К вопросу о комплексности жилищного права

Вывод о комплексности жилищного права нашел мощнейшую поддержку в юридической литературе, и встретить обоснование иной позиции становится практически невозможно.

Формирование таких комплексных отношений раньше считалось значительным шагом вперед в развитии жилищного законодательства. Комбинирование гражданско-правовых и административных элементов в регулировании жилищных отношений объяснялось необходимостью обеспечить сохранность жилищного фонда и его благоустроенности, что в совокупности должно привести к более полному удовлетворению жилищных нужд граждан. Ученые настаивали на наиболее полном охвате всех возникающих в жизни жилищных отношений, правда, лишь при формировании системы изложения жилищного права. Встречались утверждения и о том, что объединение разнородных общественных отношений и формирование из них разнопрофильной совокупности неоправданно по причине того, что многие из этих отношений уже урегулированы нормами других гражданско-правовых институтов. При этом предлагались проекты структуры жилищного закона без включения в них административно-правовых норм.

Сегодня вопрос о комплексности жилищного права многогранен.

Во-первых, понятие «комплексности» используется при изучении любых явлений и процессов, связанных с жилыми помещениями: комплексными считаются и отрасль жилищного права, и отрасль жилищного законодательства, и жилищное правоотношение, и даже конституционное право на жилище отнесено к комплексным образованиям.

Во-вторых, наиболее последовательно обосновывается позиция о комплексности жилищного законодательства, но и данные утверждения подвергаются сомнению.

В-третьих, позиция о комплексности жилищного права как отрасли права базируется на аналогичных аргументах, доказывающих комплексность жилищного законодательства (поскольку ученые отождествляют данные понятия, не видя надобности в их разграничении).

Наверное, наименее спорным выглядит утверждение о характеристике в качестве комплексной отрасли жилищного законодательства. Вместе с тем для констатации такого вывода необходимо учитывать несколько моментов. Первый из них связан с возражениями более общего порядка, основанными на утверждении о том, что в силу наличия в любом источнике права норм как частноправовой, так и публично-правовой природы каждый нормативный правовой акт есть комплексный, а соответственно, есть акты преимущественно гражданско-правовые и акты преимущественно публично-правовые. В жилищном праве сложность такой классификации проявляется в том, что даже определить преимущественную природу соответствующих норм достаточно трудно. Это приводит к возникновению двух взаимоисключающих тенденций, которые, однако, вполне мирно сосуществуют. С одной стороны, обосновывается, что основными нормами, входящими в жилищное законодательство, являются нормы гражданско-правового характера, а жилищные отношения в основной своей массе являются имущественными отношениями, составляющими предмет гражданского права. Эту точку зрения отстаивают и самые ярые приверженцы комплексности жилищного права, и те, кто говорит об этом без подробной аргументации. С другой стороны, небезосновательно отмечается, что «уже приняты Налоговый, Бюджетный, Земельный, Жилищный, Градостроительный и другие кодексы, носящие во многом административно-правовой характер». «Не за горами» утверждение о том, что жилищное право следует рассматривать как подотрасль права административного¹Ярким дополнением к данной дискуссии является обсуждение вопроса о месте ЖК РФ в системе отраслевых и комплексных кодексов. Определяя признаки указанных кодексов и проводя их отличия между собой, в юридической литературе не нашлось места основному закону жилищного законодательства. Его не могут отнести ни к отраслевому, ни к комплексному кодексам, а определяют как «комплексный внутриотраслевой кодекс с элементами межотраслевой комплексности» (Рузанова В.Д. Отраслевые и комплексные кодексы как основа законодательной системы России: признаки и сущность // Гражданское право. 2008. № 3)..

Нельзя в связи с этим не увидеть определенные справедливые утверждения в высказываниях НП. Асланян о том, что «смешение публичных и частных начал в силу их разнородности не принесет желаемого эффекта, так как публичное начало в конечном итоге изгонит частное, о чем наглядно свидетельствует наш советский опыт. Смешение частных и публичных начал не может быть в принципе, поскольку эти начала взаимоисключающие, полярные: либо равенство сторон, либо власть и подчинение...»²Асланян Н.П. Основные начала российского частного права. Иркутск. 2001. С. 198..

Еще один момент, на который стоит обратить внимание, носит практическую направленность и связан с возможностью для органов государственной власти и органов местного самоуправления принятия различных норм или нормативных правовых актов в области жилищных отношений. Так, И.А. Дроздов, обсуждая этот вопрос, видит проблему в том, что субъекты Российской Федерации могут принимать нормы, входящие в состав нормативного правового акта, которые относятся к предмету федеральных отраслей законодательства (при этом сам акт будет посвящен вопросам, относящимся к совместному ведению Российской Федерации и его субъектов). В связи с этим автор предлагает считать, что слово «законодательство», которое использует Конституция РФ, должно приравниваться не к актам, а к правовым нормам, либо признавать жилищное законодательство элементами законодательства, а не права, что «предполагает отождествление «законодательства» с «правом».

Полагаем, что первый из предложенных подходов наиболее приемлем как с точки зрения теоретического понимания соотношения понятия «системы права» и «системы законодательства» (ломка которого и, соответственно, отождествление законодательства и права вряд ли целесообразны³Авторитетные ученые категорически высказываются за отождествление жилищного права и жилищного законодательства. Например. Ю.К. Толстой отмечает, что «в конечном счете и жилищное право, и жилищное законодательство состоят из норм. Утверждение, будто жилищное право состоит из норм, а жилищное законодательство - из нормативных актов, опровергается уже тем, что сами нормативные акты состоят из норм. Именно поэтому они и называются нормативными» (Толстой Ю.К. Указ соч. С. 12.13). В качестве возражения такому подходу можно предложить мнение В.Ф. Попондопуло, который справедливо указывает: «Законодательство как внешнюю форму выражения права нельзя смешивать с самим правом». Законодательство во многом зависит от законодателя и его усмотрения, а право - явление объективное, неотделимо от характера регулируемых им отношений, принципов, методов. Противоречия между ними порождает неправовой закон (неправовое законодательство) (Попондопуло В.Ф. Указ соч.).), так и с точки зрения достижения конечного результата - недопустимости «обхода» закона субъектами Российской Федерации и расширения их полномочий по вопросам, относимым к исключительному ведению Российской Федерации.

