Мера ответственности соучастников преступления

Вопрос о мере ответственности соучастников преступления непосредственно связан с ее дифференциацией и индивидуализацией — двумя взаимосвязанными, но неодинаковыми понятиями. Первое из них означает установление в законе форм, объема и мер уголовной ответственности в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления и личности виновного. А второе — определение правоохранительными органами (судом) меры ответственности конкретного лица за совершенное им конкретное преступление в точном соответствии с тяжестью содеянного и его личностью. Другими словами, дифференциация уголовной ответственности — деятельность законодательных органов, индивидуализация же — деятельность правоохранительных органов в лице суда. Данные понятия находят свое применение и относительно ответственности соучастников преступления.

Анализ действующего уголовного законодательства Российской Федерации показывает, что дифференциация ответственности соучастников преступления проведена в нем весьма поверхностно. Так, в ч. 7 ст. 35 УК РФ, которая устанавливает, что совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой и преступным сообществом (преступной организацией) влечет более строгое наказание на основании и в пределах, предусмотренных УК РФ. Эти же виды соучастия входят в перечень обстоятельств, отягчающих наказание (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ).

Необходимо также отметить, что группа лиц, группа лиц по предварительному сговору и организованная группа являются квалифицирующими признаками многих составов преступлений. Однако весьма часто указанные признаки перечисляются в одной части статьи (например, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ). В результате эти квалифицирующие признаки как бы уравниваются по степени влияния на тяжесть содеянного. Такой подход законодателя представляется неудачным, что неоднократно отмечаюсь в юридической литературе.

Кроме того, если указанные обстоятельства повышают общественную опасность содеянного, то в Уголовном кодексе следовало предусмотреть и степень их влияния на ответственность, как это сделано, например, относительно рецидива преступлений и их совокупности (ст. 68, 69 УК РФ).

В уголовном законе отражена повышенная общественная опасность только группового совершения преступления, а относительно сложного соучастия (соучастия с разделением ролей) ничего не говорится. Хотя существует точка зрения, что соучастие всегда повышает общественную опасность преступления. Некоторые авторы даже предлагают установить правило, согласно которому при назначении наказания данным лицам размер наказания не должен быть меньше одной трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания.

Действительно, соучастие — это особая форма совершения преступления, имеющая следующие качественные отличия.

1. Сложение усилий двух или более лиц, направленных на достижение совместного преступного результата, приводит к тому, что каждый участник находит поддержку и помощь у других участников, и тем самым укрепляет свою решимость вложить усилия в совершение преступления. В условиях преступного взаимодействия «снижается влияние сдерживающих факторов поведения...». «Соучастие создает у преступников ощущение психологического превосходства».

2. Совместность действий повышает способность виновных к преодолению препятствий, встречающихся соучастникам на пути достижения преступного результата (например, при помощи высокой степени психологического давления на потерпевшего или других лиц и т.д.).

3. В результате объединения усилий преступников становится возможным совершение преступлений, которые, как правило, не может совершить преступник-одиночка. «Во многих случаях тот или иной преступник, — писал Б.С. Утевский, — если бы он действовал один, не в состоянии был бы совершить преступление (например, из-за отсутствия орудий преступления, слабости сил, нерешительности и т.д.). Но, соединившись с другими лицами, преступник может принять участие в совместном преступлении...».

4. При совместном совершении преступления создается реальная возможность причинения большего ущерба охраняемым уголовным законом ценностям, так как в этом случае у преступников возбуждается «производительная энергия».

5. У соучастников, как правило, увеличиваются шансы скрыть преступление и уклониться от уголовной ответственности, поскольку условия взаимодействия и взаимной поддержки позволяют им в этом направлении сделать гораздо больше, чем лицу, совершившему преступление единолично.

6. При совершении преступления в соучастии в конфликт с обществом вступает большее количество лиц, чем при совершении преступления в одиночку.

