Предназначение, цели, задачи и инструментальная ценность мировой юстиции

Российская модель мировой юстиции, как и другие суды, является той формой правосудия, которая выступает в обществе от имени государства, что позволяет считать ее таким же правовым институтом российской судебной власти. Но при этом для общества наиболее важно то, что именно в природе мировой юстиции может быть социально необходимым для эффективной судебной защиты прав и законных интересов граждан. Степень социальной ценности любого правового института зависит от его институциональных характеристик (месте и роли института в общественном устройстве, статусе в правовой системе и т.д.). Поэтому принципиально важна и актуальна интерпретация судебной власти мировой юстиции в качестве социально-правового института с помощью установления ее институциональной сущности.

Автономное существование мировой юстиции с учетом традиционных возможностей местного суда в России и доверия населения страны мировым судьям в современных условиях построения отечественной государственности в принципе невозможно вне гражданского контроля. Судебная власть мировых судей, как и власть федеральных судей, мгновенно ставится под сомнение, как только становится известно, что она что-то скрывает или дает недостаточно точную или неполную информацию гражданам. В правовой жизни населения при урегулировании социальных конфликтов проявления судебной власти мировых судей обладают наивысшей социальной значимостью и ценностью, что в процессах легитимации судебной власти выделяет мировую юстицию из числа других судов, являясь неким индикатором — показателем авторитета всей судебной системы.

Все это свидетельствует о необходимости исследования места и роли мировой юстиции в обществе и государстве как самостоятельного целевого институционального образования. Такие знания об объекте необходимы для получения релевантных знаний об отличительных институциональных признаках мировой юстиции, связанных с особенностями ее взаимодействия с обществом и достаточных для окончательного обоснования объективности и предметного единства ее социальных и правовых свойств.

В современном российском обществе мировая юстиция целенаправленно организовывалась для осуществления судебной деятельности в форме социально-правового института судебной власти. Этот институт как низовое звено единой судебной системы РФ типичен для современной судебной власти и самостоятелен в силу своего места и роли в обществе и государстве. При этом социально-правовые свойства сущности этого института объективно проявляются в его признаках, однородных или специфичных по сравнению с признаками других институтов судебной власти в России.

Речь идет о том, что в историческом процессе развития местных судов в России традиционная ценность места и роли мировой юстиции как правового явления в правокультуриом пространстве населения страны остается неизменной независимо от институциональных трансформаций этой формы местного правосудия. Конкретная институциональная форма мировой юстиции, в которой она предстает перед обществом в реальных процессах своего функционирования, может выглядеть в его глазах несовершенной, требующей целенаправленного устранения своих изъянов.

Признание этих очевидных обстоятельств означает, как минимум, следующее: институт мировой юстиции не будет ликвидирован, а точнее — будет развиваться и совершенствоваться до тех пор, пока результаты деятельности мировых судей будут удовлетворять общество, т.е. пока он будет признаваться обществом полезным и необходимым и будет соответствовать своему социально-правовому предназначению.

В любых социальных группах российского общества бытует устойчивое мнение о том, что мировые судьи отличаются от федеральных судей только предметной подсудностью. К сожалению, такая позиция свойственна не только населению судебных участков, но и самим судьям, мировым и федеральным. Причин этому много, и на первое место стоит поставить явные пробелы в научном объяснении институционального пространства этого феномена и отсутствие законодательного закрепления целеполагания института мировых судей. Поэтому необходимость научного определения и формулировки целеполагания института мировой юстиции, его предназначения, которое конкретно выражается в целях и задачах этого суда, отражая его действительную инструментальную ценность дня общества как самостоятельного инструмента судебной защиты, приводит к мысли о целесообразности выстраивания жесткой логики институционально-правового измерения судебной власти мировой юстиции.

Следуя этой «жесткой логике», определение разумных и обоснованных границ этого пространства должно начинаться с исследования социально-правового целеполагания мировой юстиции, после чего на основании полученных знаний можно переходить к изучению других ее индивидуальных признаков и только затем давать терминологические обозначения ее институциональной природы, используя приобретенные знания о всех признаках этого института.

В юридической науке такое восприятие формально-юридического подхода к изучению правовых объектов по многим причинам еще не стало общепринятым. В.В. Дорошков, исследуя государственно-правовую сущность института мировых судей, определяет его цели и задачи с помощью знаний, первоначально полученных по результатам правового анализа институциональных признаков объекта, закрепленных в законе.

При всей научной ценности такого подхода следует учесть, что его задача состоит в первую очередь в обосновании предлагаемых В.В. Дорошковым дополнений к действующему законодательству о мировых судьях. Мы же решаем иную задачу — исследование социально-правовой природы института мировой юстиции. Целевая направленность определения социально-правовой сущности института мировой юстиции при рассмотрении его места и роли в обществе и государстве будет недостаточной без изучения нормативных правовых актов и результатов общественного восприятия института мировой юстиции. А это уже требует иного подхода, который по своим методологическим возможностям позволит более рационально и эффективно использовать полученные знания для правового исследования взаимодействия института мировой юстиции и общества. Именно поэтому первоочередным становится получение знаний о требуемых (должных), а не о возможных целях и задачах института мировой юстиции.