Обратимся к доводам ученых, которые обосновывают комплексность жилищного права как отрасли права. Это наличие в основном источнике жилищного законодательства норм различной правовой природы, в частности, конституционных (например, ст. 12-14), административных (например, ст. 20, нормы раздела об управлении многоквартирными домами и др.), финансово-правовых норм, гражданско-правовых норм⁴Абсолютно такой же состав Основ жилищного законодательства описывал в свое время О.А. Красавчиков, указывая на известную совокупность норм государственного, административного, гражданского права, а также финансово-правовых норм и норм, осложненных иностранным элементом (Красавчиков О.А. Основы жилищного законодательства: предмет регулирования и юридическая природа С. 10.11).. Кроме того, указывается на факт наличия норм, регулирующих отношения с иностранным элементом, и возможности применять к определенным жилищным отношениям соответствующее законодательство с учетом требований, установленных ЖК РФ⁵Свердлык Г.А. Становление жилищного права как комплексной отрасли права (исторический аспект развития с 60-х годов прошлого века по настоящее время) // Жилищное право. 2007. № 4.. Причем Г.А. Свердлык, проведя подробнейшее изучение данного вопроса, не отрицает, что в середине 1990-х годов сам придерживался позиции об отнесении жилищного права к подотрасли гражданского права, а также отмечает, что такая позиция, высказанная в 60-е и 70-е годы прошлого столетия именитыми учеными, имела право на существование и «была справедлива»⁶Там же. Автор несколько лукавит, говоря о 60-х и 70-х годах. Даже приведенные им работы свидетельствуют о том, что подобные суждения аргументировано высказывались уже в начале 90-х годов прошлого столетия..

Что же изменилось за эти годы? Ознакомившись с аргументацией Г.А. Свердлыка, можно обнаружить, что им сделан акцент на увеличении объема нормативных правовых актов, регулирующих подобного рода отношения. Можно ли на основании этого факта говорить о формировании комплексной отрасли права и конкуренции жилищного законодательства (по объему) с гражданским? Следует подчеркнуть, что сегодня в десятки и тысячи раз возрос объем нормативных правовых актов, причем безотносительно к области правового регулирования. Приведение в этом случае каких-либо примеров, думается, даже нецелесообразно.

Таким образом, техническое увеличение объема правового регулирования жилищных отношений произошло одновременно с общей тенденцией российского законодательства по расширению количества нормативных правовых актов. Поэтому факт наличия большого объема источников, регулирующих вопросы, связанные с жилыми помещениями, еще не свидетельствует о произошедших переменах в сущности жилищных отношений и, соответственно, не может служить аргументом в пользу «перерастания» жилищного права из подотрасли гражданского права в комплексную отрасль права.

Взаимосвязи и проникновение частных и публичных отраслей друг в друга можно считать доказанным и обоснованным фактом.

Механическое перечисление того обстоятельства, что в каком- либо кодифицированном источнике наличествуют примеры не свойственных ему отношений, не является убедительной аргументацией.

Так, характеризуя ГК РФ, можно доказать, что в его составе содержатся конституционные нормы (аба 2 а 2 ст. 1 - аналог а 3 ст. 55 Конституции РФ), административные нормы (ст. 47 - обязывает регистрировать определенные юридические факты в органах ЗАГС, ст. 131 - государственная регистрация прав и сделок с недвижимым имуществом, ст. 445 - заключение договора в обязательном порядке; и многие другие (особенно их много в разделах ГК РФ. посвященных вопросам интеллектуальной собственности и регистрации результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации); финансово-правовые нормы (ст. 1069 ГК РФ (о возмещении вреда за счет казны РФ. субъекта РФ или казны муниципального образования); отношениям с иностранным элементом посвящен целый раздел части третьей ГК РФ; примером возможного применения иного законодательства при регулировании гражданско-правовых отношений может служить ст. 217 ГК РФ, говорящая о приоритете законодательства о приватизации в отношении норм гражданского законодательства.

Мы уже отмечали, что одной из черт жилищных отношений является та, согласно которой в жилищных отношениях всегда будет присутствовать государство. Чем объясняется такое большое количество «публичных» элементов в жилищных отношениях? Будет ли действительно наблюдаться тенденция к их увеличению?

Если в гражданском праве возникновение отношений по поводу жилого помещения еще не означает безусловного отнесения данных отношений к жилищным, то применительно к публичному праву получается другая картина. Сам факт наличия органов власти и их участия в отношениях по поводу предоставления жилых помещений уже является основанием для их рассмотрения в качестве таковых.

От учета только субъекта - государства как «организации, обладающей принудительной властью», предостерегал еще Б.Б. Черепа хин при анализе теорий разграничения публичного и частного права. Помимо наличия особого субъекта нужно учитывать еще и критерий централизации и децентрализации правового регулирования. Нельзя забывать и о том, что в отношении позиции о властных началах применительно к взаимоотношениям органов государственной власти, органов местного самоуправления и граждан существуют и более категоричные высказывания. В частности, О.Ю. Усков отмечает, что «отношения, одной из сторон которых является государство в лице своего органа, не могут быть охарактеризованы как отношения власти и подчинения». Подобный вывод автор делает на основании высказываний дореволюционных исследователей и современных законодательных реалий.

Данная позиция аргументированно обосновывается тем, что в современной действительности каждому человеку предоставлены гарантии судебной защиты и возможность обжаловать любое действие или бездействие органов государственной власти в судебном порядке. А цитаты из работ ученых начала XX в. становятся как никогда актуальными: «одинаковое подчинение закону и суду ставит должностных лиц и граждан на общую юридическую плоскость. Должностное лицо может быть наделено большими правами, нежели гражданин, но перед законом они становятся принципиально равноправными».

Необходимость участия государства в решении жилищного вопроса признавалась всегда - «...улучшение жилищных условий беднейшего населения достигается лишь при помощи вмешательства правительственных и общественных учреждений, а также нужно привлечение крупного капитала к делу постройки домов для неимущего населения». Сегодня к таким способам относятся договор социального найма⁷В жилищном законодательстве данный договор не получил пока должного правового регулирования с учетом специфики субъектного состава участников. Мы уже проводили подробное исследование данного вопроса и высказывали конкретные предложения по изменению действующего законодательства. Более подробно см.: Суслова С.И. «Доходные дома» или жилые помещения, предоставляемые по договору найма в государственном и муниципальном жилищном фонде // Жилищное право. 2008. № 5. С. 38 - 44., договор коммерческого найма, договор найма специализированного жилья, в определенных случаях договор ссуды, а также выдача жилищных сертификатов и субсидий на строительство и приобретение жилья.

