Сущность мотива как признак субъективной стороны состава преступления
В каждом волевом деянии мотив определяет поведение не сам по себе, а только в соотношении с целью, в связи с теми результатами, к достижению которых стремится лицо, совершая то или иное деяние.
Цель определяется в психологии как «обоснованная мысль о будущем желаемом результате собственных действий, выраженная в образной или речевой форме», «осознанное, выраженное в словах или образе, предвосхищение результата действий»1Беспалов Б.И. Действие: психологические механизмы визуального мышления. М., 1984. С. 183.. Во всех психологических дефинициях цели подчеркивается, что она является, во- первых. идеальным, то есть существующим только в сознании лица, образом того или иного результата, а во-вторых, образом желаемого будущего результата, то есть не существующего в действительности. Исходя из психологических определений цели, А.В. Борзенко категорию цели в праве характеризует как «идеальный образ желаемого будущего результата человеческих действий»2Борзенко А.В. Проблема цели в общественном развитии: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 1987. С. 4.. Применительно к уголовному праву Б.С. Волков определяет преступную цель как «идеально представляемый результат, к достижению которого лицо стремится, совершая общественно опасное деяние»3Волков Б.С. Проблема воли и уголовная ответственность. С. 56..
В специальной литературе высказывалось мнение о том, что «преступное последствие, будучи средством для достижения поставленной конечной цели, само становится так называемой промежуточной целью». Эта точка зрения не нашла положительного отклика среди ученых, но тем не менее подобное отождествление имеет место. Например. Р.И. Михеев утверждает, что «цель, заключающаяся в достижении преступного последствия, является элементом прямого умысла; цель, направленная на результат, находящийся за рамками состава, характеризует направленность умысла»4Российское уголовное право: Курс лекций. М., 2000. Т. 1. С. 385.. В данном случае налицо отождествление будущего желаемого результата с общественно опасным последствием, являющимся обязательным признаком объективной стороны преступления, в то время как цель преступления необходимо отличать от наступивших в результате совершенного общественно опасного деяния преступных последствий. Но этому поводу справедливо замечал А.И. Рарог: «Ошибка названного автора состоит в том, что будущий желаемый результат неосновательно отождествляется им с общественно опасным последствием, входящим в объективную сторону преступления. Если бы цель и последствие означали одно и то же, то не было бы никакой необходимости вводить специальную цель деяния в число признаков состава преступления. Цель никогда не совпадает с последствием и отделена от него во времени. Квалификация преступления определяется постановкой цели, а вовсе не ее реализацией. Именно наличием цели, находящейся за рамками объективной стороны преступления с материальным составом, обусловлено повышение общественной опасности деяния»5Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. М., 2006.. По его мнению, цель преступления можно определить как идеальную модель будущего желаемого результата, к причинению которого стремится правонарушитель посредством совершения преступления.
Мотив и цель — тесно связанные, коррелятивные, но не совпадающие ни по объему, ни по содержанию понятия. Исходя из определенных потребностей, человек испытывает сначала неосознанное влечение, потом желание, затем сознательное стремление к удовлетворению потребности. В совокупности это составляет ту основу, на которой формируется определенная цель человеческого поведения.
Мотив и цель не только взаимосвязаны, но и взаимообусловлены. Цель всегда опосредована мотивом, так же как мотив опосредован целью. Сами мотивы, побуждения в волевом поступке «не действуют непосредственно в виде совершенно слепого импульса, а действуют опосредованно через осознанную цель».
Преступные мотивы и цели — это юридические признаки, входящие в субъективную сторону преступления, которые по своему психологическому содержанию тесно связаны между собой. Еще на заре прошлого века Н.С. Таганцев отмечал, что «мотив и цель — это два коррелятивных понятия»6Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. СПб., 1902. Т. 1. С. 594.. Подобная мысль встречается и в работах многих современных ученых. Например. С.В. Бородин утверждал, что мотив полностью соответствует достигаемой цели, так как именно он выступает причиной, по которой лицо желает достичь конкретной, а не абстрактной цели7См.: Бородин С. Значение мотива преступления // Сов. юстиция. 1962. № 6. С. 24.. Имеющиеся в судебной практике, да и в теории уголовного права случаи отождествления мотива преступления с его целью вытекают из небрежного отношения законодателя к этим понятиям. Так, для обозначения корыстного мотива в одних нормах УК РФ говорится о корыстных побуждениях, в других — о корыстной заинтересованности, в третьих — о корыстном мотиве, а в примечании 1 к ст. 158 УК РФ — о корыстной цели. Именно иллюзия отсутствия существенной разницы между данными понятиями, вызванная сходством их побудительной функции, порой принимается за совпадение их содержания. В силу этого вполне обоснованным является предложение ряда авторов во всех таких случаях использовать термин «мотив».
