Индивидуализация юридической ответственности и наказания как одна из основополагающих идей современной российской правовой политики в сфере борьбы с правонарушениями
Начавшиеся с 1991 г. изменения действующего законодательства преследовали цель приведения его в соответствие с реалиями построения демократического общества. Концепция развития уголовного законодательства, разработанная к 1992 г., определила приоритет общечеловеческих ценностей. В условиях радикальных перемен во всех сферах жизнедеятельности общества был введен в действие новый Уголовный кодекс РФ 1996 г.
В годы, предшествующие созданию нового уголовного законодательства, предлагались различные формулировки целей ответственности и наказания: от традиционных — «исправление осужденных, а также предупреждение совершения новых преступлений как осужденным, так и другими лицами» до «исправления и ресоциализации осужденных». Подобный подход обусловливается постановкой личности, ее прав, свобод и законных интересов в приоритетное положение среди других ценностей. Эта тенденция нашла выражение в ч. 2 ст. 56 (общие начала назначения наказания) проекта Уголовного кодекса России: «лицу, совершившему преступление, должно быть назначено наказание, необходимое и достаточное для его исправления и предупреждения новых преступлений». Тем самым предполагалось закрепить требование справедливости наказания и определить критерии этого требования, вытекающие из поставленных перед наказанием целей. Подчеркивалось, что наказание (ответственность) должно быть «необходимым и достаточным» для исправления правонарушителей и предупреждения совершения ими новых преступлений. Нетрудно заметить, что для достижения справедливости уголовной ответственности и наказания в определении «необходимого» вида наказания (или иной формы юридической ответственности) и степени его «достаточности» главная роль отводилась последовательному осуществлению принципа индивидуализации уголовной ответственности.
В ныне действующем Уголовном кодексе цели наказания и ответственности излагаются не так, как предполагалось в проектах. Из закрепленных формулировок целей, на наш взгляд, выпало то, что является одной из главных задач права для совершенствования нашего общества — формирование правового сознания граждан. В данном случае это относится к лицам, в отношении которых применяются меры юридической ответственности.
Вместе с тем, новое российское уголовное законодательство в целях обеспечения гарантий от объективного вменения, справедливости уголовной ответственности и наказания направлено на большую защиту прав и свобод личности. В нем заметно стремление к компромиссу. Так, с одной стороны, значительно сужены основания судейского усмотрения (путем подробной дифференциации ответственности и наказания в рамках санкций статей Особенной части Уголовного кодекса, уменьшения диапазона между нижними и верхними рамками санкций, включения в законодательную материю квалифицирующих и привилегирующих признаков, установления более подробного порядка назначения наказания и освобождения от него и др.). С другой стороны, не только сохранены и усовершенствованы имевшиеся ранее предпосылки, приемы и средства индивидуализации юридической ответственности, но и добавлены многие новые (например, уточнение ранее известных отечественному законодательству видов и форм вины, введение ряда новых положений).
В действующем законодательстве имеются непосредственные указания на необходимость осуществления принципа индивидуализации юридической ответственности. Законодатель, предписывая осуществлять индивидуализацию юридической ответственности, исходит из того, что всякое правонарушение, как и лицо, его совершившее, в своем роде уникальны и неповторимы. В отраслевом законодательстве при регулировании институтов юридической ответственности называются факторы, от учета которых зависит объем возлагаемой на нарушителя ответственности. Кроме того, в большинстве отраслей права закреплены специальные правила индивидуализации юридической ответственности.
В данной связи необходимо отметить значимость для индивидуализации юридической ответственности существующей системы отраслевых мер принуждения (наказаний и иных мер). Комплексный и исчерпывающий перечень наказаний, в котором они располагаются в определенном соотношении друг с другом, как правило, от менее строгих к более строгим, позволяет судить об их определенном качественном различии (ст. 44 УК РФ) и о неоднородных задачах, ставящихся перед ними. Однако, если положения ст. 44 УК РФ в большей степени определяют порядок дифференциации уголовной ответственности, то положения об основных, дополнительных и смешанных наказаниях играют важнейшую роль в деле практической индивидуализации ответственности (ст. 45 УК РФ).
Современное российское уголовное законодательство буквально пронизано идеей индивидуализации ответственности. Например, в Общей части УК РФ об этом свидетельствует прежде всего наличие общих начал назначения наказания, предписывающих в каждом конкретном случае учитывать «характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, а также влияние назначенного наказания на исправление и на условия жизни его семьи» (ст. 60 УК РФ.) Кроме того, правила назначения наказания несовершеннолетнему указывают на необходимость учета условий его жизни и воспитания, уровня психического развития, иных особенностей личности, а также влияние на него со стороны взрослых (ст. 89 УК РФ). Впервые в отечественном праве закреплены правила учета обстоятельств, смягчающих и отягчающих ответственность (ст. 61-63 УК РФ), порядок назначения отдельных видов наказания (заменяющих его мер) и освобождения от них, предусмотрены особые условия освобождения от уголовной ответственности и от наказания (ст. 75-83) и др.
