Организатор преступления

Организатор преступления в качестве вида соучастника, как уже нами было отмечено, в отечественном уголовном законодательстве появился сравнительно недавно. Необходимость его выделения была подтверждена не только теорией, но и практикой уголовного права. Организатором преступления в соответствии с ч. 3 ст. 33 УК РФ является лицо, которое:

организовало совершение преступления;
руководило его исполнением;
создало организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию);
руководило организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией).

Законодатель, таким образом, выделяет четыре разновидности организационной деятельности. Для признания лица организатором преступления достаточно выполнения любого из указанных действий. Причем организаторство преступления может проявляться только в активной форме, путем бездействия организовать совершение преступления невозможно. Следует отметить, что по результатам проведенного выборочного исследования доля организаторов в общем количестве соучастников составила 11%.

Однако прежде чем переходить к рассмотрению сущности деятельности организатора, необходимо сначала обратить внимание на само определение организатора, которое является, пожалуй, самым неудачным по сравнению с определениями других видов соучастников. Прежде всего, оно страдает тавтологией «в силу установления того же через то же» (организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления). Также вызывает сомнение необходимость, в том числе правильность, подобного разделения организационной деятельности.

Во-первых, спорным является деление организаторов на организовывающих и руководящих лиц, будто возможна организация преступления без руководства либо руководство без организации. Хотя в литературе предпринимаются попытки обосновать разделение этих понятий. «Организацию совершения преступления, — пишет В.В. Качалов, — следует рассматривать как деятельность, осуществляемую до начала совершения деяния, содержащего признаки объективной стороны преступления, и заключающуюся в планировании совершения преступления, подборе соучастников, их расстановке, распределении ролей, определении необходимости по приисканию и указании по приисканию орудий или средств совершения преступления»¹Качалов В.В. Организатор преступления в уголовном праве России: Дисс. канд. юрид. наук. М., 2004. С. 67.. Руководство же исполнением преступления, по его мнению, можно определить как деятельность организатора, непосредственно осуществляемую в процессе совершения исполнителем (соисполнителями) общественно опасного деяния. В данном случае автор принимает в расчет стадию преступления, но это, как будет показано далее, неправильный подход.

Во-вторых, в данном определении об организаторе говорится как о лице, руководившем именно исполнением преступления. А что делать, если лицо руководило только приготовлением к преступлению? Об этом в рассматриваемой норме ничего не отмечается. Ведь возможна ситуация, когда исполнитель выполняет объективную сторону преступления без чьего-либо руководства, которое было уже осуществлено до этого (на стадии приготовления). Правильным ли будет непризнание организатором преступления лица, руководившего приготовлением к нему, в то время как мы признаем таковым лицо, руководившее его исполнением? Думается, на данный вопрос невозможен положительный ответ. Это подтверждает и судебная практика. Так, организатором приготовления к разбою был признан Оболонский, роль которого заключалась в том, что он предложил Карлову и Юдину совершить разбойное нападение на водителя автомашины с применением оружия, пообещав обоим материальное вознаграждение, и передал Карлову обрез и боевые патроны. Кроме того, Оболонский разработал план, согласно которому Юдин должен был остановить автомобиль, а Карлов, угрожая оружием, потребовать от водителя выйти из машины, после чего передать автомобиль Оболонскому. Однако данное преступление не удалось довести до конца, поскольку автомашина, на которой находились Карлов и Юдин, была задержана работниками ГАИ.

Да, законодатель говорит о такой функции организатора как организация совершения преступления. Помимо вышеуказанной тавтологии понятие «организация совершения преступления» является не просто широким, а всеобъемлющим, которое уже само по себе охватывает все виды организаторской деятельности. Разве нельзя отнести к организации совершения преступления руководство исполнением преступления или создание организованной группы, целью которой является совершение конкретного преступления. Иное толкование данного понятия вынуждает нас искать отличие между понятиями «совершение преступления» и «исполнение преступления».