Важность этого утверждения заслуживает отдельного, более подробного пояснения. Отсутствие законодательного закрепления идеи о целевой социально-правовой направленности института мировых судей в обществе не является основанием для заявления о его неправомерности и непризнании наличия у мировой юстиции явных и скрытых социально-правовых целей и задач, имеющих объективный характер. Это означает, что целеполагание в социально-правовой природе мировой юстиции будет существовать до тех пор, пока этот феномен будет восприниматься обществом как правовое явление и пока оно будет присутствовать в социальной структуре общества как один из самостоятельных институтов судебной власти российского государства. В таких условиях пробел закрепления целей и задач этого института в действующем законе о мировых судьях не позволяет полностью использовать традиционные социально-правовые возможности, заложенные в природе этого правового явления, и приводит к необходимости последовательного решения следующих проблем:

описания социально-правового предназначения института мировой юстиции;
разработки перечня социально-правовых целей и задач института мировой юстиции;
уточнения формулировок целей и задач, входящих в такой перечень, отражающих правовые требования общества к этому институту и способствующих повышению эффективности взаимодействия мировой юстиции и общества;
определения инструментальной ценности этого института судебной власти, типичной для многонационального и самобытного населения различных регионов страны.

Такая последовательность обоснования и формулировки должного, а значит, ожидаемого обществом социально-правового смысла целеполагания института мировой юстиции позволит более точно подвергнуть научному объяснению ее институционально-правовые формы. В данном случае речь идет о сравнительном правовом анализе нормативных правовых актов и результатов общественного восприятия перечня описанных выше институциональных признаков мировой юстиции, в результате чего институционально-правовое определение ее сущности в виде правовых понятий «мировая юстиция», «мировой суд», «мировой судья» становится реально выполнимой задачей.

Накопленные отечественной юриспруденцией знания об этом феномене позволяют сказать о том, что современное предназначение мировой юстиции детерминировано, с одной стороны, историческим опытом правовой регламентации инструментальных возможностей института мировых судей в сфере правосудия как элемента судебной системы государства, а с другой — объемом и содержанием традиционных правовых интересов населения судебных участков к возможностям этого органа судебной власти.

В современной правовой жизни сложилась парадоксальная ситуация: несмотря на явные и скрытые огрехи институционального устройства судебной власти мировой юстиции, она достаточно успешно решает задачи и достигает целей, объективно поставленных обществом. Отсутствие до настоящего времени законодательного закрепления целеполагания действующего института мировых судей и недостаточное научное обеспечение процесса его совершенствования в соответствии с реально существующим социальным заказом на его изменение в интересах общества — еще не повод считать, что существующая правовая регламентация правосудия мировых судей приемлема и устраивает население судебных участков.

Необходимой предпосылкой определения современного предназначения мировой юстиции должны послужить адекватное понимание теоретиками и практиками специфики генезиса этого отечественного феномена судебной власти, особенностей его природы и признаков.

Анализ современных научных работ и публикаций в специализированных научно-практических и информационных изданиях на эту тему показывает, что юристы-ученые еще только обозначают пути к пониманию институционального предназначения мировой юстиции, в основном обращаясь к историческому опыту местного правосудия и/или ориентируясь на общепринятые в юридической науке государственно-правовой и политико-правовой подходы, традиционно господствующие в отечественной науке.

В какой-то степени это связано с традиционными для российского государства оценками приоритетов в его взаимоотношениях с обществом. Как в эпоху судебной реформы 1864 г., так и в настоящее время возможности природы мировой юстиции рассматриваются с точки зрения ее ценности прежде всего дня государства. Цель такого подхода очевидна — эффективное совершенствование государственной системы управления обществом. Достаточно вспомнить главные причины и условия введения института мировых судей в современной России, связанные прежде всего с государственной, а не с общественной целесообразностью ее возрождения.

Это не означает, что в настоящее время надо отказаться от дальнейшего использования этих подходов при изучении развития института мировой юстиции. Очевидные просчеты в действующем законодательстве и недостатки в работе мировых судей, в которых проявляются государственно-правовые и политико-правовые свойства института мировой юстиции, свидетельствуют о необходимости дальнейшего использования этих подходов. Президент РФ в своем ежегодном послании Федеральному Собранию назвал социализацию государственной деятельности одной из ключевых и первоочередных задач, без чего построение основ гражданского общества и правового государства в России невозможно. В условиях стабилизации всех сфер жизни общества России социально-правовой подход к исследованию целеполагания института мировой юстиции позволяет, в отличие от вышеприведенных подходов, сделать очевидными для законодателя и другие, более важные цели, имеющие социально-правовую направленность.

В связи с этим интересны идеи К.И. Скловского о сложности и противоречивости нынешней право культурной ситуации в стране: неусвоенность всей полноты духовных достижений цивилизации, определяющая влияние психологии отторжения сложных и культурно насыщенных решений, и не только в практической юриспруденции; заметный культурный отрыв, затрудняющий подключение нашего правоведения к сложному хору гуманитарных дисциплин, выходящих на лидирующие позиции в XXI веке¹Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 2000. С. 5..

