Контроль над криминогенной виктимизицией социальных групп в системе виктимологического предупреждения преступности в странах Западной Европы и США

Виктимологическая профилактика преступности является элементом криминологической профилактики и включенной и социальную систему предупреждения преступлений подсистемой общесоциальных и специально-криминологических мер, направленных на снижение индивидуальной и массовой виктимности посредством устранения негативных виктимных предрасположенностей, активизации защитительных возможностей потенциальных жертв преступлении и обеспечения их безопасности.

Система виктимологической профилактики в странах Запада слагается из элементов, которые можно объединить в три группы: (1) нейтрализация объективных условий виктимизации личности или социальной группы; (2) разъяснительная работа среди отдельных категорий населения, виктимологическая пропаганда; (3) оказание помощи жертвам, включая систему государственных компенсаций и возмещения ущерба. Поскольку повеление жертвы в современных криминологических концепциях трактуется как важный элемент в системе детерминации преступления, постольку виктимологическая профилактика на Западе рассматривается в качестве специфической составной частью деятельности государства и институтов гражданского общества по предупреждению преступности.

Основным субъектом предупредительной деятельности в рамках первой выделенной нами группы являются государство и органы государственного управления. Ориентация развитых государств Запада на нейтрализацию факторов виктимизации населения, прямо или косвенно связанных с процессами его криминализации, привела после Второй мировой войны к созданию целой индустрии «ситуативного предотвращения преступления», направленной на то, чтобы минимизировать действие социальных детерминант криминальной виктимизации. Приоритетным направлением стаю комплексное управление урбанизированной окружающей средой, включающее возведение зданий со встроенной системой антикриминальной защиты; планировку кварталов, позволяющую постоянно вести наблюдение за наложением дел на улицах; приватизацию открытых пространств, прилегающих к домам; фронтальное расположение жилых зданий.

Вместе с тем данная стратегия нередко подвергалась критике как грубый «архитектурный детерминизм», который не принимает во внимание сложность отношений между преступлением и всей совокупностью его социальных факторов. Представители чикагской шкалы криминологов призвали сосредоточить деятельность виктимологической профилактики на факторах социальной дезорганизации в виктимогенных регионах. По их мнению, недостаток и дезорганизованность социальных связей вносят наибольший вклад в развитие незащищенности населения перед лицом преступности. Эта дезорганизованность проявляется в том, что люди становятся очень подозрительны друг к другу, теряют «чувство сообщества», имеют низкий уровень влияния на положение дел в своем районе. Важным фактором криминализации и виктимизации населения становится выделение устойчивой группы лиц, ценности и социальные идеалы которых вступают в противоречие с представлениями большинства в обществе.

Разработка данного аспекта проблемы в 1980-1990-е гг. осуществлялась в рамках «теории люмпенизированного слоя» К Марри. Общий вывод состоял в том, что сообщество, локализованное в том или ином месте, не менее ответственно за состояние преступности, чем полиция. Задача при этом виделась не просто в том, чтобы грамотно организовать защиту своего жилья и имущества, но прежде в том, чтобы, используя современные средства управления социальными процессами, оптимизировать параметры локального сообщества и свести к минимуму возможности его дальнейшей криминализации.

Под влиянием этих идей в Соединенных Штатах и в Великобритании получает распространение термин «безопасность сообщества». Соответственно и Министерство внутренних дел Великобритании начинает проводить активную работу по институционализации процессов девиктимизации городских сообществ, формируя различного рода агентства, организации граждан, контактные группы, координируя свою деятельность по вопросам безопасности с органами местного самоуправления, заинтересованными компаниями и фирмами.

С этой целью была сформирована Рабочая группа безопасности сообщества Ассоциации местных властей (Local Authority Association’s Community Safety Working Party). В 1996 г. эта группа предложила расширенную рабочую трактовку понятия «безопасность сообщества»: «Понятие безопасности сообщества фундирует концепцию действия на основе принципов социальности сообщества, чтобы пресекать и исправлять причины и последствия преступления, его угрозы и иного, связанного с этим антиобщественного поведения. Цель состоит в том, чтобы обеспечить реальное снижение преступности и опасения относительно возможных преступления в местных общинах. Общий подход базируется на формировании товариществ и специальных агентств виктимологической помощи населению, с тем чтобы вырабатывать и осуществлять меры в пределах местных сообществ по профилактике преступлений».