Имеющиеся формальные правила и условия, порядок оценки и учета критериев и предписаний индивидуализации уголовной ответственности призваны создать баланс между принципом индивидуализации юридической (в данном случае уголовной) ответственности и ее неотвратимостью. Можно отметить также предписания о дифференциации и учете особенностей соучастия в преступлении (ст. 34 УК РФ), категоризацию преступлений (ст. 15 УК РФ), а также многочисленные правила, регламентирующие определение и оценку субъективных признаков состава преступления, степени осуществления преступных намерений. В конкретных составах Особенной части УК РФ имеется немало «частных» правил определения меры уголовной ответственности в рамках санкций соответствующих уголовно-правовых норм. Необходимо особо подчеркнуть, что, применяя нормы Уголовного кодекса, компетентный государственный орган (должностное лицо) в обязательном порядке должен учитывать также положения постановлений Пленумов Верховного Суда РФ. В их числе важнейшим в рамках рассматриваемого вопроса является постановление от 11 января 2007 г. «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания», которое подробнейшим образом регламентирует применение отдельных соответствующих норм действующего уголовного законодательства.
Исходя из отмеченного выше, рассмотрим особенности реализации требований индивидуализации юридической ответственности в действующем уголовном законодательстве в рамках процесса назначения наказания. На данном этапе юридической ответственности компетентным государственным органом (должностным лицом) проводится тщательная проверка оснований предварительной квалификации деяния, окончательно признается (констатируется) виновность конкретного субъекта и назначаются окончательные вид и мера ответственности1Деятельность правоприменителя на данной стадии не состоит исключительно из назначения наказания. Наказание является одним из ведущих юридических последствий правонарушения, однако учет всех обстоятельств дела (прежде всего тяжести содеянного, а также иных обстоятельств) может привести к иным, нежели собственно наказание, формам проявления юридической ответственности..
Итак, первое, чем должен руководствоваться правоприменитель, — это признаки правонарушения. В подобном виде правонарушение выступает некой правовой абстракцией, которую необходимо конкретизировать. В процессе правовой квалификации содеянного осуществляется юридическая оценка объема и глубины общественной опасности (вредности) конкретного человеческого поступка. Общественная опасность и основанная на ней категоризация (классификация) правонарушений является важным и одним из первых оснований для индивидуализации юридической ответственности. Именно на эти факторы ориентируется правоприменитель при квалификации правонарушений, при решении вопросов о мерах пресечения, избрании конкретного наказания (или иной меры юридической ответственности), а также освобождении от юридической ответственности (наказания). Весь процесс осуществления юридической ответственности есть индивидуализация общественной опасности содеянного и личности правонарушителя.
Общественная опасность характеризует правонарушение двояко: его количественные и качественные стороны. С количественной стороны общественная опасность деяния представлена объектом посягательства, вредными последствиями содеянного и является величиной, чаще всего известной уже с момента возникновения публичного характера правоотношения ответственности. Количественная сторона общественной опасности (ее степень) характеризуется интенсивностью данного посягательства и состоит из совокупности объективных и субъективных признаков конкретного деликта: деяние (действие или бездействие), общественно опасные последствия, время, способ, субъект, характеристики его виновности, мотивы и другие (юридические, социальные, психофизические) факторы. Поэтому индивидуализация ответственности лица, совершившего правонарушение, заключается в установлении и обосновании (доказывании) своеобразия и степени выраженности объективных и субъективных признаков конкретного деяния и в определении на этом основании индивидуальных границ юридической ответственности конкретного правонарушителя.
Как известно, основным показателем упречности юридически значимого действия являются вредные последствия. Сохраняя самостоятельное значение на всем протяжении правоохранительного отношения, они являются своеобразной призмой, сквозь которую подлежит обязательной оценке всякий социально-правовой и индивидуально-психологический фактор, характеризующий степень общественной опасности конкретного правонарушения.
Многие из обстоятельств, определяющих общественную опасность деяния, являются обязательными элементами состава правонарушения, поэтому их следует рассматривать с учетом индивидуальных особенностей проявления в конкретном деянии. Но еще большее значение для индивидуализации ответственности данные обстоятельства приобретают, когда они не являются обязательными признаками данного правонарушения, выходят за его рамки.
Так. если преступление не было доведено до конца, то для индивидуализации уголовной ответственности требуется установить причину этого, истинность добровольного отказа, в силу которого преступление не было завершено (п. 1. ст. 66 УК РФ). Эти обстоятельства в процессе индивидуализации ответственности могут быть реализованы применением формальных положений о пределах наказания (ч. 2 и 3 ст. 66 УК РФ).
На повышенную степень общественной опасности правонарушения и, следовательно, правонарушителя указывает факт совершения деяния в группе (в соучастии). Об этом прямо сказано в ряде норм Уголовного кодекса (ч. 7 ст. 35; п. «в» ч. 1 ст. 63), которые являются исходными предпосылками индивидуализации уголовной ответственности за соучастие. Важно установить все эпизоды или эксцессы того или иного субъекта, не отразившиеся в действиях других участников. В данном случае может возникнуть необходимость выделения подобных эпизодов в отдельное производство либо прекращение производства в отношении конкретного лица вследствие недоказанности его участия в преступлении. В групповых правонарушениях требуется определить не только конкретную роль каждого лица во всяком преступном эпизоде, но и реальный статус того или иного субъекта в преступной группе, степень его зависимости от внутригрупповых норм и ценностей, психологическую мотивацию вхождения в группу и линию поведения в ней.