Угрожающие последствия оставления в неразрешенном состоянии этой проблемы правовой жизни страны для российской государственности очевидны. Также не вызывает сомнений и то, что государство как орган управления обществом должно обратить свое внимание на отсутствие законодательного закрепления предназначения института мировых судей, обеспечив его социально-правовое наполнение. И в этом случае без возможностей социально-правового подхода, детерминированных пространствами конституционных принципов — норм права и предметного единства социальных и правовых свойств природы мировой юстиции, не обойтись. «Закон принят обществом. Учреждения, применяющие закон, служат обществу. Следовательно, правосудие в первую очередь должно обеспечивать общественные интересы». В юридической науке широко используется известное латинское изречение «Pereat mundus et flat jnstitia» — «правосудие должно свершиться, хотя бы погиб мир». Однако нужно ли современным органам правосудия, и прежде всего мировым судьям, всегда и во всем следовать этому принципу?

С учетом накопленных знаний уже сейчас правомерно принять в качестве исходного положения, что предназначение (совершенный правовой образ) института мировой юстиции выражается в традиционных для отечественной парадигмы права идеях: максимальная приближенность и доступность правосудия для населения, а также юридическая возможность урегулирования миром правового конфликта.

Неоднозначность правопонимания учеными и практиками близких по своему смысловому значению терминов — «приближенность правосудия мировой юстиции» и «доступность правосудия мировой юстиции» — к необходимости краткого освещения основных позиций по этому вопросу.

В юридической науке приближенность правосудия традиционно трактуется в процессуальном плане и рассматривается как доступность правосудия²Приходько А.И. Доступность правосудия в арбитражном и гражданском процессе. Основные проблемы. СПб., 2005. . Эта правовая категория в широком смысле означает не только возможность любого заинтересованного лица свободно инициировать возбуждение дела в суде, но и отсутствие существенных препятствий в получении судебной защиты. Право доступа к суду возведено в качестве юридического императива Европейским судом по правам человека из предусмотренного п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав и основных свобод права на справедливое судебное разбирательство и рассматривается им как составная часть этого права. В отечественной доктрине процессуального права доступность правосудия понимается как доступность судебной защиты, обеспечиваемая множеством внешних и внутренних для правосудия процессуальных факторов: умеренность судебных расходов, доступность квалифицированной юридической помощи, разумный срок рассмотрения дела и т.п.

В организационно-правовом отношении, по мнению М.В. Боровских, когда речь идет о приближении правосудия к населению, в первую очередь надо иметь в виду увеличение числа судей и более равномерное их распространение по территории страны.

При всей разноплановости и спорности существующих позиций абсолютизация процессуального или организационно-правового аспекта приближенности правосудия мировой юстиции к населению, в том числе без учета ее специфической способности урегулировать спор миром и осуществлять целый комплекс судебных функций, необоснованно сужает возможность комплексной оценки степени приближенности ее правосудия к населению.

Это тезис подтверждается и тогда когда мы обращаемся к толкованию смысловых значений (семантике) этих слов в русском языке.

«Приближенность правосудия мировой юстиции» является наиболее общим родовым понятием (категорией) дня термина «доступность правосудия», в котором должны быть отражены отличительные возможности не только функциональной сферы, но и организационной области объекта.

Конкретное содержание этих терминов выражается следующими определениями:

приближенность правосудия мировой юстиции — это существенное и отличительное свойство институционально-правовой формы судебной власти мировой юстиции, где социально-правовые возможности мировых судей, закрепленные в целеполагании, организации, судебной деятельности и в их профессиональной правовой культуре, проявляются в правовой жизни населения как составная часть права граждан на судебную защиту на судебном участке;
доступность правосудия мировой юстиции — это функциональная сфера приближенности правосудия мировой юстиции, которая проявляется как ключевой атрибут ее институционально-правовой формы и характеризует качество, специфику судебной деятельности мировых судей, связанную с особым порядком правовой регламентации направлений их работы, а также процессуальными формами рассмотрения и разрешения ими правовых конфликтов, в том числе с точки зрения их способности и необходимости урегулирования заявленных споров миром на судебном участке (доступность правосудия мировой юстиции как функциональная характеристика приближенности институциональных возможностей мировой юстиции).

Прежде чем перейти к составлению перечня институциональных целей и задач мировой юстиции и уточнения их формулировок, необходимо кратко охарактеризовать существующие в науке представления о категории «институт». Она имеет различные значения, определенные природой объекта и формой его постижения. Юридическая форма рассмотрения мировой юстиции и ее социально-правовая природа в нашем случае накладывают определенные ограничения, позволяющие сделать выбор в пользу юридического определения этой категории в форме термина, обозначающего «название различных специализированных учреждений (от лат. institutum — установление, учреждение). На понятийном уровне выражения этого слова, с учетом специфики природы рассматриваемого объекта, правомерно принять за основу дефиницию этой категории, предложенную В.И. Власовым: «юстиция как социальный институт внешне может быть охарактеризована как совокупность лиц, учреждений и материальных средств, осуществляющих правосудие, по содержанию же — это совокупность стандартизированных образцов поведения правомочных лиц, обеспечивающих данную социальную функцию»³См. Власов В.И. Влияние: понятие процесс. Ростов н/Д, 2002. С. 70..