Безусловно, само по себе вступление государства в отношения еще не говорит об обязательности применения властных начал (гражданские имущественные отношения знают немало исключений участия государства на основе равенства сторон). В то же время в сфере жилья объяснить такое положение вещей можно следующим. Во-первых, взяв на себя определенные публичные обязательства по решению жилищных проблем граждан, государство вынуждено со своей стороны вступать в данного рода отношения. Во-вторых, граждане вступают в них по собственному усмотрению, а потому могут быть наделены лишь субъективными правами, связанными с исполнением конституционной «обязанности» государства (детализированной в отраслевом законодательстве). В-третьих, у государства нет иной возможности использовать жилое помещение, кроме как предоставить его для проживания человеку.

Таким образом, независимо оттого, какие методы применяет государство при правовом регулировании отношений по предоставлению жилого помещения, это является результатом провозглашенного конституционного права граждан на жилище, а потому формирует блок жилищных отношений.

Исходя из вышеизложенного, подведем определенные итоги.

1. Поскольку решение жилищной проблемы для большинства населения невозможно без участия государства, то наличие публичных органов в жилищных отношениях всегда будет иметь место.

2. Вместе с тем участие государства в данных общественных отношениях не должно рассматриваться как безусловное признание неравноправия их участников, поскольку:

а) в договорных отношениях наличие подобных ограничений является не более чем наследием советского периода, преодолеть которое не составляет большого труда, если отказаться от типовых договоров и при подробной правовой регламентации (базовых) прав проживающих допустить определение иных условий путем свободного волеизъявления сторон;

б) огромное влияние оказывает на жилищные отношения и то обстоятельство, что в отношении жилых помещений преобладает теория социальной функции собственности⁸По этому вопросу написано много работ. Краткий обобщающий обзор различных теорий собственности см.: Андреева Г.Н. О влиянии теорий собственности на ее конституционное регулирование // Журнал российского права. 2008. № 10. С 124-131., что порождает установление большого числа пределов субъективных прав по поводу жилых помещений. В ряде случаев они могут быть оправданы значимостью объекта (запрет на уничтожение жилого помещения), в других случаях выглядят абсолютно неоправданными (согласительные процедуры в случае переустройства и перепланировки). Такое влияние возможно минимизировать, в частности, за счет отмены обязательного предварительного согласования действий по переустройству и перепланировке, признав презумпцию добросовестности и разумности участников отношений. Соответствующий государственный контроль может быть заменен определенной проверкой со стороны органов технического учета, которые будут подтверждать соответствие проведенных работ требованиям законодательства;

в) отношения по постановке на учет нуждаются в участии публичных органов для создания условий реализации гражданами тех возможностей, которые установлены законодательством. Определенные «необходимости», с которыми приходится сталкиваться лицам, являются следствием ограниченности жилищного фонда и невозможностью одномоментного удовлетворения жилищной потребности (даже если предположить, что у государства будут финансовые возможности решить жилищную проблему для всех, то ее одномоментное решение будет все равно невозможно по причине отсутствия необходимых жилых помещений).

Теоретически учет нуждающихся в помощи государства лиц может быть передан и в соответствующую коммерческую организацию, способную организовать помощь по сбору всех документов, оперативно контролировать процесс продвижения очереди, утрату статуса нуждающегося и малоимущего. Участие публичных органов в данных отношениях связано только с тем, что соответствующую «обязанность» приняло на себя государство, зафиксировав определенные положения в конституционных нормах.

Следовательно, участие государства в жилищных отношениях не всегда дает безусловное основание для констатации их истинной публичной природы. «Публичность» заключается лишь в том, что государство выступает субъектом этих отношений. Во всем остальном (действие публичных органов в интересах граждан, а не в собственных интересах) для реализации закрепленной конституционной обязанности данные отношения обладают существенной спецификой. Такая специфика проявляется в конструировании особых субъективных прав граждан, которые строятся по модели гражданских субъективных нрав (как мера возможного, а не должного поведения), но ограниченная определенными «необходимостями».

Уменьшить государственное участие в жилищных отношениях - вполне реальная тенденция, которая положительно отразится на их развитии. Полностью исключить такое участие не представляется возможным. Следствием этого является отнесение к числу жилищных только таких общественных отношений с участием государства, которые направлены на исполнение конституционной обязанности перед гражданами и объясняются социальной значимостью объекта.

Аргументы против исключения публичных отношений из числа жилищных приводятся, но носят черты целесообразности. Так, В.А. Сысоев пишет: «Даже с позиции раздельного регулирования отношений, так или иначе связанных с жильем, называть совокупность норм гражданского права, регулирующих эти отношения, жилищным правом и не называть так совокупность норм административного права, регулирующих отношения по предоставлению жилых помещений, вряд ли логично». Кроме того, относят к жилищным отношениям любые из них, которые возникают по поводу жилья. Как было обосновано выше, это не представляется нам правильным.

Теперь коснемся частноправовых отношений в жилищной сфере. Поскольку центральным вопросом жилищного права является вопрос проживания, а оно в свою очередь приобретает черты соответствующего правомочия при рассмотрении этого вопроса в ракурсе правоотношений, то отстаивать полную независимость субъективных жилищных прав от гражданских субъективных прав нецелесообразно.

Единство гражданских и жилищных отношений можно проследить по нескольким направлениям.

Первое - это схожесть тех основных начал, которые положены в основу правового регулирования соответствующих отношений.

Сравнительный анализ основных начал гражданского и жилищного законодательства позволяет сделать вывод о практически полной их идентичности⁹Одинаковыми основными началами и жилищного, и гражданского законодательстве названы: неприкосновенность собственности (неприкосновенность жилища); беспрепятственное осуществление прав, обеспечение их восстановления и судебной защиты. Единые требования сформулированы и к порядку осуществления прав - своей волей и в своем интересе, в свободе применительно к условиям и фактам их установления, в возможности их ограничений на основании федерального закона.. Подобная схожесть свидетельствует о единстве тех идей, которые закладывал законодатель при формировании жилищного и гражданского законодательства, о необходимости при разрешении конкретных жилищных дел руководствоваться именно этими основными началами, присущими имущественному обороту. В качестве критериев, объединяющих жилищное и гражданское право, называет эти начала В.А. Белов, в частности, указывая, что «...жилищное право вовсе не противопоставляется гражданскому, а, наоборот, с ним объединяется, ибо базируется (по крайней мере в значительной своей части) на общих с гражданским правом началах».

Фактически основным отличием, которое можно обнаружить при сопоставлении указанных норм законодательства, является то, что равенство участников жилищных отношений не является безусловным, и в случаях, установленных самим ЖК РФ, другим федеральным законом, возможно отступление от этого базового основного начала. Такое указание законодателя дает сильный аргумент приверженцам позиции о комплексности жилищного права.