Непосредственная индивидуализация ответственности каждого соучастника проводится в соответствии со специальными правилами, предусмотренными нормами уголовного права. Положительной тенденцией законодателя является стремление к тщательной индивидуализации ответственности соучастников. Положение закона предписывает учитывать характер и степень фактического участия лица в его совершении, значение участия для достижения цели преступления (ч. 1 ст. 67 УК РФ).
Говоря о значении ролевых функций лица, совершившего преступление в соучастии, необходимо отметить исследование М.Л. Скрябина, который указывает на существенные различия групповых преступлений, совершенных взрослыми и несовершеннолетними. Автор, в частности, констатирует, что несовершеннолетние нередко совершают преступление в группе (71% опрошенных несовершеннолетних ответили, что в одиночку на преступление не пошли бы). Если в преступлении не участвуют взрослые, то, как правило, отсутствует разделение ролей, и соучастие несовершеннолетнего реализуется в форме соисполнительства2Скрябин М.А. Пределы ответственности несовершеннолетних по уголовному праву России // Дифференциация ответственности в уголовном праве и процессе. Ярославль. 1996. С. 21.. В таких случаях при индивидуализации уголовной ответственности несовершеннолетнего учитывается только степень участия виновного в осуществлении общего преступного намерения.
На индивидуализацию уголовной ответственности отдельных соучастников могут оказывать влияние особенности их поведения в посткриминальный период. Наряду с иными обстоятельствами данный факт свидетельствует о наличии позитивных стремлений лица и может привести к выводу о наличии так называемых исключительных обстоятельств.
В процессе проверки предварительной квалификации содеянного компетентным государственным органом (должностным лицом) тщательно изучаются все обстоятельства события правонарушения, прежде всего наличие и достоверность его признаков. Делается вывод о виновности в совершении правонарушения именно этого, а не иного субъекта. Конкретизация (персонификация) носителя вины и установление ее особенностей позволяют решить вопрос об основаниях юридической ответственности, привлечения субъекта к ответственности, о мере наказания или же освобождения от него, при наличии соответствующих условий.
Правильное определение субъекта правонарушения и конкретных характеристик его виновности — залог достижения целей юридической ответственности. Нельзя говорить об исправлении правонарушителя и превенции правонарушений (а равно об иных целях и функциях данного правового института), наказывая невиновного или неверно определив форму и степень вины.
Индивидуализация по критерию субъективных признаков правонарушения начинается с момента публичной деятельности правоприменителя по установлению личности правонарушителя и является чрезвычайно сложной и ответственной задачей. Сложность состоит в том, что вина, мотивы и цели, подлежащие установлению и доказыванию наравне с иными обязательными признаками состава правонарушения, в отличие от многих из них, не очевидны. Они скрыты во внутреннем мире человека и обусловливаются его психофизическими особенностями. Порой и сам правонарушитель лишь в процессе расследования обстоятельств дела, реконструируя последовательность своих действий, начинает осознавать собственные побуждения в отношении правоохраняемых объектов.
Вина, отражая искаженность ценностных ориентаций личности, ее интенсивность и направленность, характеризует отношение правонарушителя к наступившим (или возможным) общественно опасным последствиям деяния. В этом качестве вина служит фактором, способным в зависимости от конкретного случая криминализировать либо декриминализировать поведение субъекта. Фактор вины служит одним из важнейших критериев индивидуализации юридической ответственности, который может выступать как самостоятельно, так и в совокупности с другими обстоятельствами конкретного правонарушения.
В уголовном законодательстве проводится подробная дифференциация института вины, направленная на более глубокое и тщательное осуществление индивидуализации уголовной ответственности. Так, помимо закрепления и описания уже традиционных форм вины (ст. 24-26 УК РФ) регламентируется учет ее двойной формы (ст. 27), предусматриваются случаи причинения вреда вследствие невозможности его предотвращения (ч. 2 ст. 28), легализованы положения об ограниченной (ст. 22) и возрастной (ч. 3 ст. 20) вменяемости. Эти положения уголовного законодательства позволяют в большей степени учесть все особенности личности виновного, его психофизические характеристики и их отражение в конкретных условиях совершения преступления. Они направлены в целом на осуществление не только принципа индивидуализации уголовной ответственности, но и на реализацию ее неотвратимости, обоснованности и законности.
Для института ответственности в уголовном, административном, дисциплинарном законодательствах необходимо обязательное установление вины непосредственного правонарушителя. В уголовном праве в процессе рассмотрения служебных преступлений правоприменитель даже при наличии конкретного лица сталкивается с проблемой установления субъекта преступления3Например, ст. 42 УК РФ предусматривает освобождение от уголовной ответственности лица, причинившего вред вследствие исполнения чьего-либо приказа или распоряжения. В данном случае ответственности подлежит лицо, отдавшее незаконный приказ или распоряжение..
