Основание ответственности соучастников

Большое значение для решения многих проблем, касающихся уголовной ответственности соучастников преступления, имеет вопрос об основании ответственности совместно действовавших лиц, который поэтому требует своей разработки.

Рассматривая основание уголовной ответственности соучастников преступления, естественно, следует сначала определиться с тем, что такое основание уголовной ответственности вообще. Для этого предварительно необходимо затронуть вопрос об основании уголовной ответственности лица, совершившего преступление единолично, вызывающий на протяжении многих лет различные споры и дискуссии в науке уголовного права. Мы не будем останавливаться на рассмотрении точек зрения отдельных криминалистов по поводу основания уголовной ответственности преступника, а лишь на тех положениях, которые, как нам кажется, являются наиболее правильными.

Предваряя рассуждение по данному вопросу, сразу же отметим, что одним из значений слова «основание» по Толковому словарю русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой является «причина, достаточный повод, оправдывающие что-нибудь». Поэтому Ф.Г. Бурчак совершенно прав, указывая следующее: «... под основанием ответственности в уголовном праве следует понимать достаточный повод для привлечения лица к уголовной ответственности, для применения к нему определенных мер государственного принуждения». Необходимо только выяснить, что же является таким достаточным поводом.

Наступление уголовной ответственности, безусловно, всегда связывается с определенным общественно опасным деянием лица.

В связи с этим можно предположить, что основанием уголовной ответственности лица следует считать совершенное им общественно опасное деяние. Но такое утверждение являлось бы, по сути, неверным, ибо «совершаясь в обществе, возникая в связи и по поводу достижения субъектом своих целей, сами по себе индивидуальные действия изначально в своей физической природе еще не содержат социального качества; эти действия приобретают таковое только извне — в ходе взаимодействия с обществом, с его нормами и ценностями». Иными словами, для того чтобы деяние лица могло быть отнесено к той или иной категории, оно должно получить оценку в соответствии с социальными нормами. В нашем случае поведение лица должно быть соотнесено с уголовно-правовыми нормами. Необходимо установить тождество между признаками совершенного общественно опасного деяния и признаками, которыми в уголовном законе охарактеризованы подобного рода деяния (состав преступления). Неслучайно поэтому некоторые авторы говорят о том, что состав преступления является правовым основанием уголовной ответственности, в то время как факт совершения лицом предусмотренного уголовным законом деяния является фактическим основанием для привлечения лица к уголовной ответственности.

Представляется, однако, более правильно говорить о едином основании уголовной ответственности, а не о юридическом и фактическом основаниях ответственности, поскольку ни то, ни другое сами по себе не являются достаточным поводом для применения мер государственного принуждения. «Наличие в законе признаков состава преступления, его описание, — пишет А.А. Чистяков, — не есть основание уголовной ответственности. Это модель деяния, описанная законодателем, которая может реально произойти. Характеристики преступных деяний не могут сами по себе являться основанием уголовной ответственности — они выступают в качестве юридических условий. Деяние само по себе также не может являться основанием, ибо его характеристики без их нормативно-правового закрепления ничего не значат и не влекут за собой возникновения правовых последствий»¹Чистяков А.А. Механизм формирования основания уголовной ответственности. Рязань. 2000. С. 117. Исходя из этого, А.А. Чистяков совершенно правильно определяет понятие основания уголовной ответственности:

«...под основанием уголовной ответственности (в общем смысле) понимается обстоятельство, указанное в законе, наличие которого в реальной действительности влечет возникновение у лица, обладающего свободной волей, обязанности претерпеть предусмотренные уголовным законом неблагоприятные для него последствия».

Поэтому верным будет следующее утверждение: только «неразрывное единство правового (состав преступления) и материального (деяние) в своей совокупности порождает явление совершенно нового качества — основание уголовной ответственности». Подобная точка зрения находит свое подтверждение и в уголовном законе. В соответствии со ст. 8 Уголовного кодекса РФ основанием уголовной ответственности является совершение лицом деяния, содержащего все признаки состава преступления. Указанное основание уголовной ответственности является единственным. Это означает, что лицо подлежит уголовной ответственности только в том случае, когда в совершенном им деянии имеются все признаки состава преступления. В противном случае о привлечении к уголовной ответственности говорить не приходится.

