовые ожидания общества;
заинтересованность государства в использовании научных разработок в законотворческом процессе и в самом механизме правового регулирования общественных отношений;
понимание государственными и политическими деятелями, судейским сообществом необратимости процессов социализации судебной власти и реализация этой идеи в законодательных и правоприменительных действиях (проведение непротиворечивой, ясной и конкретной судебной и правовой политики);
официальное декларирование государством своего выбора в государственно-правовой идеологии в пользу национального проекта развития российской государственности, в основу которого должны быть положены культурно-исторические особенности России и ее самобытность, а также активной роли государства по отношению к культурно-исторической тождественности.

Определение перспективы, а точнее, построение оптимизированной модели мировой юстиции — дело будущего, возможно, не столь уж отдаленного. Такая работа требует участия не только ученых и практических работников, но и многочисленных государственных и иных организаций. Тем не менее отдельный исследователь в состоянии пусть субъективно, но все же научно обоснованно предложить концептуальные варианты развития мировой юстиции и на их базе определить основные направления ее общественного устройства.

В нашем случае речь идет как минимум о трех вариантах перспективы развития мировой юстиции:

отказ (временный или окончательный) от российского феномена мировой юстиции и принятие одной из зарубежных концепций либо выработка на их основе некоего промежуточного варианта;
декларирование приверженности российской модели мировой юстиции и разработка необходимых целевых воздействий на конкретные причины, вызвавшие возникновение проблемных проявлений, направленных на устранение таких проявлений или их позитивное изменение;
признание достигнутого состояния наилучшим из возможных вариантов в существующих социально-политических условиях и на некоторый период отказ от попыток его изменения, но продолжение научно-теоретических исследований и мониторинга динамики обстоятельств, заставивших принять это решение.

Предложенные варианты перспективы развития мировой юстиции представляют собой типы социального реагирования на его качественное состояние, причем каждый из них равно возможен и не может исключаться при рассмотрении перспектив правовой жизни страны.

Признание справедливости утверждения о том, что фактическое положение социально-правового института мировой юстиции есть проблема социетального уровня распознавания и обнаружения, приводит к очевидному выводу о том, что выбор его будущего развития остается за обществом, обладающим в целом необходимыми ресурсами и возможностями.

Возможный алгоритм процесса развития и совершенствования института мировой юстиции изображен на рисунке.

По всей вероятности, общественный выбор варианта этого развития должен определяться на основе прогноза последствий принятого решения, в том числе подтверждающего обоснованность или обреченность тех или иных предложений по реформированию института мировой юстиции. Такой подход поможет исключить или снизить вероятность возникновения негативных ситуаций.

В условиях доказанности самостоятельности этого института в единой судебной системе России подобная позиция общества не случайна. Близость и доступность мировой юстиции к населению и его повышенная особая социально-правовая востребованность, а также его принадлежность ко всей группе институтов судебной власти предопределяют возможность определения перспектив его развития в социально-правовом и в государственно-правовом аспектах.

По сути, речь идет о прогностической функции юриспруденции, которая, как правило, классифицируется с выделением двух групп прогностических методов: эвристических и математических, каждый из которых обладает рядом достоинств и недостатков. На основе этого можно сформулировать некоторые направления правового прогнозирования развития мировой юстиции в двух наиболее важных для состояния этого института направлениях — законодательного закрепления и развития возможностей института мировой юстиции и совершенствования механизма реализации этих возможностей.

С точки зрения законодательного закрепления возможностей института мировой юстиции:

определение того, какие социальные конфликты предполагается в будущем подвергать правовому разрешению мировой юстицией, т.е. в каком направлении будет развиваться национальное законодательство и каким будет план законопроектных работ по видоизменению возможностей этого института;
определение путей дальнейшего совершенствования действующего законодательства по организационному обеспечению деятельности мировых судей (правовая регламентация мероприятий кадрового, финансового, материально-технического и иного характера, направленных на создание условий для полного и независимого осуществления правосудия мировыми судьями);
определение направлений развития научного обеспечения законодательного процесса в области судебного судоустройства и судопроизводства вообще и мировой юстиции и мировых судей в частности;
оценка эффективности мировой юстиции после реализации предполагаемых изменений законодательного регулирования его положения в обществе и государстве.