С виной как обстоятельством, характеризующим правонарушение, тесно связаны его мотивы и цели. Во многих отраслевых институтах ответственности их установление и оценка также обязательны. Если вина отражает внутренние побуждения человека в каждом конкретном случае, то мотивы характеризуют степень нравственной испорченности личности и тем самым формируют психическое отношение субъекта к содеянному (А.И. Рарог). В психологии мотивы принято разделять на устойчивые и ситуативно возникающие. Если первые обусловливаются более или менее постоянными признаками (условиями жизни, чертами характера и др.), то ситуативные напрямую зависят от эмоционального состояния человека в конкретный момент.
В качестве обстоятельств, характеризующих деяние и существенно влияющих не только на меру юридической ответственности (усиливая либо смягчая ее), но и на ее основание, мотивы и цели правонарушения выступают важными критериями индивидуализации ответственности. Например, при применении составов о необходимой обороне, причинении вреда преступнику при его задержании, обоснованном риске и др. (ст. 37, 38, 41 УК РФ).
Особо важно учитывать мотивы, не указанные в законе, но являющиеся одними из ключевых факторов индивидуализации юридической ответственности за правонарушения, совершенные в соучастии. Подчеркивая высокую степень влияния некоторых специфических мотивов на характеристику общественной опасности лица, М.А. Скрябин отмечает, что в исследованных делах в отношении несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы, мотивами совершения преступления являлись: озорство, желание развлечься, желание показать силу, потребность утвердить себя в глазах окружающих, помощь товарищам, солидарность с ними и т.п. Подобные мотивы суд, принимая во внимание возрастные особенности субъектов, учитывает в качестве смягчающих ответственность обстоятельств4Скрябин М.А. Общие начала назначения наказания и их применение к несовершеннолетним. Казань. 1988. С. 59..
Видовое многообразие мотивов намного шире, чем представлено в законодательстве. Поэтому в сходных, но не отраженных в законе ситуациях правоприменитель нередко использует аналогию мотива (например, «хулиганские мотивы», «низменные побуждения» и т.п.), в иных случаях просто объявляет об отсутствии всяческих мотивов в поступке человека. Подобную чрезвычайно распространенную практику нельзя признать правильной, ибо она не позволяет познать истину и в конечном счете определить справедливое и достаточное наказание (или же иную меру юридической ответственности). Мотив всегда присутствует, но он может быть скрыт какими-то действиями или обстоятельствами либо аккумулироваться на протяжении длительного времени. В таких случаях необходима помощь психолога.
Несмотря на большое значение мотивов преступления в уголовном праве, считается, что их учет важен лишь в плане правильной квалификации содеянного. В дальнейшем (в ходе исправительного процесса) знание мотивов конкретного преступления, как правило, не находит практического применения. Таким образом, игнорируется самый действенный рычаг для изменения асоциальных (либо иных, не одобряемых обществом) установок личности. Нереализованность официального знания мотива совершения правонарушения (зафиксированная в правоприменительном акте государственного органа), необязательность его дальнейшего изучения и корректирования в ходе исправительного процесса приводит к тому, что внутреннее восприятие наказания остается для наказанного на формальном уровне и оценивается зачастую не иначе как несправедливое.
Таким образом, мотивы и цели противоправного деяния нередко выступают в качестве обстоятельств, смягчающих или отягчающих юридическую ответственность, существенно дополняя характеристику личности преступника, что прямо указывает на возможность использования их в качестве критериев индивидуализации юридической ответственности. Однако это далеко не всегда учитывается в процессе правоприменительной деятельности. Игнорирование мотивов (по причине их факультативности) может привести к неправильным выводам о степени «испорченности» личности и, как следствие, к определению неадекватной меры ответственности. Между тем большинство судей считают установление мотивов при определении меры и объема уголовной ответственности правом, а не обязанностью5Скляров С.В. Мотивы индивидуального преступного поведения и их уголовно-правовое значение. Авторсф. дисс... канд. юрид. наук. М., 1995. С. 3.. Необходимо в каждом конкретном случае тщательно выяснять и изучать мотивы, в том числе при установлении составов правонарушений, в которых мотивы и цели прямо не указаны.
Проблемы в реализации принципа индивидуализации юридической ответственности нередко возникают при учете виктимологических моментов правонарушения, так как на практике порой без достаточных оснований больше доверяют жертве, упуская из вида специфичность ее поведения и переживаний. В отличие от потерпевшего (как лица заинтересованного), к показаниям правонарушителя правоприменитель обязан быть беспристрастен и не должен относиться к ним как к «худшему доказательству». К сожалению, такое отношение к показаниям правонарушителя достаточно распространено, что противоречит требованию равенства участников уголовного процесса. Виктимологические аспекты некоторых видов правонарушений (чаше автотранспортных и насильственных) имеют настолько выраженный характер, что подчас приобретают самостоятельное значение. Эта особенность обусловлена тем, что поведение потерпевшего нередко провоцирует правонарушителя и в этом качестве может рассматриваться в качестве одного из причинно-мотивационных элементов.