Если мотив отвечает на вопрос, почему человек совершает те или иные действия, то цель определяет направление деятельности. И несмотря на то что цель детерминирует волевое действие, она сама детерминируется мотивами. Цель не возникает без мотива, ибо, с одной стороны, мотив является той самой движущей силой, которая ведет субъекта к достижению цели, а с другой — он получает свое развитие благодаря цели, посредством той деятельности, в которой эта цель находит свое воплощение.
Ошибки подобного рода встречаются в практической деятельности следственных и судебных органов. Так, в процессе драки Р. напал на сотрудника прокуратуры Н. с целью завладеть его пистолетом и нанес ему удары ножом в голову и по спине. Прокуратурой его действия были квалифицированы по ст. 317 УК РФ — посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа в связи с его служебной деятельностью. Краснодарский краевой суд вернул дело на доследование, полагая, что Р. совершил нападение на Н. не в целях противодействия его служебной деятельности, а по другим мотивам, и поэтому его действия надлежит квалифицировать по статье, предусматривающей ответственность за покушение на убийство.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ не согласилась с мнением суда и разъяснила, что цель противодействия деятельности по охране общественного порядка — не обязательный признак субъективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ, так как обязательным признаком этого состава преступления является не цель, а мотив недовольства деятельностью сотрудника правоохранительного органа по охране общественного порядка. В силу этого Верховный Суд РФ признал, что действия Р. должны быть квалифицированы по ст. 317 УК РФ.
На наш взгляд, Краснодарский краевой суд допустил в своем определении по этому делу смешение понятий мотива и цели преступления. Как указывалось, цель Р. состояла в завладении оружием Н., что необоснованно в определении названо мотивом преступления, вследствие чего Краснодарский краевой суд предлагал квалифицировать содеянное как покушение на убийство.
Из приведенного примера следует, что, хотя мотив и цель понятия взаимообусловленные, они характеризуют различные стороны волевого процесса. Неточность при их разграничении может привести к неверной квалификации и препятствовать соблюдению законности при отправлении уголовного правосудия.
Мотив и цель преступления тесно и неразрывно связаны не только между собой, но и с виной. Преступные мотивы и цели составляют ту психологическую основу, на которой зарождается вина. По мнению В.А. Якушина, «содержание самой вины во многом определяется как мотивом, так и целью преступления. Без уяснения мотива и цели совершаемого невозможно порой отличить одно преступление от другого, непреступного или даже социально полезного и желательного для общества поведения»8Якушин В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998. С. 170.. Например, злоупотребление должностными полномочиями образует состав не преступления, а дисциплинарного проступка, если совершается без мотива корыстной или иной личной заинтересованности. Точно так же причинение физического вреда лицу, совершающему общественно опасное посягательство, при формальном сходстве с умышленным причинением соответствующей тяжести вреда здоровью является не преступлением, а, напротив, социально полезным деянием именно потому, что лицо, причинившее вред, руководствуется социально полезным мотивом пресечения общественно опасного посягательства.
Многие специалисты уголовного права считают, что мотивы и цели преступного поведения существуют и должны устанавливаться не только в умышленных преступлениях, но и в преступлениях, совершенных по неосторожности. По их мнению, неосторожное преступление — тоже волевое поведение лица, имеющее свои мотивы и цели. Хотя мотивы неосторожных преступлений и не направлены непосредственно на совершение преступления или на достижение вредных последствий, которые наступили от этих действий, они, как правило, содержат элементы отрицательного отношения личности к требованиям закона, нормам и правилам поведения в обществе (например, к правилам обращения с огнестрельным оружием, правилам дорожного движения и т.д.). Они принимают форму мотивов нарушения правил поведения или невыполнения определенных действий, которые лицо могло и обязано было выполнить в силу своих профессиональных, должностных или гражданских обязанностей. Из этого следует, что мотивы общественно опасного поведения, приведшего к неосторожному преступлению, — это и есть мотивы неосторожного преступления.