При ближайшем рассмотрении становится очевидным, что, с одной стороны, в российском уголовном законодательстве при определении приготовления к преступлению, покушения на преступление, исполнителя, подстрекателя и пособника преступления под совершением преступления понимается по сути его исполнение. С другой стороны, совершение преступления можно понимать и как более широкое понятие, охватывающее, в том числе, и исполнение преступления, когда речь идет о стадиях совершения преступления. Законодатель, таким образом, создал тупиковую ситуацию. Исполнение преступления не может обособляться от совершения преступления, и для разграничения руководства исполнением преступления от организации совершения преступления к последнему следует относить только руководство приготовлением к преступлению, поскольку организаторские действия на стадии покушения охватываются понятием «руководство исполнением преступления». Приготовительные действия характерны для совершения преступления только отчасти в широком его понимании. И это уже будет новое нехарактерное понимание совершения преступления. Такая терминологическая коллизия при определении организатора преступления является, по меньшей мере, лишней. А в конечном итоге она не позволяет правоприменителю полноценно использовать норму о данном виде соучастника.

И, в-третьих, непонятно выделение таких организаторов преступления, которые создают организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководят ими. Зачем в определении организатора указывать на отдельные разновидности соучастия. В этом случае, как отмечает А.П. Козлов, попросту «идет постепенное наращивание организаторских функций, постепенное их усложнение и соответствующее повышение общественной опасности». Принципиальное возражение вызывает и сама законодательная формулировка «лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими». Ведь мы говорим об организаторе как виде соучастника преступления, а не просто о лице, создавшем организованную группу, преступное сообщество или руководившем ими. Законодатель почему-то переставляет акцент с совершения преступления на совместное образование. «Закон... создает ложное впечатление, что лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество, не организует совершения преступления».

Кроме того, именно подобная формулировка создает конкуренцию уголовно-правовых норм: «... организатор или руководитель преступного сообщества будет отвечать по ч. 1 ст. 210 УК РФ как исполнитель этого преступления, тогда как ч. 3 ст. 33 УК РФ говорит о том, что он должен быть признан организатором преступления». По мнению В.В. Качалова, данный недостаток можно устранить, если в УК РФ вести речь об организаторе преступления, совершенного организованной группой или преступным сообществом, но и в данном случае речь идет об организаторе конкретного преступления, хотя и совершенного организованной группой или преступным сообществом.

Приведенные недостатки во многом связаны с тем, что организатор — это самый «молодой» вид соучастника в отечественном уголовном законодательстве, понятие которого еще не прошло такой же многолетней обработки теорией и практикой уголовного права, как понятие исполнителя, подстрекателя и пособника. Все это, несомненно, указывает на необходимость изменения понятия организатора преступления, закрепленного в ч. 3 ст. 33 УК РФ, путем исключения из него ненужных и дублирующих функций. Заметим, что 54% опрошенных сотрудников правоохранительных органов отмечают несовершенство данного определения. Современному зарубежному уголовному законодательству известны примеры более лаконичного и, как нам представляется, правильного определения организатора преступления. Например, согласно ч. 2 ст. 20 УК Латвийской Республики, «организатором преступления признается лицо, организовавшее совершение преступного деяния и руководившее его совершением». Мы не будем останавливаться на недостатках данного определения, но оно хотя бы не содержит указания на такие излишние разновидности организаторской деятельности, как создание организованной группы или преступного сообщества либо руководство ими. Кстати говоря, определение организатора в УК Латвийской Республики полностью повторило определение организатора, которое содержалось в УК РСФСР 1960 года.

Рассматривая понятие организатора, мы должны учитывать, что его функции весьма сложны и многогранны. Его действия «могут слагаться из огромного многообразия поведенческих актов человека». К организационной деятельности относят: подыскание и вовлечение соучастников в совместную преступную деятельность, распределение функциональных обязанностей, разработка плана действий, создание благоприятных условий для последующего совершения преступления, обеспечение соучастников орудиями и средствами совершения преступления, направление совместных усилий на совершение преступления, непосредственное руководство действиями участников в момент совершения преступления и т.д.

