Проблемы реформирования ювенального уголовного судопроизводства в странах Балтии, СНГ и в Грузии

Для определения современных российских приоритетов в реформировании уголовного судопроизводства значимым является не только учет опыта зарубежных государств, имеющих вековую историю функционирования различных исторических моделей отправления уголовного правосудия в отношении несовершеннолетних. Очевидно, что на современном этапе целесообразным является обращение к анализу ювенальной уголовно-процессуальной политики тех государств, которые географически и исторически являются более близкими России. Это оправданно как с позиции наличия некоторых общих исторических корней, так и с позиции поиска путей решения сходных проблем в реформировании уголовного процесса. Обращение к анализу современного состояния организации, функций и принципов уголовного судопроизводства в отношении несовершеннолетних в странах Балтии, СНГ и Грузии представляет определенный научный интерес как с точки зрения учета позитивного опыта, так и с точки зрения конструктивной критики.

Практически всеми этими государствами решается задача по модернизации собственных правовых систем. Такие процессы происходят с различной скоростью, но, как правило, сопровождаются различными заимствованиями, имплементацией в национальное законодательство норм международного права, внесениями существенных изменений в механизм правового регулирования. В настоящее время на территории ближнего зарубежья складывается ситуация, для которой характерно сочетание процессов регионализации, связанных, в первую очередь, с отказом от общего правового наследия советского периода, с процессами унификации законодательства под влиянием процесса имплементации норм и стандартов международного права в национальные правовые системы.

Несмотря на то, что в сфере уголовного судопроизводства подобные процессы происходят медленнее, нежели в сфере частного права, нововведения неизбежны. Жизнеспособность таких новаций зависит от целого ряда факторов, в том числе от концепции государственной правовой политики, выбора системы правовых ориентиров и степени сохранения правовых традиций. В качестве современных тенденций в развитии уголовного судопроизводства государств Балтии, СНГ и Грузии можно отметить наличие противоречий между ориентацией национального уголовного процесса на нормы международного права в целом и европейского права, в частности, и сохранением отдельных специфических черт, сложившихся еще в советский период. Нормативное закрепление принципа состязательности в уголовном судопроизводстве может сочетаться с реализуемой на практике обвинительной моделью уголовного процесса, законодательное закрепление гарантий прав участников уголовного судопроизводства с его карательной направленностью. Общей особенностью уголовного процесса государств на постсоветском пространстве является тенденция к развитию дифференцированных форм производства по уголовным делам, поиску альтернативных способов разрешения уголовно-правового конфликта. Все эти процессы в конечном счете определяют и специфику организации уголовного судопроизводства в отношении несовершеннолетних.

Следует отметить, что модели уголовного правосудия для несовершеннолетних в государствах Балтии, СНГ и Грузии отличаются от моделей ювенального уголовного судопроизводства Западной Европы и США как степенью институциональной сформированности, так и своими качественными характеристиками. Такая ситуация является следствием целого ряда факторов, связанных как с особенностями исторического развития, так и с целями и задачами современной национальной ювенальной политики. Необходимо отметить, что в современных реалиях практически все из рассматриваемых государств предпринимают более или менее успешные попытки реформирования своих моделей производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних. Несомненно, подобные процессы во многом обусловлены теми обязательствами, которые государства берут на себя в контексте выполнения требований международного права в отношении обеспечения прав ребенка. В силу этих обстоятельств национальные модели ювенального уголовного судопроизводства, функционирующие сейчас в государствах Балтии. СНГ и Грузии, вызывают теоретический и практический интерес.

В силу особенностей эволюционирования уголовного судопроизводства в данных государствах представляется затруднительным выстроить полноценную классификацию моделей ювенального уголовного судопроизводства стран так называемого ближнего зарубежья, и поэтому целесообразно остановиться на особенностях отправления уголовного правосудия в отношении несовершеннолетних в отдельно взятых государствах. В то же время можно выделить ряд общих черт, присущих практически всем национальным моделям правосудия для несовершеннолетних правонарушителей рассматриваемых стран. Такая общность определяется имплементацией норм международного права в национальное законодательство отдельных государств. Подчеркнем, что концептуальное реформирование систем отправления уголовного правосудия в отношении несовершеннолетних рассматривается как одно из ведущих направлений в рамках общей реформы судебной системы. В качестве наиболее типичных черт ювенального уголовного судопроизводства различных государств Балтии. СНГ и Грузии можно выделить следующие признаки:

законодательное закрепление специфики производства по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего;
формирование национальных моделей ювенального уголовного судопроизводства на основе принципов уголовно-процессуальной дифференциации и специализации;
закрепление в уголовно-процессуальном законодательстве процессуальных гарантий охраны прав несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, подсудимого;
расширение предмета доказывания по данной категории уголовных дел;
специфика применения мер пресечения в отношении несовершеннолетнего;
ограничение гласности ювенального уголовного судопроизводства;
обязательное участие адвоката по уголовным делам в отношении несовершеннолетних;
участие в ювенальном уголовном судопроизводстве законных представителей несовершеннолетнего;
больший по сравнению с обычным судопроизводством объем дискреционных полномочий, реализуемых различными субъектами ювенального уголовного судопроизводства;
наличие процессуального механизма освобождения несовершеннолетнего от уголовной ответственности или уголовного наказания.

Однако даже при наличии известной общности, представленной вышеперечисленными чертами, национальные модели ювенального уголовного судопроизводства указанных государств отличаются значительной вариативностью.

В силу понятных национально-культурных особенностей и определенной государственной политики прибалтийские государства конструируют свои национальные модели ювенального уголовного судопроизводства с учетом современных западных стратегий, в частности, ориентируясь на стратегию замены в отношении несовершеннолетнего мер уголовной репрессии на альтернативные меры, не связанные с осуществлением уголовного преследования, и стратегию восстановительного правосудия. В то же время качественные характеристики ювенального уголовного судопроизводства в Литве. Латвии и Эстонии имеют ряд отличий, связанных как с государственной ювенальной политикой, так и с особенностями уголовной юстиции в целом.

Заслуженный интерес вызывает процесс реформирования уголовного судопроизводства в отношении несовершеннолетних в Эстонии. В качестве основной цели такого судопроизводства Эстония рассматривает предотвращение совершения несовершеннолетним новых уголовных преступлений, помощь в его социализации и интеграции. Ориентируясь на Уголовно-процессуальный кодекс Эстонии от 12 февраля 2003 г., можно выделить ряд особенностей формирования национальной модели ювенального уголовного судопроизводства.

В качестве традиционных характеристик судопроизводства можно выделить двойное представительство несовершеннолетнего за счет обязательного участия защитника и законного представителя. УПК Эстонии в п. 2 параграфа 11 предусматривает возможность ограничения принципа публичности судебных заседаний в интересах несовершеннолетнего и допускает возможность проведения судебного заседания при закрытых дверях. В соответствии с п. 4 параграфа 11 суд вправе удалить несовершеннолетнего из открытого заседания суда, если это необходимо для защиты его интересов. Параграф 12 рассматривает интересы несовершеннолетнего как одну из целей ограничения доступа общественности к судебным заседаниям. Арест применительно к несовершеннолетнему рассматривается как исключительная мера пресечения.