Подобная точка зрения выглядит достаточно спорной. Практически все ученые исходят из правильного положения о том, что всякое сознательное поведение является мотивированным и целенаправленным. Однако вряд ли имеются достаточные основания распространять это положение на любое уголовное правонарушение. Поясним свою мысль. Во-первых, вряд ли правомерно считать мотивированным и целенаправленным такое поведение, когда лицо не выполняет возложенных на него обязанностей неосознанно: из-за сна, по забывчивости и т.д. Тем меньше оснований искать мотивы и цели такого неосторожного преступления. Во-вторых, в случае совершения преступления по неосторожности мотивы и цели поведения человека не могут охватывать наступившие общественно опасные последствия. При совершении неосторожного преступления виновный не ставит перед собой цели причинения, например, смерти человеку. В его действиях нет побуждений и целей совершить преступление. Мотивы и цели его поведения часто сами по себе (без наступивших последствий) не противоправны. В силу этого следует согласиться и поддержать мнение В.Д. Иванова и С.Х. Мазукова о том, что применительно к преступлениям, совершенным по неосторожности, нельзя говорить о преступных целях и мотивах, и законодатель не включает эти признаки в составы неосторожных преступлений.
Следует иметь в виду, что мотив преступления не всегда включается законодателем в признаки его состава, хотя мотивация любого поведения всегда присутствует. На уровне закона происходит деление мотивов на юридически значимые для квалификации преступления и иные мотивы, которые приобретают правовой смысл при дальнейшей реализации уголовного закона (при назначении наказания, иных мер уголовно-правового характера, освобождении от уголовной ответственности и наказания и т.д.). Это и определяет основное значение мотива преступления. Мотив преступления как психолого-правовая категория при таком подходе имеет юридическое значение для всех преступлений без исключения. При этом психологический аспект мотива преступления характеризует содержание умысла, который образуется как от преступного, так и непреступного мотива или неосторожности, которая всегда образуется только от непреступного мотива. Преступный мотив всегда детерминирует умышленное преступление и не может быть в преступлениях, совершаемых по неосторожности. В неосторожных преступлениях мотив, конечно, также присутствует, но с уголовно-правовой точки зрения он нейтрален или, как мы предлагаем его рассматривать, является непреступным (общим). Юридический аспект мотива наполняет субъективную сторону состава преступления, влияет на квалификацию преступления, назначение и исполнение уголовного наказания.
Отсюда и вытекает уголовно-правовое значение мотива как признака субъективной стороны состава преступления, которое заключается в том, что он: образует основной, квалифицированный и привилегированный составы преступления, смягчающие или отягчающие наказание обстоятельства; детерминирует исключительные смягчающие обстоятельства, позволяющие назначить более мягкое наказание, чем предусмотрено законом; позволяет дифференцировать и индивидуализировать процесс исполнения уголовного наказания за счет классификации осужденных для обоснования системы воздействия на них, выработки критериев оценки конечного результата деятельности органов уголовно-исполнительной системы, прогнозирования поведения осужденных в период отбывания наказания и после освобождения.
В психологии очень часто встречаются попытки расширить понятие вины за счет включения в него мотива и цели. Например, О.Д. Ситковская считает, что понятие умысла без указания на цель и мотив утрачивает свою предметность9См.: Ситковская О.Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1999. С. 39.. Умысел как юридическое понятие не имеет своего психологического аналога. Его содержание четко ограничено рамками, очерченными в ст. 25 УК РФ, мотив и цель как признаки субъективной стороны преступления находятся за рамками умысла. По мнению А.И. Рарога: «Между виной и прочими компонентами субъективной стороны преступления существует тесная взаимосвязь, не исключающая, правда, самостоятельного юридического значения каждого отдельного признака. В отличие от вины, являющейся необходимым признаком любого состава преступления, мотив и цель характеризуют составы лишь некоторых преступлений, входя в них в качестве обязательных или квалифицирующих признаков либо в качестве обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание». Следовательно, включать в понятие умысла мотив и цель преступного поведения необоснованно.