При составлении перечня институциональных целей и задач мировой юстиции целесообразно отметить обстоятельства, определяющие ее актуальность и необходимость. К наиболее существенным отнесем следующие:

наблюдаемая в обществе и признаваемая учеными и практиками негативная в целом оценка социально-правовой эффективности работы мировых судей и соответствующие этому ожидания по ее повышению в интересах общества;
наличие пробелов в законе о мировых судьях, связанных, в том числе, с отсутствием правовой регламентации их целей и задач. Это существенно затрудняет выработку конкретных критериев оценки эффективности института мировой юстиции при разработке и реализации предложений по его совершенствованию.

Общество оценивает мировую юстицию по ее социальной ценности, и потому любые предложения о законодательном закреплении перечня и предметного содержания целей и задач института мировой юстиции должны оцениваться по общему критерию: степень соответствия результатов функционирования института мировой юстиции в обществе тем целям и задачам, которые определены обществом и реализацию которых оно от него ожидает.

В настоящее время законодатель не оценивает институт мировых судей в качестве целевого образования судебной власти, т.е. им не определен сам смысл существования социально-правового явления мировой юстиции в форме института современной судебной власти. Попытки законодателей ряда субъектов РФ предложить на региональном уровне собственное видение целей и задач мировых судей довольно осторожны. Они свидетельствуют лишь о понимании необходимости, но не о решении проблемы, которая относится к предмету ведения федеральной власти. И какой бы подход к ее пониманию ни использовался, очевидно, что законодатель неоправданно поставил под сомнение саму возможность наличия судебной власти у мировых судей, хотя именно она определяет их право судить от имени государства и обеспечивать условия для судебной защиты прав, основных свобод и законных интересов граждан. Именно конкретные цели и задачи должны служить базой для установления наиболее оптимальных условий для реализации мировыми судьями полномочий предоставленной им законом судебной власти. Ведь понятия «цели» и «задачи» выражают целевую направленность и самостоятельность института мировой юстиции в системе судов России.

В среде ученых и практиков нет единства в отношении целей и задач института мировой юстиции в современных условиях общественного развития страны, хотя необходимость их разработки и принятия в качестве судебно-правовой парадигмы ни у кого не должна вызывать сомнений.

Интересна позиция М.В. Боровских, который, рассматривая возможные задачи мировых судей, возникновение российского проекта современной мировой юстиции связывает с двумя факторами: (1) необходимостью разрешения проблемы оптимального построения процесса рассмотрения сравнительно несложных судебных дел и (2) учета ситуации 90-х годов XX в., когда граждане реально осознали первостепенную роль судов в разрешении конфликтов. Но при этом он справедливо отмечает: «...при рассмотрении уже принятых законов складывается впечатление, что введенная конструкция института мировой юстиции едва ли может способствовать достижению поставленных задач»⁴Судебная власть / Под ред. И.Л. Петрухина. С. 413.. Речь идет о трех основных факторах, повлиявших, по мнению автора, на разработку концепции мировой юстиции в современной России:

необходимость усиления гарантий доступности правосудия и приближения его к населению;
развитие судебного федерализма в России;
стремление увеличить количество судей, освободив районные суды от «малозначительных» дел.

Сравнительный анализ результатов длительной дискуссии о целях и задачах современной мировой юстиции позволяет выделить в ней то типичное, что характерно для социально-правовой ситуации в стране. Предложения по формулировке возможных целей и задач мировой юстиции, как правило, связывают с публичными интересами разработчиков, которые в силу своих политических или профессиональных возможностей в состоянии обеспечить их законодательное закрепление.

Применение возможностей социально-правового, государственно-правового и политико-правового подходов при анализе немногочисленных научных публикаций по проблемам мировой юстиции приводит к выводу о том, что конкретный перечень целей и задач мировых судей и их содержание должны:

определяться в формате общих для всей судебной власти целей и задач, что объективно связано с конституционным принципом единства судебной власти и правового пространства в России;
учитывать оценку требований общества к судебной власти мировой юстиции, связанных с ее социально-правовыми возможностями судебной защиты прав, основных свобод и законных интересов граждан;
предусматривать все возможные варианты институционального построения мировой юстиции на федеральном и на региональном уровнях ее устройства (любая попытка создания новой модели общественного устройства мировой юстиции в единой судебной системе России должна начинаться с вопроса: насколько результаты существующей модели соответствуют тем общественным целям и задачам, для выполнения которых она создавалась).

В Основах законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве, принятых в 1989 г., ст. 18 предусматривала возможность учреждения республиками особых «судей по административному и исполнительному производству», состоящих при районных судах. Но, как известно, после распада СССР такие суды созданы не были. В Концепции судебной реформы Российской Федерации 1992 г. была продекларирована и достаточно подробно описана идея целесообразности создания мировых судов для решения вполне конкретных задач, стоящих перед государством. Но до 1998 г. институт мировой юстиции создан не был. Более того, мировые судьи как судьи общей юрисдикции субъектов Российской Федерации, входящие в единую судебную систему России с 1998 г., до сих пор не имеют самостоятельных институциональных целей и задач.

В 1997 г. один из разработчиков закона о мировых судьях вполне обоснованно обращал внимание на то, что у различных авторов проекта закона и цели были различны: Верховный Суд РФ главным образом стремился разгрузить районные суды, освободить их от «мелочевки», к которой относятся наиболее распространенные категории дел. У Государственной Думы цель была другая: создать суды, максимально приближенные к гражданам, чтобы эти суды в определенной мере контролировались гражданами, чтобы была обратная связь⁵Калягин В.В. Мировом судья должен избираться населением: Интервью // Коммерсантъ. 1997..