Следует отметить значительный объем дискреционных полномочий, реализуемых сотрудниками полиции, прокуратуры и судьями в рамках ювенального уголовного судопроизводства. УПК Эстонии закрепляет возможность прекращения уголовного преследования, а также возможность замены в приговоре уголовного наказания. Правоприменитель ориентируется на приоритет воспитательных мер воздействия на несовершеннолетнего, попавшего в сферу уголовного судопроизводства. Правда, УК Эстонии фактически предусматривает лишь одну меру ювенальной ответственности помещение в специальное учебно-воспитательное или лечебно-воспитательное учреждение¹См. подробнее: Попаденко E.B. Альтернативные средства разрешения уголовно-правовых конфликтов в российском и зарубежном праве. М., 2009. С. 73-75.. Однако альтернативные уголовной ответственности меры, применение которых возможно в отношении несовершеннолетних регламентируются специальным Законом от 28 января 1998 г. «О санкциях в отношении несовершеннолетних».

В эстонском уголовном процессе за прокурором закреплена функция осуществления надзора за законностью и эффективностью досудебного производства. Примечательно, что формально он не ограничен при выборе наказания и санкции, которые будут применяться к несовершеннолетнему, а закон не связывает их применение со степенью тяжести преступления или предыдущими наказаниями. Решение прокурора зависит от особенностей личности несовершеннолетнего, от мнения сотрудника службы пробации, законного представителя и мнения ювенального комитета относительно ранее применявшихся санкций и их эффективности.

Параграф 201 УПК Эстонии закрепляет порядок передачи материалов на несовершеннолетнего правонарушителя в специальный административный орган — ювенальный комитет по месту жительства несовершеннолетнего. Если в возбуждении уголовного дела в отношении несовершеннолетнего будет отказано, а возбужденное дело будет прекращено по основанию недостижения несовершеннолетним возраста уголовной ответственности или его ограниченной вменяемости, следственный орган или прокуратура передает материалы уголовного дела в ювенальный комитет по месту жительства несовершеннолетнего.

Следует обратить внимание на то, что в рамках реализации принципа дискреционности эстонский законодатель предоставил прокурору несколько вариантов для реализации своих полномочий.

Первый вариант. Если прокуратура сочтет, что на поведение несовершеннолетнего, совершившего уголовное преступление в возрасте от 14 до 18 лет, можно повлиять без назначения наказания и применения санкций, предписанных Уголовным кодексом, прокуратура выносит постановление о прекращении уголовного дела и направляет материалы дела в ювенальный комитет по месту жительства несовершеннолетнего. До направления материалов уголовного дела в ювенальный комитет несовершеннолетнему и его законному представителю должны быть разъяснены сущность совершенного им противоправного деяния и основания прекращения уголовного преследования.

Второй вариант. Прокурор вправе отправить материалы уголовного дела в суд, который может применить к несовершеннолетнему альтернативные уголовному наказанию меры.

Третий вариант. Прокурору предоставлено право выдвинуть против несовершеннолетнего обвинение и потребовать официального уголовного наказания. При этом наказание в виде лишения свободы должно запрашиваться прокурором в исключительных случаях, когда доказана неэффективность других мер.

Заслуживает внимания и тот факт, что национальная модель ювенального уголовного судопроизводства Эстонии строится на принципе специализации судей, прокуроров, сотрудников полиции, прошедших специальное обучение в Эстонии и за рубежом.

Как позитивный момент в эстонском ювенальном уголовном судопроизводстве можно оценить проводимое сотрудником службы пробации изучение личности несовершеннолетнего. Служба пробации начала свою деятельность в Эстонии с мая 1998 г., в соответствии с Законом о пробации от 17 декабря 1997 г. Очевидно, система пробации в Эстонии формировалась под влиянием немецкой, австрийской и французской систем.

Часть 2 параграфа 264 УПК Эстонии предусматривает ознакомление судьи с докладом сотрудника пробации по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего. В соответствии с параграфом 24 Закона о пробации доклад должен содержать краткую информацию о биографических данных, личностных особенностях несовершеннолетнего, социальном окружении, психолого-социальный прогноз, а также рекомендации относительно применения тех или иных мер воздействия. Обязательным требованием к докладу является наличие в нем ссылок на источники информации о несовершеннолетнем. Примечательно и то, что судья наделен правом, позволяющим ему требовать от сотрудника пробации переделки доклада.

При постановлении приговора в соответствии с п. 8 ч. 1 параграфа 306 УПК Эстонии суд обязан решить вопрос о том, должен ли обвиняемый несовершеннолетний быть подвергнут уголовному наказанию или в отношении него могут быть применены некарательные санкции. Если суд в результате рассмотрения уголовного дела усмотрит, что исправление несовершеннолетнего возможно без применения уголовного наказания, он вправе применить специальные некарательные санкции, предусмотренные Уголовным кодексом и законом «О санкциях в отношении несовершеннолетних» (примирение, воспитательные программы, посещение психолога, общественные работы, направление в школу для детей с особыми потребностями и др.).

Следует обратить внимание и на то обстоятельство, что с 18 февраля 2007 г. применительно к эстонскому ювенальному уголовному судопроизводству закреплена законодательная возможность введения в него элементов восстановительного правосудия. В соответствии с параграфом 203-1 УПК Эстонии «Прекращение уголовного дела на основе применения примирительной процедуры» и параграфом 203-2 «Примирительная процедура» медиаторами, являющимися сотрудниками специального департамента в составе Министерства по социальным вопросам, оказываются в том числе и услуги по примирению с участием несовершеннолетнего. Передача несовершеннолетнего примирительной комиссии производится с согласия прокурора.

Обобщая сказанное, можно отметить, что в целом реализуемая в Эстонии модель направлена на сокращение негативного влияния системы уголовного преследования на несовершеннолетнего, предусматривает возможность применения к нему воспитательных мер и примирительных процедур, имеющих своей целью как учет интересов потерпевшего, так и осознание несовершеннолетним правонарушителем последствий его противоправного поведения. Однако можно предположить, что значительный объем дискреционных полномочий, реализуемых в рамках такого судопроизводства, несет в себе не только позитивное начало, но и опасность нарушения прав несовершеннолетних в случае злоупотребления должностными лицами предоставленными ими полномочиями.

По схожему пути в построении национальной модели ювенального уголовного судопроизводства идет Латвия. В ее уголовно-процессуальном законодательстве также наметилась тенденция к увеличению дискреционных полномочий прокурора.

В соответствии с п. 3 ст. 5.3 УПК Латвии 1961 г., с изменениями, внесенными 22 июня 2005 г., прокурор может принять решение об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении несовершеннолетнего или об отказе от уголовного преследования в отношении него, если им выявлены особые обстоятельства и особенности личности несовершеннолетнего, которые могут смягчать ответственность. Прекращение уголовного преследования не допускается в случае наличия возражений со стороны самого несовершеннолетнего или его законного представителя, а также если потерпевшим является несовершеннолетний. В соответствии со ст. 8 УПК Латвии прокурор в данной ситуации вправе принять решение о применении принудительных мер воспитательного характера. При этом материалы могут быть направлены прокурором или лицом, уполномоченным прокурором на производство дознания, в исправительный суд и в отношении несовершеннолетних, не достигших возраста уголовной ответственности, с тем чтобы суд назначил в отношении них принудительные меры воспитательного характера.