Таким образом, подводя промежуточный итог, можно отметить, что мотивы и цели как признаки субъективной стороны преступления, во-первых, тесно связаны между собой, во-вторых, неразрывно связаны с виной, в-третьих, входят только в составы умышленных преступлений, в-четвертых, входят в субъективную сторону преступлений не через вину, а в качестве самостоятельных субъективных признаков наряду с виной и в дополнение к ней.
В судебной практике роль мотива и цели преступления порой явно недооценивается, хотя в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством (ст. 73 УПК РФ) мотив входит в предмет доказывания и должен быть установлен по каждому делу. Это законодательное положение не следует абсолютизировать, но по делам об умышленных преступлениях оно должно неукоснительно соблюдаться, хотя нередко данное требование закона игнорируется. Например, по данным О.С. Капинус, доля приговоров и кассационных определений, отмененных или измененных из-за неустановления или неверной оценки мотива и цели преступления, составила 14% общего числа отмененных или измененных судебных решений по уголовным делам. По данным нашего выборочного исследования, доля таких приговоров и кассационных определений составила 12,4%.
Верховный Суд РФ не раз указывал судам на необходимость строгого соблюдения требования закона об установлении мотива преступления. Как отметил Президиум Верховного Суда РФ по конкретному уголовному делу, «когда мотив преступления, являющийся предметом доказывания по уголовному делу, не установлен, приговор не может быть признан законным, он подлежит отмене, а дело направлению на новое расследование». Анализ судебной практики наглядно свидетельствует, что в 16 приговорах из 73, рассмотренных Рязанским областным судом и изученных нами, отсутствуют ссылки на мотивы совершенного убийства.
Представляется также важным отметить, что из смысла ст. 73 УПК РФ следует, что ее требования касаются только мотивов преступления и не распространяются на цели последнего. Однако поскольку каждый поступок мотивирован и целенаправлен, по нашему мнению, в законе должна быть дополнительно оговорена необходимость установления по каждому делу не только мотива, но и цели преступления. На основании этого предлагается следующая редакция п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ: «виновность лица в совершении преступления, форма его вины, а также мотивы и цели содеянного».
Следует отметить, что в теории уголовного права важное юридическое значение мотива и цели преступления ни у кого из специалистов не вызывает сомнения. Тем не менее многие авторы считают, что мотив и цель преступления оказывают различное влияние на уголовную ответственность.
Например, А.В. Наумов считает, что мотив как необходимый признак состава преступления может играть двоякую роль. Во-первых, он может быть таким признаком, без которого данный состав вообще не существует (например, корыстная или иная личная заинтересованность является необходимым признаком состава злоупотребления властью или служебным положением). Во-вторых, мотив преступления может быть квалифицирующим признаком, образующим состав преступления при отягчающих обстоятельствах (например, наличие корыстного мотива превращает убийство из простого в квалифицированное преступление). В тех случаях, когда мотив не входит в состав преступления, то есть в случае своей факультативности, он также не является безразличным для суда, а сохраняет важное значение для индивидуализации уголовной ответственности и наказания, выступая в качестве обстоятельства, смягчающего или отягчающего наказание.
По мнению Е.И. Думанской, мотив преступления выполняет пять функций. Во-первых, мотив может быть обязательным признаком состава преступления, если законодатель указывает его в качестве необходимого условия уголовной ответственности в конкретном составе преступления. Во-вторых, мотив может изменять квалификацию, то есть служить признаком, при помощи которого образуется состав того же преступления с отягчающими или смягчающими обстоятельствами. В-третьих, мотив может служить обстоятельством, которое без изменения квалификации смягчает или отягчает уголовное наказание, если мотив не указан в качестве обязательного признака в основном составе преступления и не предусмотрен в качестве квалифицирующего признака. В-четвертых, мотив может в отдельных случаях служить исключительным смягчающим обстоятельством на основании ст. 64 УК РФ и обосновывать назначение наказания более мягкого, чем предусмотрено за данное преступление санкцией нормы статьи Особенной части УК РФ. И наконец, в-пятых, мотив преступления в определенной степени влияет на применение института условного осуждения и отсрочки исполнения приговора10См.: Думанская Е.И. Мотив преступления как итог мотивационного процесса: его значение при квалификации убийств: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 64-65..