Обобщая имеющуюся в теории и практике судебного строительства информацию о возможных целях и задачах института мировой юстиции, для наглядности ее можно представить следующим образом.

Цели, указанные разработчиками концепции судебной реформы в РФ 1992 г.:

развитие и укрепление судебной системы;
создание условий для осуществления независимой и эффективной судебной деятельности по обеспечению защиты прав и основных свобод граждан;
укрепление независимости сулей; повышение престижа суда и ответственности судей за осуществление правосудия.

Цели, указанные Верховным Судом Российской Федерации:

повышение качества правосудия;
уменьшение нагрузки районных судов;
углубление специализации судей и разделение компетенции между судами различных звеньев.

Цели, указанные Государственной Думой Российской Федерации:

создание судов, максимально приближенных к населению;
формирование такой судебной защиты, которая должна соответствовать уровню правосознания граждан;
обеспечение общественного контроля над судебной деятельностью мировых судей.

Цели, определенные юридической наукой:

облегчение гражданам доступа к правосудию, максимальное приближение суда к населению;
воплощение идеи судебного федерализма;
«разгрузка» районного звена судебной системы;
повышение оперативности судопроизводства;
увеличение количества судей судов общей юрисдикции.

Цели, указанные в законах субъектов РФ о порядке назначения

и деятельности мировых судей:

повышение качества и оперативности судопроизводства;
усиление эффективности отправления правосудия и реализации прав граждан на судебную защиту.

Не только законы о судебной системе, но и процессуальное законодательство, регламентирующее судебную деятельность мировых судей, не дает ответа на вопрос о задачах мировых судей. Их инстанционное место и роль в судебном процессе законами строго определены, но без учета объективного характера специфики задач их судебной деятельности по рассмотрению и разрешению правовых конфликтов. Между теоретиками и практиками до сих пор не прекращаются споры о содержании и объеме предметной подсудности мирового судьи, о разграничении компетенции между федеральными и мировыми судьями, о целесообразности введения специализации мировых судей. По всей вероятности, эта дискуссия будет продолжаться до тех пор, пока законодатель не обеспечит на основе научных достижений юридического закрепления организационно-функциональных целей и задач мировых судей, признав тем самым этот корпус судей в качестве самостоятельного института судебной власти, чем он уже фактически является по своему действительному месту и роли в обществе, государстве.

Задачи процессуального характера должны конкретизироваться применительно к каждому судебному делу, по-разному решаясь во всех стадиях судебного процесса. В концентрированном виде их результат выражается в судебном постановлении. Именно в судебном акте от имени государства граждане получают от мировых судей судебную защиту, реализация которой происходит в порядке исполнительного производства. Например, при полном удовлетворении иска в решении суда получают защиту права истца, нарушенные или оспариваемые ответчиком, а при отказе в иске получают защиту от необоснованных требований истца права ответчика.

В случае частичного удовлетворения иска решением суда в одной части защищаются права истца, в другой — права ответчика. Важно иметь в виду то, что в процессуальном аспекте судебной деятельности мировой судья применяет множество процессуально-правовых институтов, позволяющих, с одной стороны, оптимизировать судебные затраты по эффективному решению этих задач, а с другой — добиться снижения уровня конфликтогенности на конкретном судебном участке. Например, институты восстановительного правосудия, в том числе примирительные процедуры, отказ частного обвинителя (потерпевшего) от предъявленного им обвинения в порядке частного обвинения, прекращение производства по уголовному делу в связи с примирением сторон и т.п.

В целом именно эти потенциальные возможности мировых судей в судебном процессе как с точки зрения их законодательного закрепления, так и с позиции оценки их реальной эффективности судебной защиты должны:

характеризовать функциональные особенности объективных целей и задач института мировых судей;
являться одним из условий их разработки и законодательного закрепления.

На уровне законодательно закрепленных возможностей мировых судей законы определяют их процессуальные права как общие, так и отличные от прав других судей судов общей юрисдикции.

Например, общим для всех судей является их право принять отказ от иска заявителем, признание иска ответчиком; утвердить мировое соглашение; рассмотреть уголовное дело в особом порядке судебного разбирательства и т.п. Отличия связаны, прежде всего, с компетенцией мировых судей в судебном процессе.

Например, рассмотрение и разрешение уголовных дел частного обвинения. Отказ частного обвинителя (потерпевшего) от предъявленного им обвинения в порядке частного обвинения (законодатель вменил в обязанность рассмотрения такой категории уголовных дел только мировым судьям), примирение сторон и прекращение производства по уголовному делу частного обвинения — это исключительное процессуальное право мирового судьи как суда первой инстанции.