В рамках данной концепции выделяется несколько моделей профилактики преступления на основе действия городского сообщества. Нервы модель основана на методах выявления характера дезорганизации общины и определения того ядра активных, ориентированных на право и законность, сообществ, которые могли бы помочь в деле предотвращения преступлений. Вторая модель предполагает работу с наиболее виктимными сообществами с тем, чтобы организовать их самооборону и систематическое наблюдение за положением дел в данном районе города. Третья модель строится на методах восстановления поврежденных социальных связей, с тем чтобы сохранить социальным порядок и тем самым снизить степень уязвимости десоциализированных элементов. Если первые две модели наиболее популярны среди представителей официальных инстанций, в том числе правоохранительных органов, то третья вписывается в социально-правовые модели местного самоуправления, разрабатываемые правоведами, социологами, криминологами коммунитаристского направления. Последнее особенно близко сторонникам радикальной виктимологии, о чем шла речь в первой главе.

Правоведы коммунитаристской ориентации призывают к созданию и распространению локальных сообществ в самых различных формах: семья, рабочий коллектив, фирма, корпорация, клуб, церковный приход. Эти сообщества по их мнению, обеспечивают формирование основных человеческих добродетелей, а также предполагают согласие между людьми по поводу основополагающих нравственных ценностей. «В них категория «мы» дана как переживаемая и открывающая себя реальность». Такого рода сообщества могут стать в современных условиях первичными «ячейками» декриминализации и девиктимизации урбанизированных населенных пунктов. Коммунитарная модель местного самоуправления обладает некоторой привлекательностью, поскольку подтверждает, что нравственно-правовые ценности не только возможны, но и необходимы в нынешнем разделенном обществе, так как могут стать реальной основой практически функционирующих институтов управления и самоуправления в обществе, которые могли бы решать его насущные проблемы, включая и проблему преступности.

По мысли западных социологов, криминологов, виктимологов, общественное самоуправление обладает мощным потенциалом социального регулирования, способным нейтрализовать виктимизирующее воздействие на общество со стороны современных процессов урбанизации. Именно общественное самоуправление может выступить выражением принципиальной культурной разнородности, существующей как в мировом масштабе, так и на региональном и локальном уровнях. Оно представляется наиболее демократичным ответом на вызовы глобализации, заявляющим о необходимости уважения к особенному, уникальному, неповторимому. Кроме того, общественное самоуправление способно смягчить негативные последствия радикализации стратификационных процессов, прежде всего те, которые связаны с локальным сосредоточением и концентрацией в неблагополучных районах городов представителей низших страт (как местных, так и эмигрантов из стран «третьего мира»).

Близкие к коммунитаристам «радикальные виктимологии» призывают к изменению парадигмы правосудия. Если для либеральных западных демократических государств правосудие должно концентрироваться на защите индивидуальных прав личности, то альтернативный проект подчеркивает «наибольшую важность заживления трещин в сообществе» в качестве главного приоритета правосудия. В качестве обратной реакции полноценное и устойчивое местное сообщество позволит снизить степень криминальной уязвимости различных слоев населения. Думаем, что это перспективное направление, если принять во внимание то, с каким действительным энтузиазмом относится западное общество к вопросам виктимологической профилактики. Не государство, а именно гражданское общество, его институты выступают на Западе основными субъектами виктимологической профилактики. Особенно ярко это проявляется в отношении третьего звена профилактики — оказания помощи жертве.

Практика оказания помощи жертвам преступлении действительно может с полным правом трактоваться как особая форма виктимологической профилактики. Ее предупредительное действие направлено преимущественно на предотвращение вторичной виктимизации личности. Как известно, после совершения преступления виктимность жертвы повышается, возрастает степень вероятности того, что преступное деяние в отношении ее повторится. Причем вторичная виктимизация часто бывает для личности тяжелее первичной. Косвенно помощи жертвам содействует и профилактика первичной виктимизации, поскольку привлекает внимание общественности к виктимологической проблематике, способствует пропаганде среди населения соответствующих знаний.

