Функции ювенального уголовного судопроизводства

Уголовно-процессуальные функции традиционно рассматриваются в качестве сложной категории, а содержание данного понятия вызывает постоянную научную полемику. Связано это, в первую очередь, с емкостью самого понятия. В связи с этим данный термин употребляется в различном контексте и для определения основных направлений уголовного процесса, и для раскрытия основных направлений процессуальной деятельности участников уголовного судопроизводства. Следует согласиться с точкой зрения, согласно которой функции в уголовном судопроизводстве выполняют роль своеобразных кровеносных сосудов, принизывающих всю процессуальную деятельность, а сама «проблема уголовно-процессуальных функций относится к категории тех. коим уделять внимание необходимо не от случая к случаю, а каждодневно, постоянно, непрерывно»¹Зиншпуллин З.З., Зинатулин Т.З. Еще раз об уголовно-процессуальных функциях // Проблемы совершенствования и применения законодательства о борьбе с преступностью: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 95-летию Башкирского государственного университета. Ч. 1. Уфа, 2004. С. 43..

Исходя из того, что в теории права правовые функции рассматриваются как «основные направления правового воздействия, выражающие роль права в упорядочении общественных отношений», функции ювенального уголовного судопроизводства могут быть рассмотрены в качестве основных направлений процессуальной деятельности участников ювенального уголовного судопроизводства. Функции ювенального уголовного судопроизводства опосредованы назначением последнего. В функциях находит свое выражение социальное назначение данного специфичного типа уголовного судопроизводства. Именно из такой позиции исходит и теория права, в рамках которой разрабатывается идея о проявлении сущности и социального назначения права в его функциях.

Социальное назначение ювенального уголовного судопроизводства, обусловленное текущей или перспективной уголовно-процессуальной политикой государства, определяет основные направления как уголовно-процессуальной деятельности в целом, так и отдельных ее субъектов, поскольку «исторически сложившееся особое назначение специализированного правосудия в отношении несовершеннолетних всегда определяло специфику ювенального суда».

Функции ювенального уголовного судопроизводства представляют собой не просто сложное, а именно системное образование. В их основе лежит «совокупность действий и решений, объединенных единством цели»²Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М., 1986. С. 5.. По справедливому мнению Л.Б. Алексеевой, функциональный анализ процессуальной деятельности должен строиться на уяснении целей и задач уголовного судопроизводства³Алексеева Л.Б. Уголовно-процессуальные функции // Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Пол ред. А.Д. Бойкова и И.И. Карпеца. М., 1989. С. 423..

Очевидно, что проблема функций ювенального уголовного судопроизводства относится к числу недостаточно разработанных проблем как в отечественной, так и в зарубежной науке. Применительно к характеристике зарубежных систем ювенального уголовного судопроизводства термин «функция» рассматривается как синонимичный терминам «назначение», «миссия» и применяется чаще всего для описания отдельных направлений деятельности различных участников ювенального уголовного судопроизводства. Применительно к деятельности ювенального суда термин «функции» может использоваться как для уточнения юрисдикции, так и для обозначения отдельных специальных направлений деятельности ювенального суда, связанных с защитой несовершеннолетнего, с решением вопроса об альтернативе уголовному наказанию и другие.

В России в связи с недостаточной изученностью как вопросов ювенальной юстиции в целом, так и ее уголовно-процессуальных аспектов, проблема функций вскользь исследуется в весьма ограниченном числе работ. Среди них можно выделить учебник «Основы ювенальной юстиции», автор которого уделяет определенное внимание охранительной функции российского правосудия по делам о преступлениях несовершеннолетних⁴Комарицкий A.B. Основы ювенальной юстиции: Учебник. СПб., 2010. С. 296- 297..

В качестве одного из предметов исследования раскрывают функции ювенального судопроизводства авторы коллективной монографии «Уголовно-процессуальные вопросы организации ювенального судопроизводства в современной России»⁵Гуськова А.П., Емельянов В.А., Юрченко Л.В. Уголовно-процессуальные вопросы организации ювенального судопроизводства в современной России. Оренбург, 2009.. В данной научной работе предлагается рассматривать функции ювенального судопроизводства как правовой институт, закрепляющий «определенные направления правового воздействия, выражающие назначение правосудия по делам несовершеннолетних, которые связаны при этом с практикой его осуществления» и «обусловлены его ролью и местом в ювенальной системе, а также в целом и системой защиты прав несовершеннолетних».

Уголовно-процессуальные функции всегда связаны с субъектами процессуальной деятельности, поэтому следует согласиться с В.С. Зеленецким, который писал, что «если отношение субъекта к определенному объекту рассматривать в качестве его социальной позиции (без которой нет и не может быть ни обвинения, ни защиты, ни любой другой функции), а деятельность — как способ реализации этой позиции, то достигаемый в процессе такого взаимодействия названных элементов результат и представляет собой функцию»⁶Зеленецкий В.С. Функциональная структура прокурорской деятельности. Харьков, 1978. С. 20.. В ювенальном уголовном судопроизводстве субъекты процесса могут выполнять различные функции. В связи с этим весьма спорной видится точка зрения тех исследователей, которые полагают, что понимание функции в контексте выбора субъектом определенного направления уголовно-процессуальной деятельности «фактически отрицает возможность нормативного определения уголовно-процессуальных функций и их носителей»⁷Гловюк И.В. Понятие «уголовно-процессуальная функция»: анализ подходов / Актуальные проблемы совершенствования законодательства, правоприменения и правовых теории в России и за рубежом. Материалы Второй Международной научно-практической конференции (3 декабря 2009 г.) / Под общ. ред. B.Л. Кудрявцева. Челябинск: филиал МПГУ г. Челябинск. 2010. С. 165..

Понятие «процессуальные функции» не является синонимичным понятию «процессуальная деятельность», поскольку для первого характерно преобладание целевого и программного компонентов, а для второго преобладание операционного компонента. Реализация той или иной процессуальной функции может обусловливаться как объективными обстоятельствами (тип уголовного судопроизводства, действующая законодательная база, судебная система и т.п.), так и субъективными факторами, связанными с личностью участника уголовно-процессуальной деятельности. В.П. Нажимов справедливо подчеркивал, что «нельзя согласиться с утверждением, будто функция, выполняемая участником процесса, не зависит от его конкретной позиции в том или ином деле»⁸Нажимов В.П. Об уголовно-процессуальных функциях // Правоведение. 1973. № 5. С. 76.. Особенно это характерно для тех видов производства по уголовным делам, где велика роль дискреционных полномочий субъекта уголовно-процессуальной деятельности.