Изложенное, казалось бы, в полной мере должно относиться и к основанию уголовной ответственности лиц, совершивших преступление в соучастии. Так, П.И. Гришаев и Г.А. Кригер в этой связи отмечают: «Не вызывает никаких сомнений, что... ответственность соучастников, как лиц, совершивших общественно опасное действие, должна обосновываться таким же путем, как и ответственность индивидуально действующих лиц». Однако, по мнению некоторых исследователей, на стороне таких соучастников, как организатор, подстрекатель и пособник, не содержится состава преступления, поскольку они непосредственно не выполняют объективной стороны деяния, указанного в Особенной части Уголовного кодекса РФ. Иными словами, основанием их ответственности является содеянное исполнителем. По нашему мнению, решение этого вопроса непосредственно связано с уяснением юридической природы института соучастия, взгляды на которую исторически складывались в русле двух теорий: акцессорной и самостоятельной.

Акцессорная теория соучастия впервые нашла законодательное закрепление во Французском УК 1791 г., а затем в УК 1810 г. Данная концепция соучастия была разработана представителями классической школы уголовного права. В соответствии с ней исполнитель преступления — это центральная фигура соучастия. Деятельность остальных соучастников является несамостоятельной.

Рассматривая подстрекательство или пособничество как участие в чужом деянии, криминалисты-классики определяли ответственность этих участников преступления в зависимости от ответственности исполнителя. В соответствии с этим ответственность всех прочих участников преступления за степень осуществления преступного намерения определялась той стадией, которой достигло выполнение исполнителем преступного замысла (приготовление, покушение, оконченное преступление), а обстоятельства, исключающие преступный характер совершенного исполнителем, признавались влекущими за собой освобождение от ответственности и прочих соучастников. А.А. Пионтковский, например, выделял следующие основные положения акцессорной теории соучастия.

1. Уголовно-правовое значение действий соучастника всецело определяется характером преступления, в совершении которого он принимал участие (действие каждого отдельного соучастника не имеет самостоятельного значения).

2. Преступление, выполненное исполнителем (или исполнителями), вменяется в уголовную ответственность каждому соучастнику. Если исполнитель совершил оконченное преступление, то за оконченное преступление отвечают и соучастники. Если он совершил лишь покушение, то только за покушение может нести ответственность и каждый соучастник.

3. Если деятельность исполнителя не достигла такой стадии в развитии преступной деятельности, которая влечет за собой уголовную ответственность, то не влекут за собой уголовной ответственности и действия, совершенные другими соучастниками.

4. Если деятельность исполнителя не заключает в себе элемента противоправности, то не противоправной является и вся деятельность каждого из соучастников²См.: Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. С. 611..

Изначально, в своем исходном состоянии, акцессорная теория соучастия обозначала ответственность за чужое преступление, поскольку некоторые ее сторонники придерживались позиции индетерминизма и абсолютной свободы воли. Так, по мнению Биркмейера, наказуемость соучастника следует из чужого преступления, в котором он участвовал, — его кара вытекает из чужого преступного деяния, — это и есть то, что называется акцессорным характером соучастия: где только есть соучастие, там уголовно-правовая несамостоятельность, зависимость от физического виновничества, акцессорное отношение к последнему. Гарро также считал, что соучастие имеет вполне акцессорный характер: зависит от главного действия и от него заимствует свой преступный характер.