В странах Запада важным, а нередко и основным элементом системы виктимологического предупреждения преступности являются общественные организации, созданные с целью защиты интересов жертв преступлений, оказания им помощи и противодействия рецидивной виктимизации. Участие общественности в предупреждении преступлений составляет одну из главных виктимологических идей, высказывавшихся многими учеными. Здесь мы имеем дело с тем случаем, когда научная идея органично сочетается с процессами институционализации стихийно зарождающегося общественного движения. Как отмечали Д.В. Ривман и В.С. Устинов, «виктимологическое воздействие на преступность является весьма перспективным. Оно более гуманно, так как практически не связано с вторжением в сферу личных прав и свобод личности и с применением мер принуждения. Виктимологическое воздействие не требует и значительных материальных затрат, оно опирается на естественный человеческий инстинкт самосохранения и присущее людям стремление к самозащите. Именно поэтому данное направление воздействия на преступность получило поддержку общественности».

Стоит заметить, что практическая эффективность деятельности виктимологических организаций определяется не только степенью социальной активности граждан, но и сложившимися на Западе традициями лоббистской деятельности, закрепленными и институционализированными на правовой основе. Для обеспечения интересов жертв на законодательном уровне организации проводят официальные и частные встречи с представителями органов власти; участвуют в заседаниях комитетов и комиссий парламента, правительства. в коллегиях министерств; оказывают помощь в подготовке законопроектов: приглашают законодателей, членов правительства на свои съезды, конгрессы, совещания; формируют общественное мнение и регулярно работают со средствами массовой информации; готовят доклады, послания от лица жертв криминальных посягательств к органам власти; осуществляют встречи с высшими руководителями государства, включая президента США.

В 1990-е юлы аналогичные организации начали активно создаваться и в России. Наиболее известными и. видимо, наиболее дееспособными из них являются объединения обманутых вкладчиков. Однако по степени влияния на принятие значимых государственных решений их невозможно сравнивать с организациями Запада. Полагаем, не в последнюю очередь это связано с тем, что в Российской Федерации до настоящего времени не разработана нормативно-правовая база легального лоббизма, а значит, отсутствуют реальные предпосылки для эффективного воздействия такого рода институтов гражданского общества на власть.

Общественные движения, объединяющие жертв преступлений и/или лиц, заинтересованных в оказании помощи жертвам, появились более сорока лет назад в Великобритании и США и послужили образцом для создания подобных объединений в других западных странах. Эти организации оказывать поддержку жертвам по крайней мере в трех формах: (1) помощь во взаимодействии с полицией в период расследования дела, психологическая поддержка жертвы в первые дни после преступления; (2) помощь на стадии суда; (3) помощь в виде финансовых или других форм компенсации, предоставление помещений для временного проживания. В каждом случае представители организаций стремятся помочь в вопросах взаимодействия с адвокатом в случае возникновения разногласий или каких-либо проблемных моментов и, что более важно, оказывается чаще востребовано, во взаимодействии со страховыми агентствами.

Анализируя опыт работы различных организаций виктимологической направленности, ученые обычно выделяют четыре позиции: организационную структуру; отношение с другими организациями виктимологического профиля; характер объекта предоставляемой помощи; приоритетные направления преступлений, по которым ведется работа.

Рассматривая организационную структуру, обычно различают добровольные неправительственные организации и организации, в работе которых в той или иной форме участвует государство. Последние существуют в Испании, Бельгии и Германии. Однако они представляют собой исключение: подавляющее большинство программ помощи жертвам в странах Запала обеспечено негосударственными организациями и агентствами, которые зачастую получают значительную финансовую помощь от государства. Так, в Нидерландах принята система прямого правительственного финансирования общественных виктимологических фондов, в Германии определенные налоги или штрафы могут идти непосредственно на финансирование помощи и компенсационных выплат жертве. Однако правительственная финансовая поддержка редко учитывает затраты на организационную деятельность фондов, которые поэтому постоянно нуждаются в помощи добровольцев. И зачастую сама финансовая помощь ставится в зависимость от наличия достаточного числа энтузиастов. Например, в Канаде для получения правительственной помощи требуется притечь к работе не менее 140 добровольцев.