Вместе с тем понимание данного основного начала далеко не так однозначно, как представляется на первый взгляд. Что понимать под равенством участников жилищных отношений?

Равенство в праве изучается с разных сторон. Понятие равенства оценивается как онтологическое начало права, видится в равной правоспособности, в эгалитарной функции права. Равноправие расценивается как один из ведущих принципов всего права, безотносительно к различным его отраслям. О равенстве в гражданском праве говорят как о его принципе (под которым понимают равенство правовых возможностей (при вступлении в правоотношения, при приобретении и осуществлении гражданских прав и обязанностей, при их защите), равенство внутри конкретного правоотношения (при исполнении обязательств) и как о черте метода гражданско-правового регулирования (отсутствуют отношения власть-подчинение)¹⁰Отстаивая данный признак метода гражданского права, CC. Алексеев указывал, что «лишь правоотношения «смешанного типа» - правоотношения, сочетающие элементы гражданско-правовой и административно-правовой форм правового регулирования, «не укладываются» в рамки равенства». При этом он справедливо цитировал O.C. Иоффе в отношении того, что если в равенстве действительно заключается что-то особое для гражданского права, то это юридическое равенство субъектов в смысле противопоставления подчинению (Алексеев СС. Выражение особенностей предмета советского гражданского права в методе гражданско-правового регулирования. Виды гражданских правоотношений и мете» гражданско-правового регулирования //Антология уральской цивилистики. 1925-1989: сб. а. М.. 2001. С. 17)..

Поскольку указание на равноправие участников содержится в статье, посвященной основным началам жилищного законодательства, то речь должна идти о равноправии как о принципе жилищного права. При этом единственным комментарием к этой норме следует считать высказывание П.В.Крашенинникова, Б.М. Гонгало о том, что в данном случае имеется в виду равноправие пользователей. Пользователи равны в правах и обязанностях.

Абсолютно очевидно, что говорить о равноправии любых пользователей невозможно: объем прав временного жильца и собственника в отношении жилого помещения, мягко говоря, отличается. Другое дело, если речь идет о том, что внутри конкретных субъективных нрав в отношении жилого помещения существует одинаковый для всех набор возможностей. С этим просто следует согласиться, иначе и не может быть. Субъективное право нанимателя состоит из правомочий, содержание которых едино у всех нанимателей, вне зависимости от индивидуальных особенностей данного субъекта. Вместе с тем еще О.А. Красавчиков отмечал, что: «не каждый пользователь жилым помещением обладает равновеликим объемом возможностей, вытекающих из содержания экономических (жилищных в данном случае) отношений»¹¹Красавчиков О.А. Основы жилищного законодательства: предмет регулирования и юридическая природа. С. 21., объясняя это разными условиями проживания (и с точки зрения собственно состава семьи, и с точки зрения соседей, и технических характеристик самого жилого помещения). Однако, если такой комментарий допустим при характеристике самих фактических жилищных отношений, то возможность (как элемент субъективного права) не может отличаться у разных субъектов. Способность реализовать данную возможность, безусловно, может у лица присутствовать, а может и отсутствовать (например, член семьи не дает согласие на приватизацию или обмен), но в составе самого субъективного права она все равно наличествует.

Вместе с тем особенность объекта диктует необходимость постоянного балансирования между правами различных лиц. Законодательство допускает случаи возможного судебного установления различного рода прав на жилое помещение (против воли собственника), сокращаются случаи принудительного изъятия жилого помещения (даже если поведение управомоченного лица виновно). Такую тенденцию стоит признать положительной в контексте принципа гуманизма, но можно ли тогда говорить о равноправии в жилищном праве и провозглашать его одним из основных начал жилищного законодательстве? О каком равноправии идет речь? И главное - в каких случаях существо отношений позволяет отступить от данного принципа, и когда отступление от норм ЖК РФ или другого федерального закона можно считать допустимым и возможным?

Равенство участников жилищных отношений невозможно с точки зрения сравнительной характеристики тех возможностей, которые заложены в содержание соответствующих субъективных прав в отношении жилого помещения. Существо отношений в жилищной сфере изначально исключает равенство по владению и особенно пользованию между юридическими и физическими лицами, между физическими лицами и публичными органами. Иначе говоря, при сравнительной характеристике возможностей различных участников жилищных отношений о равенстве можно говорить только в отношении правомочия распоряжения (да и то с определенной оговоркой в отношении органов публичной власти, которые не вправе, а обязаны предоставлять помещение для проживания третьим лицам).

Если говорить о равенстве применительно к субъективным правам на жилое помещение физических лиц, то речь должна идти о равноправии для всех в наборе возможностей, составляющих правомочие пользования. Именно правомочие пользования в этом случае едино для всех субъективных прав в отношении жилого помещения. Все иные правомочия отличаются набором соответствующих возможностей, разными являются обязанности пользователей. Тогда отступление отданного равноправия возможно в том контексте, что для разных категорий пользователей будут установлены разные возможности с точки зрения данного правомочия (например, наниматель по договору коммерческого найма будет лишен права вести в жилом помещении предпринимательскую или профессиональную деятельность).

То же самое можно сказать о равноправии участников жилищных отношений перед государством, которое может выражаться в установлении одинаковой для всех возможности улучшить жилищные условия, в одинаковой возможности обратиться за защитой нарушенного права или интереса в судебные органы. Тем не менее, законодательная формулировка позволяет обратить внимание на такую особенность: о равноправии участников ведется речь в отношении владения, пользования и распоряжения жилым помещением, т.е. отношения, возникающие до возникновения подобной возможности, данному принципу не подчиняются. Представляется, что данный пробел необходимо устранить. Еще в советское время Г.А. Свердлык справедливо отмечал, что обсуждаемый принцип нужно усматривать в равенстве условий участия граждан в жилищных правоотношениях (установления единых требований признания граждан нуждающимися в улучшении жилищных условий)¹²Свердлык Г.А. Основы жилищного законодательства СССР и союзных республик и развитие принципов жилищного права. С. 28..

Современный ЖК РФ применительно к предоставлению жилых помещении по договору социального найма содержит достаточно большое количество отступлений от данного принципа.

Так, для постановки на учет необходимо подтвердить свою малоимущность и нуждаемость. При этом малоимущность определяется исходя из единых условий, но устанавливается различный денежный уровень в разных органах местного самоуправления; уровень нуждаемости определяется по-разному в каждом населенном пункте страны при отсутствии минимальных федеральных параметров.