На уровне механизма реализации законодательно закрепленных возможностей мировых судей ситуация несколько иная. Два обстоятельства — предметная подсудность и инстанционное положение мировых судей в судебном процессе, которые свидетельствует о явно выраженном социальном характере судебной деятельности мировых судей; огромное количество обращений граждан за судебной защитой, в том числе по семейно-бытовым конфликтам, именно к мировым судьям, которое не сравнимо с количеством обращений к федеральным судьям⁶Согласно анализу Ростовского областного суда статистических данных работы мировых судей и районных (городских) судов Ростовской области за 2004-2005 гг. и первое полугодие 2006 г., соотношение количественных показателей рассмотрения судебных споров этими судами является величиной постоянной. См.: Аналитическая справка о работе судов Ростовской области и Ростовского областного суда в первом полугодии 2006 г. / Ростовский областной суд. Ростов н/Д, 2006. С. 7-8., — свидетельствуют о том, что именно мировые судьи, в пределах общих для всех судей судов общей юрисдикции и отличных от других судей процессуальных прав, в состоянии эффективно помочь социально не защищенным слоям общества. Именно они могут и должны добиваться реального снижения конфликтогенности среди населения конкретного судебного участка, тем самым позитивно влияя на повышение уровня общественного авторитета судебной власти.

Согласно ст. 21 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» и процессуальному законодательству РФ мировые судьи в настоящее время как суд первой инстанции замыкаются на федеральные суды общей юрисдикции в режиме «полной апелляции», что не в полной мере соответствует традиционному положению мировой юстиции в системе судебной власти России. Это существенно отличает положение современного мирового судьи от положения дореволюционной мировой юстиции в судебном процессе, когда этот суд процессуально был самостоятелен. Но это не исключает, а наоборот подтверждает то, что институт мировых судей в той или иной степени всегда имел и имеет собственное место в процессуальном поле российской судебной власти.

При всей многовариантности восприятия правовой целенаправленности института мировой юстиции исследователи все же признают и отмечают наличие у этого суда социальной составляющей, но отводя ей явно подчиненную роль. Это еще раз подтверждает то, что в теории и практике судебного строительства еще только формируется понимание социального смысла института мировой юстиции в обществе. Более того, юристы, рассматривающие этот вопрос, за редким исключением (например, В.В. Дорошков), ограничиваются постановкой проблемы, связанной с обоснованием и формулировкой только отдельных возможных целей или задач института мировых судей, исключая даже саму возможность их совместного рассмотрения⁷См., например: Шатовкина Р.В. Организация и деятельность мировых судей в Российской Федерации: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 2002.. Это существенно снижает эффект реализации результатов научной работы и повышает вероятность произвольной формулировки выводов по результатам такого исследования. В нашем случае такая «ущербность» логики рассмотрения целенаправленности института мировой юстиции не позволяет учитывать социально- правовые оценки результатов взаимодействия этого суда с обществом и наиболее точно определить характер и степень их последствий для граждан. Такая противоречивая ситуация, влияющая на представление о целях и задачах института мировой юстиции, вызвана множеством причин. Немногочисленность юридико-социологических исследований не позволяет обеспечить полноценный мониторинг общественной оценки этого института, без которого невозможно в полной мере выявить и оценить объективный характер правовых требований общества, в том числе при соответствующих законодательных изменениях правового статуса мировых судей с учетом региональных особенностей страны.

Резюмируя сказанное о целях и задачах института мировой юстиции, становится очевидно, что без учета исторического опыта судебной организации, деятельности и правовой культуры судей местного правосудия в России, в том числе и мировой юстиции конца XIX — начала XX в., адекватной социально-правовой оценки настоящей и будущей ее правовой жизни, определение целей и задач института мировых судей и, как следствие, — их законодательное закрепление окажется практически невыполнимой задачей.

По результатам проведенного историко-правового анализа институциональных форм отечественного местного правосудия и с учетом современных научных представлений о целях и задачах института мировой юстиции можно предложить конкретный вариант их перечня, целенаправленно учитывающего правовые особенности его взаимодействия с обществом, в том числе традиционное общественное предназначение этого суда.

Рассмотрение и определение перечня и содержания целей и задач института мировой юстиции, ориентированных на их социально-правовую составляющую, является одним из ключевых условий получения полной картины объективной природы его целевого предназначения в обществе.

Для того чтобы избежать произвольности при построении перечня и обоснования доминирующей роли социально-правовой направленности в целях и задачах института мировой юстиции, следует выделить такие наиболее существенные обстоятельства, подтверждающие необходимость такой двойственной постановки задачи:

наличие новой для современной России доктрины деятельности суда — социальной: осуществление от имени государства социального контроля, с одной стороны, за государственной властью в механизме разделения властей, а с другой — за социально значимым повелением конкретного субъекта права;
конституционное закрепление предназначения власти судебной в системе власти государственной по обеспечению непосредственного действия прав и основных свобод граждан, с использованием собственных инструментальных средств и механизмов, предоставленных законом;
общественную и государственную заинтересованность в социализации правосудия, основанную на понимании жизненной необходимости обеспечения эффективного действия прав и основных свобод граждан;
объем и содержание социально-правовых возможностей органов судебной власти вытекают из основополагающих принципах судебной власти в России, и именно они определяют условия удовлетворения интересов общества, охраны (еще не нарушенных) и защиты (уже нарушенных) прав и свобод каждого члена общества от любого проявления произвола со стороны других граждан, государства или его органов (должностных лиц);
существующие в обществе представления о должном или естественном правосудии, в том числе и института мировой юстиции, которые охвачены единым правовым смыслом — надлежащая правовая процедура разрешения различных проявлений общественного конфликта: человек против человека, человек против государства, государство против человека.