Специфика функций, реализуемых в рамках ювенального уголовного судопроизводства, определяет, в свою очередь, и различный субъектный состав участников судопроизводства. При этом несколько участников ювенального уголовного судопроизводства могут реализовывать как различные, так и одну и ту же функцию. Естественно, что следователь, ведущий уголовное дело в отношении несовершеннолетнего, и адвокат-защитник реализуют различные процессуальные функции, а тот же защитник и законный представитель выполняют процессуальную функцию защиты. Однако деятельность данных субъектов по реализации данной функции не будет идентичной. Таким образом, ювенальное уголовное судопроизводство, как никакое другое, зависит от социального назначения данного вида судопроизводства и от социальной позиции его субъектов. В наиболее общем виде назначение правосудия по делам несовершеннолетних закреплено в широко известных Минимальных правилах отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинских правилах), определяющих его как всестороннее обеспечение социальной справедливости для всех несовершеннолетних.

Что касается современных государств, то проблема закрепления в нормах права уголовно-процессуальных функций в целом, и функций ювенального уголовного судопроизводства в частности, решается по-разному. Например, в России так и не сложилась традиция законодательного закрепления уголовно-процессуальных функций, а вычленение этих функций, как правило, происходило и происходит в процессе уяснения смысла тех или иных процессуальных норм. Во многих государствах закрепление функций происходит путем определения назначения уголовного судопроизводства в отношении несовершеннолетних в нормативных актах, о чем шла речь выше.

Система функций ювенального уголовного судопроизводства зависит и от реализуемой модели последнего. В функциях находят свое выражение особенности конкретной системы ювенальной юстиции, реализуемой в том или ином государстве в конкретный исторический период. Так, преимущество реабилитационных или восстановительных, или даже карательных элементов в реализуемой на практике модели ювенальной юстиции будет определять и систему функций ювенального уголовного судопроизводства. Приведем только один исторический пример. В 1934 г. в Италии была создана самостоятельная система ювенальной юстиции. Поскольку создавалась она в условиях фашистского политического режима, то самостоятельное уголовное судопроизводство в отношении несовершеннолетних на практике реализовывалось в форме карательной модели. Функции ювенального уголовного судопроизводства при этом сводились к осуществлению уголовного преследования, назначению уголовного наказания, сегрегации несовершеннолетнего правонарушителя, его социальному клеймению.

С учетом более чем столетнего исторического пути развития ювенальной юстиции, можно говорить о различных вариантах реализации функций ювенального уголовного судопроизводства.

В тех системах, где уголовное судопроизводство в отношении несовершеннолетних полностью совпадает с производством по уголовным делам в отношении взрослых либо является слабо дифференцированным видом уголовного судопроизводства, в основном, преобладают общие уголовно-процессуальные функции. При таком подходе ювенальное уголовное судопроизводство не образует автономной системы.

В отечественной процессуальной науке наиболее часто выделяют три уголовно-процессуальные функции: функцию обвинения, функцию защиты и функцию разрешения дела. Очевидно, что такое трехчленное деление является недостаточным с позиции достижения специфических целей и задач ювенального уголовного судопроизводства. Кроме того, уже многие годы высказываются мысли относительно недостаточности такой трехчленной конструкции и применительно к уголовному судопроизводству в целом. В связи с этим, например, предлагается выделять основные, дополнительные и вспомогательные функции.

Вполне логично предположить, что именно ограниченность данной функциональной модели в познании основных направлений уголовно-процессуальной деятельности и вызывает острую научную полемику и стимулирует разработку концепции множественности уголовно-процессуальных функций. Именно с позиции множественности процессуальных функций необходимо подходить и к исследованию функционального компонента ювенального уголовного судопроизводства, так как «количество уголовно-процессуальных функций следует определять, исходя из природы уголовного процесса, из реального наличия в его содержании важнейших видов уголовно-процессуальной деятельности, различающихся по своей направленности и потому имеющих достаточно четкие границы».

В процессе эволюции ювенального уголовного судопроизводства в соответствии с его особым назначением формируются специфичные функции. К таким функциям следует отнести:

охранительную функцию;
функцию ресоциализации несовершеннолетнего;
воспитательную функцию;
восстановительную функцию.

Сразу же оговоримся, что разделение таких функций возможно только на теоретическом уровне, поскольку на практике все они тесно переплетены, взаимодействуют и взаимопроникают друг в друга. Следует согласиться с Ю.Д. Лившицем, писавшим, что «все функции уголовного процесса вытекают из его задач и имеют определенную взаимосвязь и взаимообусловленность, но каждая из них относительно самостоятельна и имеет свое содержание»⁹Лившиц Ю.Д. Воспитательная функция советского уголовного судопроизводства. Избранные труды. Челябинск. 2004. С. 135..

Важнейшая роль в ювенальном уголовном судопроизводстве отводится охранительной функции, поскольку охранительная функция является основной функцией уголовного судопроизводства¹⁰Гуськова А.П. К вопросу о современной функции уголовного судопроизводства охранительной. Избранные труды. Оренбург, 2007. С. 633.. В частности, на необходимость ее реализации указывает ст. 6 УПК РФ, в которой закреплено назначение уголовного судопроизводства. Реализацию данной функции в уголовном судопроизводстве обеспечивает и система специальных принципов, в связи с чем, например, ст. 11 УПК РФ закрепляет нормы, призванные обеспечить охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве. Статья 16 УПК РФ в соответствии с конституционными положениями, содержащимися в ч. 2 ст. 48 Конституции РФ, закрепляет обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту в качестве одного из принципов уголовного судопроизводства. Аналогичные нормы содержаться в уголовно-процессуальном законодательстве многих государств. Например, обеспечение защиты прав и свобод граждан закрепляется и в качестве одного из принципов в ст. 10 УПК Республики Беларусь. Там же содержаться статьи, посвященные обеспечению подозреваемому, обвиняемому права на защиту (ст. 17), равенству граждан перед законом и равенству защиты их прав и законных интересов (ст. 20).

Охранительная функция ювенального уголовного судопроизводства предполагает наличие особого механизма защиты прав и законных интересов несовершеннолетнего правонарушителя. Привычная для «взрослого» состязательного уголовного процесса функция защиты приобретает новое содержательное наполнение. В современных моделях ювенального уголовного судопроизводства реализация функции защиты обеспечивается за счет выполнения целого комплекса действий, в том числе и по оказанию психологической помощи несовершеннолетнему и по защите его персональных данных. Если в традиционном состязательном процессе функцию защиты реализует именно сторона защиты, то охранительная функция должна реализоваться практически всеми субъектами ювенального уголовного судопроизводства.