Одновременно с этим определенные категории граждан имеют право на преимущественное предоставление жилого помещения (внеочередники: дети-сироты, больные хроническими заболеваниями). Кроме этого, Российская Федерация и субъекты Российской Федерации могут устанавливать любые перечни лиц, которым будут предоставлены жилые помещения по договору социального найма, и устанавливать порядок предоставления, отличный от закрепленного в ЖК РФ.

При защите жилищных прав можно обнаружить следующие отступления от принципа равноправия:

законодательство устанавливает обязанность суда учитывать жизненные обстоятельства, которые могут повлечь для лица неблагоприятные последствия (например, при принудительном обмене: в отношении пожилого человека неблагоприятными обстоятельствами являются утрата привычного окружения и отдаленность больницы и т.п.; ст. 31 ЖК РФ и др.). Следовательно, при прочих равных условиях одному нанимателю суд разрешит принудительный обмен, другому - нет;
в предоставлении отсрочки исполнения решения по делам о выселении (например, ст. 687 ГК РФ).

Подводя определенный итог, полагаем, что отступить от равноправия участников жилищных отношений можно, если это необходимо для социальной защиты отдельных категорий граждан (обязанность поддерживать которых установлена Конституцией РФ в блоке социальных прав) или для применения требования гуманности при защите конкретных жилищных прав (учет индивидуальных жизненных ситуаций).

Таким образом, соответствует закону установление внеочередного предоставления жилья социально незащищенным лицам, возможность устанавливать разный уровень малоимущности в населенных пунктах с различным уровнем жизни, учет жизненных обстоятельств при осуществлении принудительного обмена или предоставлении отсрочки вынесения решения при выселении. Что же касается предоставления возможности Российской Федерации и субъектам устанавливать любой (!) перечень лиц, которые могут претендовать на получение государственного жилья и предусматривать свой собственный порядок (!) такого предоставления в отсутствие федеральных требований к жилому помещению, то подобные ситуации должны трактоваться как ведущие к отступлению от принципа равноправия в жилищном праве¹³Помимо уже названной ст. 31 ЖК РФ и норм, затрагивающих предоставление жилого помещения по договору социального найма, в отношении иных субъективных прав на жилое помещение обнаружить отступление от принципа равноправия пользователей нам не удалось, за исключением определенного сомнения в ст. 131 ЖК РФ. Почему супруг имеет преимущественное право перед другими наследниками (например, детьми или родителями) на вступление в кооператив после смерти члена кооператива? Тем более такой вопрос возникает, если каждый из них имеет право на часть пая и проживал вместе с членом кооператива в этом жилом помещении..

Внутри конкретных правоотношений достигнуть принципа равенства участников можно только в том контексте, о котором говорилось выше (признать равноправие прав и обязанностей управомоченного лица в соответствующем правоотношении, либо говорить о равноправии в правомочии пользования физических лиц применительно к любым субъективным правам). Считать отступлениями от принципа равноправия те, которые относятся к таковым в гражданском праве, не всегда возможно. Так, явное несоответствие прав и обязанностей одной стороны по сравнению с другой в жилищном праве всегда будет присутствовать.

Итак, равноправие как принцип жилищного права следует понимать как равенство граждан по предоставленным возможностям воспользоваться помощью государства при решении жилищного вопроса, как равенство граждан по владению и пользованию жилым помещением, как равенство иных участников жилищных отношений по владению и распоряжению жилым помещением.

Вести речь о равноправии как о черте метода жилищного права достаточно сложно. ЖК РФ, в отличие от ГК РФ, не содержит указания на то, что правовому регулированию подвергаются только те жилищные отношения, которые основаны на равенстве, имущественной самостоятельности и автономии воли их участников. Одновременно нет и обратного утверждения о распространении жилищного законодательства на отношения, основанные на властном подчинении одной стороны другой. Исследование показало, что жилищные отношения нуждаются в особой правовой регламентации, согласно которой автономия воли ограничивается понуждением к осуществлению данных прав, а публичные распоряжения органов власти нельзя признать полностью властными, поскольку они не ограничивают граждан в реализации соответствующей возможности и не могут понудить к исполнению уже принятого органом власти решения. Это позволяет высказать мысль о том, что метод правового регулирования жилищных отношений обладает определенными особенностями.

Жилищные отношения характеризуются различными признаками: от огромного их количества, существующего в области личных взаимоотношений, семейной жизни, родственных связей, до постоянного участия в них публичных органов. Означает ли это. что такое многообразие требует обязательного комбинирования различных методов регулирования? Известно, что признак равенства по- разному оценивается в науке: одни ученые отводят ему роль признака предмета, другие - роль метода гражданского права. Обсуждать данный вопрос мы не будем, однако уточним, позволяет ли характеристика соответствующих имущественных отношений объяснить следующий момент: почему одни имущественные отношения регулируются посредством административно-правовых механизмов, а другие - гражданско-правовых? О.С. Иоффе¹⁴Об избрании конкретного метода регулирования имущественных отношений (гражданского или административного) ученый говорит так: «Многие из имущественных отношение таковы по своей природе, что сами по себе они могут регулироваться как в гражданско-правовом, так и в административно-правовом порядке, и то обстоятельство, что... одно и то же имущественное отношение в определенное время подвергается гражданско-правовому, а в другое время - административно-правовому регулированию, не может быть, по-видимому, объяснено только характером самих имущественных отношений» (Иоффе O.C. Избранные труды. В 4 т. Т. 1. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Ответственность по советскому гражданскому праву. СПб., 2003. С. 69,70). В качестве выбора соответствующего метода регулирования автор называет «объективную природу общественных отношений, обусловливающую возможность применения метода гражданско-правового регулирования» и характер целей и задач, которые ставит перед собой государство. Причем эти цели и задачи должны предопределять необходимость применения данных методов и быть материально обусловленными (удовлетворять материальные потребности и интересы граждан и общества) и сознательно выдвинутыми (Там же. С 74.75). и Б.Б. Черепахин¹⁵Еще раньше примерно об этом же говорил и Б. Б. Черепахин: «Применение к определенным жизненным отношениям того или иного способа правового регулирования зависит не только от содержания эти отношений, но также и от целого ряда других условий, которые все вместе взятые заставляют избрать для данных отношений именно такой, а не иной способ их построения и регулирования (Черепахии Б.Б. Труды по гражданскому праву. К. 2001. С. 119). обращают внимание на данное обстоятельство и делают четкие выводы, с которыми трудно не согласиться.