Казалось бы, приведенные доводы свидетельствует о большей общественной опасности совместно совершаемых преступлений в целом. И хотя 65% респондентов также считают, что соучастие во всех случаях однозначно повышает общественную опасность преступления, мы не можем так категорично утверждать. Допустим, помощь пособника была незначительна. Спрашивается, почему его деятельность должна быть более общественно опасной, чем деятельность индивидуально действующего преступника? Или деятельность подстрекателя, который только подтолкнул к совершению преступления сомневающееся лицо. Поэтому, что касается соучастия с разделением ролей, здесь необходимо исходить из конкретной ситуации.

Также обстоятельством, отягчающим наказание, является особо активная роль в совершении преступления (п. «г» ч. 1 ст. 63 УК РФ). Более активным по сравнению с другими может быть любой из соучастников (исполнитель, соисполнитель, организатор, подстрекатель, пособник). Однако данное обстоятельство не указано ни в одной статье в качестве квалифицирующего признака. Более того, в Уголовном кодексе целесообразно было бы предусмотреть степень влияния на ответственность особо активной роли при совершении преступления, как и в отношении групповых преступлений.

Таким образом, дифференциация ответственности соучастников в УК РФ носит непоследовательный, а иногда и незавершенный характер. Историко-правовое и сравнительно правовое исследования позволили выявить примеры иного характера.

На этапе становления института соучастия дифференциация ответственности соучастников не проводилась. Говоря словами Л.Н. Трайнина, одинаковая ответственность всех участвовавших в совершении преступления представлялась законодателю бесспорной.

Лишь в XVII-XVIII вв. дальнейшее развитие института соучастия обусловило появление первых тенденций к дифференциации ответственности соучастников преступления, хотя ведущее место занимал принцип равной ответственности совместно действующих лиц. Так, в ст. 19 гл. XXII Соборного уложения 1649 года указывается: «А будет кто над кем учинит смертное убийство по чьему научению, а сыщется про то допряма, и того, кто на смертное убийство научал, и кто убил, обеих казнити смертию же». Как мы видим, подстрекатель наказывался в равной мере с непосредственным исполнителем преступления, что, в общем-то, делалось и по ряду других составов. Однако в Уложении (ст. 12 гл. X) имеется исключение из этого правила: «А который дияк... велит судное дело подьячему написать не так, как в суде было... дияку за то учинить торговую казнь, бити кнутом, и во дьяцех не быти, а подьячего казнити, отсечи рука». В данном случае непосредственный исполнитель преступления наказывался строже, чем подстрекатель. Пособничество наказывалось так же, как непосредственное исполнение преступления: «... и указ им чинити так же, как розбойником» (ст. 63 гл. XXI Уложения).

В Артикуле воинском 1715 года с кратким толкованием указывается: «Властно яко убийца сам, тако и протчие имеют быть наказаны, которые подлинно к смертному убийству вспомогали или советом или делом вступались» (артикул 155). На принципе равной ответственности основано большинство положений Артикула. Дифференциация ответственности соучастников в Воинском артикуле отмечается в разделе о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности. В толковании к артикулу 149 главы восемнадцатой «О поносительных писмах бранных и ругательных словах» указано: «Ежели кто советом, помощью и делом к таким ругательным писмам вспоможет, оные тайно прибьет, кому в дом или на улице подбросит и протчая: онаго не инако, яко пасквиланта самого, наказать, однакож по разсмотрению обстоятельств против оных иногда наказание легче чинитца».

Однако научная мысль того времени уже совершенно ясно подчеркивает необходимость избирательного подхода к ответственности соучастников. Эта идея нашла отрешение в Наказе Екатерины 1767 года, который, как известно, предназначался депутатской комиссии, созванной для составления нового уложения. В Наказе было установлено четкое требование назначения различного наказания соучастникам преступления («сообщникам»): «Надобно положить наказания не столь великия сообщникам в беззаконии, которые не суть беспосредственными онаго исполнителями, как самим настоящим исполнителям». Интересно, что угроза повышенного наказания исполнителям преступления преследовала цель затруднить выделение исполнителя и подобным образом воспрепятствовать совершению преступления: «Когда многие люди согласятся подвергнув себя опасности, всем им общей, то чем более опасность, тем больше они стараются сделать оную равною для всех. Законы, наказующие с большею жестокостью исполнителя преступления, нежели простых только сообщников, воспрепятствуют, чтоб опасность могла быть ровно на всех разделена, и причиняет, что будет труднее сыскати человека, который бы захотел взять на себя совершить умышленное злодеяние; понеже опасность, которой он себя подвергнет, будет больше в рассуждении наказания за то ему положенного неравно с прочими сообщниками».