Охранительная функция вызвана к жизни ограниченными возможностями несовершеннолетнего в защите собственных прав и законных интересов. Часто несовершеннолетний оказывается психологически не готов к адекватному восприятию как уголовного судопроизводства, так и своего места в уголовном процессе. Не всегда подростком осознается значимость тех или иных процессуальных действий, правовые последствия данных им показаний. В основе выделения охранительной функции ювенального уголовного судопроизводства, несомненно, лежит патерналистская традиция, сформировавшаяся в отношении несовершеннолетних еще в древнеримский период. Идея гуманности и справедливости производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних обусловила необходимость выработки механизмом охраны их прав в сфере уголовного судопроизводства.

Следует отметить, что в соответствии с современными международными стандартами правосудия в отношении несовершеннолетних «ювенальная система должна опираться на формальную юридическую систему. Только такая система может гарантировать надлежащий законный процесс»¹¹Кантвел Н. Предисловие // Потерянные для правосудия — Восточная Европа и Центральная Азия: дети в конфликте с законом. Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ). Женева, май 2008 (дополнительное издание). С. 7..

Начиная с момента своего зарождения ювенальное судопроизводство предполагало значительный объем дискреционных полномочий лиц, осуществляющих уголовное преследование и, особенно, судьи. Судьи изначально наделялись значительными правомочиями принимать законные решения по вопросам права на основе общих правовых норм с учетом конкретных обстоятельств дела. Долгое время такой подход рассматривался как отвечающий реализации охранительной функции, поскольку априори считалось, что должностное лицо в рамках ювенальной юстиции всегда будет действовать только в интересах несовершеннолетнего. С одной стороны, наличие дискреционных полномочий действительно делает ювенальный процесс боле гибким, позволяющим учесть как специфику криминальной ситуации, так и особенности личности несовершеннолетнего. В целом, реформирование современного уголовного судопроизводства зачастую связано с увеличением дискреционных полномочий с целью оптимизации механизма реализации законодательных норм. С этой целью в 1975 г. в Германии были значительно расширены дискреционные полномочия прокурора и. в частности, ему предоставлялись § 153а УПК полномочия по прекращению уголовного дела в отношении несовершеннолетнего при выполнении последним ряда условий.

С другой, по справедливому мнению ряда зарубежных авторов, избыток дискреционных полномочий в ювенальном уголовном судопроизводстве порождает бюрократию, которая способна нанести ущерб несовершеннолетним, даже при попытках достижения «наилучших целей». Неслучайно в Минимальных правилах отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинских правилах) закрепляется принцип подконтрольности деятельности должностных лиц с тем, чтобы предотвратить злоупотребление дискреционными полномочиями.

Очевидно, что охрана прав несовершеннолетних в уголовном процессе предполагает как наличие соответствующего механизма, так и соответствующих процессуальных норм, закрепляющих надлежащую правовую процедуру в отношении несовершеннолетнего. Именно потребность в охране прав несовершеннолетних обусловила в 1967 г. вынесение Верховным судом США известного решения по делу пятнадцатилетнего Джеральда Френсиса Го, которое закрепило права несовершеннолетних на уведомление о выдвинутых обвинениях, на получение помощи адвоката, на выдвижение возражений против обвинений и перекрестный допрос, на «привилегию против самообвинения» и др.: В законе Аргентины 20061 «О всесторонней защите прав детей и подростков» закрепляется, что правительство должно гарантировать несовершеннолетним право быть заслушанным компетентным органом, право на первоочередной учет мнения несовершеннолетнего при принятии решения, право на помощь адвоката, желательно специализирующегося по делам несовершеннолетних, с начала производства по уголовному делу, право на активное участие несовершеннолетнего в судебном разбирательстве, право на обжалование судебного решения в вышестоящую инстанцию.

Однако одного законодательного закрепления прав несовершеннолетних недостаточно, поскольку должен быть четкий механизм охраны этих прав. Потому как в той же Аргентине с ее преимущественно реабилитационной моделью ювенальной юстиции дискреционные полномочия судьи столь велики, что позволяют ему принять решение о помещении несовершеннолетнего под стражу только на основе учета социального положения подростка. Причем такое решение судьи не может быть обжаловано. К сожалению, при таком подходе несовершеннолетний фактически не является полноценным субъектом уголовного процесса, а скорее выступает как объект защиты. Следует отметить, что в настоящее время ущербность такой позиции осознается большинством специалистов, что вызвало к жизни все в той же Аргентине разработку законопроекта о ювенальной юстиции, который должен преодолеть описанный подход.

Как показывает изучение национального законодательства, те государства, где ювенальное уголовное судопроизводство зародилось лишь несколько десятилетий назад, направляют значительные усилия на создание эффективного механизма охраны прав несовершеннолетнего. Например, тайский закон 1991 г. «Об учреждении и процедуре ювенального и семейного суда» закрепляет правило, согласно которому, в ходе допроса несовершеннолетнего обвиняемого обязательным и необходимым элементом защиты является присутствие прокурора, психолога (социального работника) и родителей. В случае невыполнения данного требования, доказательства, полученные без соблюдения надлежащей правовой процедуры, признаются недействительными.

В целях обеспечения охранительной функции в рамках ювенального уголовного судопроизводства, в ряде государств, в частности, в России, действует институт двойного представительства, посредством которого право несовершеннолетнего на помощь обеспечивается не только через предоставление юридической помощи профессиональным адвокатом-защитником, но и через привлечение в процесс законных представителей несовершеннолетнего. Введение представителя в уголовный процесс рассматривается как дополнительная гарантия охраны прав несовершеннолетних. Законный представитель, как правило, являясь родственником подростка, заинтересован в его дальнейшей судьбе, а его присутствие в ходе уголовного судопроизводства позволяет нередко улучшить коммуникативное взаимодействие между несовершеннолетним и дознавателем, следователем, судьей. Также родитель или опекун несовершеннолетнего, как правило, наделяется правом обжалования отдельных процессуальных действий и решений. Например, французский законодатель, внеся 5 марта 2007 г. изменения в ст. 41-1 УПК Франции и ст. 7-1 Ордонанса от 2 февраля 1945 г. предусмотрел, что для применения в отношении несовершеннолетнего реабилитационных мероприятий или для его участия в восстановительной процедуре с участием жертвы преступления необходимо согласие законных представителей несовершеннолетнего.

Однако во многих моделях ювенального уголовного судопроизводства институт законного представительства не получил широкого развития, поскольку изначально предполагалось, что защитник несовершеннолетнего в уголовном судопроизводстве должен обладать специальными юридическими знаниями и умениями. Как правило, в этом случае интересы несовершеннолетнего представляет профессиональный адвокат. Специализация такого адвоката в области ювенальной юстиции рассматривается как дополнительная гарантия надлежащего обеспечения прав несовершеннолетнего. В подавляющем большинстве современных государств закреплена норма, согласно которой в случае отсутствия у несовершеннолетнего достаточных финансовых возможностей для оплаты труда адвоката, юридическая помощь оказывается ему, как правило, за счет государственного бюджета. Однако в ряде случаев издержки по оплате труда адвоката могут быть переложены на родителей. Например, в штате Калифорния, если судья установит, что родители несовершеннолетнего в состоянии оплатить услуги общественного защитника или частного адвоката, то выносится соответствующее судебное решение.