Анализ материальной обусловленности тех целей и задач, которые ставит перед собой государство, применяя тот или иной метод регулирования к жилищным отношениям, и существа этих отношений, требующих соответствующего правового регулирования, а главное, объективной их природы, которая допускает или отрицает возможность соответствующих подходов, является необходимым для выяснения дальнейших перспектив развития жилищного права.

В жилищном праве в отношении метода правового регулирования, как и в отношении предмета, прослеживается «ситуация от противного». Если жилищные отношения возникают с участием государства, то использование властных методов практически отсутствует (добровольность постановки на учет, заключение договоров). Если же жилищные отношения возникают с участием граждан, то равноправие как черта метода регулирования ставится под сомнение.

Это выражается и в том, что однажды возникшее право на жилое помещение прекратить достаточно проблематично (особенно это касается вещных прав на жилое помещение), а также в установлении большого количества случаев судебного вселения в жилое помещение или сохранения возможности проживания лица помимо воли управомоченного. Фактически свобода собственника состоит только в свободе вселения лиц в жилое помещение, да и здесь можно говорить об ограничении подобной свободы (для государства, например).

Свои сомнения по поводу применения метода гражданского права представим в виде демонстрации постоянного отступления в жилищном праве от тех черт гражданско-правового метода регулирования, которые называются в литературе.

Правонаделение. Субъекты жилищного права, безусловно, наделяются большим блоком определенных субъективных прав. Однако учитывая то, что для жилищных отношений характерна их вынужденность для субъектов с физиологических позиций (в обладании жильем) и с объективных позиций (проживание нескольких лиц, преобладание многоквартирных домов), наделение правами сопровождается одновременным наделением одноименными обязанностями или нереализация права влечет для управомоченного иные негативные последствия.

Диспозитивность. В жилищном праве она носит ограниченный характер. Поскольку возможность неосуществления права связана с негативными последствиями, то возможность как черта субъективного права ограничивается должным или необходимым. Однако в целом отказать в диспозитивности метода, применяемого в жилищном праве, нельзя. Во-первых, даже при наличии негативного последствия понуждение к исполнению данной обязанности невозможно. В полной мере присутствует и инициатива как черта метода гражданского права и даже, наверное, в большей степени, поскольку без нее невозможно воспользоваться предоставленными государством гарантиями. Инициатива (выражение вовне своей потребности и интереса) необходима для вступления в правоотношение и удовлетворения жилищной потребности различными способами.

Равенство (через призму эквивалентности). Жилищному праву данная черта практически не свойственна. Представляется здесь уместным напомнить высказывание А.В. Венедиктова о вещных правах, согласно которому их сущность состоит в юридически прочном обеспечении экономически необходимого участия одного лица в праве собственности другого. В жилищном праве речь идет о социальной необходимости. Вселение лиц государством направлено на решение социальных задач; для собственника, вселяющего члена семьи или родственника, эквивалентность может быть представлена разве что получением положительных эмоций и душевного комфорта. Суд, вселяя (или сохраняя право проживания) бывшего члена семьи, решает задачу сохранения блага, физиологически необходимого для существования человека. Равенство можно оспорить и в том смысле, что возможность проживать есть только у человека, а значит, равноправие иных участников жилищных отношений изначально отсутствует. У иных субъектов права такой возможности нет.

Таким образом, метод регулирования отношений, который следует относить к частному праву, не может быть использован в жилищном праве, поскольку большинство из существующих признаков такого метода можно поставить под сомнение.

Метод власти и подчинения применяется в жилищном праве, как уже не раз упоминалось ранее, довольно редко. В случаях обращения граждан к органам власти для реализации их конституционного права принуждение заключается только в обращении в строго определенные государством инстанции. Наибольший удельный вес применение метода власти и подчинения имеет в отношениях по согласованию технических действий с жилым помещением, т.е. в преодолении субъектом тех пределов осуществления субъективных прав, которые установлены государством. Однако последнее лишь свидетельствует о необходимости их сокращения, а не подтверждает преобладающее использование в жилищном праве соответствующего регулирования.

Какие же черты жилищных отношений порождают необходимость применения особого метода регулирования и позволяют вычленить в последнем особые черты?

В основе большинства жилищных отношений лежит не действие экономических законов (объяснимых и предсказуемых), а межличностные отношения (спрогнозировать которые практически невозможно). Это выражается, в частности, в минимальном количестве эквивалентно-возмездных отношений.

Учет межличностных отношений должен проявляться в предоставлении субъектам не только самостоятельного выбора варианта поведения, но и одновременного подробного урегулирования ситуации в случае ее возможного конфликта, поскольку именно в межличностных (родственных) отношениях наиболее вероятны: а) отсутствие юридического оформления отношений; б) применение наиболее радикальных мер в случаях ухудшения отношений (например, развода).

Иными словами, при одновременном предоставлении свободы и инициативы на стадии возникновения правоотношения должны быть использованы императивно установленные требования в случае их прекращения.

Вынужденность участия в жилищных отношениях физических лиц с точки зрения того, что жилье является объектом, без которого затруднено физиологическое существование человека, требует применения таких методов регулирования, которые бы позволили защитить лиц, проживающих в них. Несоразмерность прав и обязанностей в жилищных правоотношениях не может рассматриваться как нарушение равноправия сторон, если такая несоразмерность существует в пользу проживающих.

Вынужденность участия в жилищных отношениях с точки зрения ограниченности жилищного фонда требует выработки правовых конструкций, определяющих порядок согласования и принятия совместных решений (применяемый при этом в гражданском праве принцип единогласия использован быть не может);

Вынужденность участия государства в жилищных отношениях, предопределенная задачей решения социальных проблем в обществе и значимостью объекта, требует использования таких особых приемов, при которых: а) субъекты могли бы воспользоваться соответствующей возможностью по своему усмотрению, на добровольной основе, но с контролем со стороны органов власти; б) субъекты могли бы быть ограничены в возможностях по сокращению численности жилищного фонда, без существенного вмешательства публичного порядка в сферу частного права.

Перечисленное выше позволяет говорить о том, что отсутствие особых признаков, характерных для жилищных отношений, и особых приемов, требующихся для надлежащего их регулирования, позволяет в полной мере использовать гражданско-правовой метод регулирования Применяемая при этом дозволительность лишь свидетельствует о том, что несвойственные жилищному праву отношения и приемы включаются в его сферу с точки зрения удобства юридической техники. Ярким примером может служить ст. 30 ЖК РФ. в которой перечисляются права и обязанности собственника жилого помещения.

Результатом этого является преимущественное использование в жилищном праве нетипичных конструкций субъективных прав (как меры возможного и одновременно должного поведения - для частных прав; как меры возможного поведения - для публичных прав).