В отечественной уголовно-правовой науке идея акцессорной природы соучастия не получила широкого распространения и всячески подвергалась критике со стороны ученых-правоведов. «...Нельзя говорить об ответственности соучастника за действия исполнителя, — пишет Ф.Г. Бурчак, — без того, чтобы не вступить в противоречие с основными идеями уголовного права и правосудия»³Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. С. 71.. Еще более определенно по этому поводу высказался В.С. Прохоров: «Акцессорность, таким образом, означает, что основание уголовной ответственности соучастников лежит за пределами совершенного ими деяния. Именно этот органически присущий акцессорности взгляд на природу соучастия определяет его порочность и неприемлемость для... уголовного права, так как по существу означает требование вменять в ответственность подстрекателям и пособникам то, что не совершено каждым из них лично». То же самое отмечает и Р.Н. Судакова: «...теория акцессорности соучастия органически чужда, неприемлема для... уголовного права. Причем суть ее неприемлемости в том, что основание ответственности каждого из соучастников лежит не в действиях исполнителя, а в характере действий, совершенных ими лично...»⁴Судакова Р.Н. Индивидуализация уголовной ответственности и наказания соучастников преступления: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. Л., 1982. С. 15..

В настоящее время влияние акцессорной теории соучастия наиболее сильно проявляется в уголовном праве Англии и Франции. Это проявляется, например, в случае эксцесса исполнителя. Так, в Англии, если исполнитель в значительной степени отклоняется от задуманного посягательства и сознательно выполняет другое, то он подлежит уголовной ответственности один. В случае же, когда исполнитель случайно отклонился от выработанной сообща линии поведения, ситуация меняется. Здесь действует так называемое правило «перенесенного намерения». Судебная практика Франции придерживается позиции, по которой соучастник несет всю полноту ответственности за деяние исполнителя, осложненное обстоятельствами, не предвиденными соучастником. Совершенно понятно, что подобные правила похожи на объективное вменение.

Альтернативу акцессорной теории соучастия попытались найти представители социологической школы уголовного права. «Криминалисты-социологи придавали объективному моменту — преступному деянию лишь симптоматическое значение, значение показателя опасности личности. Отсюда они делали вывод, что поскольку подстрекатель или пособник своим поведением выявил свою опасность, то поведение самого исполнителя является обстоятельством, посторонним для характеристики степени опасности подстрекателя и пособника». Представители социологической школы уголовного права придерживались теории самостоятельной ответственности соучастников, в соответствии с которой каждый из них несет ответственность за содеянное им. По их мнению, сколько имеется преступников, столько имеется и преступлений (принцип quot delinquenti tot delicti). Так, И.Я. Фойницкий писал: «Уголовное право, провозглашающее принцип индивидуальной ответственности одним из самых коренных своих положений, только по недоразумению и по традиции продолжает говорить об уголовно-ответственном участии в чужой вине. На самом деле, каждый отвечает и может отвечать только за свою вину...».

Однако представители этой школы, провозглашая принцип самостоятельной ответственности совместно действовавших преступников, в своих воззрениях порой доходили до того, что предлагали вообще рассматривать деятельность каждого соучастника отдельно как самостоятельное преступление. Соучастие же как особый институт уголовного права предлагалось ликвидировать. Этот взгляд на соучастие нашел отражение в уголовном законодательстве Норвегии (Общегражданский уголовный кодекс 1902 г. и Военный уголовный кодекс 1902 г.), которое в Общей части не содержит положений о соучастии, а в статьях, определяющих признаки преступления, прямо говорит о лицах «причастных», «призывающих» к преступлению, «содействующих» совершению преступления». Такое крайнее, абсолютное проявление самостоятельной теории соучастия совершенно неприемлемо.

Таким образом, акцессорная и самостоятельная теория соучастия противопоставляются друг другу. Как нам представляется, при решении вопроса о характере ответственности соучастников необходимо избегать крайних точек зрения, поскольку ни та, ни другая теория соучастия в «чистом виде» не может считаться правильной.