Требования общества, выражающие представления граждан о результатах судебной деятельности, отражающих статус суда, проявляются в правовой жизни по-разному. Например, на уровне общественного восприятия эти требования можно выразить в виде некой триады социально-правовых параметров: справедливость судебных решений, доступность правосудия и его эффективность. По мнению профессора политологии и права университета г. Торонто (Канала) П. Соломон, она свойственна всем странам, где существуют общедемократические начала в общественной жизни и разделение государственной власти.

Общепризнанно, что общественная оценка судебной власти в России носит устойчиво негативный характер. В настоящее время этот социально-правовой фактор во многом определяет судебно- правовую политику государства, активно влияя на характер и степень его реакции на происходящее. В Концепции федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» на 2007-2011 гг. в качестве обоснования целей ее принятия указано, что квалифицированное и беспристрастное рассмотрение судами споров является одним из условий инвестиционной привлекательности России. Там же отмечается, что наличие сильной судебной власти является залогом стабильного хозяйственного оборота и в конечном итоге обеспечивает конкурентоспособность экономики страны. В Концепции формулируется исходный тезис о том, что основными задачами судебно-правовой реформы на 2007-2011 гг. являются «...расширение сфер судебной защиты прав и свобод граждан, совершенствование судопроизводства, повышение доступа к правосудию, приведение законодательства Российской Федерации в соответствие с современными международными стандартами...».

Сопоставление сформулированных выше выводов об исторической закономерности развития местных судов в России, об объективной социально-правовой природе этого явления и о правомерности его самостоятельного институционального предназначения с содержанием задач, поставленных Концепцией, позволяет выявить применительно к институту мировых судей, несмотря на все пробелы в законодательном оформлении его целенаправленности, определенные исторические социально-правовые параллели.

Институт мировых судей как дополнительный элемент уже существующей судебной системы, имея объективно существующие цели и задачи, способен присущими только ему методами и средствами эффективно помочь в решении этих задач при реформе всей судебной власти. Поэтому существующие в обществе представления о должном правосудии мировых судей должны быть научно оценены и использованы законодателем путем изменения и дополнения действующих законов. Это утверждение не абстрактно, оно подкрепляется реалиями сегодняшнего законодательного процесса. В качестве примера достаточно обратиться к Федеральному закону от 11 марта 2006 г. № 36-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации», согласно которому с 1 января 2007 г. судебные участки, где осуществляют судебную деятельность мировые судьи, создаются из расчета численности населения не от 15 до 30 тыс. человек на одном участке, как это было ранее, а из расчета численности населения от 15 до 23 тыс. человек. Такое, казалось бы, несущественное изменение фактически означает не только увеличение количества штатных должностей мировых судей, но, что более важно, означает формирование существенной предпосылки для приближения местного правосудия к требуемому обществом состоянию.

Такая социально-правовая характеристика определения логики и природы совместного составления перечня и содержания целей и задач мировой юстиции будет неполной, если не предложить еще и конкретный вариант критериев определения должного (требуемого) перечня и должного (требуемого) содержания целей и задач этого института.

Наиболее оптимальной и продуктивной может быть модель этих критериев, которая классифицирована следующим образом.

1. Качественная оценка степени значимости тех или иных требований общества к социально-правовому институту мировой юстиции.

Оценка степени их значимости должна носить комплексный характер, отражая, с одной стороны, оценку парадигмы современных и прогнозируемых взаимоотношений этого института и общества, а с другой — оценку того, насколько эти требования затрагивают интересы граждан, их групп, интересы государства и т.д. Возможность применения этого критерия к различным объектам позволяет не только выстроить внутреннюю иерархию структуры целенаправленности института мировой юстиции, но и определить социально-правовой объективный смысл его целей и задач. Он также позволяет более точно установить, что из должного в целевом институциональном образовании имеет отношение к целям, а что к задачам.

2. Количественная оценка масштабов тех или иных требований общества к социально-правовому институту мировой юстиции.

Именно она определяет необходимое и достаточное количество целей и задач этого института. Требования общества могут быть не только наблюдаемыми, но и латентными, их перечень и содержание постоянно изменяются, что обусловлено как минимум тремя факторами:

закономерным характером развития общественных отношений и различной степенью их динамики в отдельные временные периоды, что существенно влияет на место и роль механизма их правового регулирования;
многоплановостью и сложностью природы прав, свобод и законных интересов граждан, объективно требующих расширения сферы их судебной защиты;
характером и степенью удовлетворения правовых интересов граждан институциональными возможностями института мировой юстиции.

В таких условиях перечень целей и задач этого института никогда не может быть исчерпывающим. Социально-правовая действительность, порождающая требования общества к органам судебной власти, безгранична, а цели и задачи рассматриваемого института судебной масти всегда объективно связаны с разрешением множества социальных конфликтов, проявляясь в судебной деятельности мировых судей конкретно и адресно.

3. Правовая оценка процесса развития, институционально-правовой формы и результатов институционализации мировой юстиции.

При сегодняшнем состоянии институционально-правового измерения мировой юстиции приходится признать, что такой подход не только оправдан, но и целесообразен. Объективная составляющая целенаправленности должна выявляться не только рассмотрением факторов, образующих внешнюю для объекта среду, но и с помощью углубленного и тщательного изучения процессов и результатов внутреннего развития этого института местного правосудия.