***

1. В главе подробно исследованы взгляды ученых на категории «проживание» и «пользование», которые представляют собой базовые возможности в составе любых субъективных прав на жилое помещение. Изучив все многообразие высказанных в данной области предложений (от характеристики пользования в качестве самостоятельного вещного права до предложений считать проживание неимущественным, а пользование имущественным правом), были сформулированы следующие выводы.

Во-первых, возможность пользоваться жилым помещением не формирует самостоятельного субъективного права пользования, а всегда выступает в качестве правомочия, входящего в состав различных субъективных прав на жилое помещение (и вещных, и обязательственных, и корпоративных). Однако в рамках данного правомочия (а также иных правомочий) можно выделять возможности, от «наполнения» которых и будет зависеть содержание соответствующего субъективного права, что будет давать основания отличать одно субъективное право от другого.

Во-вторых, правомочие пользования жилым помещением состоит из возможностей: а) находиться в жилом помещении, не проживая в нем; б) проживать в жилом помещении: - физически присутствовать в помещении; - осуществлять личную и семейную жизнь; в) осуществлять профессиональную и предпринимательскую деятельность.

Можно предложить критерии, по которым следует разграничивать «проживание» в жилом помещении и «нахождение» в нем. Лицо не считается проживающим, если:

находилось в жилье исключительно с целью исполнения возложенных на него обязанностей по обеспечению сохранности объекта в рамках конкретного правоотношения (проводило ремонт, уборку помещений и т.п.);
находилось в жилом помещении исключительно с целью осуществления профессиональной или предпринимательской деятельности;
передало жилое помещение для проживания третьим лицам.

Во всех остальных случаях выяснение факта наличия или отсутствия фактического проживания возможно только с учетом конкретных обстоятельств дела и дополнительных признаков. В частности, к ним можно отнести: учет фактического времени пребывания в объекте (можно ли такое нахождение считать нормальным для образа жизни соответствующего субъекта); учет нахождения в жилом помещении личных вещей лица, свидетельствующих об использовании объекта именно для проживания (что часто является критерием для применения норм о неприкосновенности жилища в практике Европейского суда по правам человека).

В-третьих, ни о какой комбинации вещных и обязательственных правомочий в рамках одного субъективного права речи не идет. Если данные правомочия имеют разное юридическое качество (одни абсолютные, а другие относительные), то можно говорить только о самостоятельных субъективных правах.

В любых правах на жилое помещение е разной степенью наполнения и в той или иной комбинации присутствуют возможности по владению, пользованию и распоряжению. Если соответствующее субъективное право предоставляет лицу возможность предъявлять к собственнику требования, связанные с функционированием объекта и нахождением субъекта в нем, то это свидетельствует о том, что без участия собственника само проживание невозможно, а потому дает основание для квалификации данных отношений в качестве обязательственных. Обладатель вещного права должен быть наделен этими возможностями самостоятельно. Более того, у него возникают те же обязанности, которые возложены и на собственника в силу того, что он приобретает фактическую возможность извлекать из жилья все полезные свойства и практически независим от собственника в его господстве над жатым помещением.

Субъективное вещное право, возникающее в отношении жилого помещения, следует представить в единстве возможностей по владению, пользованию (в том числе необходимому проживанию), распоряжению данным объектом.

Субъективное обязательственное право, возникающее в отношении жилого помещения, следует представить в единстве возможностей по владению, пользованию, распоряжению, в том числе путем предоставления возможностей по предъявлению собственнику требований, связанных с обеспечением безопасного и комфортного нахождения в объекте.

2. Публичные права в жилищной сфере - это права, являющиеся результатом введения законодательных требований по реализации возможностей, составляющих содержание субъективных прав на жилые помещения, и требующие согласования/разрешения на их осуществление от публичных органов, а также права лиц, являющиеся следствием отраслевого развития конституционных положений о гарантированности права на жилище.

Они имеют следующие особенности:

данным правам всегда корреспондирует обязанность публичных органов;
они представляют собой меру возможного поведения лица, но ограниченного определенными «необходимостями»;
неосуществление данных прав не влечет ни публичной ответственности, ни возможности понуждения к их совершению, однако может влечь для лица иные неблагоприятные последствия.

3. К субъективным публичным жилищным правам относятся только субъективные административные права. Иные публичные права, в частности, в финансовой сфере, не могут быть к ним отнесены по той причине, что не отвечают вышеперечисленным критериям. Во-первых, они являются такой мерой возможного поведения управомоченного лица, которая одновременно выступает и обязанностью соответствующего субъекта. Во-вторых, неисполнение данных обязанностей влечет наступление публичной ответственности и возможности понуждения к совершению данных действий (в частности, субъективные налоговые права).

4. Субъективные административные права можно разделить на два вида:

самостоятельные субъективные права (постановка на учет для улучшения жилищных условий; постановка на учет для получения жилищного сертификата; постановка на учет для получения субсидий на строительство или приобретение жилья (в частности, по региональным программам молодых семей)).
правомочия по согласованию действий, возможность совершения которых входит в состав иных субъективных (гражданских) прав на жилое помещение (переустройство, перепланировка, перевод помещения из жилого в нежилое) или правомочия на совершение действий, которые в качестве возможности входят в состав иных субъективных (гражданских) прав на жилое помещение (регистрация возникновения, изменения и прекращения прав на жилые помещения, учет жилых помещений).

В первом случае для реализации прав достаточно подтверждения определенных юридических фактов, указанных в законе, при этом полномочия публичных органов сводятся только к их проверке. Во втором же случае основанием осуществления данных субъективных прав является не только документальная поверка необходимых юридических фактов, но и в первую очередь подтверждение субъективного права на конкретное жилое помещение и наличие соответствующего правомочия в его составе.

5. Административные жилищные права граждан можно также разбить на две группы по их содержанию:

субъективные права, содержанием которых являются правомочия, отражающие «возможность» лица поступать по своему усмотрению;
субъективные права, содержание которых совпадает с содержанием аналогичной обязанности.

К первой группе при этом следует относить права лиц по постановке на учет (в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий, для получения жилищного сертификата или субсидии), возможности, входящие в содержание иных субъективных прав (перевод, переустройство и перепланировка). А ко второй группе - право на регистрацию прав и сделок с жилыми помещениями, а также право на технический учет жилых помещений.

В последнем случае в качестве негативных для лица последствий следует назвать: невозникновение соответствующего права, признание договора назаключенным (государственная регистрация) либо создание препятствий для признания жилого помещения в качестве объекта права (технический учет).

