Формы проявлений преступной мотивации и их оценка
Эффективность борьбы с преступностью, профилактики преступлений во многом зависят от постановки работы по изучению личности преступника, мотивов его противоправной деятельности. Правильность определения мотива в конкретном преступлении является гарантией соблюдения прав личности при привлечении граждан к уголовной ответственности.
Формы проявления мотивов преступной деятельности весьма разнообразны: корысть, ревность, месть, хулиганские побуждения, зависть, стремление избежать неблагоприятных последствий, беременность и т.д. Согласно проведенному нами исследованию максимально распространенными оказались корыстные (27%), хулиганские (19), мотивы мести (17) и ревности (9), иные личные мотивы (12%). Все иные мотивы составили 16% всех рассмотренных случаев. В силу этого уяснение их сущности и содержания имеет важное уголовно-правовое и криминологическое значение.
Корысть как мотив совершения преступления в структуре преступности занимает одно из первых мест. Это не только распространенный, но и один из самых сильных побуждений, толкающих людей на совершение преступлений. Как отмечает Б.С. Волков по силе своего казуального воздействия на личность, по динамической способности вызывать активность он не имеет себе равных и может уступать только половому инстинкту.
Как явление общественной жизни корысть появилась не сразу. По времени своего возникновения она значительно уступает мести, особенно кровной. Корысть возникла вместе с возникновением государства, появлением частной собственности и разделением общества на классы. Следовательно, эволюция корысти, форм ее проявления и содержание как отрицательного морального качества непосредственно связаны с развитием государства, форм собственности.
Уже в первых законодательных актах Советского государства совершение преступления из корысти стало рассматриваться законодателем как обстоятельство, отягчающее уголовную ответственность. Например, в УК РСФСР 1926 г. корысть была поставлена на первое место среди обстоятельств, учитываемых судом при назначении наказания. Еще большее внимание корысти было уделено в УК РСФСР 1960 г. Не ограничиваясь указанием на корысть как на отягчающее обстоятельство, он содержал целый ряд статей, в которых этот признак выступал как конструктивный элемент состава преступления (например, ст. 170. 175) или служил основанием для выделения преступления в более тяжкий, квалифицированный вид (например, ст. 102). Теория уголовного права и судебная практика придерживались точки зрения о том, что корыстные побуждения являются одним из признаков, характеризующих природу этих преступлений, и должны выступать в качестве обязательного признака основного состава. Не остался без внимания корыстный мотив и в действующем уголовном законодательстве. Правда, по сравнению с УК РСФСР 1960 г. корысть в перечень обстоятельств, отягчающих наказание, не включена. В настоящее время корысть — это квалифицирующий признак ряда преступлений. Говоря о понятии корыстного мотива, необходимо прежде всего отметить, что без соотнесения его с допускаемыми носителем мотива способами воздействия на общественные отношения корыстный мотив нейтрален по отношению к закону.
Корыстный мотив характерен прежде всего для имущественных преступлений. Но закон не связывает понятие корысти только с преступлениями против собственности. В действительности следует признать, что всякая мотивация может быть признана корыстной, но только в том случае если в ее системе обнаруживается предмет в виде материального блага, то есть объект собственности в независимости от того, является ли он конечной целью деятельности или промежуточной целью действия. Именно тогда мотив будет иметь уголовно-правовое значение и может быть признаком состава преступления, если он состоит в стремлении виновного к незаконному обогащению. О корысти речь идет во многих статьях УК РФ (например, ст. 126, 153. 154, 155, 170, 285 и т.д.).
Нередко в судебной практике встречаются дела, где корыстные преступления фигурируют наряду с тяжкими преступлениями против личности.
Так, Рязанским областным судом Г. был осужден по п. «в» ч. 4 ст. 162 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ при следующих обстоятельствах. В октябре 2003 г. Г. в целях завладения денежными средствами решил совершить разбойное нападение на работника магазина. Для реализации своего преступного замысла виновный взял хранившиеся у него дома нож, являющийся холодным оружием, и пневматический газобаллонный пистолет и пришел в магазин. Убедившись, что деньги в магазине имеются, он дождался выхода последнего покупателя и напал на продавца. Получив тяжелое ранение, потерпевшая тем не менее вырвала из его рук нож и попыталась спастись бегством. Однако Г. догнал ее в подсобном помещении и в целях лишения ее жизни и завладения чужим имуществом стал наносить удары ножом в область грудной клетки. В результате полученных ран потерпевшая скончалась на месте. В ходе судебного заседания было установлено, что мотивом разбоя и убийства явилось корыстное желание завладеть деньгами преступным путем1См.: Архив Рязанского областного суда. Дело № 1-8/2004..
Несмотря на столь пристальное внимание к корыстному мотиву со стороны законодателя в уголовно-правовой доктрине, судебной и следственной практике нет единого подхода в его понимании. На наш взгляд, понятие корыстного мотива должно быть единым при толковании всех составов корыстных преступлений.
В «Словаре русского языка» и «Советской энциклопедии» корысть определяется как выгода, материальная польза, материальная заинтересованность, алчность, стремление обогатиться. Однако не все житейские термины могут применяться в юридическом смысле, а тем более в определении понятия корысти. На наш взгляд, нельзя согласиться с Б.В. Харазишвили, который без достаточных к тому оснований отмечал, что любая материальная заинтересованность выражается понятием корысти и предлагал взамен понятия корысти употреблять понятие материальной заинтересованности.