Латвийский законодатель предусмотрел коллегиальное рассмотрение судом (судья и двое заседателей) уголовных дел о тяжких преступлениях в отношении несовершеннолетних (ст. 14 УПК Латвии).

Преимущественной мерой пресечения является передача несовершеннолетнего под надзор родителей, опекунов, попечителей (п. 8 ст. 69 УПК Латвии). Если несовершеннолетний передается под надзор родителей, опекунов или попечителей (ст. 81 УПК Латвии), то данные лица должны обеспечить явку несовершеннолетнего к прокурору или в суд и обеспечить его надлежащее поведение. Родителям, опекунам или попечителям, принимающим несовершеннолетнего под надзор, сообщается о характере предъявленного ему обвинения, а также о возможности привлечения родителей и заменяющих их лиц к ответственности за неявку несовершеннолетнего к прокурору или в суд. Примечательно и то, что законодатель предусмотрел возможность учета мнения законного представителя при принятии решения о заключении несовершеннолетнего под стражу.

Заключение несовершеннолетнего под стражу допускается в исключительных случаях на срок до 2 месяцев. В случае необходимости судья может продлить этот срок дважды, но не более чем до 6 месяцев в целом (ст. 77. 77.1 УПК Латвии). Однако в эти шесть месяцев входит лишь срок содержания на досудебных стадиях. Если к этому добавить возможность содержания под стражей по решению Верховного суда еще в течение шести месяцев, то вряд ли такой срок в целом можно назвать разумным. На такую значительную продолжительность сроков предварительного заключения неоднократно обращали внимание и европейские специалисты, изучавшие опыт Латвии.

Статья 152 УПК Латвии закрепляет особую процедуру допроса несовершеннолетних обвиняемых. Допускается факультативное участие в допросе несовершеннолетнего, не достигшего 16-летнего возраста, педагога, психолога, родителей и учителей. Законодатель обязывает прокурора дословно записывать показания несовершеннолетнего, следя за выражением его лица. Лица, присутствующие на допросе, имеют право, с разрешения прокурора, задавать несовершеннолетнему вопросы, делать письменные замечания в протоколе относительно точности и полноты передачи. Данные права разъясняются им прокурором до начала допроса.

Статья 264 УПК Латвии достаточно детально регламентирует процедуру вынесения судебного решения в отношении несовершеннолетнего. В ходе судебных слушаний уточняются возраст несовершеннолетнего, данные о его психическом развитии, исследуются особенности его личности, условия жизни, причины, способствующие совершению преступления, устанавливаются соучастники. В ходе такого исследования могут быть опрошены родители несовершеннолетнего, представители органов образования и другие лица, предоставлены необходимые документы и произведены другие действия, исчерпывающий перечень которых латвийский законодатель не закрепляет.

В рамках реализации принципа конфиденциальности в отдельных случаях несовершеннолетний может быть удален из зала судебного заседания в ходе исследования доказательств в целях ограждения его от неблагоприятного воздействия. В исключительных случаях допускается отсутствие несовершеннолетнего в зале судебного заседания во время судебных прений.

На решение суда о применении принудительных мер воспитательного характера законные представители и защитник несовершеннолетнего обвиняемого могут подать жалобу в апелляционную судебную инстанцию, а прокурор соответственно протест (ст. 402 УПК Латвии).

Обратим внимание на то, что в рамках латвийского ювенального уголовного судопроизводства предпринимаются попытки по реализации элементов восстановительного правосудия. Допускается участие несовершеннолетнего обвиняемого в примирительной процедуре с обязательным участием защитника и законного представителя (ст. 214.2 УПК Латвии). 30 декабря 2003 г. в Латвии был принят Закон о государственной службе пробации, в обязанности сотрудников которой входит составление досудебного доклада о клиенте пробации, в том числе и несовершеннолетнем. Кроме того, данный закон предусматривает, что в рамках службы пробации будет работать посредник, т.е. специально обученное лицо для проведения примирения. Статья 13 указанного закона относит к компетенции государственной службы пробации реализацию функции примирения.

В целом следует отметить, что Уголовно-процессуальный кодекс Латвии мог бы больше внимания уделять производству по уголовным делам в отношении несовершеннолетнего, тем более что специальные законодательные акты, регулирующие правовые отношения в сфере ювенальной юстиции, фактически отсутствуют. К основным направлениям реформирования ювенального уголовного судопроизводства в Латвии можно отнести сокращение сроков производства по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего, упрощение и рационализацию процедур в сочетании с судебной и прокурорской специализацией.

Характеризуя ювенальное уголовное судопроизводство Республики Литва, следует обратить внимание на его нормативное регулирование в Уголовно-процессуальном кодексе Литвы, принятом 14 марта 2002 г.

С достаточным основанием можно утверждать, что процесс реформирования литовского ювенального уголовного судопроизводства ориентирован на восстановительную модель, повышение ответственности несовершеннолетнего за свои поступки, отказ от социальной изоляции несовершеннолетних. Однако реализация таких приоритетных направлений происходит в Литве с определенными трудностями. Например, предполагалось, что восстановительная модель будет реализована в качестве пилотного проекта, в первую очередь, в отношении несовершеннолетних, однако практические шаги по осуществлению такого эксперимента были затруднены в силу недостаточности финансирования.

УПК Литвы достаточно детально регламентирует вопросы участия законного представителя несовершеннолетнего в уголовном судопроизводстве. В частности, если интересы законного представителя противоречат интересам представляемого несовершеннолетнего, то должностное лицо, производящее расследование, вправе отстранить законного представителя, обеспечив надлежащую замену (ст. 53 УПК Литвы). Законный представитель может быть допрошен в качестве свидетеля, а на стадии судебного разбирательства получить статус гражданского ответчика, будучи наделен соответствующими правами. Статья 249 ЕС закрепляет, что неявка законного представителя несовершеннолетнего обвиняемого не приостанавливает судебного разбирательства, если только суд не признает его присутствие необходимым.

Примечательно, что в ст. 111 УПК Литвы закреплена норма, в соответствии с которой в качестве гражданских ответчиков могут быть привлечены родители, усыновители, опекуны или другие лица, в том числе представители организаций и учреждений, которые несут юридическую ответственность за воспитание несовершеннолетнего и за ущерб, причиненный несовершеннолетним.

К сожалению, в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством Литвы несовершеннолетний может быть помещен в качестве меры пресечения под арест на достаточно длительный срок. Хотя ст. 127 УПК Литвы и ограничивает срок ареста несовершеннолетнего, однако вряд ли можно согласиться с тем, «что современному назначению ювенального уголовного судопроизводства соответствует допускаемая законодателем возможность досудебного содержания несовершеннолетнего под арестом в течение 12 месяцев. При этом следует учитывать, что в Литве функционирует лишь одно специализированное учреждение для содержания несовершеннолетних под арестом — Каунасский центр содержания под стражей несовершеннолетних (Kaunas JDC-CH), поэтому нередко несовершеннолетние содержаться под стражей в следственных изоляторах для взрослых.

На досудебной стадии несовершеннолетний имеет статус подозреваемого, при переходе на стадию судебного разбирательства приобретает статус обвиняемого. Статья 73 УПК Литвы закрепляет расширенный предмет доказывания по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, а по своему изложению статья весьма схожа с формулировкой ст. 392 УПК РСФСР.