6. При рассмотрении вопроса о конституционном праве на жилище было обращено внимание на следующие моменты.

Во-первых, в теоретических построениях использовать конституционные права можно только тогда, когда ученый признает существование общерегулятивных (общих) правоотношений и, соответственно, придает конституционным правам статус субъективного конституционного права.

Во-вторых, согласно законодательной формулировке ст. 40 Конституции РФ говорит о том, что для придания данному праву статуса «субъективного» нет никаких оснований.

Для такого вывода требуется обращение к тексту данной статьи Конституции, где существует три части, каждая из которых требует самостоятельного осмысления для правильных выводов о рассмотрении права на жилище в целом.

В-третьих, характеристика формулировки конституционного аспекта - никто не может быть произвольно лишен жилища - дает основания сделать следующие выводы:

термин «произвольно» вполне может пониматься как «незаконно», если рассматривать его в широком значении, т.е. не только как факт отсутствия в федеральном законе оснований для такого лишения, но и как отступление правоприменительных органов от основных начал жилищного законодательства (как при аналогии права, так и в случае учета судом конкретных жизненных обстоятельств), а также нарушение установленной законом или соглашением сторон процедуры;
принцип недопустимости произвольного лишения жилища должен пониматься в контексте недопустимости лишения объекта и прекращения права на него. Фактически речь должна идти о конституционной защите фактического проживания и возможности такого проживания. При этом запрет на совершение подобных действий в первом случае должен быть адресован как правоприменителю, выносящему решение о выселении лиц, так и стороне правоотношения. Во втором случае конституционный запрет должен быть адресован только судебным органам, поскольку прекратить или признать право прекращенным могут только они.

В связи с этим полагаем, что определение «лишение права» терминологически неудачно, поскольку позволяет использовать его только в отношении одной из возможных ситуаций, когда прекращение права происходит с момента судебного решения. Остальные случаи не подпадают под термин «лишение права»;

- недопустимость произвольного лишения жилища следует характеризовать только с позиции основного начала жилищного законодательства. Исследование данного права с точки зрения правоотношения дало основание утверждать, что ни самостоятельным субъективным правом, ни правомочием субъективного права, ни возможностью, детализирующей одно из правомочий субъективного права на жилое помещение, его считать нельзя

В-четвертых, ч 2 ст. 40 Конституции РФ может рассматриваться лишь как гарантия реализации права. Одновременное этим нормы о содействии жилищному строительству и о создании условий осуществления конституционного права выглядят чистой декларацией, не дающей возможности ни оценить отраслевое законодательство на предмет его конституционности в данном вопросе, ни наполнить реальными возможностями содержание конституционного права. Это дает основание сделать вывод о том, что сохранять в тексте Конституции подобные нормы не следует.

В-пятых, наибольший удельный вес как в теоретических построениях, так и в практике Конституционного Суда РФ имеет ч. 2 ст. 40 Конституции РФ. Закрепление в ней указания на то, что жилое помещение предоставляется (!) малоимущим и нуждающимся, дает основание первым считать данное право субъективным (или, по крайней мере, на этом основании сомневаться в том, что это лишь элемент правоспособности). В практике Конституционного Суда РФ именно данная часть наиболее часто встречается при оценке конституционности норм отраслевого законодательства. Нам представляется, что для признания данного права субъективным основании нет.

Следовательно, в ст. 40 Конституции РФ содержатся следующие структурные единицы: принцип (основное начало) законодательства (никто не может быть произвольно лишен жилища), абстрактная возможность (правоспособность) (предоставление жилого помещения нуждающимся и малоимущим) и гарантия реализации соответствующего конституционного права (участие государственных органов и органов местного самоуправления в реализации конституционных установлений в жилищной сфере).

Раскрывая вопросы комплексности жилищного права, в работе было обращено внимание на следующие моменты.

Во-первых: а) понятие комплексности» используется при изучении любых явлений и процессов, связанных с жилыми помещениями: комплексными считаются и отрасль жилищного права, и отрасль жилищного законодательства, и жилищное правоотношение, и даже конституционное право на жилище отнесено к комплексным образованиям; б) наиболее последовательно обосновывается позиция о комплексности жилищного законодательства, но и данные утверждения подвергаются сомнению; в) позиция о комплексности жилищного права как отрасли права базируется на аналогичных аргументах, подтверждающих комплексность жилищного законодательства (поскольку ученые отождествляют данные понятия, не видя надобности в их разграничении).

Во-вторых, равноправие как принцип жилищного права можно понимать:

как одинаковый перечень правомочий в составе одного субъективного права;
как единый набор возможностей в правомочии пользования жилым помещением физического лица безотносительно к содержанию субъективного права;
как равенство всех участников жилищных правоотношении перед государством.

Говоря о равенстве участников жилищных отношений перед государством, следует обратить внимание на тот факт, что в самом ЖК РФ о равноправии участников ведется речь в отношении владения, пользования и распоряжения жилым помещением, т.е. отношения, возникающие до появления подобной возможности, данному принципу не подчиняются.

Соответственно, равноправие в жилищном праве следует трактовать как равенство граждан по предоставленным возможностям воспользоваться помощью государства при решении жилищного вопроса; как равенство граждан по владению и пользованию жилым помещением; равенство иных участников жилищных отношений по владению и распоряжению жилым помещением.

Применительно к возможности отступления от данного принципа было обращено внимание на следующее.

Отступить от равноправия в первом случае невозможно. Во втором случае законодатель может сузить набор возможностей в содержании правомочия пользования в составе различных субъективных прав. В третьем случае возможно установление льгот и привилегий для определенных категорий граждан.

Критериями допустимости отступления от равноправия участников жилищных отношений может выступать:

необходимость социальной защиты отдельных категорий граждан (обязанность поддерживать которых установлена в Конституции РФ в блоке социальных прав);
необходимость применения требований гуманности при защите конкретных жилищных прав (учет индивидуальных жизненных ситуаций).

В-третьих, полагаем, что в настоящее время назрела необходимость говорить о формировании жилищного права в качестве самостоятельной отрасли права. Для обоснования подобного вывода приведено несколько основных аргументов:

представляется, что аргументы о комплексности жилищного права в настоящее время свелись к обоснованию комплексности законодательства. Отождествление права и законодательства не представляется правильным;
особенности жилищных отношений были обоснованы в первой главе, что позволяет говорить об их специфичности и отличать их как от гражданских, так и публичных отношений;
метод жилищного права также наделен существенной спецификой, поскольку отражает особые для жилищных отношений черты.