Материальная заинтересованность является одним из основных принципов производственных отношений. Она не может выступать в качестве низменного побуждения, поскольку способствует повышению материального благосостояния законопослушных граждан. Само по себе стремление человека к обогащению в обществе не только не осуждается, а даже является социально полезным. Отрицательную окраску оно приобретает только при формировании мотивов и целей преступного деяния, именно в силу способов достижения корыстных устремлений. Корысть рачительного хозяина, современного предпринимателя, гоголевской Коробочки, вора или грабителя различна в табели общечеловеческих ценностей. В силу этого с известной долей условности можно говорить о социально полезном и социально вредном корыстном мотиве. Последний в зависимости от допускаемых способов воздействия на общественные отношения можно подразделить на аморальный, гражданско-, административно-противоправный и преступный.
Существуют различные подходы к определению содержания корыстного мотива. Так, Г.А. Кригер понимает под ним стремление к паразитическому обогащению2См.: Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. М., 1974. С. 76.. Это слишком обобщенное определение, которое не отражает ни специфики преступного мотива, ни форм проявления корысти в преступлении.
М.Д. Шаргородский отмечал, что под корыстью понимается лишь получение всякого рода материальной выгоды3См.: Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1947. С. 174.. Столь узкое определение корыстного мотива объясняется, на наш взгляд, тем, что в те годы корысть как мотив совершения преступления чаще всего проявлялась при совершении имущественных преступлений. Такое понимание корысти впоследствии не было поддержано и судебной практикой. Например, убийства, совершенные из корыстных побуждений, могут быть совершены не только для получения новой материальной выгоды, но и для сохранения материальных благ, которые виновное лицо обязано было передать другому лицу на законных основаниях.
В юридической литературе применительно к убийству из корыстных побуждений можно встретить довольно широкое определение корыстного мотива. Так, С.В. Бородин пишет, что «корыстный мотив при убийстве охватывает материальную выгоду в самом широком смысле. Ее нельзя сводить к завладению имуществом и деньгами... Корысть при убийстве — это не только приобретение материальной выгоды, завладение тем, чем не обладал виновный до убийства, но и стремление избавиться от каких-либо материальных затрат сейчас или в будущем, сохранить материальные блага, с которыми придется расстаться на законном основании»4Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 2000. С. 133-134..
Интересным представляется тот факт, что корысть упоминается в п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ в следующей конструкции: убийство «из корыстных побуждений или по найму...». В такой формулировке законодатель объединил убийство по найму с корыстными побуждениями. Стоящие рядом термины «корысть» и «найм» оттеняют мотивационный момент убийства, так что найм можно расценить как специфический мотив совершения убийства, являющийся разновидностью корысти. В уголовном законе прямого определения найма не содержится. В гражданском праве найм служит формой договора между нанимателем и подрядчиком, принимающим на себя обязательства по выполнению определенных услуг (подрядчик) и их оплате (наниматель). Право на жизнь — это абсолютное право человека, поэтому любые сделки по поводу данного права с уголовно-правовой точки зрения преступны.
По нашему мнению, найм сам по себе не является сделкой, основанной на корысти, в том его понимании, в каком корыстная мотивация используется в уголовном законе. Каждая из договаривающихся сторон может иметь свой мотив, в процессе договора определяется лишь общий эквивалент в виде размера стоимости «услуги» в ее денежном или ином выражении. Изложенное не исключает возможности определения мотива исполнителя убийства как материальной заинтересованности, которым, конечно, не охватывается все содержание корыстной мотивации наемного убийства. Как нам представляется, понятие «по найму» может иметь значение специфического мотива преступления, не сводимого ни к какому другому, в частности корыстному.
Корысть при совершении преступлений может выражаться в различных формах. Она прежде всего может быть связана со стремлением получить какое-либо имущество, новую материальную ценность (вещи, деньги, ценности), право на имущество. Корысть может быть обусловлена стремлением избавиться вследствие совершения преступления от каких-либо материальных затрат (уплаты долга, платежа алиментов и т.д.).
В основе корысти как мотива совершения преступления может лежать стремление получить материальную выгоду и в иных формах (получение квартиры, занятие более высокооплачиваемой должности). Но в каких бы формах корысть ни проявлялась, она всегда связана со стремлением к незаконным обогащению, получению какой-либо материальной выгоды для себя за счет других. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийствах» отмечено, что корыстные побуждения направлены на получение материальной выгоды для себя или других лиц или связаны с намерением избавиться от материальных затрат5См.: Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР по уголовным делам. М., 1999. С. 537..
По мнению ряда авторов, корысть включает в себя несколько аспектов: стремление к наживе, желание избавиться от материальных затрат, стремление обеспечить материальную выгоду другим лицам, а также различные сочетания представленных вариантов. Однако, суммируя изложенное, мы приходим к выводу, что определение корыстного мотива должно включать в себя два основных признака: 1) получение материальной выгоды; 2) освобождение от материальных затрат.
Исходя из этого можно предложить следующее определение корыстного мотива — это порожденное системой потребностей осознанное стремление виновного лица к получению материальных благ или освобождению от материальных затрат путем совершения деяния (действия или бездействия), представляющего общественную опасность и предусмотренного уголовным законом в качестве преступления.
Мотив ревности как конструктивный признак в действующем уголовном законодательстве не предусмотрен ни в одном из составов преступлений. Хотя ранее в УК РСФСР 1926 г. ревность указывалась в качестве мотива преступления (п. «а» ст. 136). В то же время в судебной практике нередко выявляется и устанавливается этот мотив совершения различных преступлений против личности, прежде всего при посягательствах на жизнь, здоровье, честь и достоинство граждан. По данным нашего исследования, удельный вес убийств, совершенных по мотивам ревности, к общему числу убийств составил около 13%. Еще Вольтер отмечал, что «бурная ревность совершает более преступлений, чем корысть и честолюбие»6См.: Пашковская А.Я., Степанова И.Б. Ревность как мотивация преступного поведения // Вести. Моск. гос. ун-та Сер. 11. Право. 1997. № 1. С. 38..