Для координации деятельности виктимологических организаций в ряде стран Запада создаются общенациональные органы, комитеты, советы и т.п., которые обеспечивают соответствие работы фондов и организаций национальным стандартам благотворительной деятельности, разрабатывают методические рекомендации по совершенствованию виктимологической пропаганды, собирают и обобщают наиболее интересный опыт, обеспечивают снять общественных организаций с правительственными структурами и способствуют установлению контактов с аналогичными организациями за рубежом. В Англии — это Национальная ассоциация поддержки жертвы преступлений (National Association of Victim Support Schemes), действующая c 1979 г. Во Франции Национальный институт помощи жертвам преступлений (National Institute for Assistance for Victims (INAVEM), созданный в 19S0 г. для координирования деятельности более чем шестидесяти местных виктимологических ассоциаций. В Нидерландах действует Национальная организация поддержки жертвы (National Oiganisation for Victim Support — NOVS). В Соединенных Штатах нет подобной официальной организации, но ее функции во многом выполняет Национальная организация помощи жертвам (NOVA). В Италии также нет единой организации помощи жертвам преступлений, но существуют ассоциации для помощи жертвам террористов, организованной преступности, пострадавшим от краж и т.п., обычно создаваемые оставшимися в живых и родственниками пострадавших.

Среди государственных органов, с которыми виктимологические организации осуществляют систематическое взаимодействие, центральное место занимает полиция. В некоторых случаях офисы организаций непосредственно расположены в полицейских отделениях. Ключевое преимущество этого возможности координации действий и сотрудничества между полицией и общественностью по оказанию помощи жертве. Впрочем, существен и недостаток, связанный с тем, что многие жертвы могут отказываться входить в контакт с агентством, которое воспринимается ими как часть полицейской структуры. Нередкими являются такие формы сотрудничества, когда полиция и общественная организация совместно создают выставочный центр и магазин, в котором предлагают населению средства индивидуальной защиты, систему дверных запоров, системы видеонаблюдений и т.п. Подобный комплекс работает также в режиме информационно-консультационного центра, где консультации нередко проводят офицеры полиции.

Специализация виктимологических организаций в ряде стран определяется согласно социальным характеристикам жертв. В США много виктимологических программ ориентировано исключительно на лиц пожилого возраста, женщин, детей. В Ирландии существует специальная организация для виктимологической профилактики преступлений против туристов: Сервис по поддержке жертв среди туристов — 2000 (Tourist Victim Support Service — 2000). В Англии специализация преимущественно связала с характером преступления (тяжкие преступления против личности, изнасилование, финансовые мошенничества и т.п.).

Различается и эффективность деятельности организаций, их привлекательность и значимость дли виктимных групп населения. Так, в Швеции 21 % жертв насильственных посягательств и угроз сообщил о том, что получил помощь от специализированной организации. В соседней Финляндии такую помощь получали только 6%. С другой стороны, только в Швеции 1% жертв кражи получал помощь по сравнению с 21% жертв в Англии.

Выделим наиболее важные вехи развития виктимологического движения на Западе.

В Англии первая программа поддержки жертв преступления была принята в Бристоле в 1973-1974 гг. как программа деятельности независимого общественного агентства, осуществляющего систематическое сотрудничество с полицией и органами юстиции. Успешный опыт имел результатом создание в 1979 г. Национальной ассоциации поддержки жертвы преступлений, которая уже в 1980 г. через многочисленные фонды и организации реализовала 256 программ и оказала помощь 125 тыс. гражданам. В 1999 г. было реализовано уже 374 программы. В первое десятилетие после основания Ассоциация оказывала преимущественные услуги жертвам краж (в 1996 г. примерно 80%). В дальнейшем произошло некоторое изменение приоритетов деятельности: в 1999 г. только 38% клиентов Ассоциации были жертвами кражи.