Такая позиция законодателя и суда также связывается с целью обеспечения повышенной охраны несовершеннолетних, поскольку априори считается, что интересы несовершеннолетнего могут вступить в конфликт с интересами законного представителя. В связи с этим большое значение придается созданию гарантий для выражения мнения самим несовершеннолетним и для учета этого мнения судом. В западной традиции права наблюдается четкая тенденция к повышению степени самостоятельности несовершеннолетнего в рамках уголовного судопроизводства. Например, задержанный несовершеннолетний в США имеет право на телефонный звонок и может по своему усмотрению позвонить или родителям, которые, в свою очередь, вправе прибегнуть к помощи адвоката, или сразу же адвокату. Примечательно, что и Европейский суд по правам человека рассматривает несовершеннолетнего как потенциального самостоятельного заявителя. Значительная степень самостоятельности несовершеннолетнего обвиняемого или подсудимого позволяет ему в ряде случаев даже отказаться от услуг адвоката, если судья сочтет это допустимым.

Таким образом, возрастное ограничение процессуальной дееспособности несовершеннолетнего в уголовном судопроизводстве носит не абсолютный, а относительный характер. Кроме того, решающую роль в определении такого подхода играет признание того факта, что зачастую именно ненадлежащее исполнение родителями или опекунами несовершеннолетнего возложенных на них воспитательных функций приводит к совершению подростком правонарушения. При этом, например, в системе общего права не исключены ситуации признания за родителем права на более активное представление интересов несовершеннолетнего обвиняемого. В частности, в одном из судебных решений, вынесенных в США, прямо указывалось на то, что несовершеннолетние отличаются от взрослых, так как им не хватает знаний о последствиях их действий или бездействия и существует меньшая степень вероятности того, что они полностью смогут осознать объем принадлежащих им прав и значимость адвоката в процессе. В связи с этим по конкретному делу суд признал, что родитель имеет право требовать адвоката от имени своего несовершеннолетнего ребенка, и такая просьба должна быть удовлетворена, если она выражена ясно и недвусмысленно.

Законные представители несовершеннолетнего, как правило, присутствуют при проведении допроса как на досудебной стадии, так и на стадии судебного разбирательства. Однако в отдельных случаях суд может, исходя из интересов несовершеннолетнего, запретить их присутствие в зале судебного заседания. К тому же ряд зарубежных специалистов скептически оценивает роль родителей в уголовном процессе. Как пишет по этому поводу Я. О'Коннор, «предположение о том, что родитель во время допроса будет надлежащим образом защищать права несовершеннолетнего вызывает сомнение. Велика вероятность того, что родители находятся в неведении как относительно своих юридических прав, так и прав ребенка».

В современных зарубежных системах уголовной юстиции родителям и опекунам несовершеннолетнего чаще всего отводится роль субъекта, которому обвиняемый может быть передан под надзор до или после судебного разбирательства. Таким образом, основная функция тех лиц, которые в российском уголовном судопроизводстве традиционно именуются как «законные представители» сводится преимущественно к осуществлению присмотра за подростком и обеспечению его надлежащего поведения. Активная роль родителей предполагается и при определении программы принудительного воспитательного воздействия к несовершеннолетнему правонарушителю. Замечания и предложения родителей или опекунов относительно выбора той или иной меры воспитательного воздействия могут быть приняты во внимание судом.

В рамках реализации охранительной функции в ювенальном уголовном судопроизводстве применяются специальные правила заключения несовершеннолетних под стражу с тем, чтобы свести к минимуму вероятность ограничения или лишения свободы несовершеннолетнего. Преимущество отдается альтернативным мерам процессуального принуждения. Многие из этих мер имеют воспитательную направленность и должны способствовать позитивной корректировке поведения несовершеннолетнего правонарушителя. Заключение под стражу допускается как исключительная мера пресечения, а ее избрание должно быть оправдано как тяжестью содеянного, так негативным посткриминальным поведением несовершеннолетнего.

Однако в силу ряда причин чаще всего такая мера пресечения применяется потому, что нет возможности применить иные меры пресечения. Такой подход характерен для современной России, в уголовном судопроизводстве которой бывает весьма сложно обеспечить надлежащий присмотр за несовершеннолетним подозреваемым (обвиняемым). И подобная ситуация сложилась не только в России. Например, в Италии в последние годы высок уровень преступности среди несовершеннолетних-иностранцев, переехавших в Италию с семьями преимущественно из республик бывшей Югославии. Поскольку передать такого несовершеннолетнего правонарушителя после задержания под надзор, как правило, бывает некому, то несовершеннолетние иностранцы в Италии преимущественно заключаются под стражу.

Реализация охранительной функции ювенального уголовного судопроизводства связывается с ограничением принципа гласности уголовного судопроизводства. Изначально конфиденциальность рассматривалась в качестве гарантии нераспространения о несовершеннолетнем неблагоприятной информации. Гласность уголовного судопроизводства несет в уголовный процесс не только явные преимущества в обеспечении прав подозреваемого (обвиняемого) подсудимого, но и риск социального клеймения человека, совершившего даже нетяжкое преступление. При этом принцип конфиденциальности распространяется как на производство по уголовным делам в судах общей юрисдикции, так и в специальных семейных или ювенальных судах. На это обстоятельство, например, указал Апелляционный суд штата Нью-Йорк в решении по делу Монтгомери от 13 февраля 2001 г., отметив, что несовершеннолетний правонарушитель в случае альтернативной подсудности уголовного дела пользуется одинаковым правом на конфиденциальность. Однако применение правил, связанных с ограничением гласности по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, создает определенный риск нарушения или ненадлежащего обеспечения прав несовершеннолетнего при производстве «за закрытыми дверями».

С позиции обеспечения охранительного правосудия в ряде зарубежных стран суд по делам несовершеннолетних проводит не только судебное разбирательство, но и предварительное расследование, а также осуществляет функции контроля за исполнением приговора.

Само по себе уголовное судопроизводство всегда несет риск нарушения прав несовершеннолетнего, поэтому в настоящее время в рамках реализации охранительной функции наметилась четкая тенденция к ускорению производства по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего правонарушителя. Актуальной задачей для современного уголовного процесса многих государств стало законодательное восприятие международного термина «разумные сроки» и наполнение данного понятия определенным содержанием.