Ревность представляет собой весьма сложное психологическое и нравственное явление. В переживания ревности вплетаются многообразные чувства и побуждения: симптомы неравнодушия и любви, чувство обиды и негодования, досады и гнева, но все эти чувства и побуждения имеют подчиненное значение. На первый план выступает уязвленное самолюбие, раздраженное ложное тщеславие. Кратко ревность можно определить как неприятное, мучительное переживание, олицетворяющее собой боязнь потерять любовь, дружбу, расположение или другое благо. Это своеобразный страх при наличии желания сохранить обладание любимым человеком или каким-либо благом. Однако, оставаясь только переживанием, не вызвавшим социально значимого поступка, ревность как таковая не может являться предметом ни моральной, ни уголовно-правовой оценки. Лишь оформившись в мотив поведения, она оказывается в поле зрения юристов.
В социологической и юридической литературе одной из дискуссионных и наиболее сложных в характеристике мотива ревности является проблема его нравственно-этической стороны, моральной оценки. Можно ли считать ревность низменным побуждением? Или, наоборот, это возвышенный общественно полезный мотив, симптом неравнодушия, свидетельство сильных страстей и живых человеческих чувств? А может быть, мотив ревности носит нейтральный характер и оценка его зависит от конкретной жизненной ситуации? Данные вопросы отнюдь не риторические.
В праве они имеют самое непосредственное практическое значение, поскольку с ними связаны вопросы ответственности за преступления, совершаемые на почве ревности, в частности определение степени общественной опасности этих преступлений, индивидуализация наказания и профилактика подобных деяний. Отсутствие единого подхода к решению указанной проблемы создает затруднения на практике, так как от морально-этической оценки ревности зависит и ее уголовно-правовая характеристика (считать ли ревность обстоятельством, смягчающим или отягчающим ответственность виновного).
Различные авторы отвечают на эти вопросы по-разному. Некоторые характеризуют ревность как низменное побуждение. Например, по мнению М.К. Аниянца, ревность — отвратительный пережиток прошлого, и независимо от того, по какой причине она возникла у лица, преступления на этой почве должны строго наказываться7См.: Аниянц М.К. Ответственность за преступления против жизни по действующему законодательству союзных республик. М., 1964. С. 122.. Аналогичную резко негативную оценку ревности дали С.В. Бородин. Г.П. Афонькин, И.В. Куркина.
Такой подход к разрешению рассматриваемого вопроса, по нашему мнению, представляется неверным. Это подтверждается данными проведенного среди сотрудников правоохранительных органов Рязанской области исследования, которое показало, что 9% респондентов считают ревность низменным побуждением, 25,8 — относят ее к числу мотивов, заслуживающих положительной оценки, а 65,2% опрошенных полагают, что оценка данного мотива находится в зависимости от конкретного поведения виновного лица.
Безусловно, ревность — весьма сложное с точки зрения социально-психологического содержания явление. Она включает в себя многообразные переживания, эмоциональные реакции, состояния, которые могут характеризоваться как положительно (например, страсть и другие симптомы неравнодушия и любви), так и отрицательно (негодование, злоба, зависть и т.п.). И далеко не всегда последние доминируют в переживаниях ревности. Возможны случаи, когда ревность одного из партнеров обусловливает более заботливое, внимательное отношение к другому, стремление понять причины, по которым он перестал удовлетворять партнера, желание привлечь его внимание, показать ему его особую значимость, незаменимость и т.п. В подобных случаях тщеславие и самолюбие отодвигаются на второй план, а ведущими, определяющими поведение оказываются любовь, привязанность к другому лицу, желание сохранить прежние взаимоотношения с ним. Вряд ли будет обоснованным оценивать ревность исходя лишь из ее абстрактного содержания. Нельзя данный мотив раз и навсегда зачислить в разряд негативных или социально полезных.
Представляется верной точка зрения авторов, считающих, что социальная оценка мотива должна зависеть от того, в систему каких общественных отношений он включен и каким общественным отношениям противопоставлен. В силу этого ревность как мотив преступления всегда антисоциальна и поэтому должна оцениваться отрицательно.
Не менее дискуссионен и вопрос о правовой оценке мотива ревности. Можно ли считать его смягчающим или отягчающим ответственность обстоятельством?
История развития уголовного права, как отечественная, так и зарубежных стран, свидетельствует, что обычно ревность рассматривалась как обстоятельство, снижающее ответственность, а часто и совсем ее устраняющее. Например, в царской России суд присяжных неоднократно выносил оправдательные приговоры лицам, совершившим убийство из ревности. Однако, как мы отмечали ранее, УК РСФСР 1926 г. в п. «а» ст. 136 предусмотрел ревность в качестве обстоятельства, отягчающего ответственность виновного в убийстве. Это было сделано, по-видимому, в угоду существовавшей тогда идеологии, рассматривавшей ревность в качестве пережитка капитализма в сознании людей. Это также характеризует один из важнейших принципов уголовного права советского периода, заключающийся в том, что «констатация того, что уголовная противоправность представляет собой юридическое выражение, правовое закрепление и характеристику признака общественной опасности деяния, означает одновременно констатацию и того, что: а) деяние, представляющее собой достаточно серьезную общественную опасность для интересов советского государства, объявляется уголовном законом запрещенным, становится противоправным, б) деяния, объявляемые законодателем уголовно запрещенными, представляют собой соответствующую общественную опасность».