Финансовая поддержка была первоначально получена Ассоциацией от частных спонсоров, в дальнейшем основная деля финансирования приходилась на государственный бюджет. В 1999 г. Национальная ассоциация сообщила о своем бюджете более чем в 13 млн. английских фунтов, из которых 12 млн. 725 тыс. поступили из Министерства внутренних дел. В работе Ассоциации в этом голу было задействовано 964 штатных сотрудника и 14 670 добровольцев». Особенностью английской виктимологической политики является тесное сотрудничество Национальной ассоциации с полицией, чего нет в других западных странах. В то же время серьезной проблемой является отсутствие конструктивного взаимодействия с независимыми общественными организациями и фондами, что, видимо, объясняется конкуренцией в борьбе за государственное финансирование.

В Нидерландах работа по поддержке жертв преступлений стала проводиться с 1970-х голов. Первые экспериментальные проекты виктимологического профиля были реализованы общественными фондами в 1975 г. Стратегия виктимологической профилактики состояла в том, чтобы сосредоточиться на материальных и эмоциональных проблемах жертв преступления. Фонды должны были представлять собой независимые организации, состоящие ил добровольцев и управляемые одним штатным координатором. В 1990-е годы число штатных сотрудников было расширено примерно до 250 человек на каждый из 25 региональных офисов, сфера действия которых совпадала с границами полицейских округов. Отделения полиции рассматривались как идеальное место для офисов этих организаций. Прямой контакт с жертвами обеспечивали 1,5 тыс. добровольцев, которые в основном были белыми, относились к среднему классу, были преклонного возраста. Приблизительно две трети из них составляли женщины.

Министерство юстиции согласилось финансировать три экспериментальных проекта, основанных на этой модели. В 1983 г. была сформирована Национальная организация поддержки жертвы (NOVS). Схема финансирования окончательно сформировалась к 1999 г., при этом примерно 60% бюджета формировались за счет субсидий Министерства юстиции, 20% за счет местных муниципалитетов и 10% за счет частных пожертвований.

В деятельности с жертвами в основном делается акцент на предоставление виктимологической информации, советов, оказание психологической поддержки, помощи в получении страховки. В отличие от Англии наибольшее внимание уделялось работе с жертвами тяжких преступлений. В результате в Нидерландах доля клиентов, которые являются жертвами преступлений против собственности, ниже, чем в Великобритании, и составляла в 1999 г. 159. Другая особенность голландской модели виктимологической профилактики — работа с жертвами дорожно-транспортных происшествий (в 1999 г. — около 309 клиентов)

В США, в отличие от стран Западной Европы, наибольший акцент делается на оказание помощи жертве во время судебного разбирательства, включая консультации, финансовую поддержку, различного рота посредничество. Поддержка на раннем этапе посткриминальной ситуации оказывается в основном в случаях тяжких преступлений против личности, включая транспортировку жертвы с места преступления, оказание оперативной консультационной помощи.

В 1972 г. в США были созданы первые три крупных проекта помощи жертвам преступления: программа помощи жертвам преступления в г. Сант-Луисе, в Сан-Франциско создается организация «Женщины против насилия» и в Вашингтоне — Кризисный центр, который ориентирован на вы пат пение виктимологических программ. В 1974 г. Конгресс США принимает Акт против предотвращения жестокого обращения с детьми и параллельно учреждает Национальный центр против жестокого обращения с детьми и преступного пренебрежения (National Center on Child Abuse and Neglect — NCCAN). Новый центр формирует федеральную базу данных, обеспечивает информацией, методической и технической помощью заинтересованных лиц и организаций, разрабатывает образцовые программы противодействия детской виктимизации. В 1975 г. филадельфийским окружным прокурором впервые организуется Неделя прав жертв («Victims» Rights Week»), в ходе которой совместно с общественными организациями осуществляется активная виктимологическая пропаганда, организуются выставки, семинары, бесплатные консультации для частных лиц и бизнес-структур. В том же году путем объединения ряда общественных организаций учреждается Национальная организации помощи жертвам (National Organization for Victim Assistance — NOVA), призванная содействовать развитию и расширению помощи жертвам, а также более широкому признанию прав жертв на законодательном уровне.