Определенный интерес вызывает порядок применения в Литовской Республике мер воспитательного воздействия, поскольку литовский законодатель допускает, что в рамках реализации судейского усмотрения суд вправе применить данные меры не только к несовершеннолетним, но и к лицам в возрасте 18-20 лет, если будет установлено отставание таких лиц в развитии.

Проблемой для литовского ювенального судопроизводства является слабая специализация сотрудников уголовной полиции, прокуроров и судей. Применительно к сотрудникам уголовной полиции отсутствие такой специализации связывается с тем, что начало предварительного следствия может проходить в условиях, когда подозреваемый неизвестен. Хотя ювенальная специализация в полиции и предусмотрена литовской концепцией реформирования уголовного судопроизводства для несовершеннолетних, и часть сотрудников органов досудебного следствия прошла обучение на специализированных курсах, на практике расследованием преступлений несовершеннолетних не всегда занимаются специально обученные сотрудники. Ювенальная специализация в прокуратуре и судах также носит ограниченный характер.

Интересен опыт Республики Молдова по реформированию уголовного судопроизводства в отношении несовершеннолетних.

Несмотря на то, что в молдавском законодательстве организация уголовного судопроизводства в отношении несовершеннолетних получила достаточную нормативную регламентацию, специалисты фонда ЮНИСЕФ фиксировали случаи жесткого обращения с несовершеннолетними в ходе следствия, длительные сроки производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних и необоснованно частое применение к несовершеннолетним в качестве меры пресечения заключения под стражу. В связи с этим одним из приоритетных направлений ювенальной уголовно-процессуальной политики Республика Молдова определила внедрение в следственные и судебные органы ювенальной специализации, а также организацию обучения судей, прокуроров, следователей по программе «Ювенальная юстиция».

Регламентируя в Уголовно-процессуальном кодексе Республики Молдова правовое положение несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, законодатель признал данных лиц частично дееспособными, предусмотрев, что часть процессуальных прав и обязанностей может осуществляться ими самостоятельно, а часть через их делегирование законному представителю. Однако четкого разграничения таких правомочий в УПК Молдовы обнаружить не удалось.

Достаточно детально УПК Молдовы регламентирует порядок применения к несовершеннолетнему такой меры пресечения, как передача под присмотр. Статья 184 УПК Молдовы закрепляет достаточно широкий перечень лиц, которым несовершеннолетний может быть передан под присмотр. В их число включены: один из родителей, опекун, попечитель, другое заслуживающее доверия лицо, руководитель специального учебного заведения, в котором учится несовершеннолетний. Таким образом, фактически данный перечень может быть существенно расширен за счет тех субъектов, которые могут подпасть под категорию других заслуживающих доверия лиц. До передачи несовершеннолетнего под присмотр прокурор или судебная инстанция запрашивает у органа опеки и попечительства сведения о лицах, которым предлагается отдать несовершеннолетнего под присмотр, чтобы убедиться в том, что они в состоянии обеспечить присмотр за несовершеннолетним. Установив, что эта мера пресечения может быть применена к несовершеннолетнему, прокурор выносит постановление, а судебная инстанция — определение о ее применении.

В рамках реализации охранительной функции в уголовное судопроизводство по делам несовершеннолетних введены достаточно разумные ограничения на срок содержания их под стражей. Данный срок не может превышать четырех месяцев (ч. 4 ст. 186 УПК Молдовы).

Говоря о регламентации в уголовно-процессуальном законодательстве Молдовы особенностей доказывания по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, необходимо обратить внимание на ч. 2 ст. 475 УПК Молдовы, формулировка которой вызывает ряд вопросов, поскольку она закрепляет: «если установлено, что несовершеннолетний страдает слабоумием, не связанным с психическим заболеванием, следует установить также, сознавал ли он полностью совершение действия. Для установления этих обстоятельств необходимо заслушать родителей несовершеннолетнего, его учителей, воспитателей и других лиц, которые могут сообщить необходимые сведения, а также потребовать проведения общественного расследования, представления необходимых документов и проведения других действий по уголовному преследованию и судебному разбирательству». Анализ данного фрагмента статьи УПК Молдовы заставляет задуматься над тем, что законодатель в данном случае подразумевает под термином «слабоумие, не связанное с психическим заболеванием». Если вспомнить, что Международная медицинская классификация болезней (МКБ-10) изначально рассматривает слабоумие или деменцию как приобретенное психическое заболевание, которое, к слову, в детском возрасте встречается не часто, то напрашивается вывод о неопределенности и расплывчатости категории несовершеннолетних, подпадающих под действие анализируемой нормы.

Для обозначения врожденного слабоумия у детей используется другой термин — «умственная отсталость». Закономерно возникает вопрос: что это за слабоумие, которое не является психическим заболеванием, если оно изначально отнесено наукой к их числу? И как быть в том случае, если у несовершеннолетнего будет выявлено отставание, в том числе и в умственном развитии, однако его диагноз не будет подпадать под определение слабоумия? Не ясно также, как наличие психопатологического состояния у несовершеннолетнего может быть выяснено путем общественного расследования, равно как и не понятно, что это такое. Очевидно, что напрашивается вывод о необходимости привлечения специалистов и проведении экспертных исследований с целью установления того, сознавал ли несовершеннолетний характер совершаемого им противоправного действия. В УПК Молдовы экспертиза скрыта, скорее всего, за формулировкой «другие действия по уголовному преследованию и судебное разбирательство». Впрочем, подобные формулировки не являются исключительно признаком УПК Молдовы. Можно предположить, что своими корнями они уходят в советский период, когда действительно применительно к несовершеннолетнему широко использовался термин «умственная отсталость». Именно поэтому такие некорректные с точки зрения современного уровня научного знания формулировки присутствуют и в других кодексах государств СНГ. Полагаем, что и с точки зрения здравого смысла, и с позиции реализации современных целей и задач ювенального уголовного судопроизводства такие нормы нуждаются в корректировке.

Значимая роль в исследовании несовершеннолетнего в уголовном процессе отводится службе пробации Молдовы, функционирующей в соответствии с Законом о пробации от 14 февраля 2008 года. Данный закон вводит понятие досудебной пробации, под которой понимается психосоциальная оценка личности подозреваемого, обвиняемого, подсудимого. Полномочия, предоставляемые органам пробации Молдовы, несомненно, значимы для ювенального уголовного судопроизводства. Статья 5 Закона о пробации относит к их числу: составление психосоциального портрета лица, находящегося в конфликте с уголовным законом: подготовку предложений для судебной инстанции относительно основных действий, предпринимаемых в отношении лица, находящегося в конфликте с уголовным законом, в целях облегчения процесса решения психосоциальных проблем; предоставление информации о лице, находящемся в конфликте с уголовным законом, в целях облегчения процесса решения психосоциальных проблем.