Наибольшее развитие принцип дифференциации ответственности соучастников преступления получает в XIX и начале XX века. Так, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года содержались правила определения меры наказания соучастникам преступления (ст. 123-129 Уложения). В соответствии с этими правилами при соучастии без предварительного соглашения «главные виновные приговариваются к высшей мере наказания, за то преступление в законах положенного», участники наказываются «по мере оказанного каждым из них содействия в учинении преступления, одною или двумя степенями ниже того, коему подвергаются главные виновные». При соучастии по предварительному соглашению «зачинщики... приговариваются к самой высшей мере той степени наказания, которое вообще законом за сие преступление положено». Подговорщики или подстрекатели «приговариваются к высшей мере наказания, определенного за сие преступление, к коему они подговаривали или подстрекали». Сообщники в преступлении «подлежат наказанию, за сие преступление законом положенному; но мера оного определяется по мере содействия их зачинщикам, как в приготовлении к преступлению и в привлечении к оному других, так и в самом исполнении». В отношении пособников закон устанавливал следующее: «Те, коих содействие было необходимо для совершения преступления, приговариваются к наказанию, за то преступление в законе определенному, наравне с учинившими оное; а все прочие к наказанию одною степенью ниже бывших при содеянии преступления участников оного».

Помимо этого, правила назначения наказания соучастникам преступления предусматривались и в ряде статей Особенной части Уложения. Например, в ст. 1633 Уложения редакции 1885 года устанавливалось, что «за разбой, учиненный составившеюся для того или вообще для преступлений сего рода шайкою... зачинщики, начальники и все главнейшие преступники» подвергаются лишению всех прав состояния и ссылке на каторжную работу «на время от двенадцати до пятнадцати, а прочие от десяти до двенадцати лет».

В Уголовном уложении 1903 года вопрос об ответственности соучастников ставился в зависимость от деления преступных деяний на виды: тяжкие преступления, преступления и проступки (ст. 3 Уложения). Так, в соответствии со ст. 15 Уложения все соучастники тяжкого преступления или преступления подлежали наказанию, «за учиненное преступное деяние положенному». Наказание в данном случае смягчалось лишь для пособника, «коего помощь была несущественна». Из соучастников проступка наказывался «только непосредственно учинивший или участвовавший в выполнении онаго». Подстрекатель же и пособник подлежали наказанию «только в случаях, особо законом указанных».

Важно отметить, что стремление законодателя дифференцировать ответственность отдельных видов соучастников является специфической чертой современного зарубежного уголовного законодательства.

Так, на основании абз. 2 § 27 УК ФРГ наказание пособнику назначается в пределах санкции, которая предусматривается для исполнителя, но должно быть смягчено согласно абз. 1 § 49. В соответствии с абз. 1 § 49 УК ФРГ «в отношении смягчения наказания действуют следующие правила.

1. Пожизненное лишение свободы заменяется лишением свободы на срок не менее трех лет.

2. При лишении свободы на определенный срок следует назначать наказание максимум до трех четвертей предусмотренного максимального срока. При денежном штрафе то же самое действует относительно максимальной суммы дневных ставок.

3. Повышенный минимальный срок наказания в виде лишения свободы снижается:

в случае минимального срока от десяти или пяти лет на два года;
в случае минимального срока от трех или двух лет на шесть месяцев;
в случае минимального срока от одного года на три месяца;
в остальных случаях на установленный законом минимальный срок».

Статья 25 УК Швейцарии указывает, что пособничество при совершении преступления или проступка подлежит предусмотренному наказанию, которое может быть смягчено согласно ст. 65 УК Швейцарии.