Данные о жертве и ее поведении, характеризуя степень опасности правонарушителя, могут иметь неоднозначные последствия. С одной стороны, отрицательное поведение потерпевшего служит обстоятельством, смягчающим виновность правонарушителя: прямые указания на это имеются в ряде норм уголовного законодательства (п. «з» ст. 61; ст. 107, 108, 113, 114 УК РФ). Аморальность и противоправность поведения потерпевшего непосредственно закреплены в качестве обстоятельств, смягчающих уголовную ответственность. Они выступают в данном виде независимо от аффекта как последствия реакции виновного. С другой стороны, индивидуальные особенности потерпевшего могут существенно повлиять на усиление ответственности виновного. Например, беспомощное состояние потерпевшего, его престарелый возраст, беременность, несовершеннолетие и т.п. (ст. 63; п. «б», «в», «г», «л» ч. 2 ст. 105; ст. 125, 135; ч. I ст. 131 УК РФ).
Для правильной оценки виктимологических факторов правонарушения необходимо тщательно исследовать данные о потерпевшем, а также особенности его взаимоотношений с правонарушителем до содеянного. Так, если в характеристиках потерпевшего имеются сведения о его систематическом негативном поведении (например, пьянство, употребление наркотиков) и о том, что правонарушитель, зная об этом, рассчитывал в перспективе данной «особенностью» потерпевшего прикрыться, эти обстоятельства также должны найти соответствующую оценку в процессе познания степени «виновности» потерпевшего и опасности личности причинителя вреда.
Таким образом, значение виктимологических факторов для реализации правоотношений уголовной ответственности чрезвычайно велико. Вместе с тем современное уголовное право, поставив в центр правоотношений права и свободы личности, не в полной мере реализует положения об этом на практике. В результате роль и влияние института потерпевшего в рамках осуществления уголовно-правовых отношений совершенно не учитывается, волеизъявление потерпевшего никого не интересует. В законе отсутствуют указания на основы правового статуса потерпевшего, не раскрывается и само его понятие. «При несомненном влиянии социально-демографических признаков (пол, возраст и др.), поведения и состояния пострадавшего на установление, дифференциацию и индивидуализацию уголовной ответственности, в теории и правоприменительной практике не разработана системная модель такого влияния. Уголовно-правовые признаки потерпевшего нередко отождествляются с его криминологическими свойствами (виктимностью, виктимизацией и др.), а потому недостаточно полно и последовательно учитываются при конструировании составов, дифференциации ответственности и индивидуализации наказания»6Дедюхина И.Ф. Проблемы установления и реализации уголовной ответственности с учетом признаков потерпевшего. Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. М.. 2008. С. 3..
На этом основании следует сделать вывод о том, что рассматриваемый институт нуждается в совершенствовании в целях надлежащей охраны и защиты прав лиц, вовлеченных в правоотношения уголовной ответственности, причем как самих потерпевших от преступлений, так и лиц, обвиняемых в их совершении.
Наряду с выявлением обстоятельств, имеющих непосредственное значение для решения вопроса о наличии (отсутствии) состава правонарушения, правоприменитель должен установить и изучить обстоятельства, выходящие за рамки состава, но имеющие непосредственное значение для индивидуализации юридической ответственности. Смягчающие и отягчающие ответственность обстоятельства в качестве критериев индивидуализации можно рассматривать как выходящие за пределы состава правонарушения объективные и субъективные признаки, которые соответственно уменьшают либо увеличивают степень и характер общественной опасности правонарушения и личности правонарушителя, и поэтому смягчают либо отягчают ответственность виновного.
Углубленное исследование правонарушения, оценка его признаков в ходе индивидуализации ответственности могут привести к перемене знака определенного обстоятельства прямо на противоположный либо вообще к его исключению. Однако отраслевое законодательство об ответственности, устанавливая общие начала назначения наказания (взыскания) и выделяя в качестве самостоятельного критерия обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, тем не менее не дает указаний о том, что именно они должны характеризовать и как соотноситься друг с другом и с иными критериями индивидуализации.
Анализ критериев индивидуализации юридической ответственности показывает, что многие из них так или иначе учитывают определенные стороны, характеризующие личность правонарушителя. Свойства последней играют свою роль в качестве составляющих элементов правонарушения (особенности специального субъекта), особенностей субъективной стороны правонарушения (степень выраженности антисоциальных установок), в качестве смягчающих и отягчающих обстоятельств. Данные о конкретной личности порой имеют настолько выраженный характер, что выступают в роли определяющих конечный вил и меру юридической ответственности. Это состояние здоровья, наличие нетрудоспособных (по возрасту и здоровью) иждивенцев, возраст самого правонарушителя, данные об участии в боевых действиях по защите Родины, наличие государственных наград, почетных званий, ранений, данные об отбывании наказания в местах лишения свободы и др.