А.М. Царегородцев пишет: «виды организационной деятельности нельзя строго типизировать для всех без исключения преступлений, совершаемых в организованном порядке. Объем и сочетание их может быть самым разнообразным, зависящим от характера совершаемого преступления, важности объекта посягательства, «сложности» осуществления преступного замысла и других показателей». Иными словами, для организатора преступления нет строго установленного перечня действий, которые он должен выполнить. Вследствие этого организатор является самым неоднозначно понимаемым видом соучастников не только в теории, но и в судебной практике. Встречаются случаи, когда практически одинаковые действия в одном случае квалифицируются как организаторство, а в другом — нет.

Например, Вологодским областным судом Бурлова была признана виновной в организации убийства своего мужа. Супруги Бурловы проживали в зарегистрированном браке, от которого имели дочь 1991 года рождения, кроме того, с ними проживали двое детей Бурловой от первого брака. В последние месяцы совместной жизни между ними сложились крайне неприязненные отношения, происходили постоянные скандалы, ссоры, решался вопрос о разводе. Вечером и ночью 13 сентября 1994 г. пьяный Бурлов избил жену, причинив ей легкие телесные повреждения. Бурлова решила отомстить мужу за это и избавиться от него. С этой целью 14 сентября 1994 г. она предложила неоднократно судимому Серебрякову за денежное вознаграждение убить ее мужа, на что тот согласился. В десятом часу вечера Бурлова на служебной машине вместе с Серебряковым приехала к своему дому, предварительно узнав по телефону от сына, что пьяный муж спит дома. Она подробно рассказала Серебрякову о расположении квартиры и месте, где спит муж, проводила его до своего подъезда, дата нож, а также ключ от входной двери квартиры. Серебряков вошел в квартиру, где спал Бурлов, и с целью убийства нанес последнему ножом 32 ранения, от которых тот сразу же скончался.

Другой пример.

Приморским краевым судом Кравчук осуждена по ст. 17 (ст. 33 УК РФ), 103 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105 УК РФ) к 9 годам лишения свободы, а Быстряков — по п. «а» ст. 102 УК РСФСР (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ) к 15 годам лишения свободы. Преступление совершено при следующих обстоятельствах. В 1991 г. между супругами Кравчук сложились неприязненные отношения. Они обратились в суд с иском о расторжении брака, но им был дан срок до июня 1992 г. для примирения. 8 мая 1992 г. супруги Кравчук со знакомыми у себя в квартире распивали спиртное. К ним с приятелями зашел Быстряков, у которого с Кравчуком произошла ссора, но затем они помирились и вместе продолжали распивать спиртное. Зная, что Быстряков отбывал наказание за тяжкое преступление, Кравчук предложила убить мужа, пообещав заплатить за это 5000 руб. Быстряков согласился. Кравчук сказала ему, что предупредит его, когда муж крепко заснет, и он сможет совершить убийство. 10 мая 1992 г. около двух часов ночи Кравчук пришла к Быстрякову, сообщила, что муж спит, а сама возвратилась домой. В третьем часу ночи Быстряков, взяв с собой нож, пришел в квартиру к Кравчукам. Нож он отдал Кравчук. Последняя показала, где спит ее муж, и подала топор. Быстряков нанес спящему Кравчуку удар по голове. Затем Кравчук передала Быстрякову нож, которым он ударил ее мужа в левую часть груди, причинив ранение с повреждением сердца и левого легкого, отчего тот скончался. Суд квалифицировал ее действия по ст. 17, 103 УК РФ как пособничество и подстрекательство к совершению умышленного убийства без отягчающих обстоятельств.

В приведенных примерах трудно найти какие-либо явные отличия, говорящие в пользу принятых решений. Многие действия, которые выполняет организатор, характерны для подстрекателя и пособника, однако выполнение таких действий еще не делает какое-либо лицо организатором преступления. Данному виду соучастника должно быть присуще определенное свойство, качество, позволяющее его обособить от других видов соучастников. Как отмечает А.П. Козлов, «устанавливая специфику организатора преступления, мы должны выделить те стороны, которые формируют сущность его деятельности».