Постановка и разработка данной проблемы применительно к сфере уголовного судопроизводства началась еще в 60-е годы XX в., когда возникли сложности с «пропускной способностью» существующих моделей уголовного судопроизводства. Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. в п. 3 ст. 9 гарантирует каждому арестованному или задержанному по уголовному обвинению лицу право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение. Подпункт «с» п. 3 ст. 14 данного пакта закрепляет право каждого при рассмотрении любого предъявленного ему уголовного обвинения быть судимым без неоправданной задержки. Пункт 3 ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ) практически дублирует нормы Международного пакта о гражданских и политических правах: «Каждый задержанный или заключенный под стражу... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда». Ускорение процедур ювенального судопроизводства является предметом активной законотворческой работы большинства современных государств. Еще в 80-е годы прошлого века с целью ускорения уголовного судопроизводства в ФРГ получил распространение институт соглашений (Absprachen). Требование ускорения ювенального уголовного судопроизводства содержится во французском законе № 2002-1138 от 9 сентября 2002 г., предусматривающем как реформирование системы уголовной юстиции в целом, так и оптимизацию сроком производства в рамках ювенального уголовного судопроизводства в частности. Нормы, касающиеся ускорения производства по уголовным делам содержатся и в УПК Германии (§115, 128f, 121, 163 II, 1, § 229, 268 III, 2).

Формулировка п. 1 ст. 6 ЕКЧП более объемна в практике Европейского суда по правам человека и является основным аргументом при вынесении решений о разумности сроков судебного разбирательства: «Каждый человек имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона».

Очевидно, что длительные сроки производства по уголовному делу приводят к дальнейшей криминализации подростка, к потере им позитивных социальных связей. С психологической точки зрения большой временной интервал между совершенным правонарушением и вынесенным компетентным органом решением притупляет восприятие несовершеннолетним как самой криминальной ситуации, так и своего криминального поведения, переводит в его сознании противоправный поступок из разряда исключительных в разряд обыденных. В качестве примера приведем решение апелляционного суда Нью-Йорка по одному из дел. Несовершеннолетнему было предъявлено обвинение в хранении наркотиков, после чего он был помешен под стражу. Дело после досудебного слушания неоднократно откладывалось, так как суд по семейным делам дал поручение привлечь в качестве дополнительного свидетеля еще одного офицера полиции, производившего арест, а этот свидетель не мог прибыть в суд, поэтому возникла задержка с получением дополнительных показаний. Несовершеннолетний провел в заключении 47 дней, в течение которых его опекун неоднократно заявлял ходатайства об освобождении из-под стражи, однако все эти ходатайства оставались судьей без удовлетворения. Через 67 дней после начала слушаний опекун подал в семейный суд жалобу, указав в ней, что чрезмерными задержками нарушено право несовершеннолетнего обвиняемого на скорый суд. Судья отклонил ее, указав, что к задержкам, в частности, привели и действия самого опекуна несовершеннолетнего, связанные с подачей ходатайств и необходимостью их рассмотрения. После этого опекуном была подана жалоба в апелляционный суд Нью-Йорка. Апелляционный суд указал, что при наличии достаточных оснований слушание дела в отношении несовершеннолетнего, находящегося под стражей, может быть отсрочено не более чем на 3 дня. В целом слушание по делу несовершеннолетнего не может быть отсрочено более чем на 30 суток со дня предъявления обвинения. Апелляционный суд удовлетворил жалобу, указав, что большая загруженность суда и необходимость получения дополнительной информации о несовершеннолетнем правонарушителе являются недостаточными основаниями для оправдания задержки производства по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего.

На практике именно перегруженность ювенальных судов нередко приводит к задержкам в проведении судебного заседания по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего. В тех случаях, когда ювенальный суд осуществляет производство с участием непрофессиональных заседателей, причиной отложения судебного разбирательства может являться неявка заседателей. Ювенальный судья может назначить судебное заседание на более поздний срок и по просьбе прокурора. На эти факты применительно к французскому ювенальному судопроизводству, в частности, обращает внимание в своих отчетах Французская ассоциация магистратов по делам молодежи и семьи.

С целью решения данной проблемы в современном ювенальном уголовном судопроизводстве начинают упрощать процессуальную форму, сокращать конкретные процессуальные сроки, либо внедрять различные ускоренные процедуры. Причем, если в российской теории уголовного процесса упрощение и ускорение производства по уголовному делу часто рассматривается как факторы, снижающие степень защищенности обвиняемого или подсудимого, то в большинстве современных западных стран тенденция по развитию целерантных производств стала не только откликом на необходимость процессуальной экономии, но и признаком охранительного правосудия. В то время, как российский законодатель и правоприменитель традиционно настороженно относятся к возможности ускорения производства по уголовному делу в отношении несовершеннолетнего, современная уголовно-процессуальная политика США, Франции, Италии и других стран нацеливает судебную систему преимущественно на ускорение производства именно в ювенальных судах. Следует согласиться с теми авторами, которые справедливо полагают, что «вопрос ускорения — это вопрос не только экономической эффективности правосудия, посредничества и примирения, но и вопрос достижения целей наказания».

Весьма важной является и функция ресоциализации несовершеннолетнего в рамках ювенального уголовного судопроизводства. Реализация данной функции базируется на понимании противоправного поведения несовершеннолетнего как проявлении социального неблагополучия. Модель благополучия долгое время была основной моделью уголовного судопроизводства для несовершеннолетних и в современное время продолжает реализовываться в современных модификациях. Несовершеннолетние считаются менее ответственными и зрелыми во многих областях повседневной жизни, при этом более восприимчивыми к делинквентным и противоправным действиям. Функция ресоциализации включает в себя решение задач по социальной реабилитации несовершеннолетнего и его вторичной превенции. Ряд авторов предлагает даже называть данную функцию предупредительной, так как она, по их мнению, «предполагает устранение причин и условий, способствующих дезадаптации, безнадзорности, беспризорности, а также преступных действий среди несовершеннолетних».

Огромное значение в формировании личности несовершеннолетнего имеет так называемая первичная социализация. Именно присвоение асоциальных, в частности, противоправных образцов поведения чаще всего и приводит несовершеннолетнего к совершению преступления. Изначально система ювенального уголовного правосудия конструировалась таким образом, чтобы обеспечить баланс между потребностью в обеспечении общественной безопасности и необходимостью социальной реабилитации несовершеннолетних правонарушителей. Кроме реализации права на юридическую защиту несовершеннолетнему обвиняемому в рамках ювенального уголовного судопроизводства может быть обеспечено право на получение соответствующей медицинской, психологической и психиатрической помощи, образовательных услуг, право на защиту от необоснованной социальной изоляции. Функция ресоциализации несовершеннолетнего также базируется на принципе конфиденциальности, поскольку его применение позволяет избежать навешивания социальных ярлыков на несовершеннолетнего обвиняемого или подсудимого. Вполне обоснованно можно утверждать, что в настоящее время уменьшение стигматизации (социального клеймения) и других вредных последствий маркировки рассматривается как одно из направлений совершенствования уголовного судопроизводства в целом.