Досудебный доклад относительно психосоциальной оценки личности составляется по ходатайству органа уголовного преследования, прокурора или судебной инстанции. В соответствии с ч. 3 ст. 8 данного закона составление досудебного доклада относительно психосоциальной оценки личности несовершеннолетнего является обязательным и может осуществляться как штатными сотрудниками службы пробации, так и привлекаемыми для этого волонтерами. Полагаем, что нормативно закрепленная в Молдове модель психосоциального исследования несовершеннолетнего в рамках уголовного судопроизводства может быть интересна для России не только с теоретической, но и с практической точки зрения при разработке российского варианта исследования особенностей личности несовершеннолетнего правонарушителя, его социального окружения и разработки соответствующих рекомендаций, которые могут быть учтены при назначении уголовного наказания или принудительных мер воспитательного воздействия. Хотя, на наш взгляд, наблюдается определенная несогласованность норм Закона о пробации и Уголовно-процессуального законодательства Молдовы, поскольку последнее не создает необходимых условий для реализации примирения как элемента восстановительного правосудия и конструктивного использования данных досудебного доклада в реабилитационных целях.

Весьма позитивно следует оценить закрепленный в УПК Молдовы порядок допроса несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, подсудимого. В соответствии с ч. 2 ст. 479 при допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, подсудимого присутствие защитника и педагога или психолога является обязательным. Таким образом, исключается возможность факультативного участия педагога или психолога в допросе за счет закрепления обязательности его присутствия на допросе.

К сожалению, нельзя столь же высоко оценить предусмотренный ст. 483 УПК Молдовы порядок прекращения производства по делу с освобождением несовершеннолетнего от уголовной ответственности, который сильно напоминает российский вариант прекращения уголовного преследования в отношении несовершеннолетнего с применением принудительных мер воспитательного воздействия со всей громоздкостью и нерациональностью данной процедуры.

Стоит остановиться на некоторых аспектах реформирования ювенального уголовного судопроизводства в Республике Беларусь. Несмотря на декларируемую в проекте президентского указа и проекте Концепции ювенальной юстиции Республики Беларусь направленность на построение особой национальной модели ювенального уголовного судопроизводства, прослеживается четкая и позитивная тенденция на конструирование ювенального уголовного судопроизводства на основе реализации реабилитационных программ, широкого привлечения в уголовный процесс специалистов неюридического профиля, введение примирительных процедур в рамках восстановительного подхода²Знания, отношение и практика специалистов и детей, вовлеченных в систему ювенальной юстиции: отчет о выполнении исследовательского проекта. Минск: Центр социологических и политических исследований Белорусского государственного университета, 2005. С. 119-146..

В основе реализации данных начинаний лежит ориентация на специализацию правосудия по делам несовершеннолетних. Примечательно, что в самом Уголовно-процессуальном кодексе Республики Беларусь содержится указание на то, что уголовные дела о преступлениях несовершеннолетних подлежат рассмотрению специальными судами по делам несовершеннолетних либо судьями, имеющими специальную подготовку (ст. 430). В соответствии с Концепцией предполагалось сочетание единоличного и коллегиального начал при производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних. К компетенции единоличного судьи планируется отнести уголовные дела частного обвинения по первой инстанции и производство, касающееся общественно опасных деяний несовершеннолетних, не достигших возраста уголовной ответственности. К подсудности коллегии в составе профессионального судьи, прошедшего специальную подготовку, и двух народных заседателей отнесены дела публичного и частно-публичного обвинения о преступлениях, совершенных лицами в возрасте от 14 до 18 лет.

В соответствии с Концепцией при межрайонных ювенальных судах должны вводиться должности штатных социальных работников, в обязанности которых входят: подготовка дела к судебному разбирательству, подготовка ребенка к осознанию вины, осуществление функции посредничества, сбор материалов об условиях жизни и воспитания несовершеннолетнего, поддержка связи с территориальными органами социальной защиты, опеки и попечительства, медико-психологическими центрами³Знания, отношение и практика специалистов и детей, вовлеченных в систему ювенальной юстиции: отчет о выполнении исследовательского проекта. Минск: Центр социологических и политических исследований Белорусского государственного университета. 2005. С. 131..

В качестве приоритетного направления Республика Беларусь рассматривает создание ювенальной прокуратуры. Органы ювенальной прокуратуры должны: осуществлять надзор за соблюдением законодательства в отношении несовершеннолетних; поддерживать государственное обвинение в суде по делам о преступлениях несовершеннолетних. В обязанности межрайонных ювенальных прокуроров входит осуществление предварительного расследования всех дел о преступлениях несовершеннолетних.

Весьма позитивно следует оценить законодательное закрепление за педагогом или психологом, принимающим участие в допросе несовершеннолетнего, процессуального статуса специалиста (ч. 1 ст. 62 УПК РБ). Подобную прогрессивную для государств СНГ конструкцию нам удалось обнаружить еще только в Уголовно-процессуальном кодексе Азербайджана, в ст. 96 которого закрепляется, что педагог, принимающий участие в допросе несовершеннолетнего потерпевшего, подозреваемого или обвиняемого либо свидетеля, считается специалистом. Следует обратить внимание и на то, что в Республике Беларусь предпринята вполне прагматичная попытка нормативного урегулирования на уровне постановления Совета Министров от 24 октября 2001 г. порядка привлечения педагога (психолога) для участия в уголовном процессе. Такой подход облегчает правоприменителю выполнение специальных требований к осуществлению допроса несовершеннолетнего.

К сожалению, реализация заложенных в Концепции основных направлений реформирования ювенального уголовного судопроизводства в Беларуси тормозится в связи с недостаточностью финансирования.

Противоречиво развивается уголовное правосудие для несовершеннолетних в Украине. С одной стороны, еще Концепцией судебно-правовой реформы, одобренной постановлением Верховной Рады Украины 28 апреля 1992 г., было предусмотрено создание специализированных ювенальных судов. В 1995 г. Верховная Рада Украины приняла Закон «Об органах и службах по делам несовершеннолетних», предусмотревший создание при судах института судебных воспитателей. В соответствии с ч. 2 ст. 6 Закона при судах создается институт судебных воспитателей, которые должны осуществлять контроль за выполнением решений суда в отношении несовершеннолетних. В 2005 г. была разработана Концепция «Создание и развитие системы ювенальной юстиции Украины», закрепившая в качестве одного из принципов переход от карательного правосудия к восстановительному, реабилитационному, охранительному.

В рамках реализации данной Концепции предполагалось создание системы специальных ювенальных судов. Однако создание таких судов до сих пор носит экспериментальный характер, поскольку украинский законодатель испытывает затруднения с определением их мест в системе судебных органов Украины и с конституционными положениями, фактически не предусматривающими возможность создания на уровне районных судов специализированного правосудия. Приказом Минюста Украины от 16 марта 2010 г. должна быть образована рабочая группа по созданию современной модели ювенальной юстиции. Предполагается повсеместное создание ювенальных судов к 2016 году. В рамках такой системы предлагается конструировать ювенальное уголовное судопроизводства на основе персональной подсудности. Рассматривается вариант создания коллегиальных судебных органов в системе ювенального уголовного судопроизводства, в том числе и суда присяжных.

Очевидно, что реализация подобных начинаний требует соответствующей законодательной базы. Однако работа над новым украинским уголовно-процессуальным законодательством продолжается уже долгие годы. Сложно сказать, какой процессуальный порядок производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних будет заложен в этом законе.