В деянии любого соучастника, конечно, содержится самостоятельное основание ответственности, и ни о какой ответственности за чужое преступление не может быть и речи. Иначе будет противоречие принципам уголовного права. И в этом смысле верна мысль В.С. Прохорова: «Каждый соучастник, в чем бы ни выражался его вклад в сообща совершенное преступление, подлежит уголовной ответственности на том основании, что он, содействуя виновно, посягает на охраняемые уголовным законом общественные отношения..., что его деятельность в силу этого приобретает общественно опасный характер, а умышленное участие в совершении преступления выступает как лично им, соучастником, совершенное преступление. Основание ответственности..., таким образом, едино для всех форм преступной деятельности, оно всегда имеет конкретный и индивидуальный характер — каждый субъект действует ли он один или совместно с другими лицами, совершая преступление, тем самым создает основание своей уголовной ответственности»⁵Прохоров В.С. Вопросы теории соучастия в советской уголовно-правовой литературе // Правоведение. 1962. № 2. С. 126.. Соучаствуя в преступлении тем или иным способом (путем организации, подстрекательства, пособничества), лицо как бы и само совершает данное преступление. Попросту «причинение определенного общественно опасного результата подстрекателем и пособником происходит не непосредственно, а усложненным путем, через посредствующий элемент, т.е. через деяние исполнителя».

В статьях Особенной части УК РФ законодатель, как правило, описывает совершенное лицом непосредственно оконченное преступление. Но это вовсе не означает, что в деяниях организатора, подстрекателя или пособника не содержится состава преступления. Признаки состава преступления закрепляются не только в статьях Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации. Как отмечает В.Н. Кудрявцев, в диспозиции статьи Особенной части УК РФ, как правило, описываются признаки лишь объективной стороны преступления, да и то не в полном объеме, поэтому приходится обращаться к положениям Общей части УК РФ, где закрепляются признаки состава преступления, характеризующие субъекта преступления, объективную и субъективную сторону преступления. Состав преступления, таким образом, слагается из признаков, содержащихся в Общей и Особенной частях Уголовного кодекса РФ. Под составом преступления, верно замечает Н.Д. Дурманов, необходимо понимать «совокупность сформулированных в Общей и Особенной частях... уголовного права объективных и субъективных признаков, характеризующих определенное действие как преступление»⁶Дурманов Н.Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., 1955. С. 30.. Законодатель в этом случае «выносит» определенные признаки состава преступления в отдельную норму в целях унификации и компактности уголовного закона, так как нет надобности закреплять в диспозиции нормы все, без исключения, признаки, относящиеся к каждому составу преступления. Это является вполне допустимым техническим приемом, используемым при написании закона.

Следовательно, состав преступления соучастников складывается из признаков, содержащихся в статье Особенной части УК РФ, которые касаются конкретного преступления, и признаков, закрепленных в статьях Общей части УК РФ и, прежде всего, характеризующих их функциональную роль (ст. 33 УК РФ). Как пишет Ф.Г. Бурчак, «описывая в статьях Особенной части УК РФ объективную сторону исполнительской деятельности, законодатель объективную сторону деятельности организаторов, подстрекателей и пособников выносит как бы за скобки и называет один раз применительно ко всем умышленным преступлениям, указанным в Кодексе». Поэтому основание уголовной ответственности каждого из соучастников преступления такое же, как и у индивидуально действующего лица. Положение о том, что соучастие не создает какого-либо особого основания уголовной ответственности, в юридической литературе признается большинством авторов. Поэтому представители самостоятельной теории соучастия в какой-то степени правы.

Однако, по нашему мнению, не все положения акцессорной теории соучастия должны однозначно отрицаться, тем более что она не представляет собой чего-то органически целостного. Так, А.В. Пушкин пишет: «... акцессорную природу соучастия не следует воспринимать как однозначно застывшую догму, абсолютную идею, ведущую свое начало из глубины веков. В пределах этой теории прослеживается множество течений и оттенков, в том числе не игнорирующих самостоятельного характера ответственности соучастников преступления»⁷Пушкин А. В. Принципы акцессорной и самостоятельной ответственности соучастников преступления // Законность. 2001. № 3. С. 28.. М.И. Ковалев выделяет, например, следующие «виды акцессорности:

а) строгая акцессорность, когда все — и наказание, и освобождение от наказания — подчинено исполнителю преступления;

б) логическая акцессорность, которая предполагает, что наказание за соучастие должно быть определено лишь в пределах санкции, установленной законом за главное деяние;

в) акцессорность по наказанию, т.е. требование, чтобы степень наказуемости соучастников определялась по степени ответственности исполнителя;

г) акцессорность по степени завершенности деяния;

д) лимитированная акцессорность,... сущность которой сводится к тому, что наказуемость соучастия должна быть связана при помощи какой-либо формы вины, т.е., по сути дела, допускается и неосторожное соучастие».