Такая максимально обобщенная характеристика рассматриваемого критерия избрана не случайно. Приходится учитывать объективный характер тесной взаимосвязи и взаимозависимости процессов социально-экономического развития общества и сферы правосудия, постоянно иметь в виду, что качество правового осмысления возможных путей решения этой проблемы в современной науке явно недостаточно для выработки строго формализованных параметров оценки правовых требований общества к российскому правосудию.

Предложенные критерии и имеющаяся информации о правовых требованиях общества к мировой юстиции позволяют лишь сформулировать гипотезу о должном перечне и содержании социально- правовых целей и задач этого института судебной власти. Это обусловлено рядом обстоятельств: недостаточной научной разработанностью и сложностью проблемы; недостаточностью сведений об особенностях социально-правового взаимодействия института мировой юстиции с обществом и т.д. Можно надеяться, что дальнейшее изучение феномена института мировой юстиции позволит предложить достаточно стройную систему аргументов в обосновании выдвинутых предложений.

Конкретный вариант перечня и содержания социально-правовых целей и задач института мировой юстиции может выглядеть следующим образом.

Стратегическую цель социально-правового института мировой юстиции составляют: эффективное и своевременное удовлетворение правовых интересов общества, охрана и защита прав, свобод и законных интересов субъектов права с помощью мирного урегулирования правовых конфликтов в условиях максимальной приближенности и доступности правосудия мировых судей для населения судебных участков.

Стратегической задачей социально-правового института мировой юстиции является: обеспечение рациональной и эффективной организации, функционирования и повышение правовой культуры мировых судей как носителей судебной власти и работников судебных аппаратов с целью улучшения условий для судебной защиты и непосредственного действия прав и свобод человека и гражданина.

Промежуточная цель: социализация судебного производства мировых судей на основе реализации признанных международным сообществом принципов судебной власти, традиций отечественного права и основных тенденций его развития (в том числе его инструментов) в современном обществе и т.д.

Промежуточная задача, определяемая целью, — создание оптимальной и эффективной организации и судебной деятельности института мировой юстиции. Сюда входят:

повышение оперативности судопроизводства; воплощение идеи судебного федерализма; обеспечение надлежащего ресурсного обеспечения института мировой юстиции, вне зависимости от региона; оперативность и целесообразность изменения числа мировых судей и количества судебных участков и т.д.;
изменение предметной и территориальной подсудности (компетенции) мировых судей на основе анализа социально-правовых последствий судебной деятельности судов общей юрисдикции вообще и мировых судей в частности, в том числе с учетом национально-культурных особенностей населения различных регионов страны;
активное применение примирительных процедур за счет законодательного их закрепления и расширения возможностей мировых судей по их использованию и т.д.

Также целью является повышение общественно-государственной легитимности института мировой юстиции.

Определяемые данной целью задачи: повышение доверия к судебной власти института мировой юстиции, оптимизация и обоснованность выбора порядка назначения и/или избрания на должность мирового судьи представительным органом законодательной власти субъекта РФ или населением соответствующего судебного участка; обеспечение общественного контроля вне процессуальной деятельности мировых судей; повышение уровня правовой культуры граждан и изменение их правовых интересов как следствие их оценки результатов деятельности мировых судей и т.д.

Предложенная формулировка определения целенаправленности мировой юстиции, в которой проявляется ее общественное предназначение, подчеркивает целевую значимость этого института для общества и государства. Признание этого обстоятельства и предложенный вариант определения предназначения, перечня и формулировки целей, задач этого института судебной власти позволяют последовательно перейти к решению следующих задач институционально-правового измерения мировой юстиции.

Целеполагание мировой юстиции будет неполным, если мы не определим и не уточним ее инструментальную ценность как института судебной власти.

Признавая самостоятельность и социально-правовой характер целенаправленности института судебной защиты, можно утверждать, что мировая юстиция ценна не тем, что она облегчает жизнь российского суда, а тем, что ее институциональные возможности реально необходимы и активно востребованы населением судебных участков. Поэтому, с учетом исторического опыта судебного строительства отечественного местного правосудия, уникального сочетания социальных и правовых свойств его природы и объективного характера требований граждан к современному предназначению, целям и задачам института мировой юстиции, появляется возможность предположить следующее: действительная инструментальная ценность социально-правового института мировой юстиции подтверждается тем, что в большинстве случаев возникновения межличностных, семейно-бытовых споров граждане обращаются именно к правосудию мировых судей, ожидая от них эффективного и своевременного урегулирования конфликтов с помощью традиционных для этого суда социально-правовых возможностей.

В заключение следует еще раз обратить внимание на то, что объективность самостоятельного целеполагания института мировой юстиции проявляется также в ряде других ее институциональных признаков, рассмотрение статического и динамического состояния которых должно подтвердить или опровергнуть описанный вариант ее предназначения, целей, задач и инструментальной ценности. Институциональные признаки мировой юстиции в совокупности, в правовом режиме взаимосвязи и взаимозависимости, выражают сущность ее судебной власти, и их состояние воспринимается гражданами только в целостном виде, при проявлении во всем многообразии правовых требований к нему. Поэтому, следуя выбранной логике институционально-правового измерения и учитывая описанные выше выводы и положения, следует перейти к рассмотрению деятельности мировых судей.