С одной стороны, Украина ориентируется на создание определенных правовых и организационных условий для введения элементов восстановительного правосудия в ювенальное уголовное судопроизводство и решению задач по ресоциализации несовершеннолетних правонарушителей. С целью реализации воспитательной функции и функции по ресоциализации несовершеннолетнего украинский законодатель предусмотрел возможность участия в судебном разбирательстве представителей службы и милиции по делам несовершеннолетних. Представителям службы по делам несовершеннолетних при этом предоставляются права, связанные с заявлением ходатайств, постановкой вопросов подсудимому, его законным представителям, потерпевшему, свидетелям, экспертам и специалисту. Немаловажно и то, что представитель вправе высказывать мнение о наиболее целесообразной форме перевоспитания несовершеннолетнего (ст. 442 УПК Украины). Очевидно, что такой позитивный опыт мог быть полезен и для России в плане допущения возможности привлечения сотрудников комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав к участию в ювенальном уголовном судопроизводстве.

Пункт 21 постановления Пленума Верховного Суда Украины от 16 апреля 2004 г. № 5 «О практике применения судами Украины законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних» рекомендует судам поддерживать деятельность тех общественных организаций, которые ставят своей целью достижение до судебного разбирательства дела примирения между несовершеннолетним, совершившим преступление, и потерпевшим. Судам предлагается предоставлять таким организациям соответствующую информацию, а также информировать подсудимых и их законных представителей о наличии в районе или городе таких организаций, предоставлять возможность потерпевшему и обвиняемому обращаться в такие организации для разрешения конфликта и достижения перемирия.

С другой стороны, приходится констатировать, что уголовно-процессуальное законодательство Украины содержит ряд норм, конфликтующих с признанными на уровне международных стандартов современного ювенального уголовного судопроизводства. Например, Уголовно-процессуальный кодекс Украины закрепляет нормы, согласно которым ряд особенностей производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних (участие законного представителя подсудимого, выделение дела в отдельное производство) не применяется к тем лицам, которые достигли совершеннолетия на время производства по уголовному делу. Если учесть, что зарубежная практика ювенального уголовного судопроизводства идет преимущественно по пути сохранения таких гарантий и для молодых лиц, достигших возраста совершеннолетия, в связи с чем, собственно говоря, данный вид уголовного судопроизводства и выходит за рамки совершеннолетия, то возникает закономерный вопрос о необходимости реформирования украинского уголовно-процессуального законодательства.

Все сказанное ранее о рациональности и оправданности использования в уголовно-процессуальном законодательстве понятия «умственная отсталость» может быть в полном объеме применено к анализу ст. 433 УПК Украины. Авторы научно-практического комментария к УПК Украины предлагают понимать в данном случае под умственной отсталостью «значительное отставание умственного развития несовершеннолетнего от нормального уровня развития данного возраста. Такое состояние не связано с болезненным состоянием психики несовершеннолетнего, а только с задержкой его умственного развития. При наличии данных о подобной умственной отсталости необходимо выяснить, уровню какого возраста соответствует фактическое развитие несовершеннолетнего»⁴Уголовно-процессуальный кодекс Украины: Научно-практический комментарий / Под обш. ред. В.Т. Маляренко, Ю.П. Аленина. Харьков: ООО «Одиссей», 2005. С. 922.. Не вдаваясь в детали данной проблемы, хотелось бы в качестве возражения авторам подобного комментария привести следующий аргумент. Современное состояние развития психологической и психиатрической науки не позволяет объективно, не лукавя в угоду запросам следственной и судебной системы, установить, «уровню какого возраста соответствует фактическое развитие несовершеннолетнего», поскольку в определении уровня психического развития вариативность может составлять два-три года и не всегда будет соотноситься с нижним порогом юридической ответственности.

Кроме того, ч. 2 ст. 438 УПК Украины предполагает не обязательное, а факультативное участие в допросе несовершеннолетнего, не достигшего возраста 16 лет, или несовершеннолетнего, признанного умственно отсталым, педагога, врача или законного представителя несовершеннолетнего. Анализ данной статьи ставит на повестку дня ряд вопросов, ответы на которые в современном уголовно-процессуальном законодательстве нам найти не удалось. Почему для данных категорий несовершеннолетних предусмотрено не обязательное, а факультативное, основанное на усмотрении следователя или прокурора, участие указанных специалистов? Когда и кем должен быть признан несовершеннолетний умственно отсталым к моменту первого допроса? Почему законодатель называет в качестве специалистов врача, не указывая его специализацию? Если речь идет о враче, обладающем специальными психологическими и психиатрическими знаниями, то почему его сразу не назвать в законе психиатром?

Неоднозначное отношение может вызывать и норма, определяющая порядок участия в судебном разбирательстве представителей предприятий, учреждений и организаций. Закрепленная в законе обязанность суда по извещению данных представителей о времени и месте рассмотрения уголовного дела плохо соотносится с закрепленным здесь же правом судьи вызвать указанных лиц в судебное заседание. Авторы указанного выше комментария к УПК Украины полагают, что «представители предприятий, учреждений и организаций вызываются в судебное заседание для усиления воспитательного воздействия судебного процесса и наиболее полного выяснения данных, характеризующих личность и поведение несовершеннолетнего, условия его воспитания, обучения и работы». В данном случае благая цель не вызывает каких-либо возражений, однако механизм ее достижения сомнителен с точки зрения охранительной направленности ювенального уголовного судопроизводства. Полагаем, что решение воспитательных задач не должно приводить к социальному клеймению несовершеннолетнего правонарушителя.

При общей позитивной оценке института судебных воспитателей в системе украинского уголовного судопроизводства не ясно, почему законодатель допускает возможность назначения на такую судебную должность лиц не только с педагогическим или психологическим образованием, но и с юридическим образованием. Очевидно, что даже при наличии у такого специалиста опыта работы с несовершеннолетними наличие специального образования является весьма значимым. Тем более, что за одним судебным воспитателем может быть закреплено до десяти несовершеннолетних.

Определенная нормативная база для реформирования модели ювенального уголовного судопроизводства имеется в Республике Казахстан. 19 августа 2008 г. Президент Республики Казахстан подписал Указ «О концепции развития системы ювенальной юстиции в Республике Казахстан на 2009-2011 годы». Ювенальное уголовное судопроизводство Казахстана строится на основе широкой специализации: судебной, прокурорской, полицейской, адвокатской. В рамках реализации данной концепции предполагается активное участие различных социальных служб в уголовном судопроизводстве. Предполагается изучение социального окружения подростка, оказавшегося в конфликте с законом, и на его основе подготовка предложений суду по ресоциализации несовершеннолетнего. Очевидно, сотрудником социальных служб должен быть и медиатор-посредник, организующий и осуществляющий процесс примирения сторон в рамках восстановительного подхода и предусмотренных законом процедур. Реализация данных мероприятий в течение трех лет (с 2003 по 2006 год) осуществлялась в экспериментальном порядке в рамках различных пилотных проектов. В 2008 г. в Казахстане был принят закон, внесший изменения в целый ряд нормативных актов, в том числе и в Уголовно-процессуальный кодекс, положивший начало судебной ювенальной специализации. Таким образом была зафиксирована подсудность специализированным межрайонным судам по делам несовершеннолетних уголовных дел о преступлениях несовершеннолетних (за исключением дел, отнесенных к подсудности областных и приравненных к ним судов), а также уголовных дел в отношении лиц, совершивших преступления в соучастии с несовершеннолетними, при невозможности их выделения в особое производство.