По мнению М.И. Ковалева, отечественному законодательству свойственна акцессорная природа соучастия, сущность которой заключается в том, что: «... без исполнителя нет и соучастия, что особые условия и формы ответственности соучастников возможны только в том случае, если исполнитель выполнил задуманный соучастниками состав преступления, или, по крайней мере, начал его выполнение. Основой общей ответственности соучастников является единство действий всех участвующих в преступлении лиц. Стержень этого единства — исполнитель. И если его нет, то соучастие рассыпается как карточный домик».

Действительно, следует признать, что сама конструкция соучастия в действующем уголовном законодательстве предполагает некоторую акцессорность. Ведь мы говорим о совместном участии в преступлении, т.е. не о самостоятельной, а о взаимосвязанной преступной деятельности. А это как раз и подразумевает определенное взаимодополнение, акцессорность. Иначе институт соучастия просто бы не существовал. «Современная доктрина отвергает лишь ту сторону акцессорности, — совершенно справедливо замечает А.В. Пушкин, — которая проявляется в слепой зависимости ответственности и наказания, назначаемого соучастнику, от ответственности и наказания, назначаемого исполнителю преступления. Именно в этом срезе признание акцессорной природы соучастия чуждо современной теории и практике применения норм уголовного права». Определенная акцессорность соучастия признается и теми учеными, которые считают, что соучастники несут самостоятельную ответственность.

Деятельность соучастников, и это вполне очевидно, нельзя рассматривать независимо друг от друга в качестве самостоятельных преступлений. Нет таких составов преступлений, как организаторство, подстрекательство или пособничество, а есть состав конкретного преступления, содержащийся в деянии соучастника. Бесспорно, что подстрекательство и пособничество не могут образовать совокупности преступлений. Сочетание лицом деятельности подстрекателя и пособника свидетельствует лишь о большей степени его участия в совместно совершаемом преступлении. И ответственность такое лицо будет нести только за то преступление, соучастником которого оно являлось. Совместная преступная деятельность как раз и относится к тем случаям, когда имеются два или более преступника и одно преступление.

Причем следует подчеркнуть, как справедливо отмечает М.И. Ковалев, что «акцессорность соучастия определяется не единством состава, инкриминируемого соучастникам, а единством преступления, в котором они участвуют». Единая ответственность соучастников за одно и то же преступление выражается не в формальном признаке — единстве карательной нормы, не в тождестве составов, а в материальной однородности преступления. А.Н. Трайнин отмечал в этой связи: «Существо вопроса заключается в том, что то единство, которое предполагается понятием соучастия, не есть единство составов. Поэтому один соучастник может отвечать за основной состав, другой за более или менее опасный состав и, следовательно, по другой статье Уголовного кодекса, ни в коей мере не колебля общего положения об ответственности соучастников за одно и то же преступление».

Таким образом, решая вопрос о характере ответственности соучастников, следует придерживаться принципа «золотой середины». Соучастие в преступлении сочетает в себе и акцессорный, и самостоятельный принципы ответственности. Только путем совмещения положительных сторон акцессорной и самостоятельной теории соучастия решаются многие вопросы ответственности соучастников преступления. Это становится понятным при ближайшем рассмотрении.

В идее об акцессорности соучастия есть, как обоснованно отметил П.Ф. Тельнов, «известное рациональное зерно». Таким «рациональным зерном» является «мысль об определенной зависимости судьбы остальных соучастников от поведения исполнителя, облегчающей правильное разрешение ряда практически существенных вопросов института соучастия». Эта зависимость выражается в нескольких моментах.

1. Действия организатора, подстрекателя и пособника, как правило, квалифицируются по той же статье, которая вменяется исполнителю, со ссылкой на ст. 33 УК РФ.