В 1976 г. Национальная женская организация (The National Organization for Women) формирует целевую группу, призванную всесторонне исследовать проблему насилия против женщин. Проводится первая общенациональная конференция по насилию против женщин, на которой рассматриваются как общетеоретические, так и прикладные вопросы виктимологической профилактики. В штате Калифорния создаются первые приюты для женщин, подвергшихся насилию. В 1977 г. в штате Орегон принимается закон, предписывающий обязательный принудительный арест обидчика в случаях семейного насилия.

В 1978 г. формируется Национальная коалиция против сексуального насилия (National Coalition Against Sexual Assault — NCASA) и Национальная коалиция против семейного насилия (National Coalition Against Domestic Violence — NCADV), которые начинают активно лоббировать в Конгрессе США законопроекты о мерах по предотвращению семейного насилия и об оказании помощи жертвам преступления.

В 1979 г. создается общественная организация под названием Институт адвокатских услуг жертвам криминальных преступлений (crime victims’), которая должна обеспечить защиту прав жертв преступления в гражданских и уголовных судах. В 1981 г. она переименовывается в Организацию юридической помощи жертвам (Victims» Assistance Legal Organization — VALOR).

В 1980-е гг. виктимологической движение расширяется и получает все большую поддержку на государственном уровне. В 1980 г. создается организация, объединяющая американских матерей, выступающих против употребления алкоголя за рулем (Mothers Against Drunk Driving — MADD), которая в дальнейшем спонсирует профилактическую работу с водителями, замеченными за рулем в нетрезвом виде. Национальная коалиция против семейного насилия (NCADV) проводит первую общефедеральную конференцию, результатом которой стало учреждение ряда федеральных государственных структур, призванных оказывать помощь жертвам семейного насилия. В том же году Конгресс США утверждает Акт о предотвращении киднеппинга (похищения детей), который предусматривает и ряд мер по психологической реабилитации жертв этого преступления, финансовой и юридической помощи их родителям. Важным для виктимологического движения стало учреждение в октябре общефедерального национального Дня единства посвященного памяти женщин, погибших в результате насильственных преступлений. Этот памятный день вскоре объединил всех тех, кто занимался проблемами насилия, и стал своего рода национальным «днем виктимолога». Спустя некоторое время этот день перерастает в Неделю поминовения жертв семейного насилия, а с 1987 г. уже отмечается как месячник.

В 1981 г. президент Рональд Рейган объявляет об учреждении «Недели прав жертв преступления» (Crime Victims’ Rights Week) в апреле каждого года. В том же году создается целевая группа Генерального прокурора для исследования проблем жертв тяжких преступлений. В 1982 г. президентом США формируется целевая группа исследования проблем жертв преступлений, которая проводит публичные слушания в крупнейших городах Америки и разрабатывает в итоге 68 рекомендаций, которые становятся основой для выработки федеральной виктимологической политики и разработки новых программ виктимологической профилактики и помощи жертвам преступлений.

В 1983 г. Департамент юстиции США создаст Офис для жертв преступления (Office for Victims of Crime — OVC), который должен осуществлять реализацию рекомендаций президентской целевой группы исследования проблем жертв преступлений. Международная Ассоциация начальников полиции (International Association of Chiefs of Police) принимает Билль о правах жертв преступления (Crime Victims’ Bill of Rights) и учреждает международный комитет прав жертв, деятельность которого должна привлечь особое внимание должностных лиц правоохранительных органов к проблемам жертв преступлений. В том же году президент Рейган проводит в Белом доме официальную встречу с представителями крупнейших организаций жертв преступления и устанавливает национальный День памяти пропавших детей (National Missing Children’s Day).