В процессе определения конкретной меры и объема юридической ответственности решаются два основных вопроса: какое наказание нужно назначить за содеянное, и какое — чтобы правонарушитель исправился. Известно, что общественная опасность правонарушителя не обязательно соответствует общественной опасности совершенного правонарушения. В силу этого необходимо всесторонне исследовать и учитывать, насколько в данном правонарушении отразилась личность правонарушителя. Если виновному назначена мера ответственности, соразмерная с тяжестью содеянного и особенностями его личности, можно предположить, что задача исправления будет достигнута. В случае определения меры ответственности (пусть даже в рамках санкции соответствующей нормы права) без необходимого учета личностных особенностей и характеристик правонарушителя достичь желаемого результата будет по меньшей мере затруднительно. Излишняя мягкость или чрезмерная суровость меры ответственности (наказания), так же как и не в панне продуманные условия его исполнения, — брак в работе правосудия и других компетентных органов. Весь позитивный потенциал юридической ответственности не просто сводится «на нет», он превращается в свою противоположность, и тогда все рассуждения о справедливости не только конкретной меры, но и самого института юридической ответственности теряют смысл. Тем самым дискредитируется его социальная обусловленность.
Общество и государство не отторгают своего оступившегося члена и гражданина, а, корректируя его поведение посредством применения мер убеждения и принуждения (порой довольно жестких), приобщают его к социальным ценностям. Уже сам процесс расследования и суда оказывает сильное психологическое воздействие на лицо, совершившее правонарушение, способное заставить его по-новому оценивать свое прошлое, избрать позитивное отношение к обществу и решиться на иное общественно полезное поведение в будущем. Назначенная мера юридической ответственности призвана, с одной стороны, наказать правонарушителя за его отрицательные поступки, а с другой — стимулировать социально позитивные варианты его поведения.
Наличие в законодательстве специальных положений требует исследования всех обстоятельств дела и личности виновного (в том числе вне связи с совершенным правонарушением), установления фактических характеристик субъективной стороны и строгой индивидуализации ответственности в каждом конкретном случае. Положительная характеристика правонарушителя (в быту, на производстве и учебе) в совокупности с иными смягчающими ответственность обстоятельствами может свидетельствовать о незначительной стойкости антисоциальных установок личности. На это может указывать и позитивное поведение субъекта после совершения правонарушения, заключающееся в стремлении загладить нанесенный вред, в активной помощи правосудию в изобличении соучастников. Все это может положительно отразиться на мере и объеме ответственности.
Видя нецелесообразность реального исполнения наказания вследствие незначительной опасности лица, совершившего преступление небольшой или средней тяжести, суд может вынести решение об условном неприменении назначенного наказания. Осужденному в данном случае определяется испытательный срок, в течение которого на него возлагаются дополнительные обязательства (пройти курс лечения, уведомлять специальные государственные органы о перемене места жительства, работы, учебы и т.д.). Однако на этом индивидуализация юридической ответственности не заканчивается, так как в случае «примерного поведения и честного отношения к труду» условный приговор не обращается к исполнению, и с лица может быть снята судимость (ст. 86 УК РФ).
Последовательная реализация принципа индивидуализации юридической ответственности может отодвинуть во времени либо вовсе привести к неисполнению назначенной меры наказания. Суд, учитывая обстоятельства дела, личность виновного и прогнозируя последствия немедленной реализации наказания, может также отсрочить исполнение назначенной меры ответственности. Отсрочка исполнения приговора возможна вследствие болезни осужденного (до его выздоровления), беременности, особо тяжких последствий немедленного исполнения приговора для осужденного или его семьи. В этих случаях компетентный государственный орган может отсрочить не только наказание, связанное с лишением свободы, но и уплату штрафа. Законодатель, закрепляя возможность отсрочки исполнения приговора из гуманных соображений, одновременно дает осужденному шанс (в пределах формально определенного срока) исправиться и положительно вести себя без воздействия более строгих мер. По результатам поведения осужденного в период отсрочки суд, по представлению специального органа, вправе изменить отсроченную меру уголовной ответственности на более мягкую. Если же осужденный уклоняется от исполнения возложенных на него обязанностей, нарушает общественный порядок, суд выносит соответствующее решение: о продлении испытательного срока, об отмене условного осуждения и исполнении наказания, назначенного приговором суда (ст. 74 УК РФ).
Однако прежде чем принимать решение об отсрочке исполнения приговора, условном осуждении или других мерах, признаваемых в качестве освобождения от уголовного наказания, правоприменитель обязан исследовать условия реализации этих мер. Ибо реальное исполнение наказания (в частности, связанное с лишением свободы) порой может более позитивно повлиять на исправление правонарушителя, чем та среда, в которую он возвращается вновь, и те условия, в которых ранее им уже было совершено правонарушение.
Говоря о нормативных средствах индивидуализации юридической ответственности на рассматриваемой стадии, нельзя не остановиться на некоторых проблемах практического осуществления данного принципа.