В последние годы на постсоветском пространстве активизировалась работа по кардинальному реформированию национального уголовно-процессуального законодательства, что закономерно привело к принятию новых кодифицированных законов, регулирующих уголовное судопроизводство. Анализ этих законов свидетельствует о значительной степени иностранных заимствований и как следствие о заимствовании тех или иных зарубежных элементов ювенального уголовного судопроизводства.

Как и многие из современных государств, в сторону англо- американской модели уголовного процесса движется Грузия, которая, с одной стороны, долгое время предпринимала попытки совершенствования производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, активно развивала ювенальную специализацию следователей, прокуроров, судей, с другой — сохраняла определенную карательную направленность ювенального уголовного судопроизводства. В 2007 г., благодаря законодательным инициативам президента М. Саакашвили, возраст уголовной ответственности был снижен до 12 лет, а уголовное судопроизводство было ориентировано на обвинительный уклон в отношении несовершеннолетнего и во многом сближено с производством по делам взрослых правонарушителей. Неудивительно, что такие новеллы вызвали критику со стороны Комитета ООН по правам ребенка. В последние годы в рамках проекта, реализуемого при поддержке ЮНИСЕФ и Европейского Союза, в Грузии наметилась тенденция к законодательному закреплению национальной модели ювенального уголовного судопроизводства, сочетающей преимущественно реабилитационный подход с элементами восстановительного правосудия. В рамках реформы был осуществлен возврат к 14-летнему возрасту уголовной ответственности, создана служба пробации, стали расширяться дискреционные полномочия должностных лиц, разработан законопроект, направленный на замену мер уголовной ответственности и процедуры уголовного преследования альтернативными мерами.

На смену УПК Грузии, принятому 20 февраля 1998 г., в октябре 2009 г. был принят новый Уголовно-процессуальный кодекс Грузии, вступающий в действие в октябре 2010 г. Данный Кодекс ориентирован на рекомендации международного сообщества и международные стандарты правосудия в отношении несовершеннолетних. Примечательно, что в новом уголовно-процессуальном законодательстве Грузии присутствует термин «ювенальный», используемый для обозначения несовершеннолетних, не достигших 18-летнего возраста. Глава 28 УПК Грузии посвящена специфике производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних. Положения данной главы в соответствии со ст. 315 распространяются на лиц, совершивших преступление в возрасте до 18 лет, и до достижения ими в ходе процесса 18-летнего возраста. Законодатель ориентирует правоприменителя на особое обращение с несовершеннолетним, учет его возраста, решение задач его ресоциализации, при необходимости оказание содействия в реализации образовательных потребностей несовершеннолетнего. Уголовно-процессуальное законодательство закрепляет не только национальные гарантии защиты несовершеннолетнего в уголовном процессе, но и указывает на обеспеченность защиты международными гарантиями (ст. 316 УПК Грузии).

В случае совершения несовершеннолетним преступления совместно со взрослым соучастником уголовное дело в отношении несовершеннолетнего должно быть выделено в отдельное производство, если только это не мешает всестороннему, полному и объективному рассмотрению дела (ст. 318). Законному представителю несовершеннолетнего предоставлено право самостоятельно выбрать адвоката для несовершеннолетнего, через законных представителей осуществляется преимущественно и вызов несовершеннолетнего в суд (ст. 322). Статья 45 УПК Грузии определяет обязательность участия защитника по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего, а ст. 116 закрепляет обязательное присутствие психолога при допросе в суде несовершеннолетнего. Передача несовершеннолетнего под надзор осуществляется по письменному согласию лиц, осуществляющих надзор. Данным лицам предоставляется право отказаться от осуществления надзора. Также они могут быть привлечены к ответственности за ненадлежащее исполнение обязанностей по надзору за несовершеннолетним. К особенностям доказывания по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего законодатель относит исследование особенностей жизни, образования, условий развития, семейного положения и других обстоятельств, дающих представление о его характере и поведении (ст. 320 УПК Грузии).

Следует обратить внимание на то, что, учитывая приверженность законодателя к исковому производству, новый грузинский Уголовно-процессуальный кодекс фактически не ограничивает применение с участием несовершеннолетнего сделок о признании вины, а также предусматривает возможность рассмотрения уголовного дела в отношении несовершеннолетних жюри присяжных. Условием рассмотрения дела в суде присяжных будет отсутствие между сторонами договоренности об ином порядке рассмотрения дела и совершение несовершеннолетним преступления, за которое в качестве наказания может быть назначено реальное лишение свободы.

В соответствии с ч. 1 ст. 317 УПК Грузии судебное разбирательство с участием несовершеннолетнего является закрытым. В судебном заседании или при проведении процессуальных действии с участием несовершеннолетнего имеют право присутствовать родители, законные представители или близкие родственники, а также педагоги. В интересах несовершеннолетнего суд может обязать указанных лиц участвовать в судебном заседании (ч. 2 ст. 317 УПК Грузии). В то же время в интересах несовершеннолетнего суд вправе и запретить данным лицам присутствовать при проведении процедурных действий или в судебном заседании (ч. 3 ст. 317). С учетом существования потенциальной возможности негативного влияния на несовершеннолетнего отдельных элементов уголовного процесса ст. 324 УПК Грузии предусматривает возможность удаления несовершеннолетнего из зала судебного заседания для исследования тех доказательств, которые могут отрицательно на него повлиять. После его возвращения в зал суд в необходимом объеме знакомит его с содержанием изученных доказательств. Присутствие адвоката при рассмотрении дела несовершеннолетнего в суде является обязательным.

В качестве позитивного момента следует отметить, что ст. 319 УПК Грузии закрепляет необходимость специальной подготовки следователей, прокуроров и судей, специализирующихся на уголовных делах в отношении несовершеннолетних, в области педагогики и психологии. Однако, на наш взгляд, новому Уголовно-процессуальному кодексу Грузии не удалось полностью избавиться от карательной направленности уголовного судопроизводства в отношении несовершеннолетних. Как следствие такого подхода УПК Грузии не рассматривает заключение несовершеннолетнего под стражу как исключительную меру пресечения, требуя лишь его отдельного содержания от взрослых (ст. 323).

В Республике Таджикистан 1 апреля 2010 г. вступил в действие новый Уголовно-процессуальный кодекс (УПК РТ). сменивший УПК 1961 года. К его несомненным достоинствам следует отнести появление на смену разрозненным статьям прежнего Кодекса специальной гл. 44 «Производство по делам о преступлениях несовершеннолетних». Следует отметить, что в большинстве своем конструирование этой главы весьма схоже с российским вариантом изложения гл. 50 в УПК РФ. И в целом прослеживается значительное влияние российского УПК на новый таджикский Уголовно-процессуальный кодекс. В качестве позитивной новеллы следует отметить появление ряда норм, регулирующих процессуальные особенности применения к несовершеннолетнему принудительных мер воспитательного воздействия (ст. 432, 436 УПК РТ). Специальную регламентацию получил порядок применения мер пресечения и задержания в отношении несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого (ст. 427), определены временные рамки допроса несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого (ст. 429), а также случаи обязательного участия педагога и психолога в допросе (ст. 430).