1984 г. отмечен выделением крупных денежных средств от частных лиц и от государства на оказание помощи жертвам преступлений и на проведение виктимологической профилактики. Формируется общефедеральный Фонд жертв преступления, который уже в следующем году располагает средствами в 68 млн. долл., (в 1995 г. его бюджет составляет уже 233 907 256 долл.). Президент США подписывает Акт помощи правосудия (Justice Assistance Act), который устанавливает финансовую программу помощи для государственных органов, органов местного самоуправления и различных фондов для разработки и реализации 200 новых программ работы с жертвами преступлений.

В 1985 г. Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций принимает международную Декларацию основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью (International Declaration on the Rights of Victims of Crime and the Abuse of Power)⁵Эта Декларация в соответствии со ст. 15 Конституции РФ является составной частью нашей правовой системы (Правовые и социальные проблемы защиты жертв преступлений. М., 1997. С. 24).. Президент США учреждает Товарищество детской безопасности (Child Safety Partnership), которое должно содействовать распространению информации о возможностях обеспечения безопасности детей и формировать устойчивую негативную установку в обществе относительно лиц, допускающих жестокое обращение с детьми.

В 1986 г. принимается поправка к Конституции США, предоставляющая жертвам преступлений право на возмещение ущерби. В 1987 г. Национальная коалиция против семейного насилия (NCADV) впервые разрабатывает систему общефедеральной бесплатной экстренной связи с жертвами насилия. В 1988 г. учреждается общенациональный центр, призванный заниматься проблемами насилия против людей старшего возраста (National Aging Resource Center on Elder Abuse — NARCEA).

В 1990 г. Конгресс США принимает Акт о статистике преступлений ненависти (Hate Crime Statistics Act), т.е. преступлений расового, этнического характера, преступлений, основанных на нетерпимости к иноверцам, мигрантам, представителям сексуальных меньшинств. Акт предписывает Генеральному прокурору собрать статистические данные о жертвах преступлений, мотивируемых расовым, национальным и религиозным предубеждением, а также негативным отношением к сексуальной ориентации жертвы. Выделяются следующие принципы судопроизводства в отношении жертв преступления: декларировано право на справедливое и уважительное отношение к потерпевшим с соблюдением достоинства личности и конфиденциальности; право на защиту от обвиняемого; право быть информированным о судебном заседании, представлять свои интересы и быть выслушанным; право на реституцию и на информацию об обвинении, приговоре, об отбывании наказания преступником.

В 1995 г. своим первым выпускникам вручает сертификаты Национальная академия помощи жертвам (г. Вашингтон), основанная Офисом для жертв преступления (OVC). Слушатели академии прошли учебный курс по виктимологии, вопросам юридических прав жертв и др. В 1997 г. на рассмотрение в Конгресс США рядом общественных организаций вносится Билль о правах жертв сексуального насилия. В 1998 г. публикуются результаты первого национального опроса общественного мнения, который исследует отношения граждан к вопросам противодействия насилию и оказанию помощи его жертвам. По решению Конгресса США начинает формироваться национальный банк данных на преступников, осуществлявших акты сексуального насилия относительно детей. Предполагается использовать этот банк для ведения профилактической работы среди потенциальных жертв и их родителей, а также передавать соответствующие данные органам местного самоуправления на основании закона 1996 г. (так называемый Закон Мегана — Megan’s Law).

В конце 1990-х гг. начинает действовать общенациональная внутренняя экстренная «связь насилия», которая должен обеспечить своевременное поступление информации о жертвах семейного насилия правоохранительным органам и соответствующим общественным организациям. Последние годы и общественные и государственные институты США основное внимание уделяют вопросам антитеррористической профилактики, в том числе вопросам помощи жертвам террора и соответствующей виктимологической пропаганде. Выделяются значительные суммы для обеспечения возмещения ущерба жертвам террористических актов, расширения компенсации и услуг жертвам как в США, так и за пределами страны.