Индивидуализация юридической ответственности основывается на соблюдении требований о всесторонности, объективности и пал ноте исследования обстоятельств дела. Нарушение этих требований, тенденциозность в оценке доказательств приводят к нарушению принципа индивидуализации уголовной ответственности, а следовательно, к определению несправедливой и несоразмерной меры государственного принуждения. Игнорирование необходимости учета как смягчающих, так и отягчающих ответственность обстоятельств, преобладающий учет тяжести содеянного над особенностями личности виновного, отягчающих обстоятельств над смягчающими приводят к необъективной оценке общественной опасности личности преступника. Вследствие этого широко применяется такая мера пресечения, как арест, который, по сути, ничем не отличается от наказания в виде лишения свободы. В большей мере данное обстоятельство ущербно для лиц, совершивших ненасильственные преступления, преступления по неосторожности и впервые. Сегодня лица, содержащиеся под стражей, в отношении которых действует принцип презумпции невиновности, находятся в более суровых и худших условиях, чем лица, вина которых установлена, доказана и признана, в отношении которых вступил в силу обвинительный приговор. Среда, в которой пребывает взятый под стражу человек, вызывает у него стресс, усиливающийся по мере течения срока содержания. Не случайно эти лица всячески стараются ускорить процесс расследования и отправку в учреждения, исполняющие наказание, прибегают к самооговору и другим мерам.
Поверхностное исследование совершенного деяния приводит зачастую к тому, что квалификация преступлений на стадии возбуждения уголовного дела не всегда совпадает с квалификацией в приговорах судов. Отчасти это объясняется значительным ростом количества правонарушений, перегрузкой в работе правоохранительных органов, отрицательной реакцией населения на их деятельность, а также все еще довлеющей традицией охраны государственных интересов в ущерб интересам личности.
Как известно, суд должен оценивать все уличающие и оправдывающие виновного обстоятельства, учитывать данные о личности. Однако нередко на практике при выборе меры наказания суды исходят только из юридической квалификации преступления, указанной в обвинительном заключении, а из всего спектра смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств учитывают лишь один из факторов, хотя в материалах дела имеется вся совокупность названных факторов. Пленум Верховного Суда Российской Федерации неоднократно указывал на упречностъ и непозволительность данного подхода.
Остается сказать, что и сам процесс оглашения приговора суда должен быть проникнут психологическим содержанием, направленным на конкретный субъектный состав. Здесь требуется не только правильно квалифицировать содеянное и индивидуализировать в целом меру юридической ответственности лица, совершившего правонарушение (преступление). Важно выразить (сформулировать) реальную асоциальность и правоупречность поведения подсудимого, его истинные мотивы, чтобы он мог принять свое осуждение на психологическом уровне. Лишь действительное осознание своей неправоты, виновности позволит ему принять наказание как справедливое (или по меньшей мере «заслуженное»), а значит — как стимул для реабилитации перед обществом.
В последние годы со всей очевидностью происходит стремительное повышение уровня преступности несовершеннолетних, увеличивается доля совершения ими групповых и насильственных преступлений. а также преступлений, совершенных в состоянии алкогольного или наркотического опьянения7На фоне ощутимого снижения общего количества несовершеннолетних, осужденных за кражу, до 32% (с середины 1990-х гг. эта цифра достигала 50%), в последние годы резко возросло число лиц, осужденных за совершение преступлений против жизни и здоровья. Так, количество отбывающих наказание в воспитательных колониях, осужденных за убийство, за период с 2001 по 2004 год возросло с 5.5% до 8,6%, а за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью — с 7,2% до 13,4%. См.: Зубков А.И. Воспитательное воздействие на осужденных к лишению свободы / Уголовно-исполнительное право России: теория, законодательство. международные стандарты, отечественная практика конца XIX — начала XXI века / Под ред. А.И. Зубкова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2006. С. 107; Садовникова М.Н. Некоторые проблемы ресоциализации несовершеннолетних на пенитенциарной и постпенитенциарной стадиях // Сибирский юридический вестник. 2005. № I. С. 55.. Однако уголовно-правовая политика характеризуется явной противоречивостью, так как в ответ на эти тревожные тенденции государство все более гуманизирует меры борьбы с преступностью несовершеннолетних. Позиции законодателя здесь крайне противоречивы.
Реализация мер юридической ответственности в отношении несовершеннолетних является специфичной сферой. Не случайно в Уголовном кодексе РФ соответствующие нормы выделены в особый раздел. Тем не менее, представляется, что действующее уголовное законодательство еще не в полной мере учитывает всех возможностей индивидуализации ответственности в отношении рассматриваемой категории субъектов преступлений, что не позволяет говорить о действительной справедливости определяемых им наказаний.
Из всех 12 видов наказаний, закрепленных в ст. 44 УК РФ, для несовершеннолетних законодатель предусмотрел 6 — штраф, лишение права заниматься определенной деятельностью, обязательные работы, исправительные работы, арест и лишение свободы на определенный срок (ч. 1 ст. 88 УК РФ). Кроме того — целый ряд принудительных мер воспитательного воздействия, наказанием не являющихся: предупреждение, передача под надзор родителей или лиц, их заменяющих, либо специализированного государственного органа, возложение обязанности загладить причиненный вред, ограничение досуга и установление особых требований к повелению несовершеннолетнего (ч. 2 ст. 90 УК РФ). Однако в силу различных причин осуществление некоторых из перечисленных мер не происходит с момента их закрепления в Уголовном кодексе РФ, либо совершенно невозможно (в связи с отсутствием необходимых материальных условий (арест), либо невозможно в конкретном случае (лишение права заниматься определенной деятельностью в связи с отсутствием какого-либо занятия у данного несовершеннолетнего), либо не способно оказать никакого исправляющего, а значит — воспитательного эффекта (возложение обязанности загладить причиненный вред), либо в имеющейся специфике общественного бытия совершенно бессмысленно (предупреждение, передача под надзор родителей или лиц, их заменяющих, либо специализированного государственного органа, ограничение досуга и установление особых требований к повелению несовершеннолетнего), либо проблематично (исправительные работы). В результате подобных причин из 10 имеющихся законодательных вариантов реагирования на преступное поведение несовершеннолетних субъектов суд чаще всего выбирает срочное лишение свободы.