Если прежний УПК предусматривал возможность только факультативного участия педагога в допросе несовершеннолетнего обвиняемого, то новый уголовно-процессуальный закон закрепляет обязательное участие педагога и психолога в допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, не достигших 16-летнего возраста, а также достигших этого возраста, но признанных умственно отсталыми (ч. 1 ст. 430 УПК РТ). Правда, наличие соединительного союза «и» между педагогом и психологом в данной норме порождает вопрос: на допросе несовершеннолетнего, описанного в гипотезе данной нормы, должны присутствовать одновременно и педагог, и психолог? Как это согласуется с предусмотренными указанной нормой случаями факультативного участия указанных лиц в допросе несовершеннолетнего, если в этом случае законодатель использует разделительный союз «или»? Очевидно, такая законодательная небрежность может порождать проблемы в правоприменительной практике.

Также, как и некоторые из названных выше национальных законов, новый Уголовно-процессуальный кодекс Таджикистана сохранил понятие «умственная отсталость несовершеннолетнего». Правда, в прежнем законе выяснение того, мог ли несовершеннолетний полностью осознавать значение своих действий при наличии данных о его умственной отсталости, фактически входило в расширенный предмет доказывания по данной категории уголовных дел. В новом законе данное обстоятельство исключено из предмета доказывания, который теперь предусматривает выяснение степени интеллектуального, волевого и психического развития, особенности характера и темперамента, потребности и интересы, предусмотренные ст. 25 Уголовного кодекса Республики Таджикистан. Однако при обозначении категории несовершеннолетних, при допросе которых присутствие педагога или психолога обязательно, законодатель называет несовершеннолетних, достигших 16-летнего возраста, но признанных умственно отсталыми. При таком подходе дополнительные процессуальные гарантии получают только несовершеннолетние, чьи психические заболевания в соответствии с международной медицинской классификацией болезней входят в блок «умственная отсталость». Получается, что указанные гарантии не будут распространять на несовершеннолетних, имеющих расстройства психологического развития или эмоциональные расстройства и расстройства поведения, начинающиеся обычно в детском и подростковом возрасте. Полагаем, что законодатель сузил категорию несовершеннолетних, при допросе которых будет оправданным и полезным присутствие специалиста в области педагогики или психологии. К сожалению, и процессуальное положение указанных специалистов является весьма неопределенным.

Определенные вопросы возникают и при анализе ст. 427 УПК РТ, регулирующей применение мер пресечения и задержания в отношении несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого. Законодатель предусмотрел в ч. 3 данной статьи допустимость продления срока содержания несовершеннолетнего под стражей в период предварительного следствия до шести месяцев. Если к этому добавить время содержания под стражей в период судебного разбирательства, то получается, что несовершеннолетний может более года находиться под стражей до вынесения приговора. Такое положение дел не согласуется с установкой на ускорение производства по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего.

Впрочем, надо отдать должное новому кодексу, эффективность которого еще предстоит проверить практикой: таджикскому законодателю (в отличие от российского) удалось закрепить более простой и рациональный порядок прекращения уголовного дела с применением принудительных мер воспитательного воздействия. В соответствии с ч. 1 ст. 432 УПК РТ правом на прекращение уголовного дела в отношении несовершеннолетнего, с направлением его в комиссию по правам ребенка, обладают прокурор и следователь с согласия прокурора.

В целом же Уголовно-процессуальный кодекс Республики Таджикистан ориентирован на уголовное преследование и меры уголовной репрессии применительно к несовершеннолетним. Основания для реализации реабилитационной и восстановительной функций ювенального уголовного судопроизводства фактически отсутствуют. Законодателем пока не создана нормативная база для организации специализированной системы правосудия по уголовным делам в отношении несовершеннолетних.

К числу реформированных уголовно-процессуальных законов относится и Уголовно-процессуальный кодекс Туркменистана от 4 мая 2009 г., вступивший в действие с 1 июля 2009 г. Влияние на него российского уголовно-процессуального законодательства прослеживается столь же отчетливо, как и в предыдущем случае. Однако столь же четко проявляется и определенная карательная направленность регламентированного данным кодексом производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних.

Срок содержания несовершеннолетнего под стражей в Туркменистане так же значителен, как и в Таджикистане. Длительные сроки производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних являются существенным недостатком анализируемых национальных моделей.

Примечательно, что ст. 518 УПК Туркменистана предполагает участие в судебном разбирательстве по делам несовершеннолетних представителей предприятий, организаций и учреждений. Суд извещает школу, предприятие, организацию и учреждение, в которых учился или работал несовершеннолетний, комиссию по делам несовершеннолетних и соответствующий отдел органов внутренних дел, а при необходимости и иные организации о времени и месте рассмотрения дела о несовершеннолетнем. В случае необходимости суд вправе вызвать в судебное заседание представителей этих организаций, а также представителей общественных объединений по месту работы родителей, опекуна или попечителя подсудимого. С разрешения суда представители вышеуказанных организаций могут участвовать в исследовании доказательств, также могут быть допрошены в качестве свидетелей. Очевидно, таким образом туркменский законодатель стремился обеспечить реализацию воспитательной функции ювенального уголовного судопроизводства. Эффективность таких мер несомненно дискуссионна, даже с учетом национально-культурных особенностей государства Туркменистан.

Анализ уголовно-процессуального законодательства и ряда специальных законов государств Балтии, СНГ и Грузии демонстрирует наличие противоречивых тенденций. С одной стороны, при кардинальном реформировании уголовно-процессуальных кодексов государства нередко ориентируются на включение в свой уголовный процесс процедур, более характерных для англо-американского права. Полагаем, что к этому следует относиться как к закономерности, характерной для современного развития правовых систем, поскольку «в принципе явление конвергенции процессуальных форм, имеющее место в мировой практике судопроизводства... — явление вполне правомерное и даже полезное»⁵Шейфер С.А. Доказательства и доказывание но уголовным делам. М.. 2008. С. 230.. С другой стороны, не может не удивлять, почему, ориентируясь на процессуальные заимствования из англо-американского права, законодатели государств на постсоветском пространстве игнорируют одно из существенных преимуществ американского ювенального судопроизводства — его простоту и оперативность. Перенос существенного объема дискреционных полномочий лиц, осуществляющих уголовное преследование и суд, не ведет автоматически к охране прав несовершеннолетнего. Более того, с учетом национальных особенностей могут создавать условия для злоупотребления этими полномочиями. В итоге заимствованные процедуры сочетаются с длительными сроками производства по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего, а дискреционные полномочия могут быть реализованы не только в интересах несовершеннолетнего, но и против его интересов.

В целом в современном уголовно-процессуальном законодательстве государств на постсоветском пространстве декларируется охранительная направленность ювенального уголовного судопроизводства, однако практическая реализация охранительной функции зачастую может быть затруднена в силу громоздкости и нерациональности отдельных процедур, длительных сроков производства по уголовному делу. Особенности нормативного регулирования производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних не всегда создают базу для полноценной реализации функции ресоциализации несовершеннолетнего и восстановительной функции. На сегодняшний день реализация данных функций преимущественно осуществляется в рамках различных национальных экспериментов. В подавляющем большинстве современные государства Балтии, СНГ и Грузия переживают период активного реформирования ювенального судопроизводства, однако при этом испытывают значительные затруднения как правового, так и организационного характера с обеспечением его неюридической составляющей.