В соответствии со ст. 65 УК Швейцарии наказание назначается следующим образом:

• «вместо пожизненной каторжной тюрьмы — каторжную тюрьму на срок не менее десяти лет;

• вместо каторжной тюрьмы с особо определенным минимальным сроком — каторжную тюрьму;

• вместо каторжной тюрьмы — тюремное заключение от шести месяцев до пяти лет;

• вместо тюрьмы с особо определенным минимальным сроком — тюремное заключение;

• вместо тюремного заключения — арест или штраф».

В соответствии с § 23 УК Дании:

«(1) Наказание может быть уменьшено любому лицу, пытавшемуся оказать лишь незначительную помощь или оказать влияние на уже сформировавшийся умысел, и если преступление не было окончено или предполагавшееся содействие оказалось неудачным.

(2) Наказание может быть аналогично уменьшено лицу, содействовавшему нарушению обязанности в особых отношениях, в которых оно лично не принимало участия.

(3) Если не предусмотрено иное, то наказание за участие в преступлениях, за которые не предусмотрено наказания более сурового, чем простое заключение под стражу, может быть отменено, если соучастник лишь намеревался оказать незначительное содействие или оказать влияние на уже сформировавшийся умысел или если он является соучастником по небрежности».

Статья 49 УК Голландии гласит:

«1. В случае соучастия максимальное основное наказание, предусмотренное за преступление, уменьшается на одну треть.

2. В случае преступления, предусматривающего наказание в виде пожизненного тюремного заключения, должен быть назначен срок тюремного заключения не более пятнадцати лет». К соучастникам по уголовному законодательству Голландии относятся, как уже отмечалось, лица, содействовавшие совершению преступления.

В соответствии со ст. 30 УК Республики Корея 1953 года подстрекатель наказывается так же, как исполнитель, а наказание пособнику назначается меньшее, чем наказание исполнителю.

Из данных положений видно, что в основном мера ответственности снижается лицам, осуществляющим пособническую деятельность. В этой связи вполне объяснимы высказывания некоторых ученых о необходимости законодательного закрепления обязательного снижения ответственности лиц, осуществляющих пособническую деятельность. Так, авторы теоретической модели Уголовного кодекса по этой причине, например, предлагали внести в уголовный закон положение о возможности освобождения от наказания за пособничество совершению преступления, не представляющего большой общественной опасности¹См.: Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / Отв. ред. В.Н. Кудрявцев, С.Г. Колина. М., 1987. С. 175.. По мнению Т.И. Косаревой, в УК РФ требуется обязательное закрепление положения, предусматривающего снижение размера наказания для пособников, чье содействие было незначительно. Согласимся с последним тезисом, тем более, что такое предложение соответствует историческим тенденциям развития отечественного уголовного законодательства и зарубежному опыту. Однако в данном случае возникает проблема оценки незначительности содействия преступлению. В этом направлении можно разработать определенные теоретические рекомендации установления этого признака, но вся проблема заключается в их законодательном выражении. И это еще раз подчеркивает необходимость разработки постановления Пленума Верховного Суда РФ, в котором бы пояснялись эти моменты.

Дифференциация уголовной ответственности — первая ступень на пути достижения справедливости. Следующей ступенью является индивидуализация уголовной ответственности соучастников преступления.

Как отмечает Р. п. Судакова, «индивидуализация уголовной ответственности и наказания соучастников преступления строится на общих началах... с учетом критериев индивидуализации, специально установленных законом»²Судакова Р.Н. Индивидуализация уголовной ответственности и наказания соучастников преступления. С. 13.. Таковыми в соответствии с ч. 1 ст. 34 УК РФ являются характер и степень фактического участия лица в совершении преступления.

Характер участия определяется той ролью, которую выполнял соучастник в совершении преступления (исполнитель, организатор, подстрекатель, пособник). Это качественный показатель. В литературе справедливо указывается: «Характер участия хотя и выделен законодателем особо, но не имеет конкретного и определенного вектора влияния его на ответственность...».