Так, П.Ф. Тельнов в качестве таковой называет объединение преступных деяний лиц. П.И. Гришаев и Г.А. Кригер пишут о том, что организатор объединяет усилия других соучастников, направляет их совместную преступную деятельность, т.е. является руководителем преступления. По мнению А.П. Козлова, организатор выполняет свойственные ему функции объединения, координации и планирования. Мы не оспариваем мнения авторов в том плане, что данные функции присущи организатору преступления. Однако при определении организатора следует учитывать то, что он может осуществлять свою деятельность на стадии приготовления или при непосредственном совершении преступления. С одной стороны, он является лицом, устраивающим, подготавливающим совершение преступления. С другой стороны, он может быть и руководителем, т.е. лицом, возглавляющим, направляющим совместную преступную деятельность. Именно устроение совершения преступления и руководство совершением преступления, осуществляемые путем взаимодействия с другими соучастниками, составляет сущность данного соучастника.

Например, по приговору Хабаровского краевого суда от 19 февраля 1999 г. Селюнина осуждена по ч. 3 ст. 33 и пп. «ж», «з» ч. ст. 105 УК РФ. По данному делу осуждены также Кривченко и Шмелев. Селюнина признана виновной в организации убийства своего мужа из корыстных побуждений — с целью воспрепятствовать расторжению брака и разделу имущества, в том числе и квартиры, по предварительному сговору группой лиц, по найму за денежное вознаграждение.

В мае 1998 г. между супругами Селюниными сложились неприязненные отношения, в связи с чем муж высказал намерение расторгнуть брак и произвести раздел имущества. Не желая раздела, Селюнина предложила Кривченко и Шмелеву за вознаграждение в сумме 500 руб. убить ее мужа. Она же разработала план убийства, обсудила с Кривченко и Шмелевым детали совершения преступления, отвела их на чердак дома, где планировалось осуществить указанные действия, и передала им орудие убийства — нож. 29 мая 1998 г. под надуманным предлогом Селюнина привела своего мужа к месту предполагаемого убийства. На площадке 13-го этажа дома Шмелев и Кривченко убили Селюнина, нанеся ему множество ударов обрезком трубы и ножом.

В данном примере явно прослеживается руководящая роль Селюниной.

Таким образом, на основании сказанного, ч. 3 ст. 33 УК РФ необходимо изложить следующим образом: «Организатором преступления признается лицо, устроившее совершение преступления или руководившее его совершением». Данное определение организатора является общим и наиболее полно соответствующим возможному многообразию организационной деятельности. Кроме того, в подобном определении понятия организатора нет тавтологии, о которой отмечалось выше.

Следует также отметить, что в Особенной части УК РФ содержатся статьи, которые предусматривают ответственность фактически за организацию преступлений. Это так называемое необходимое соучастие. В таких случаях возникает закономерный вопрос о применении конструкции соучастия в преступлении — ст. 209 «Бандитизм» (создание устойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на граждан или организация, руководство такой группой (бандой), ст. 210 «Организация преступного сообщества (преступной организации)», ст. 212 «Массовые беспорядки» (организация массовых беспорядков), ст. 239 «Организация объединения, посягающего на личность и права граждан», ст. 279 «Вооруженный мятеж» (организация вооруженного мятежа), ст. 282¹ «Организация экстремистского сообщества», ст. 322¹ «Организация незаконной миграции».

Например, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» от 17 января 1997 г. поясняется: «Судам следует иметь в виду, что ст. 209 УК РФ, устанавливающая ответственность за создание банды, руководство и участие в ней или в совершаемых ею нападениях, не предусматривает ответственность за совершение членами банды в процессе нападения преступных действий, образующих самостоятельные составы преступлений, в связи с чем в этих случаях следует руководствоваться положениями ст. 17 УК РФ, согласно которым при совокупности преступлений лицо несет ответственность за каждое преступление по соответствующей статье или части статьи УК РФ». Мы не возражаем относительно необходимости квалификации действий организатора в этом случае по совокупности преступлений. Однако это в конечном итоге приводит к ситуации двойного учета при оценке его действий и назначении наказания, что ставит под сомнение целесообразность существования в Особенной части УК РФ норм подобного характера.