Однако большинство ученых придерживаются мнения, и с ним следует согласиться, о том, что мотив и цель преступления выполняют в уголовном праве четыре основные функции.
1. Они могут выступать в роли признаков, придающих деянию уголовно-правовой характер и отличающих преступление от иных правонарушений. Например, невыплата свыше двух месяцев заработной платы уголовно наказуема только при условии, что ее мотивом является корыстная или иная личная заинтересованность. Иначе говоря, без указанного в законе мотива или цели преступление данного вида вообще не существует.
2. Мотив и цель, являясь обязательным признаком состава, отграничивают одно преступление от другого.
3. Законодатель придаст им значение квалифицирующих признаков. Например, из-за неправильной оценки мотива преступления С. был осужден Верховным Судом Удмуртской Республики по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор изменила, переквалифицировав действия С. с п. «и» ч. 2 ст. 105 на ч. 1 ст. 105 УК РФ на том основании, что мотивом убийства послужило не явное неуважение к обществу и общепринятым нормам морали, а противоправное поведение самого потерпевшего.
4. Мотив и цель преступления, не являясь ни обязательными, ни квалифицирующими признаками состава преступления, могут обеспечивать индивидуализацию наказания на стадии его назначения на основе норм Общей части УК РФ. Они выступают в роли обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание, учитываемых правоприменителем при определении конкретной меры уголовно-правового воздействия. Обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, определены в ст. 61, 63 УК РФ. Ряд этих обстоятельств непосредственно относится к мотиву преступления. Это обусловлено тем, что совершение преступления по определенным мотивам значительно повышает его общественную опасность и. как правило, служит основанием для усиления ответственности и наказания в том случае, если эти мотивы не предусмотрены законодателем в качестве обязательного или квалифицирующего признака. Преступления, совершенные по иным мотивам (например, сострадание), наоборот, снижают степень общественной опасности содеянного.
В ст. 63 УК РФ перечислены обстоятельства, отягчающие наказание, в том числе совершение преступления по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, из мести за правомерные действия других лиц (п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ). Данные обстоятельства увеличивают ответственность виновного, суд назначает более строгое наказание, ближе к максимуму, или максимальное в пределах санкции статьи, по которой квалифицируется преступление. Однако, для того чтобы признать мотив мести или ненависти отягчающим обстоятельством, необходимо проанализировать содержание данного мотива, под влиянием чего этот мотив сформировался и что лежит в его основе. Если это, например, аморальное поведение потерпевшего, спровоцировавшего преступление, то данный мотив ни в коем случае нельзя признавать отягчающим обстоятельством. Наоборот, в этом случае наказание может быть смягчено на основании п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ.
В ст. 61 УК РФ перечислены обстоятельства, смягчающие наказание. Некоторые из них относятся непосредственно к мотиву совершения преступления: п. «д» — совершение преступления по мотиву сострадания; п. «з» — противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившиеся поводом для преступления (здесь мотивом может быть обида, месть).
Перечень смягчающих обстоятельств не является закрытым, поэтому в выборе смягчающих обстоятельств суд не ограничен. Он вправе признать смягчающим любое обстоятельство, в том числе относящееся к мотиву преступления. Признание обстоятельства, не указанного в статье, смягчающим наказание должно быть мотивировано в приговоре.
Принцип индивидуализации наказания обеспечивается тем, что учету подлежит вся совокупность как смягчающих, так и отягчающих обстоятельств. Суд должен оценивать все смягчающие и отягчающие обстоятельства, а также данные, характеризующие личность виновного, в их взаимозависимости. Однако на практике бывает так, что суды учитывают лишь один вид обстоятельств, что приводит к нарушению принципа индивидуализации наказания. В литературе приводятся данные, что в 52% приговоров содержатся ссылки только на смягчающие или отягчающие ответственность обстоятельства либо обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, хотя в каждом деле имелась совокупность всех названных обстоятельств11См.: Мельникова Ю.Б. Дифференциация ответственности и индивидуализация наказания. Красноярск. 1989. С. 81..