В настоящее время законодатель не включил ревность в число квалифицирующих признаков и предусмотренных ст. 63 УК РФ обстоятельств, отягчающих ответственность виновного (также указанный вопрос решался в УК РФ 1960 г.). Это решение представляется правильным. Ревность не выступает субъективным показателем высокой степени общественной опасности содеянного и личности преступника и не относится к низменным побуждениям, она не может служить обстоятельством, отягчающим ответственность. Но является ли ревность обстоятельством, смягчающим ответственность виновного? Среди практических работников правоохранительных органов нет единого ответа на данный вопрос. Например, 42% опрошенных нами сотрудников ответили на этот вопрос утвердительно.
С нашей точки зрения, подобное отношение к мотиву ревности неверно. Безусловно, ревность вызывает немало мучений и страданий, тягостных сомнений и переживаний. Однако это не означает фатальной неизбежности совершения преступления. Ведь не все лица, столкнувшись с фактом измены или заподозрив ее наличие, совершают насильственные действия. Лицо, испытывающее чувство ревности, всегда имеет возможность выбрать непреступный вариант поведения. Какую из имеющихся альтернатив выберет субъект — зависит от его личностных особенностей. В силу этого, наверно, нелепо было бы смягчать ответственность лицу лишь за то, что он испытывал это тягостное и мучительное чувство.
При индивидуализации уголовной ответственности и назначении справедливого наказания за преступление из ревности правоприменителем должны учитываться фактические обстоятельства: поведение потерпевшего, характер конфликтной ситуации и другие обстоятельства внешней среды; степень развитости индивидуалистических свойств личности. Эти факторы могут приобретать уголовно-правовое значение, выступая в роли смягчающих или отягчающих ответственность виновного обстоятельств.
К числу наиболее спорных в теории и практике уголовного права относится вопрос о соотношении мотива ревности и состояния аффекта при совершении преступления. По мнению И. Филановского, ревность может вызван, у виновного лица состояние аффекта8См.: Филановский И. Ревность как мотив преступления // Соц. законность. 1973. № 2. С. 39.. Однако изучение практики свидетельствует о том, что, в частности, убийства из ревности признаются совершенными в состоянии аффекта в самых разных случаях, так как чувство ревности развивается постепенно и возникновение умысла лишено внезапности, необходимой для применения ст. 107 УК РФ.
Мотив ревности внешне сходен с мотивом мести, хотя потребности, лежащие в основе того и другого, различны. Внешнее сходство этих мотивов создает на практике трудности разграничения преступлений, совершаемых по мотивам ревности и мести, а иногда ведет к ошибкам. Российское уголовное законодательство многие преступления против личности, совершенные из-за ревности или мести, квалифицирует одинаково. Но это не означает, что в подобных случаях одинакова и степень вины.
В чем же различие мотивов ревности и мести? В теории признаки такого разграничения отсутствуют. Лишь в некоторых работах высказаны соображения по этому поводу. На наш взгляд, наиболее предпочтительной является точка зрения Н.И. Загородникова, отмечающего, что ревность служит основой для возникновения мести и поэтому убийство из ревности чаще всего фактически есть убийство из мести9См.: Загородников Н.И. Преступления против жизни. М., 1961. С. 141.. Но тогда остается неясным, может ли быть вообще совершено убийство из ревности?
Содержание мотива ревности — это, на наш взгляд, стремление быть единственным близким объекту ревности человеком. Объектом ревности, как правило, бывают лица другого пола, с которыми субъект ревности находится или надеется находиться в интимных отношениях. Следовательно, мотив ревности направлен на сохранение у субъекта того блага, которым он владеет или надеется получить. Но если это так. то, например, убийство объекта ревности не должно расцениваться как преступление, совершенное по мотивам ревности. Подлинный мотив этого преступления не ревность, а месть.
Хулиганский мотив занимает особое место в мотивационной структуре преступности. Это один из самых распространенных мотивов совершения преступлений. В уголовном законодательстве хулиганский мотив обозначается термином «хулиганские побуждения».
Впервые хулиганские побуждения как специальный мотив преступления были включены в состав хулиганства, предусмотренный ст. 74 УК РСФСР 1926 г. Тогда же был сконструирован квалифицированный состав убийства из корыстных или иных низменных побуждений (ст. 136 УК РСФСР 1926 г.). К иным низменным побуждениям теория уголовного права и судебная практика в то время относили и хулиганские побуждения. УК РСФСР 1960 г. включил хулиганские побуждения в число самостоятельных признаков квалифицированного убийства (п. «б» ст. 102) и обстоятельств, отягчающих ответственность за любое преступление (п. 3 ст. 39).
УК РФ не упоминает хулиганских побуждений в числе обстоятельств, отягчающих наказание (ст. 63), но существенно расширяет сферу применения этого признака в рамках Особенной части. Он входит в качестве обязательного в состав хулиганства (ст. 213), альтернативно-обязательного — в состав жестокого обращения с животными (ст. 245), квалифицирующего — в составы убийства (п. «и» ч. 2 ст. 105), побоев (ч. 2 ст. 116), умышленного причинения легкого (ч. 2 ст. 115), средней тяжести (п. «д» ч. 2 ст. 112) и тяжкого (п. «д» ч. 2 ст. 111) вреда здоровью. Особое значение в качестве квалифицирующего признака хулиганские побуждения имеют применительно к убийству, общественная опасность которых при наличии хулиганского мотива резко возрастает.