Однако, как показывает практика, лишение свободы не только не способно оказать на данную категорию никакого исправительного эффекта, напротив, оно толкает несовершеннолетних на криминальный путь. Вместе с тем, следует признать, что и в этих случаях приговоры с осуждением к реальному лишению свободы достаточно редки. Дело в том, что закрепленные в законе правила назначения наказания несовершеннолетним, по сути, не обеспечивают элементарной соразмерности преступления и наказания за него. Среди всех обстоятельств, закрепленных в качестве критериев индивидуализации наказания, кроме общих начал назначения наказания (ч. 3 ст. 60 УК РФ), суд, руководствуясь положениями ст. 88, требующей принимать во внимание условия жизни и воспитания подростка, уровень его психического развития, иные особенности личности, а также влияние на него старших по возрасту лиц, в конечном счете, даже при наличии множества имеющихся отрицательных обстоятельств, характеризующих совершенное преступление и личность несовершеннолетнего, вынужден учитывать только одно — его возраст. Это объективно приводит к необходимости применения положений п. «б» ч. 1 ст. 61, ч. 1 ст. 64 УК РФ, т.е. к назначению более мягкого наказания, чем предусмотрено за совершенное виновным преступление. Кроме того, учитывая положения п. 6 ст. 88 УК РФ.
прямо запрещающей назначать лишение свободы в отношении определенных возрастных категорий и ряда категорий преступлений, закон вынуждает суд к единственному оставшемуся варианту — условному осуждению к лишению свободы. Учитывая стремительный рецидив. нетрудно представить себе следующее наказание, к которому будет приговорен уже ранее условно осуждавшийся несовершеннолетний. Судебные решения укладываются в единую и логичную схему: условное осуждение — лишение свободы8При этом ни о каком исправительном или воспитательном эффекте наказания речи вообще не идет. Привлекаемые к уголовной ответственности и затем осуждаемые подростки совершенно не отдают себе отчет о сложности процессов, которые происходят вокруг них в ходе назначения наказания. Как отмечает М.Н. Садовникова, приговоренные к лишению свободы несовершеннолетние, к 90% из которых ранее применялось условное наказание, реагировали так: «...сначала их просто отпустили из зала суда..., а потом уже в колонию отправили...»..
Таким образом, приходится констатировать, что имеющаяся в настоящее время совокупность норм, определяющих процесс назначения наказания, особенно в уголовном праве, весьма декларативна, запутанна.
В рамках настоящего исследования мы рассматривали влияние мотивов преступлений несовершеннолетних на меру их наказания, однако круг критериев может (и должен) быть значительно расширен, прежде всего за счет дальнейшей конкретизации учета особенностей личности несовершеннолетних (особенности воспитания, положение в семье, в ближайшем окружении, акцентуированные черты характера и мн. др.). Такие положения могли бы найти отражение в создании специальных перечней смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств, а также особых правил назначения наказания в отношении несовершеннолетних.
Злободневным продолжает оставаться вопрос о необходимости разработки и внедрения специальных наказаний (или воспитательных мер, их заменяющих) для данной категории преступников, о порядке и условиях их исполнения, основанных на учете имеющихся возрастных особенностей, диктуемых требованиями принципа индивидуализации исполнения наказания в отношении несовершеннолетних. Как уже отмечалось, несмотря на имеющиеся критерии и особые правила индивидуализации уголовной ответственности и наказания в отношении несовершеннолетних, итогами работы судебных органов в подавляющем большинстве случаев выступают только два варианта: условное осуждение или лишение свободы (более чем 2/3 случаев). В результате никакой из имеющихся вариантов своих целей не достигает. Отмеченные моменты еще более актуализируются в свете широкого обсуждения в последние годы проблем ювенальной юстиции, создания правовой основы ее материальных и процессуальных аспектов. Также следует указать и на наличие множества нерешенных вопросов, связанных с исполнением назначенных несовершеннолетним преступникам наказаний.
Конечно же, процессом назначения наказания правоотношения юридической ответственности не ограничиваются. Определенное судом или иным правоприменителем наказание (взыскание) необходимо реализовать. Едва ли не более ярко требования рассматриваемого принципа проявляют себя на стадии исполнения наказания. Не случайно требование индивидуализации исполнения наказания не только прямо закреплено в уголовно-исполнительном законодательстве (ст. 8 УИК РФ), но и содержится в ряде международно-правовых документов, относящихся к пенитенциарной сфере. Однако этот вопрос является предметом уже иного специального исследования.