Важно отметить, что если для наступления уголовной ответственности с субъективной стороны нередко достаточно только наличия вины, то правильное осуществление целей наказания невозможно без установления мотивов поведения виновного.
Изучение материалов судебной практики позволяет сделать вывод, что в диспозиции тех составов, при описании которых законодатель опустил указание на мотив преступления, последний может оказать решающее значение при квалификации преступления.
В силу этого неточным является утверждение о том, что, когда мотив не указан в диспозиции статей УК РФ, он имеет значение только обстоятельства, влияющего на назначение наказания.
Законодатель нередко использует одни и те же понятия для обозначения квалифицирующих признаков отдельных видов составов преступлений и для характеристики обстоятельств, относящихся к содеянному или личности виновного, которые должны учитываться при назначении наказания. Однако это не означает, что при назначении наказания должны учитываться лишь обстоятельства, выходящие за пределы состава.
В то же время оперирование законодателем одними и теми же терминами, обозначениями, как и совпадение по названию отдельных видов обстоятельств, порождает мысль о единой сущности собственно смягчающих, отягчающих и квалифицирующих обстоятельств. У сопоставляемых понятий имеется, безусловно, немало общего, но совершенно справедливо отмечается в литературе, что смешивать и тем более отожествлять их недопустимо12См.: Кругликов Л.Л., Спиридонова О.Е. Юридические конструкции и символы в уголовном праве. СПб., 2005. С. 83..
В юридической литературе по данному вопросу сложились две противоположные точки зрения. Одни ученые выражают точку зрения, согласно которой «отягчающие или смягчающие обстоятельства. включенные в состав конкретного преступления, при назначении наказания не должны учитываться судом, так как они уже учтены законодателем при установлении санкции закона». Другие обоснованно подчеркивают, что «каждое из этих обстоятельств в конкретном случае совершения преступления может быть выражено в большей или меньшей степени, что не может не учитываться при назначении наказания в пределах санкции статьи или ее части».
Таким образом, мотив и цель преступления оказывают влияние на основания, условия и пределы уголовной ответственности, размер и вид наказания в том случае, если они: являются обязательным признаком субъективной стороны преступления; выступают в качестве квалифицирующего признака; являются обстоятельством, смягчающим или отягчающим наказание
Значение мотива и цели деяния для уголовного права зависит от задач и направлений уголовной политики и, в частности, от целей наказания. «Тот, кто смотрит на преступление как на реальное явление жизни, а в наказании видит не только кару, но и средство перевоспитания и исправления, тот не может не признать решающего значения мотива в определении уголовной ответственности, назначении наказания и применении воспитательных мер воздействия»13Архив Краснодарского краевого суда. 1997. Дело № 130025/9011072..
Результаты проведенного исследования свидетельствуют, что во многих обвинительных заключениях отсутствуют ссылки на мотивы и цели совершенного преступления. Например, в обвинительном заключении по уголовному делу, утвержденному Северо-Кавказским транспортным прокурором, по обвинению Я. по п. «б», «л» ст. 102 и К. по п. «б» ст. 102 УК РСФСР указано: «Следуя в вагоне № 3 пассажирского поезда «Ростов-Новороссийск», Я., будучи в состоянии алкогольного опьянения, со своим приятелем К. вышли в нерабочий тамбур вагона покурить, где встретились с г-ном Б. Между ними возникла ссора, перешедшая в драку. Я., ввязавшись в драку, по предложению К., при отсутствии каких-либо поводов и мотивов, открыл входную дверь вагона имевшимся у него приспособлением, и с целью убийства они с К. вытолкнули Б. из вагона двигавшегося на полном ходу поезда на грунтовое покрытие железнодорожного пути, в результате чего Б. от полученных при падении травм скончался». Из материалов дела следует, что в данном случае мотивом содеянного послужила ненависть к Б., которая возникла в результате спора и завязавшейся драки.