Результаты исследований свидетельствуют о том, что хулиганские побуждения являются одним из наиболее распространенных признаков убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. Так, по данным О.С. Капинус, они составляют примерно 25% всех убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. По результатам нашего исследования, доля таких убийств составила 18%. Тем не менее применение именно данного квалифицирующего признака вызывает наибольшие трудности и порождает наибольшее количество судебных ошибок. Это объясняется прежде всего тем, что легальное определение хулиганских побуждений отсутствует. Подобное положение характерно не только для российского, но и для уголовного законодательства зарубежных стран. Фактически все зарубежные законодатели при формулировании хулиганского мотива опираются на морально-этические, нравственные категории, понимание которых неопределенно и субъективно10См.: Волкова Т.Н., Михлин А.С. Убийство из хулиганских побуждений: актуальные уголовно-правовые и криминологические проблемы. Рязань. 2007. С. 4.. Например, УК Японии при характеристике хулиганского мотива использует термин «бесстыдство», а в УК Дании — «особая упречность».
На наш взгляд, юридическое определение данного мотива в своей основе носит исключительно оценочный, субъективный характер. Это подтверждается и в юридической литературе. Так, по мнению А.В. Наумова, в основе хулиганских побуждений лежит «и грубое озорство, и пьяная «удаль», и стремление в грубой форме показать свое «могущество» и силу, желание поиздеваться над окружающими, обратить на себя внимание своим циничным поведением».
Хулиганский мотив специфичен по своему социально-психологическому содержанию. Пожалуй, вряд ли можно найти какой-либо другой мотив, который бы с точки зрения его социально- психологического содержания и форм проявления был бы так многообразен и вызывал такую сложность в определении. Именно поэтому в большинстве случаев авторы пытаются раскрыть не просто внешнее проявление, а именно психологическую подоплеку хулиганских побуждений.
Так. А.А. Ковалкин считает, что при всей сложности и многообразии хулиганские мотивы всегда характеризуются стремлением показать нарочито неуважительное отношение к законам, правилам общежития, обществу и личному достоинству граждан11См.: Ковалкин А.А. Мотивы хулиганства // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1973. Вып. IX. С. 42..
Н.И. Коржанский определяет хулиганские побуждения как стремление невоспитанного человека, характеризующегося низкой культурой и необузданным эгоизмом, к самоутверждению, самовыражению личности12См.: Коржанский Н.И. Квалификация хулиганства. Волгоград, 1989. С. 7.. Подчеркивая сложный, комплексный характер хулиганских побуждений, Г.Н. Борзенков пишет: «По своему содержанию они представляют сложный мотив, в котором переплетаются и безграничный, разнузданный эгоизм, и искаженные представления о границах личной свободы, и культ грубой силы, и стремление «испытать себя», и вспышка безотчетной злобы. Но при совершении убийства из хулиганских побуждений к этому присоединяется и пренебрежительное отношение к человеческой жизни вообще, безотносительно к личности потерпевшего».
В приведенной характеристике хулиганских побуждений, на наш взгляд, правильно отмечается множественность искаженных потребностей лица, сливающихся в единый импульс к самовыражению недозволенными способами, связанными с ущемлением прав, свобод и законных интересов других лиц. Это характерно для любых преступлений, совершаемых из хулиганских побуждений.
По мнению И.Я. Козаченко, «внутренняя сила, побуждающая виновного к совершению конкретного хулиганского проявления, может сводиться не к одному, а к множеству мотивов, называемых в уголовном праве хулиганскими побуждениями и выступающих в каждом случае либо раздельно, либо в определенном сочетании, либо в совокупности с иными, не хулиганскими побуждениями — корыстью, гневом, завистью, ревностью и др.»13Козаченко И.Я. Квалификация хулиганства и отграничение от смежных составов преступлений. Свердловск, 1984. С. 30.
Следует отметить, что среди ученых существует противоположная точка зрения. По их мнению, хулиганские побуждения не могут сочетаться с другими, нехулиганскими мотивами.
Однако в результате опроса экспертов, изучения материалов уголовных дел мы также пришли к выводу, что в основе формирования хулиганских побуждений лежат, как правило, иные (нехулиганские) мотивы — злоба, ненависть, зависть, гнев, обида и т.д. Лишь затем у виновного лица возникает намерение своими действиями бросить вызов общественному мнению, продемонстрировать пренебрежительное отношение к нормам морали и нравственности, правилам повеления в обществе. Как справедливо отмечает С.А. Некрасов, только при установлении мотива, заключающегося в демонстративном неуважении человеческого достоинства в целом, безразличном отношении к общественным интересам, пренебрежении к закону и правилам поведения, преступление можно квалифицировать как совершенное из хулиганских побуждений.
В специальной литературе обращалось внимание на то, что «хулиганские побуждения лишены какой-либо необходимости», не имеют объективных провоцирующих предпосылок. Нередко преступления, совершенные из хулиганских побуждений, носят явно немотивированный характер, при этом объяснить такое поведение не может сам виновный. Представляется, что в основе такого отношения к общественным и личным интересам лежат безотчетная злоба, чувство неудовлетворенных потребностей, которые порождают тупое отчаяние и связанное с ним стремление к удали, разрушению, желанию проявить и показать себя. В данном случае хулиганские побуждения означают, что субъекту доставляет удовлетворение само преступное деяние, само нарушение общественного порядка. Можно сказать, что хулиганский мотив уже существует в готовом виде в подсознании лица и ждет подходящей ситуации для своего внешнего проявления. Действия, продиктованные хулиганскими побуждениями, лишены всякой целесообразности, они не преследуют никакой социально оправданной цели.