2. Ответственность соучастников зависит от степени осуществления исполнителем преступного намерения: в соответствии с ч. 5 ст. 34 УК РФ в случае недоведения исполнителем преступления до конца по независящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление.

3. Если исполнитель преступления не подлежит уголовной ответственности в силу совершения им малозначительного деяния (ч. 2 ст. 14 УК РФ) либо деяния, не являющегося уголовно противоправным, то остальные соучастники также не подлежат уголовной ответственности (при условии, что содеянное исполнителем охватывалось их умыслом).

Вместе с тем некоторые вопросы ответственности соучастников решаются независимо от исполнителя.

Ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления (ч. 1 ст. 34 УК РФ). Это означает, что каждый соучастник отвечает за деяние, совершенное им лично, и наступившие в результате него преступные последствия, которые охватывались его умыслом. Ответственность каждого соучастника индивидуализируется.
Временем и местом совершения преступления соучастником считаются время и место совершения им общественно опасного деяния.
Соучастники не подлежат ответственности за совершенное исполнителем преступление, не охватывающееся их умыслом (эксцесс исполнителя).
Если исполнитель преступления по определенным обстоятельствам (смерть, невменяемость, добровольный отказ, деятельное раскаяние и т.п.) не подлежит уголовной ответственности или освобождается от нее, го ответственность остальных соучастников не исключается.
Лицо не освобождается от уголовной ответственности в случае неудавшегося соучастия (неудавшееся организаторство, подстрекательство или пособничество).

Заметим также, что соучастие как совместная преступная деятельность лиц нисколько не противоречит требованиям принципа индивидуальной ответственности. В этой связи представляется необоснованным следующее высказывание И.П. Малахова: «Взгляд на соучастие как на форму совместной, совокупной деятельности двух или более лиц неизбежно логически ведет к отрицанию принципа индивидуальной ответственности и признанию принципа солидарной ответственности и круговой поруки соучастников, ибо совместная деятельность и солидарная ответственность — взаимно обусловливающие друг друга понятия, и исключение одного из них взаимно исключает другое». Конечно, само понятие солидарной ответственности несвойственно уголовному праву, поскольку оно относится скорее к области гражданского права.

Однако правильность самого утверждения И.П. Малахова вызывает сомнение. О солидарности ответственности соучастников можно говорить, но в несколько ином значении. И это ни в коей мере не будет противоречить принципу индивидуальной ответственности лица, так как означает лишь то, что каждый из соучастников несет уголовную ответственность за все совместно содеянное в полном объеме, поскольку оно является общим и неделимым. «Если оркестр художественным исполнением классического творения музыкального гения вызвал в очарованной дивной гармонией звуков толпе бешеный восторг и неумолкаемый гром рукоплесканий, — писал Н.С. Таганцев, — то может ли кто-нибудь из исполнителей в отдельности гордо воскликнуть — то мне лишь дань, и хотя, конечно, степень вложенного труда и искусства будет у всех его членов далеко не одинакова, это не нарушит принципа воздаяния каждому по делам его: тромбонист или барабанщик принимает аплодисменты и отвечает поклоном на привет публики наравне с первою скрипкой или солистом — флейтистом. Так и вложившийся в общее преступное дело подговором или пособничеством не может фарисейски омывать руки, восклицая: не я обагрил кровью жертвы нож убийцы!». Еще более определенно рассуждение С.В. Познышева: «Если несколько лиц, хотя бы по предварительному уговору и с намерением убить, нанесли каждый по несмертельной легкой ране, но от совокупности ран последовала смерть, то, рассматривая действия соучастников каждого отдельно, мы пришли бы к обвинению каждого лишь в нанесении легкой раны, а того, кто держал жертву за ноги, пришлось бы, пожалуй, подвергнуть наказанию разве за насилие».

Следовательно, о солидарности ответственности соучастников в определенном смысле утверждать уместно. Это не означает, что все совместно действующие лица подлежат одинаковому наказанию. Каждому соучастнику назначается конкретная мера наказания в соответствии с характером исполняемой им роли и степенью активности при совершении преступления.