Следует констатировать, что невнимательное отношение к установлению истинных мотивов преступной деятельности приводит к неправильной квалификации и нарушению принципа справедливости при назначении наказания за совершенное преступление, так как «только с учетом мотивов, которыми руководствовался индивид в своей деятельности, можно понять подлинный характер правомерного или противоправного поведения».
Установлению мотива нередко препятствует и то обстоятельство, что социально порицаемый мотив может выразиться в общественно полезном поведении, а социально одобряемый — в антиобщественных действиях. В силу этого невозможно согласиться с Б.С. Волковым, который утверждает, что, «осуждая мотивы, мы осуждаем и само поведение, и наоборот, одобряя действия человека, мы тем самым одобряем те мотивы, которыми он руководствовался при их совершении. Поступки не могут быть добрыми, если не были добрыми мотивы, их вызвавшие. Из низменных побуждений нельзя творить добро, так же как благие намерения исключают причинение зла». В действительности поведение и мотивы, его обусловливающие, могут не только совпадать, но и противостоять друг другу в контексте нравственной оценки.
Следует согласиться с М.П. Чубинским, который, подчеркивая значимость мотивов поведения, отмечал: «Не зная побуждений человека, мы не можем дать и моральной оценки его деяния. Хороший поступок может быть вызван дурным побуждением и наоборот».
Подводя итог изложенному, можно сделать следующие выводы.
1. Мотивы и цели как признаки субъективной стороны преступления, во-первых, тесно связаны между собой, во-вторых, неразрывно связаны с виной, в-третьих, входят только в составы умышленных преступлений, в-четвертых, входят в субъективную сторону преступлений не через вину, а в качестве самостоятельных субъективных признаков наряду с виной и в дополнение к ней.
2. Мотив и цель преступления выполняют в уголовном праве четыре основные функции: 1) выступают в роли признаков, придающих деянию уголовно-правовой характер и отличающих преступное деяние от иных правонарушений; 2) отграничивают одно преступление от другого; 3) имеют значение квалифицирующих признаков; 4) обеспечивают индивидуализацию наказания на основе норм Общей части УК РФ.
3. Влияя на характер и степень общественной опасности деяния как обязательные признаки субъективной стороны состава преступления, квалифицирующие признаки либо в качестве обстоятельств, смягчающих или отягчающих ответственность, мотив и цель учитываются при решении вопросов об основаниях, пределах. условиях уголовной ответственности, размере и виде наказания, способствуют дифференциации ответственности и индивидуализации наказания.
4. В судебной практике роль мотива и цели преступления недооценивается. Невнимательное отношение к установлению истинных мотивов преступной деятельности нередко приводит к неправильной квалификации и нарушению принципа справедливости при назначении наказания за совершенное преступление.
5. Уголовно-правовое значение мотива как признака субъективной стороны состава преступления выражается в том, что он: а) образует основной, квалифицированный и привилегированный составы преступления, смягчающее или отягчающее наказание обстоятельство: б) детерминирует исключительные смягчающие обстоятельства, позволяющие назначить белее мягкое наказание, чем предусмотрено законом; в) позволяет дифференцировать и индивидуализировать процесс исполнения уголовного наказания за счет классификации осужденных для обоснования системы воздействия на них, выработки критериев оценки конечного результата деятельности органов уголовно-исполнительной системы, прогнозирования поведения осужденных в период отбывания наказания и после освобождения.
6. На уровне закона происходит деление мотивов на юридически значимые для квалификации преступления и иные мотивы, которые приобретают правовой смысл при дальнейшей реализации уголовного закона (назначение наказания, иных мер уголовно-правового характера, освобождение от уголовной ответственности и наказания и др.).
7. Мотив преступления является психолого-правовой категорией, имеющей юридическое значение для всех преступлений. Психологический аспект мотива преступления характеризует содержание умысла, который образуется как от преступного, так и непреступного мотива или неосторожности, которая всегда образуется только от непреступного мотива. Юридический аспект — наполняет субъективную сторону состава преступления, влияет на квалификацию преступления, назначение и исполнение уголовного наказания.