С точки зрения механизма реализации законодательно закрепленных возможностей мировой юстиции:

прогнозирование социально-правовых последствий (результатов) возможных изменений в механизме реализации возможностей мировой юстиции;
оценка вероятности позитивных изменений во внешних проявлениях состояния мировой юстиции и влияния их на повышение его эффективности при удовлетворении правовых интересов общества;
оценка итоговых результатов судебной деятельности мировых судей и степени их соответствия целям мировой юстиции с учетом возможных изменений механизма реализации его возможностей;
оценка влияния возможных изменений в механизме реализации возможностей мировой юстиции на оптимизацию всей судебной системы в целом (инструментальная ценность института мировой юстиции).

Эти направления правового прогнозирования нуждаются в уточнении, дополнении и развитии. К процессу прогнозирования следует подходить с учетом не только внутренних аспектов функционирования мировой юстиции, но и с обязательным определением тенденций развития внешней для нее среды (группа факторов: социально-правовых, социально-политических, социально-психологических, культурно-этических и т.п.). Понимание существующих глубинных механизмов зависимости местного правосудия от социальной среды предполагает необходимость прогнозирования и самой этой среды. Только в этом случае может быть обеспечена возможность получения достоверных прогнозов в отношении рассматриваемого объекта.

С точки зрения теоретической значимости правовое прогнозирование развития мировой юстиции в России означает научное обоснование выбора единственной правовой возможности для ее превращения в действительность правовой жизни, не только обладающую сиюминутной полезностью, но и имеющую весьма перспективное будущее. Практическая ценность правового прогнозирования очевидна, особенно если принять во внимание, сколь дорого обходятся обществу скоропалительные новации в правовой сфере. К сожалению, очевидные «пороки» в сегодняшнем устройстве мировой юстиции подтверждают этот вывод.

Правовое прогнозирование развития мировой юстиции с социологической точки зрения на право не исключает, а в определенных случаях требует изучения феномена мировой юстиции как объекта управления. Это позволит снизить риск ошибки при прогнозировании юридической перспективы, связанной с комплексным воздействием организационно-управленческих факторов на причины, вызвавшие возникновение проблем в общественном устройстве мировой юстиции. При этом юридическая форма исследования остается доминантой, определяющей особенности рассмотрения возможных способов и средств разрешения социально-правовых проблем, связанных с мировой юстицией.

Если представление мировой юстиции как объекта управления поможет обосновать выбор единственной правовой возможности по изменению проблемного состояния мировой юстиции, то такое моделирование не только правомерно, но и принципиально важно, так как от этого зависит получение релевантных знаний о последствиях принятого решения, которые затронут все сферы общественной жизни населения. Это важно прежде всего на стадии законотворческого процесса изменения социально-правовых возможностей мировой юстиции, который объективно участвует в процессе государственного управления обществом. Именно на этой стадии необходимо более точно и детально проанализировать все возможные варианты позитивных и негативных последствий нормативно-правовых новаций по юридической регламентации состояния мировой юстиции. Наглядным примером актуальности и справедливости этого тезиса является тот факт, что правовое изменение режима льгот для социально необеспеченных слоев населения в 2005 г., осуществленное без корректного и тщательного научного прогноза, привело к множеству отрицательных эффектов во всех сферах общественной жизни.

Конкретизация направлений правового прогнозирования развития мировой юстиции предполагает определение возможных путей его совершенствования. Результаты проведенного исследования позволяют не только создать систему классификации направлений совершенствования рассматриваемого института судебной власти, но и предоставить максимально полную и объективную информацию для точного описания их возможных вариантов.

Один из рациональных и в достаточной степени оптимизированных вариантов классификации направлений (путей) совершенствования мировой юстиции может быть представлен в форме матрицы, в которой:

по горизонтали располагаются варианты возможного развития каждого из ее институциональных признаков, в совокупности выражающих ее социально-правовую природу и характеризующих текущее и прогнозируемое состояния мировой юстиции;
по вертикали располагаются варианты законодательного закрепления возможностей развития институциональных признаков (характеристик) мировой юстиции и механизма их реализации.