Например, Мурманским областным судом К. осужден по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ за убийство, совершенное при следующих обстоятельствах. Ожидая свою знакомую Е., ушедшую в киоск за сигаретами, К. пристал к Н., спровоцировал с ним драку, в ходе которой имеющимся у него ножом нанес потерпевшему несколько ударов. После того как Н. упал, К. нанес ему еще несколько ножевых ударов, от которых наступила смерть потерпевшего. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ оставила приговор суда первой инстанции без изменения. Как указано в определении коллегии, действия К., который без всякого повода спровоцировал драку с Н., в ходе которой несколькими ударами ножа убил потерпевшего, обоснованно квалифицированы как убийство, совершенное из хулиганских побуждений.
Нередко многие преступления, совершенные из хулиганских побуждений, сопровождаются употреблением спиртных напитков.
Например, Сапожковским районным судом Рязанской области за совершение преступления, предусмотренного ст. 213 УК РФ, была осуждена X., которая, находясь в состоянии алкогольного опьянения, из хулиганских побуждений, используя как оружие деревянную палку, разбила несколько оконных стекол в окнах жилого дома и причинила легкий вред здоровья хозяину дома14См.: Архив Сапожковского районного суда Рязанской области. Дело № 1-10/2007..
Следует отметить, что хулиганский мотив многолик. Именно это обстоятельство придает ему особую сложность, затрудняет его отграничение от других побуждений. Особенно много расхождений в судебной практике возникает в связи с разграничением преступлений (чаше всего убийств), совершенных из хулиганских мотивов, с одной стороны, и по мотивам, связанным с выполнением потерпевшим служебного или общественного долга — с другой. В связи с этим уместно заметить, что часто убийства из хулиганских побуждений суды дополнительно квалифицируют по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. На это обстоятельство указывается в постановлении Президиума Верховного Суда РФ № 288п2001 по делу Аспидова и других, материалы которого показывают, что действиями виновных, избивших потерпевшего, пытавшегося нейтрализовать ссору, вспыхнувшую по дороге в магазин за спиртными напитками, был грубо нарушен общественный порядок с проявлением явного неуважения к обществу, и мотив убийства потерпевшего был хулиганский.
В этом случае необходимо выяснять, были ли совершены потерпевшим его действия при осуществлении служебных обязанностей или общественного долга. Если действия потерпевшего носили именно такой характер, то возникает конкуренция между п. «б» и «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Для ее разрешения необходимо тщательно выяснять все обстоятельства совершения преступления, в том числе характер действий потерпевшего, предшествующие им действия виновного, наличие связи между ними и т.д. Квалификация преступления во всех случаях должна определяться тем мотивом, который явился главной психологической причиной убийства, обусловил совершение преступления.
Например, если своими действиями потерпевший затронул важные интересы виновного или его близких и месть за это явилась побудительной причиной убийства, деяние нужно квалифицировать по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. А если потерпевший лишь высказал замечание по поводу неправильного поведения виновного, то его убийство надлежит квалифицировать как совершенное из хулиганских побуждений, поскольку этот мотив явился преобладающим. Пренебрежительное отношение к окружающим и общественному порядку сформировалось у виновного еще до правомерных действий потерпевшего, которые послужили лишь внешним поводом для объективного выражения хулиганского мотива.
Таким образом, многообразие форм, в которых могут проявляться хулиганские побуждения, объясняется главным образом условиями внешней детерминации. Решающее значение в определении содержания хулиганских мотивов имеют, на наш взгляд, личностные особенности. Однако формируются эти мотивы под влиянием определенной жизненной ситуации, конкретных обстоятельств, сопровождающих совершение преступлений.
Среди побуждений, толкающих людей на совершение преступлений, особое место принадлежит мести. Идея мести не только самая старая, но и самая распространенная. Значительная часть преступлений против личности — убийств, причинения различного вреда здоровью и других — совершается именно на почве мести. Известный специалист в области русского языка Д.Н. Ушаков дает следующее определение мести: «это намеренное причинение зла, неприятностей за прошлое с целью отплатить за оскорбление, обиду»15Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. М., 1933. Т. 2. С. 193-194..
Специфика мести заключается в ее непосредственном источнике, который определяет социально-психологическое содержание и направленность данного мотива. Как отмечается в юридической литературе, в ее основе лежат обида, недовольство действиями, поступками другого лица и связанное с ними стремление получить удовлетворение за нанесенную обиду.
Однако, как показывает судебная практика, не всегда действия потерпевшего, послужившие поводом для мести, представляют собой зло или обиду для виновного. Наоборот, они могут объективно расцениваться как благо для виновного. Например, лицо с целью воспрепятствовать браку своего друга с женщиной, порочной и в прошлом и в настоящем, сообщает родителям жениха порочащие невесту сведения и тем расстраивает намечающийся брак. Несостоявшийся жених, восприняв действия друга как глубокую обиду, совершает убийство из мести на почве личных отношений и подлежит ответственности по ч. 1 ст. 105 УК РФ. Определяющим эту квалификацию обстоятельством является субъективное восприятие виновным действий потерпевшего как зла, оцениваемого им в качестве достаточного повода для мщения. В силу этого вряд ли можно согласиться с М.И. Ковалевым, считающим, что «убийство из мести предполагает случаи, когда потерпевший совершает в отношении виновного какой-либо незаконный или аморальный поступок»16Научный комментарий к УК РСФСР. Свердловск, 1964. С. 247..