Основной миссией ювенального уголовного суда считается баланс конкурирующих, но дополняющих друг друга целей: с одной стороны, несовершеннолетний должен понимать, что его преступные действия будут иметь негативные последствия, с другой, — система уголовного правосудия в отношении несовершеннолетних должна создать возможность для дальнейшего возвращения подростка в систему нормальных социальных связей. С этой целью несовершеннолетнему в рамках ювенального уголовного судопроизводства может быть предоставлена помощь социальных работников, педагогов, религиозных деятелей, представителей общественности.

Функция ресоциализации несовершеннолетнего, решаемая в рамках ювенального уголовного судопроизводства, актуальна для многих зарубежных стран и в силу того обстоятельства, что в его рамках рассматриваются дела о правонарушениях различной степени тяжести и общественной опасности, начиная от проступков, а также часто так называемых статутных правонарушений, и заканчивая преступлениями. Таким образом, в случае совершения подростком незначительного правонарушения (хранение алкоголя, пропуски занятий в школе и т.д.) на первый план в системе специализированного правосудия выходит не чисто юридический, а скорее социально-правовой компонент, предполагающий применение к несовершеннолетнему не только определенных санкций, а разработку социальной программы с целью коррекции его дальнейшего поведения и недопущения совершения им более серьезных правонарушений.

В российской истории период повышенного внимания именно к реабилитационной работе в отношении несовершеннолетних правонарушителей был связан с двадцатыми годами прошлого столетия, когда в отправлении правосудия по уголовным делам в отношении несовершеннолетних преобладал не юридический, а медико-педагогический компонент. Однако в связи с тем, что у реализуемой в то время модели оказалось больше недостатков, нежели чем достоинств, она не получила дальнейшего развития и законодательного закрепления. Сказалось и то, что традиционно предупредительная функция рассматривается скорее как криминологическая и, соответственно, как не свойственная уголовному судопроизводству. А поскольку производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних в современной России является усложненной разновидностью уголовного судопроизводства в целом, то ни в законодательстве, ни в практике функция ресоциализации не получила достаточного развития. Реалии таковы, что крайне редко удается использовать даже предусмотренные законодателем ограниченные возможности по предупреждению совершения несовершеннолетним последующих преступлений. Количество уголовных дел, возбужденных в отношении лиц, вовлекших несовершеннолетнего в преступную деятельность, с каждым годом не увеличивается, а наоборот уменьшается, что связано как с постоянно увеличивающейся латентностью данного вида преступлений, так и со сложностями в квалификации смежных составов преступлений.

Полагаем, что на сегодняшний день такой подход должен изжить себя как на законодательном уровне, так и на практике. Примечательно, что известное постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 носит название «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних»¹²Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 4., в то время как, например, Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 11 апреля 2002 г. № 6 называется «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и иную антиобщественную деятельность». Не совсем ясно, почему в новом российском постановлении произошла утрата такой части названия, при том, что ранее действовавшее постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 1990 г. № 5, равно как и постановление Пленума Верховного Суда СССР от 3 декабря 1976 г. № 16, имели в названиях четкие указания на взаимосвязь преступлений несовершеннолетних с преступлениями, связанными с вовлечением их в преступную деятельность.

Такой подход Верховного Суда РФ вызывает закономерную критику, так как в тексте постановления содержатся п. 8-10, посвященные вопросам вовлечения несовершеннолетних в совершение преступления. Данная конструкция постановления вкупе с не совсем удачной, на наш взгляд, редакцией указанных пунктов изначально отводит работу по выявлению указанных лиц на задний план, отводя ей второстепенную роль. В самой формулировке указаний по организации такой работы отсутствует ориентация именно на реализацию функции ресоциализации несовершеннолетнего. Хотя п. 3 ч. 1 ст. 421 УПК РФ относит к числу обстоятельств, подлежащих установлению, влияние на несовершеннолетнего старших по возрасту лиц, а п. 10 постановления указывает на неправомерное или провоцирующее поведение взрослых лиц. как на обстоятельство, допускающее смягчение наказания в отношении несовершеннолетнего, установление таких обстоятельств в российской правоприменительной практике, к сожалению, зачастую игнорируется. В современных российских реалиях вызывает сомнение и социальная эффективность частного определения, которое судья может направить по месту работы или месту жительства лица, способствующего совершению несовершеннолетним правонарушения. В то же время уже позитивным моментом является наличие определенных нормативных начал для реализации такой функции в России.

Для того чтобы обеспечить полноценную реализацию функции ресоциализации, современные государства интенсивно разрабатывают альтернативы заключению под стражу несовершеннолетнего обвиняемого и более совершенные процедуры рассмотрения уголовных дел. В частности, в качестве мер процессуального принуждения к несовершеннолетнему могут быть применено как помещение в специальный социально-реабилитационный центр с круглосуточным наблюдением, так и оставление несовершеннолетнего в семье с рядом условий и ограничений (надзор родителей, комендантский час, посещение школьного психолога и т.д.). Необоснованное заключение несовершеннолетнего под стражу до суда рассматривается как фактор, усиливающий социальную оторванность подростка от общества и провоцирующий его дальнейшее противоправное поведение.

Несомненно, что данной функции отводится значительная роль в обеспечении вторичной превенции несовершеннолетнего. Предотвращение повторного совершения преступлений является важной задачей ювенального уголовного судопроизводства. В его современных зарубежных моделях реализация функции реинтеграции базируется на применении принципов позитивного развития молодежи. С этой целью обеспечивается социальная насыщенность уголовного процесса за счет привлечения специалистов в области социальной работы и за счет сбора информации о социальном окружении несовершеннолетнего. Именно на основе информации, собранной социальными работниками, разрабатывается стратегия позитивного развития несовершеннолетнего. С учетом их же отчета и указанных в нем факторов риска судья или суд в системе ювенального уголовного судопроизводства принимает решение о назначении того или иного вида наказания, отсрочке его исполнения или применении к несовершеннолетнему принудительных педагогических мер.

Начиная с конца XX в., многие зарубежные исследователи предлагают рассматривать юный возраст не как период неполноценности, а как период значительных потенциальных возможностей в развитии личности человека. Таким образом, в современном ювенальном уголовном судопроизводстве появляется еще одна задача — создание предпосылок и разработка программы дальнейшей коррекции поведения несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого), подсудимого. К такому наполнению уголовного судопроизводства ранее не свойственными ему задачами можно относиться по-разному, однако, при этом следует учитывать, что в основе внедрения таких программ в большинстве зарубежных стран лежат весьма серьезные эмпирические исследования. В то же время современная реабилитационная политика в области ювенального уголовного судопроизводства существенно отличается от той, что интенсивно проводилась в первой половине прошлого столетия и привела к таким негативным последствиям, как рост подростковой преступности. Современные программы ресоциализации изначально допускают наличие определенного числа несовершеннолетних правонарушителей, совершивших тяжкие преступления, в отношении которых применение различных средств корректировки поведения будет изначально неэффективным.