Для того чтобы представить, насколько сложными и трудоемкими могут оказаться выбор и оценка возможных вариантов развития, а также какие ситуативные особенности нужно будет принимать во внимание, рассмотрим холя бы вкратце эти особенности и возможные предпочтения при формировании вариантов на уровне законодательного закрепления:

(1) возможностей целей и задач мировой юстиции.

Правовая регламентация должна охватывать не только технологии реализации целеполагания института, но и содержать формулировки собственно самих целей и задач, концентрированно отражающих и подтверждающих четкое осознание законодателем непреходящей потребности общества в мировой юстиции;

(2) возможностей судебной деятельности мировой юстиции;

а) на уровне федерального законодательства для мировых судей целесообразно определить в качестве приоритетной не только судебную функцию отправления правосудия, но и восстановительную, примирительную, социальную функции, которые, безусловно, согласуются с их положением как органа правосудия. Это не только будет соответствовать специфической социально-правовой природе этого института судебной власти, но и позволит сформировать особую единую судебную идеологию мировой юстиции, которой мировые судьи должны будут руководствоваться при рассмотрении и разрешении судебных споров на конкретном судебном участке;

б) будет полезным внести изменения и дополнения в ст. 4 Федерального закона от 17 декабря 1998 г. № 188-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации», касающиеся применения нового критерия определения общей численности должностей мировых судей и количества судебных участков. Количество судебных участков и штаты мировых судей должны определяться не на основе численности населения на одном участке, как предусмотрено в действующем законе, а на основе сравнения фактической (для конкретного участка) и нормативно допустимой нагрузки на одного судью. Это позволит гибко реагировать на изменения в социально-правовой среде, в том числе на социально-правовые и политические процессы, происходящие в отдельных субъектах РФ.

В связи с этим стоит кратко затронуть весьма важный вопрос оценки степени взаимосвязи оптимизации нагрузки мирового судьи и обоснованного определения числа судебных участков и штатной численности мировых судей. На сегодня судебной системой РФ только сформулирован заказ на научную разработку допустимых норм судебных дел на одного судью, а происходящее время от времени увеличение количества судебных участков и соответственно штатов мировых судей фактически осуществляется без учета научно обоснованных норм нагрузки мировых судей. Судебная система нуждается в применении научно обоснованных методов совершенствования ее деятельности, при которых такое совершенствование будет не только более оперативным, но и более рациональным. Принципиально важно как можно скорее разработать научно обоснованные нормы нагрузки на одного мирового судью, чтобы количество судебных участков и должностей мировых судей определялось на основе оценки степени сравнения с допустимым пределом нагрузки с учетом особенностей административно-территориальных единиц государства;

в) назрела необходимость изменения критерия определения разграничения предметной подсудности между мировыми и федеральными судьями судов общей юрисдикции. В настоящее время законодатель использует в качестве основного критерия при оценке разграничения их подсудности «степень значимости рассмотрения и разрешения правового конфликта для федеральной власти государства».

Вместо него предлагается применять иной государственно-правовой критерий совместно с абсолютно новым для современного российского правосудия социально-правовым критерием.

Государственно-правовой критерий. Учет дуализма правового статуса мировых судей в условиях федеративного устройства России с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов РФ.

Речь идет об отнесении к собственному предмету ведения и полномочий субъекта РФ некоторых элементов судопроизводства мировых судей, позволяющих учитывать специфику и менталитет многонационального населения России в ее едином правовом пространстве.

Социально-правовой критерий. Все судебные споры, которые в принципе могут быть разрешены с использованием примирительных процедур, должны быть подсудны мировому судье, т.е. вероятность «мира» как средства разрешения конфликта становился критерием оценки разграничения компетенции;

г) следует произвести пересмотр процессуального законодательства по определению возможности:

увеличения объема примирительных процедур в судебном процессе мировых судей. Примирительные процедуры являются феноменом восстановительного правосудия, характеризующим историческое развитие обычного права и местного правосудия народов России, поэтому речь идет не о введении в правовые нормы и юридическую практику этого института, а о его возрождении. Современный закон как воля законодателя, обеспеченная силой государственного принуждения, должен учитывать позитивные возможности обычного права и местного правосудия, исключая нежелательные для общества и государства социально неоправданные способы и средства разрешения споров;
реализации права сторон конфликта воспользоваться примирительными процедурами двояко: как дополнением к традиционному судебному разбирательству (судебный способ) и альтернативой ему в виде досудебных и внесудебных способов урегулирования конфликтов. Реализация этой задачи не противоречит конституционным нормам права. В пункте 2 ст. 45 Конституции РФ недвусмысленно зафиксировано, что «каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способам, не запрещенными законами»;
отказа от полной апелляции судебных решений мирового судьи в пользу частичной апелляции с целью устранения асимметрии прав и обязанностей сторон в процессе, а значит, и нарушения принципа их процессуального равноправия на стадии апелляционного обжалования:
изменения уголовно-процессуального закона, связанного с возложением на мировых судей функций судебного контроля над действиями и решениями должностных лиц на досудебных стадиях уголовного процесса;

3) возможностей организации мировой юстиции:

а) на уровне федерального законодательства может оказаться целесообразным установление конкретных форм структурной организации мировой юстиции по горизонтали и вертикали ее построения, чтобы исключить вероятность произвольного юридического формирования и видоизменения структуры в отдельно взятых субъектах РФ. Это означает, что формирование структуры аппаратов мировых судей будет отнесено к совместному предмету ведения федеральных и региональных законодательных органов. Принимая во внимание социально-правовую специфику мировой юстиции, там, где законодатель под словами «мировой судья» подразумевает орган судебной системы, термин «мировой судья» следует заменить на термин «мировой суд».

С учетом сложившейся законодательной базы регионов и правовых актов судейских сообществ структура организации института мировой юстиции могла бы состоять из следующих элементов:

по вертикали (на судебном участке): мировой судья, секретарь судебного заседания, помощник мирового судьи, секретарь мирового судьи;
по горизонтали (множество судебных участков в населенном пункте, районе): председатель мирового суда — заместитель районного (городского) суда общей юрисдикции или мировой судья-организатор, мировые судьи и работники их аппаратов на судебных участках;

б) следует устранить явные противоречия между положениями закона об организационном обеспечении судов общей юрисдикции и правоприменительными актами, касающимися очевидного пробела в правовом регулировании судебного делопроизводства мировых судей. С этой целью представляется необходимым дополнить ст. 1 Федерального закона от 8 января 1998 г. № 7-ФЗ «О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации» нормой права, предписывающей включение в обязанности этого органа не только финансового обеспечения мировых судей, но и регулирования их судебного делопроизводства;

в) необходимо закрепить на федеральном законодательном уровне полномочия мировых судей в отношении работников их аппаратов, в том числе утверждение должностных инструкций, право приема и увольнения, материального и морального стимулирования, дачу рекомендации для участия в конкурсе на должность мирового судьи и т.п. В сегодняшней ситуации эти нрава законами субъектов РФ, за редким исключением (например, г. Санкт-Петербург), делегированы департаментам по обеспечению деятельности мировых судей, относящимся к органам исполнительной власти субъектов РФ;

г) целесообразно принятие законов субъектов РФ по организации региональных служб примирения по делам, подсудным мировым судьям.

В режиме взаимодействия и взаимоподдержки с мировыми судьями эта служба как структурное подразделение органа исполнительной власти субъекта РФ по организационному обеспечению судебной деятельности мировых судей может и должна способствовать существенному снижению социальной напряженности в регионе, обеспечивать стабильность правовой жизни населения. В Концепции Федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России на 2007-2011 гг.» отмечается необходимость повышения эффективности правосудия за счет развития организационных основ судебной системы и совершенствования судоустройства. Предполагается внедрение процедур медиации в качестве механизма реализации положений федеральных законов, предусматривающих возможность примирения сторон — участников конфликта на любой стадии производства по делу. В программе указано, что необходима разработка нормативных правовых актов, определяющих механизм реализации указанных положений, а также статус соответствующих организаций, осуществляющих функции медиации, и регламент (процедуру) их работы;

д) для обеспечения нормальной работы и дальнейшего развития института мировой юстиции в регионах в правоприменительных актах Верховного Суда РФ целесообразно закрепить нормативы обеспечения субъектами РФ деятельности мировых судей;

е) целесообразно рассмотреть вопрос о материально-техническом и финансовом обеспечении работников аппаратов мировых судей не за счет средств субъектов РФ, а за счет федерального бюджета через Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации;

4) возможностей развития профессиональной правовой культуры мировых судей и работников их аппаратов как особого признака мировой юстиции:

а) целесообразно внести дополнения в ст. 17 Закона РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» по расширению перечня органов судейского сообщества и включению в него ассоциации мировых судей России.