Так, приговором Владимирского областного суда О. был осужден за убийство, совершенное из мести. Преступление было совершено при следующих обстоятельствах. На территории частной автостоянки к нему, его брату и другу было применено насилие группой лиц из восьми человек, среди которых был и потерпевший Б. Затем О. достал из принадлежавшего ему автомобиля 5-зарядное охотничье ружье и в целях прекращения противоправных действий произвел два предупредительных выстрела в их сторону. После чего О. из чувства мести за причиненные ему, его брату и другу телесные повреждения стал преследовать нападавших, умышленно в целях убийства Б. произвел в его сторону еще два выстрела, причинив Б. телесные повреждения в виде огнестрельных дробовых слепых ранений спины. Продолжая свою преступную деятельность, О. подбежал к лежащему Б. в целях доведения до конца своего преступного замысла на убийство потерпевшего, произвел еще один выстрел из ружья в голову Б., в результате чего последний скончался. Действия О. были квалифицированы судом по ч. 1 ст. 105 УК РФ. При этом суд сослался на то, что О. действовал адекватно сложившейся ситуации, его действия были последовательны и целенаправленны. По результатам комплексной психолого-психиатрической экспертизы было установлено, что эмоциональное возбуждение О. в момент совершения преступления не достигло степени выраженности аффекта.
Однако Президиумом Верховного Суда РФ приговор в отношении О. был изменен. Свое решение президиум обосновал тем, что суд, правильно установив фактические обстоятельства дела, дал им неверную юридическую оценку. Изучив все обстоятельства совершенного О. преступления, президиум пришел к выводу, что в отношении О. и близких ему людей было применено насилие, признанное судом преступлением, со стороны группы лиц, среди которых находился потерпевший Б., характер этого насилия внезапно вызвал у О. сильное душевное волнение, в состоянии которого он и совершил убийство Б. По мнению Президиума Верховного Суда РФ, заключение психолого-психиатрической экспертизы об отсутствии у О. состояния аффекта в данном случае не могло влиять на квалификацию действий осужденного, так как является доказательством, подлежащим оценке и по данному делу, с учетом конкретных обстоятельств совершенного преступления и данных, указанных в самом заключении, с таким выводом согласиться нельзя. В результате преступные действия О. президиумом были переквалифицированы с ч. 1 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 107 УК РФ17См.: Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2005 г. № 674П05..
Исходя из этого месть как мотив преступления, на наш взгляд, представляет собой обусловленные определенными потребностями внутренние побуждения, выражающие стремление получить удовлетворение за причиненное в прошлом зло. за действия, существенно затрагивающие интересы виновного лица или его близких.
В настоящее время месть как обязательный элемент состава преступления предусмотрена только в трех статьях УК РФ (ст. 295, 317 и 321). Однако особый интерес вызывает месть как мотив преступления применительно к ст. 105 УК РФ. По общему правилу, убийство из мести образует состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 105 УК РФ. В связи с этим определение содержания мести имеет важное значение для разграничения отдельных видов умышленного убийства. Действующее уголовное законодательство при определении ответственности за умышленное убийство не всякую месть относит к обстоятельствам, квалифицирующим состав преступления. Месть признается отягчающим обстоятельством лишь в тех случаях, если она носит характер кровной мести (п. «с» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Таким образом, законодатель учитывает конкретные условия возникновения данного мотива, идея которого зависит от характера и содержания действий потерпевшего, не раскрывая понятия кровной мести.
Кровная месть занимает особое место в структуре мотивов преступления. Это объясняется тем, что она не носит выраженного личного характера. Обычай кровной мести перешел в наши дни из эпохи первобытно-общинного строя. Суть его состоит в том, что в случае убийства сородича лицом, принадлежащим к другому роду, на весь род убитого возлагается обязанность отомстить убийце или членам его рода. Как пишет В.Б. Резин, «по обычаям горцев Кавказа отказ от мести был большим грехом и позором. При этом на кровную месть смотрели как на обязанность не только светского, но и религиозного характера»18Резин В.Б. Обычай кровной мести. М., 1998. С. 45..
Поводом для кровной мести может быть не только убийство, но и другие противоправные или аморальные действия, которые в силу местных обычаев признаются тяжкой обидой. Это может быть нанесение увечий, лишение чести девушки, нанесение тяжкого оскорбления действием и т.д. Как отмечает Н.И. Загородников, на территории Чечни поводом для возникновения кровной мести могло послужить даже оскорбление, состоящее в нанесении удара по лицу тыльной стороной ладони.
При обсуждении проекта УК РФ высказывалось мнение о том, что кровную месть необходимо исключить из числа отягчающих обстоятельств при убийстве в связи с тем, что это месть на почве личных отношений. Но данное положение не получило поддержки, так как кровная месть все еще имеет место быть, а в ряде случаев ведет к совершению целой серии убийств. Обычай кровной мести еще сохранился на территориях Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Чечни.
Убийство подлежит квалификации как совершенное по мотиву кровной мести лишь при совокупности определенных условий.
Во-первых, если поводом для кровной мести послужила обида, рассматриваемая по адатам (мусульманским обычаям) как основание для кровной мести. Кровной обидой (то есть обидой, смываемой только кровью обидчика) признаются убийство, членовредительство, похищение женщины или сексуальное надругательство над нею и другие действия, которые, согласно местным обычаям, настолько позорят честь рода, что позор можно смыть только кровью обидчика.
Во-вторых, если убийство обидчика произошло вследствие того, что между родом, которому нанесена обида, и родом, представителем которого является обидчик, не достигнуто примирение.