Вместе с тем, существует мнение, что общественная опасность соучастников по убывающей определяется следующей последовательностью, закрепленной в законе: исполнитель, организатор, подстрекатель, пособник. По мнению Т.И. Косаревой, «законодательная классификация соучастников позволяет определить не только основание уголовной ответственности соучастника, но и меру его ответственности. Более того, смеем предположить, что именно в этом и заключается главная роль разделения соучастников на виды. В противном случае выделение различных видов соучастников по большому счету не имело бы смысла, поскольку деятельность соучастников только для обоснования их ответственности могла быть сформулирована в самом общем виде. Поэтому законодательная система видов соучастников — исполнитель, организатор, подстрекатель, пособник — отражает общественную опасность деяния каждого соучастника...».

Данная точка зрения вызывает некоторые возражения. Действительно, деятельность организатора более общественно опасна, чем деятельность подстрекателя и пособника. Однако нельзя однозначно сказать, что деятельность исполнителя более общественно опасна, чем деятельность организатора либо подстрекателя, деятельность подстрекателя — чем деятельность пособника. В каждом конкретном случае необходимо выяснять, в каком именно способе выразилась исполнительская, организаторская, подстрекательская или пособническая деятельность соучастника. В отношении исполнителя необходимо выяснить его зависимость от остальных соучастников, организатора — степень его влияния на соучастников и их зависимость от него, количество вовлеченных им лиц и т.д., подстрекателя — способ вовлечения лица в совершение преступления (например, угроза или уговор). Еще раз отметим, что законодательная классификация соучастников в первую очередь направлена на обоснование ответственности лиц, не являющихся исполнителями и не выполняющими действий, входящих в объективную сторону преступления, предусмотренного статьей Особенной части УК РФ. И уже на основании этой классификации, после установления видовой принадлежности соучастника происходит индивидуализация его ответственности. При этом мы должны учитывать различные показатели, а также специфику самого совместно совершаемого преступления.

Не согласны мы и с мнением о том, что вспомогательная роль пособника предполагает назначение ему, по сравнению с другими соучастниками, менее тяжкого наказания. Содействие пособника иногда может оказать весьма существенное влияние на достижение преступного результата (передача важной информации, средств совершения преступления и т.д.). Именно поэтому в ч. 1 ст. 67 УК РФ при назначении наказания за преступление, совершенное в соучастии, рекомендуется учитывать и значение этого участия для достижения цели преступления.

В отличие от характера участия, степень участия является количественным показателем и определяется через объем деятельности, вклад, внесенный соучастником в достижение преступного результата, меру его активности. В законе не проводится разграничения соучастников по степени участия. В теории уголовного права в соответствии с этим критерием соучастники подразделяются на главных и второстепенных.

Нельзя однозначно сказать, кто из соучастников, перечисленных в ст. 33 УК РФ, является главным, а кто второстепенным. Деятельность организатора в силу своей специфики, конечно, свидетельствует о большей степени участия в совершении преступления (53% опрошенных сотрудников правоохранительных органов считают, что деятельность организатора является наиболее общественно опасной). Остальные соучастники могут принять участие в совершении преступления в различной степени. Например, в каждом отдельном случае мера активности пособника неодинакова. Он может ограничиться просто дачей разового совета, указания, а может, вместе с тем, лично на вверенной ему автомашине обеспечить доставку похищенного к себе на квартиру, устранить препятствия, скрыть следы преступления и т.д. Наконец, нередки случаи, когда преступник выполняет несколько ролей (например, подстрекателя и пособника, организатора и соисполнителя). Поэтому степень участия лица в совершении преступления необходимо выяснять отдельно применительно к конкретному преступлению и относительно конкретных соучастников. «Устанавливать в норме закона, кому отводится главная и второстепенная роль, вряд ли целесообразно, поскольку активность деяний соучастника одного и того же вида колеблется в зависимости от особенностей преступления». Необходимо лишь дополнить ч. 1 ст. 67 УК РФ таким показателем, как инициативность лица.