В силу особенностей и специфики института мировой юстиции (максимальная приближенность мировой юстиции к населению, дуализм правового положения мировых судей, социально-правовые особенности их судебной деятельности, особый межличностный характер их государственно-властных взаимоотношений с населением судебного участка и т.п.) целесообразно создать правовые основы для реализации права мировыми судьями на создание собственной ассоциации. Такая форма судейского сообщества не противоречит закону и может стать для мировых судей действенным инструментом выражения и защиты своих интересов, совершенствования профессиональной подготовки и сохранения своей судейской независимости. И дело не в том, что существующие органы судейского сообщества неэффективны. У корпуса мировых судей объективно существуют специфические интересы, которые предопределяют необходимость создания некоей организационной формы, предназначенной для этих целей;

б) будет полезно внести дополнения в ст. 5 Федерального закона от 17 декабря 1998 г. № 188-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации», касающиеся обязанности кандидата, назначенного (избранного) на должность мирового судьи пройти обучение в Российской академии правосудия по спецкурсу «Региональная мировая юстиция».

Направления совершенствования мировой юстиции необходимо рассматривать и на уровне механизма реализации ее возможностей. В правовой жизни общества институциональные признаки мировой юстиции проявляются в предметном единстве, поэтому пути совершенствования механизма реализации ее возможностей целесообразно рассматривать в их неразрывном единстве.

К ним можно отнести такие направления, как:

реализация идеи законодателя о возможности избрания кандидата на должность мирового судьи населением соответствующего судебного участка в тех субъектах РФ, где это возможно, с использованием новейших социологических технологий, исключающих любые формы давления на электорат:
создание условий дня общественного контроля эффективности достижения мировой юстицией его целей и в случае необходимости осуществление мероприятий но устранению или снижению степени влияния факторов, негативно влияющих на достижение его целеполагания. Причем такой контроль подразумевает элементы общественной проверки судебной власти института мировой юстиции, тем более что условия для этого уже формируются (возможность выбора кандидата на должность мирового судьи населением, обязательность опубликования в СМИ сведений о наличии вакансии и конкурса на должность мирового судьи, участие представителей науки, общественности в работе квалификационных коллегий судей и т.п.);
проведение мониторинга состояния мировой юстиции с применением социально-правовых критериев оценки его эффективности:
методическая разработка специального учебного курса «Региональная мировая юстиция» и включение его Российской академией правосудия в учебный план курсов повышения квалификации для мировых судей и кандидатов на должность мировых судей;
оптимизация организационного обеспечения судебной деятельности мировых судей в регионах страны;
определение нагрузки судебных дел на одного мирового судью в соответствии с научно разработанными нормами нагрузки;
введение единых для всех судов общей юрисдикции правил организации судебного делопроизводства, в том числе единого информационного обеспечения судебной деятельности мировых судей с помощью государственной автоматизированной системы «Правосудие»;
разработка и внедрение программы специализированной подготовки и обучения кандидатов на должность мирового судьи (в том числе психодиагностическое обследование с учетом специфики региона) в качестве элемента единого правового механизма отбора кандидатов в судьи.

Данный перечень можно продолжить, если это поможет улучшить состояние мировой юстиции как уникального социально-правового института судебной власти.

В целом разрешение проблем, связанных с состоянием этого института, под силу лишь самому обществу. Это требует использования возможностей множества социальных и правовых институтов. Работа может вестись по многим направлениям, и не только по тем, которые были предложены в настоящей книге. Важно, чтобы как предлагаемые, так и любые другие альтернативные варианты повышения эффективности мировой юстиции сопровождались надлежащей перепроверкой и апробацией, в том числе и с обязательным участием сообщества мировых судей.