В-третьих, если виновный руководствовался не личной неприязнью к потерпевшему, а стремлением выполнить в соответствии с обычаем возложенную на него обязанность отомстить обидчику за то зло, которое он причинил роду виновного.
В-четвертых, если для квалификации убийства как совершенного по мотиву кровной мести необходимо, чтобы субъект преступления принадлежал к той группе населения, которая признает обычай кровной мести.
В-пятых, следует иметь в виду, что место совершения убийства для квалификации значения не имеет. Как справедливо указывается в юридической литературе, убийство может совершаться и за пределами местности, где признается кровная месть. Определяющим является не место преступления, а принадлежность виновного к этнической группе, признающей обычай кровной мести. А само преступление может быть совершено и в других местах, где об этом обычае могут вообще не слышать.
В-шестых, субъектом преступления может быть только представитель рода, которому нанесена обида, по мужской линии. Обычай кровной мести возлагает обязанность смыть позор рода кровью обидчика на старшего представителя «опозоренного» рода по мужской линии, затем — на его братьев и сыновей.
Таким образом, в отличие от понятия убийства вообще убийством, совершенным на почве кровной мести, следует считать умышленное противоправное лишение жизни другого человека, совершенное лицом во исполнение своего долга, связанного с обычаями прошлого, за причиненную ему или его родственникам обиду.
Не менее актуальным в судебной практике является мотив ненависти или вражды. В литературе по уголовному праву словосочетание «ненависть или вражда» чаще всего комментируется без учета его составного характера. Между тем ненависть и вражда — два разных понятия с самостоятельным содержанием.
Понятие «ненависть» С.И. Ожегов определяет как чувство сильной вражды и отвращения, а «ненавистный» — как внушающий ненависть, злобу, отвращение. По определению В.И. Даля, «ненавидеть» означает: нетерпеть, нелюбить, невыносить, чувствовать отвращенье, омерзенье; желать зла, быть кому-то врагом, питать вражду, злобу, самую сильную нелюбовь. Из приведенных определений видно, что ненависть — это сильное чувство, испытываемое к объекту, его внушающему. Оно переживается человеком, но не находит выражения в действиях.
Иное содержание имеет понятие «вражда». По определению С.И. Ожегова, вражда есть «отношения и действия, проникнутые неприязнью, ненавистью». В.И. Даль трактует слово «враждовать» как «быть кому-то врагом, делать зло». Нетрудно заметить, что в отличие от ненависти, которая остается внутри человека, вражда характеризуется как определенное состояние отношений между людьми, при котором враждующие «делают зло» друг другу, совершают враждебные действия. Вражда — открытое выражение ненависти, которое проявляется в конкретных действиях, направленных на причинение вреда врагу — объекту враждебного отношения.
В соответствии с российским уголовным законодательством мотив ненависти или вражды приобретает особое значение для квалификации преступлений только в том случае, если носит политическую, идеологическую, расовую, национальную, религиозную или социальную окраску. Это более широкая трактовка рассматриваемого мотива, чем была ранее, так как первоначально в уголовном законодательстве был закреплен мотив национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды.
В соответствии со ст. 29 Конституции РФ не допускается пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть или вражду, а также запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Нарушение данного конституционного принципа приводит к вооруженным конфликтам, гибели людей, миграции, дестабилизации общественного порядка и общественной безопасности. В настоящее время содержание рассматриваемого мотива преступления включает в себя политическую, идеологическую, расовую, национальную или религиозную ненависть или вражду либо ненависть или вражду в отношении какой-либо социальной группы.
Как нам представляется, включение исследуемого мотива именно в данной интерпретации в ряд статей Особенной части УК РФ отвечает общей линии международного сообщества по противодействию всем проявлениям экстремизма на политической, идеологической, расовой, религиозной или социальной основе. Кроме того, мотив политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотив ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы включен в число обстоятельств, отягчающих наказание. В уголовно-правовой литературе к раскрытию содержания этого мотива преступления прибегают крайне редко. При этом среди специалистов уголовного права отсутствует четкий подход к его определению. Одни авторы считают, что следует вести речь о нескольких самостоятельных мотивах, другие — о едином мотиве.
Например, по мнению Г.И. Чечеля и Н.Г. Рахматуллиной, необходимо выделять мотивы национальной ненависти или вражды, расовой ненависти или вражды, религиозной ненависти или вражды и т.д. Более обстоятельную трактовку данного мотива дает Л.А. Андреева, считая, что под ним следует понимать побуждения, основанные на негативной оценке расы, нации (народа) или религии. Преступник стремится подчеркнуть неполноценность потерпевшего в силу принадлежности его к той или иной расе, национальности или религии либо пропагандировать путем совершения преступления исключительность своей национальности, расы, религии19См.: Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб., 1998. С. 40..
На наш взгляд, мотив в данном случае один — ненависть или вражда, законодатель конкретизирует только сферы его преступного проявления: политика, идеология, религия, расовые и социальные отношения, национальность.
В завершение хотелось бы отметить, что многообразие преступных мотивов не позволяет всех их рассмотреть в рамках данного параграфа. Каждый отдельный мотив заслуживает самостоятельного исследования. Представляется, что рассмотренные нами мотивы преступлений являются наиболее общественно опасными и распространенными в судебной практике. С учетом существующего опыта законодательного регулирования признаков субъективной стороны состава преступления, анализа теоретических разработок в этой сфере и практики применения УК РФ следует признать, что мотив является первичной категорией по отношению к цели, побуждениям, заинтересованности и иным побудительным началам.