Брак — таинство
Брак есть «целый, органический союз, - отмечал К. П. Победоносцев, - и идея его коренится в основном законе природы: приведение к единству и целостности раздвоенной на два пола природы человека. Неудивительно поэтому, что идеал брака, отличаясь и возвышаясь в понятиях человечества, получил, наконец, в христианском мире значение таинства. Какое значение ни придавать этому слову таинство — в общем ли смысле или в смысле церковном, во всяком случае едва ли кто, верующий в цельное бытие души человеческой и в жизнь духовную, станет отвергать, что в этом союзе, отменно от всех прочих договорных союзов, есть великая тайна глубочайшего и полнейшего духовного и телесного соединения».
Христианская церковь, полагая брак таинством, соединяющим мужа и жену для «полного неделимого общения жизни» и низводящим «на них дары Божьей благодати», неодинаково, подчеркивал Н. С. Суворов, развивала эту идею на Западе и Востоке. По католическому учению, «материю» таинства брака составляет «взаимная передача двух лиц разного пола друг другу», а форму — «те слова, действия и знаки, которыми в момент передачи выражается взаимное согласие на вступление в брак». В этом смысле формальное участие духовного лица в заключении брака несущественно - «совершители таинства суть сами супруги». Священник же, наряду со свидетелями, удостоверяет волеизъявление1См., Суворов Н.С. Учебник церковного права. М., 2004. С. 319. В развитие этого европейскими законодательствами, особенно французским (и за ним последовавшими), брак не признавался прямо таинством, а лишь рассматривался как гражданский акт2См., Унгер И. Брак в его всемирно-историческом развитии СПб, 1885. С 147.. (Недаром, видимо, светская форма брака на Западе была внедрена в начале XIX в., в России же — только в 1917 г., одновременно с «атеизацией» государства и общества.)
Церковная власть в конце концов уступила гражданскому кодексу Наполеона и другим актам светской власти. Однако, как отмечал К. П. Победоносцев, совершенного согласия даже в тех странах, где возгосподствовала система гражданского брака, не достигнуто: неизбежно определенное смешение церковных и государственных понятий о браке — совершенного согласия между ними и быть не может: «где вопрос о благословлении брака церковного составляет свободный вопрос совести каждого, там возникают соблазнительные столкновения в общественных понятиях о браке, ибо может случиться, что один и тот же брак будет действителен с церковной точки зрения и недействителен с гражданской и наоборот».
Почти повсеместное установление в Европе XIX в. различения брака церковного и гражданского привело к тому, подчеркивал К. Кавелин, что от всякого стало зависеть, сообразовываться ли, смотря по его внутреннему убеждению, с церковными правилами во все продолжение брачного союза и при его расторжении, однако всякий при этом обязан был в точности сообразовываться с правилами, предписанными светским законом.
Следуя православной линии христианства, российское законодательство не только в Древние и Средние века, но и в конце XIX — начале XX в. признавало таинство сутью супружеского союза: согласно § 116 Свода законов «брак есть таинство, совершенное законным соединением двух лиц различного пола, благодаря чему эти лица получают взаимное право на самые интимные брачные отношения».
Комментируя определение брака в Кормчей книге, исследователи выделяют три компонента: а) установление тайны; б) ее материю и форму; в) содержание и цель супружеского союза. Их соединение рождало следующее понятие о браке: «Брак есть установленное Христом Богом таинство, в котором мужчина и женщина (материя), вследствие выраженного ими пред священником и церковью взаимного согласия быть супругами (форма), вступают в нерасторжимый союз любви и дружества для взаимной помощи, для избежания греха любодеяния и для рождения детей к славе Божией» (содержание и цель брака)3Сивохина С.В. Понятие брака и условия его действительности в современном праве России и Франции. Дис. канд. юрид. наук. Самара, 2006. С. 68. См также: Суворов Н.С. Учебник церковного права М., 2004. С. 320..
В новейшей русской теологии, отмечал Н. С. Суворов, получил господство взгляд, что «не самый брак, как союз, есть таинство, а церковное священнодействие». Отсюда были неизбежны выводы о непризнании таинством браков раскольников, браков нехристиан и т.д. В то же время в число дозволенных последовательно трех браков включались и те, которые впоследствии признавались недействительными. С этой идеей, с точки зрения автора, было трудно примириться: брак с сумасшедшим, с близким родственником, с другой женой при наличии первой — может ли быть церковным таинством, изображающим союз Христа с церковью на том основании, что брак был обвенчан? Не без противоречий являлся нам с XVIII в. в этом смысле и «решительный перевес в политическом отношении над церковью» государства - с принятием ее в свою опеку как подчиненного учреждения. Именно с этого времени российское государство начало «поставлять свои законы» о браке, обязательные и для церкви. Брак оставался подлежащим ведомству церковному как таинство: совершение брака, признание его законности и расторжение. Договорная сторона брака подлежала ведомству светской власти.
Религиозные и нравственные сущности брака рассматривались многими цивилистами старой российской школы, как правило, в единстве. «С точки зрения религии, - писал Д. И. Мейер, - брак представляется учреждением, состоящим под покровительством божества; по учению же православной церкви - даже учреждением, совершаемым с его участием, — таинством. Равным образом и закон нравственный, — продолжал автор, - независимо от религии, принимает в свою область учреждение брака и признает его союзом двух лиц разного пола, основанным на чувстве любви, который имеет своим назначением - восполнить личность отдельного человека, неполную в самой себе, личностью лица другого пола». Поэтому явление брака, находящееся под влиянием религиозных и этических понятий, не вошло сполна в среду права, подчинилось не только светскому законодательству но и законодательству церковному, а также внушению нравственного закона. (Именно эту-то смешанную природу брака подчеркивает общеизвестное определение римского юриста Модестина, перешедшее в Кормчую книгу, где оно выражено так: «Брак есть мужеви и жене сочетание, событие во всей жизни, божественныя и человеческия правды общение».)
В. С. Соловьев отмечал: «В нашей материальной среде нельзя сохранить истинную любовь, если не понять и не принять ее как нравственный подвиг. Недаром православная церковь в своем чине брака поминает святых мучеников и к их венцам приравнивает венцы супружеские»4Цит. по Кудрина С.А., Филькин А.И. Мужчина — женщина — любовь: печать греха или тайна вечности? Ярославль, 1997. С. 74..
Отец Сергей Булгаков подчеркивает единение духовного, нравственного и естественного начал, утверждает, что полнота образа Божия связана с двуполостью человека и что «полный образ человека есть мужчина и женщина в соединении в духовно-телесном браке, девственное соединение любви и супружества есть “внутреннее задание христианского брака”».
Современные исследователи-правоведы отмечают, что постижение смысла брака как одного из христианских таинств без глубокой веры в Бога крайне затруднительно (если не невозможно). С учетом того, что «современная наука не может ни доказать, ни опровергнуть его существования, даже в границах агностического или атеистического мировоззрения кажется очевидным, что брак как взаимопроникновение души, гармоничное единение, символизирующее союз Христа и Церкви, располагается скорее в среде должного, нежели сущего».
В той своей части, которая лежит в религиозно-этической или просто этической среде, справедливо замечает М. В. Антокольская, брак может рассматриваться «как таинство, как мистический союз, как союз, предполагающий наиболее полное общение» — все это находится за границами права и составляет сугубо личное дело каждой супружеской пары.