Разработка программ ресоциализации базируется на исследовании личности несовершеннолетнего обвиняемого и его социального окружения. Такое индивидуальное исследование проводится по указанию судьи, как правило, специалистами в области социальной работы, психологами, педагогами. В XX в. подобное исследование носило преимущественно неофициальный и неформальный характер. Однако в последние годы его процедура становится все более рагламентированной. С одной стороны, это усилило процессуальные гарантии прав несовершеннолетнего обвиняемого, с другой, привело к тому, что, например, во Франции ювенальный судья вынужден делать выбор между сложной процедурой исследования личности несовершеннолетнего обвиняемого с определением последующих воспитательных мер воздействия в отношении последнего и формальным принятием позиции стороны обвинения в сочетании со значительным сокращением программы исследования личности несовершеннолетнего преступника и вынесением обвинительного приговора с назначением уголовного наказания.

Французская система правосудия, имеющая дело с несовершеннолетними правонарушителями, во многом является показательной и чаще всего рассматривается в качестве примера системы ювенальной юстиции, сформировавшейся в рамках континентального права. Это связано, в первую очередь, с тем, что она является относительно стабильной уже на протяжении многих десятилетий. Но французское общество не исключено полностью из научно-практической дискуссии по вопросам воздействия на несовершеннолетних правонарушителей. Смена парадигмы уголовной юстиции, характерная для большинства западных стран конца XX в., вызвала к жизни и соответствующую полемику о судьбе ювенальной юстиции. Более того, сегодня Франция пытается перейти от чисто научных дискуссий к совершенствованию законодательства. Об этом заявила 3 декабря 2008 г. руководитель специальной комиссии по реформе ювенальной юстиции Министр юстиции Франции Рашида Дати. В рамках законотворческой работы внесено порядка 70 предложений по изменению действующего законодательства в отношении несовершеннолетних правонарушителей. В первую очередь речь идет о замене Ордонанса от 2 февраля 1945 г. новым законом о ювенальной юстиции. При наметившейся тенденции к усилению репрессивного воздействия на несовершеннолетних, одним из основных направлений французской государственной правовой политики в отношении несовершеннолетних остается молодежная политика с воспитательной направленностью.

Разрабатываемый проект закона о ювенальной юстиции должен будет учитывать решение Конституционного Совета Франции № 2002-461 DC от 29 августа 2002 г., в котором четко указано на необходимость изучения и учета возможностей воспитательной и моральной реабилитации детей- правонарушителей и выбор мер воздействия, соответствующих их возрасту и личностным особенностям. Координирующая роль в реализации такой комплексной программы вторичной превенции нередко отводится не только судебным органам, но и органам местного самоуправления, которые могут контролировать деятельность специалистов-неюристов, в том числе профессиональных социальных работников. Показательным в этом плане является опыт организации ювенальной юстиции в Швеции. Примечательно, что в этой скандинавской стране несовершеннолетний, совершивший правонарушение в возрасте до 15 лет, передается из системы ювенального уголовного правосудия социальным службам, поскольку преступность в таком возрасте рассматривается скорее не как правовая проблема, а именно как социальная проблема, требующая соответствующего решения.

Таким образом, функция ресоциализации реализуется не только ювенальным судом. Модели ювенальной юстиции многих государств предусматривают обязательное или факультативное участие в процессе различных специалистов неюристов. Их функции могут сводиться к: обеспечению ювенального судьи личностно значимой информации о несовершеннолетнем правонарушителе; принятию мер к разрешению внутрисемейного конфликта в связи с совершением несовершеннолетним правонарушения, определению рекомендаций для судьи по исполнению наказания, назначенного несовершеннолетнему, разработке программы ресоциализации осужденного несовершеннолетнего и т.д. Подобная деятельность носит системный характер и все чаще регулируется на законодательном уровне. Такая политика объясняется тем, что в отличие от взрослых преступников, противоправное поведение несовершеннолетних более зависимо от социальных причин. Именно на это обращалось внимание в одном из заключений экономического и социального комитета Евросоюза. Неадекватная образовательная политика и проблемы социализации рассматриваются как факторы, существенно повышающие риск делинквентности среди несовершеннолетних.

В последние годы для большинства зарубежных моделей характерна тенденция к объединению различных социальных служб, органов пробации и суда по делам несовершеннолетних в единую систему. В таких условиях сотрудники социальных служб оказывают судье реальную помощь в сборе информации о несовершеннолетнем и его окружении и готовят рекомендации но применению альтернативных уголовному наказанию мер. На основе таких объединенных усилий и создаются условия для ресоциализации несовершеннолетнего правонарушителя.

Функция ресоциализации тесным образом переплетена с воспитательной функцией ювенального уголовного судопроизводства. Ю.Д. Лившиц справедливо отмечал, что «воспитательная функция уголовного процесса, в отличие от других, в полной мере проявляет себя на всех его стадиях, но не каждая стадия дает для этого равные возможности. Эта функция в значительной мере проявляется через другие процессуальные функции»¹³Лившиц Ю.Д. Воспитательная функция советского уголовного судопроизводства. Избранные труды. Челябинск. 2004. С. 135.. В большинстве современных государств внимание уделяется не только процедурным правилам отправления уголовного правосудия в отношении несовершеннолетних, но и образовательным, воспитательным мерам. В Указе Президента Итальянской Республики 1998 г. (DPR 448/1998) подчеркивалось, что толкование и применение уголовно-процессуальных норм должны производиться с учетом личности несовершеннолетнего правонарушителя и его воспитательных потребностей. Воспитательная функция ювенального уголовного судопроизводства является реакцией на омоложение и ухудшение качественных показателей преступности несовершеннолетних.

Оказание воспитательных услуг несовершеннолетнему правонарушителю рассматривается как одна из гарантий обеспечения его надлежащей защиты в системе уголовного судопроизводства. Во Франции примат воспитательных мер получил законодательное закрепление еще в 1945 г. В начале нынешнего столетия во французском правительстве обсуждались вопросы, связанные с ослаблением воспитательного компонента в ювенальном уголовном судопроизводстве с тем, чтобы судья мог уделять больше внимания уголовно-процессуальным вопросам. Однако такие инициативы не получили широкой поддержки и примат воспитания остался краеугольным камнем французского ювенального уголовного судопроизводства, хотя число мер воспитательного воздействия сократилось более чем на половину. С реализаций воспитательной функции связан и институт прекращения уголовного преследования в отношении несовершеннолетнего с последующим применением к нему различных воспитательных мер. Такие меры могут применяться как к несовершеннолетним правонарушителям, не достигшим возраста уголовной ответственности, так и к несовершеннолетним, достигшим такого возраста.