Программы помощи жертвам преступления появились в странах Запада примерно в одно время (в США лет на десять раньше). Принципиальных различий в системе виктимологической профилактики и виктимологической политики в этих странах нет: в основе лежат общие теоретические принципы позитивистской, критической или радикальной виктимологии, ориентиры практической работы основаны на серьезной социологической базе, основным субъектом виктимологической профилактики являются общественные организации при активной поддержке и регулятивной деятельности со стороны государства. Общие принципы виктимологической политики определяются понятиями справедливости и общественной солидарности, что зафиксировано в Конвенции по возмещению ущерба жертвам насильственных преступлений, принятой государствами — членами Европейского Союза в ноябре 1983 г. Различия, таким образом, состоят в расстановке акцентов в профилактической деятельности.

Так, конструктивные отношения с полицией везде трактуются как ключевое условие оказания эффективной помощи жертве преступления. Однако в Нидерландах степень взаимодействия общественных организаций с полицией выше, чем в Англии или США. В США больший акцент делается на предоставление виктимологических рекомендаций жертве (или потенциальной жертве), в странах Европы на первом месте стоит практическая помощь. Хотя в Великобритании жертвы краж были основным объектом помощи только на первом этапе становления системы виктимологической профилактики и затем диапазон жертв, с которыми входили в контакт, расширился, тем не менее в сравнении с США и Нидерландами процент жертв краж среди объектов деятельности виктимологических организаций Великобритании продолжает оставаться высоким.

Существующие различия связаны с различиями в качественных параметрах правовой и общей культуры, они зависят от степени сплоченности общества, сложившейся практики деятельности полиции и стереотипных отношений к ней со стороны населения, пределов открытости приватного пространства личности.

Поэтому, несмотря на то что глобализация позволяет субъектам виктимологической профилактики быть лучше информированными о методах, реализуемых в других странах, государство всячески стимулирует такого рода контакты, поощряет обмен мнениями и выражает стремление к унификации методов, различия продолжают иметь место.

В целом мы видим четко выраженную тенденцию развития системы виктимологической профилактики в странах Запада (прежде всего — в США). Здесь можно выделить три этапа:

вторая половина 1940-х — начало 1960-х гг. Виктимологическая проблематика поднимается преимущественно в научных кругах, разрабатываются как теоретические, так и прикладные аспекты виктимологии;
середина 1960-х — конец 1970-х гг. Активное формирование общественных организаций виктимологического характера, осуществляющих работу по реальной помощи жертвам, пропаганду виктимологической информации, а также активную лоббистскую деятельность по законодательной защите прав жертв преступлений. В этот период особенно активно поднимаются вопросы защиты прав жертв в суде и в ходе следствия, что можно объяснить влиянием радикальной криминологии, именно в 1970-е гг. переживавшей свой подъем;
начало 1980-х гг. и до настоящего времени. Основным субъектом виктимологической профилактики становится государство, хотя его роль реализуется опосредствовано, через деятельность частных организаций, ассоциаций, агентств и фондов. В этот период резко активизируется и разработка нормативно-правовой базы виктимологической профилактики.

Анализ различных концептуальных взглядов на виктимологическую профилактику как социальное управление в условиях трансформации общества показывает, что в странах Западной Европы и США акцент делается на мягких регулирующих воздействиях субъекта управления на объект. Важнейшей функцией виктимологической профилактики становится поддержание в обществе необходимого соотношения между неизбежными, являющимися следствием объективных причин процессами криминализации и процессами декриминализации социума. Это означает, что в профилактической деятельности должны существовать достаточно большие зоны социальной самоорганизации, не подверженные прямому воздействию субъекта управления. Эти зоны представляют собой механизм развития способностей общества к самоорганизации, к развитию социального порядка и укреплению законности.

Как было показано, вопросам виктимологической профилактики в странах Запада уделяется очень серьезное внимание, в том числе и на самом высоком государственном уровне. Развитие организационной структуры системы виктимологической профилактики на Западе, ее научно-исследовательской базы, нормативно-правовых основ, уровень ее финансирования, степень позитивного восприятия обществом таковы, что становится очевидным — виктимологическая профилактика преступности в Российской Федерации находится на первых этапах своего развития. В то же время знакомство с накопленным опытом в этой области и его научно обоснованная корректировка применительно к социальным условиям России позволит преодолеть имеющийся разрыв.