Как правило, критериями для замены уголовного наказания воспитательными мерами являются возраст несовершеннолетнего, наличие у него отставания в развитии, первичность совершения преступления, невысокая общественная опасность совершенного деяния, наличие позитивного прогноза относительного дальнейшего поведения подростка. В ювенальном уголовном судопроизводстве решению о применении тех или иных воспитательных мер предшествует исследование личности несовершеннолетнего, получение заключения различных специалистов о возможностях коррекции его поведения. Полноценная реализация воспитательного потенциала ювенального уголовного судопроизводства требует и контроля за эффективностью применяемых мер. В различных ювенальных системах эта функция может возлагаться как на самого ювенального судью, так и на другие органы, например, службу пробации, департаменты социального развития и другие. В результате, в Италии специальный ювенальный судья может осуществлять контроль за несовершеннолетним правонарушителем вплоть до достижения последним возраста 25 лет.

Одной из самых молодых функций в ювенальном уголовном судопроизводстве является восстановительная функция, поскольку ее появление является следствием отказа от известной криминологической теории маркировки в пользу теории отхода от уголовной ответственности с заменой ее альтернативными методами исправительного воздействия.

Восстановительная функция ювенального уголовного судопроизводства направлена на восстановление баланса в конфликтных отношениях между жертвой, правонарушителем и сообществом в целом, чтобы восстановить соответствующие социальные отношения. Как отмечает Р.Р. Максудов, «восстановительное правосудие — это новый взгляд на то, как обществу необходимо отвечать на преступление, и построенная в соответствии с этим взглядом практика. Суть предлагаемого ответа состоит в том, что всякое преступление приводит к обязательствам правонарушителя загладить вред, нанесенный жертве»¹⁴Максудов Р.Р. Восстановительное правосудие. Программы восстановительного правосудия. Пособие для ведущих / Под ред. Л.М. Карнозовой и Р.Р. Максудова. . Значимость восстановительного правосудия важна именно для несовершеннолетних правонарушителей, поскольку данная система оказывает долгосрочное и позитивное воздействие на их нравственное и эмоциональное развитие. Восстановительная функция рассматривается как одно из средств вторичной превенции в отношении несовершеннолетних. В рамках реализации данной функции проводится профилактическая работа, создаются альтернативы уголовному преследованию в отношении несовершеннолетнего. применяются альтернативные аресту и заключению под стражу меры процессуального принуждения. Восстановительный подход рассматривает содержание под стражей только в качестве крайней меры и в течение как можно более короткого срока. Меры, альтернативные тюремному заключению, получают и законодательное закрепление. В частности, такие меры находят свое отражение во французском законе № 2004-204 от 9 марта 2004 г. В то же время нельзя считать, что с реализацией восстановительной функции уголовное судопроизводство будет полностью сведено к всеобщему примирению и полному отказу от уголовной репрессии. Примирительные процедуры, составляющие стержень восстановительного подхода, применяются не по всем категориям уголовных дел и предполагает активное осмысление уголовно-правового конфликта как правонарушителем, так и его жертвой. Очевидно, что «восстановительный подход ориентирован отнюдь не на снисхождение к преступникам (и освобождение от ответственности любой ценой), напротив, — на подлинную ответственность». Восстановительная функция позволяет формировать у несовершеннолетнего обвиняемого элементы рефлексии, способность давать адекватную оценку своим, в том числе и противоправным действиям. При этом сокращается время производства по делу за счет прекращения уголовного преследования в связи с примирением и возмещением ущерба, а также снижается риск негативного воздействия на несовершеннолетнего самой системы уголовного судопроизводства. Восстановительная функция позволяет привлечь внимание потерпевшего к личности несовершеннолетнего, принять участие потерпевшему в формировании программы его ресоциализации.

Современная ювенальная уголовно-процессуальная политика не сводима только к решению карательных задач. В последние годы в рамках реализации восстановительной функции ювенального уголовного судопроизводства все чаще заходит речь о необходимости поощрения посткриминального поведения несовершеннолетнего правонарушителя, о поиске новых способов разрешения уголовно- правового конфликта, усилении частно-правового начала в уголовном судопроизводстве, активизации роли потерпевшего, необходимости реализации права обвиняемого на примирение и т.п. Специалисты в области уголовного права справедливо отмечают, что «лицо, попавшее в сферу влияния уголовного закона, вошедшее в уголовно-правовой конфликт, должно иметь возможность при соблюдении ряда условий разрешить его наиболее благоприятным для себя образом (смягчение наказания, освобождение от уголовной ответственности и др.). Следовательно, наличие поощрительных норм в уголовном законодательстве предполагает наличие альтернативных средств разрешения уголовно-правовых конфликтов»¹⁵Попаденко Е.В. Альтернативные способы разрешения уголовно-правовых конфликтов. Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. Краснодар. 2008. С. 5.. При этом речь не идет о всепрощении уголовно-наказуемых деяний за счет замены уголовного наказания и механизма уголовного преследования альтернативными мерами и способами. Восстановительные процедуры в рамках ювенального уголовного судопроизводства возможны только в том случае, если существуют потенциальные возможности примирения с потерпевшим и возмещения ему ущерба, причиненного преступлением. В рамках восстановительной парадигмы «речь идет о специальных инструментах реализации публично-правовой задачи уголовного судопроизводства, связанной с созданием максимально благоприятных и по возможности лишенных признаков «вторичной виктимизации» условий для быстрого и полного возмещения потерпевшему ущерба, причиненного преступлением».

В настоящее время реализация восстановительной функции связывается с достижением специфических целей ювенального уголовного судопроизводства в большинстве зарубежных моделей. В соответствии со ст. 12-1 действующей редакции французского Ордонанса о правонарушениях несовершеннолетних от 2 февраля 1945 г., прокурор, следственный судья или суд первой инстанции вправе инициировать восстановительные процедуры в интересах потерпевшего или общества. Обязательным условием применения таких процедур является получение согласия самого несовершеннолетнего и лиц, осуществляющих в отношении него родительские права. Можно с уверенностью утверждать о том, что введение элементов восстановительного правосудия и появление института медиации оказали существенное влияние на современные модели ювенального уголовного судопроизводства.

Очевидно, что все перечисленные функции реализуются в комплексе и на практике их часто невозможно разделить. Их эффективность будет зависеть от установления разумного баланса и приоритетов с тем, чтобы обеспечить реализацию особых задач ювенального уголовного судопроизводства.