Принудительные меры медицинского характера

Совершенствование законодательства о применении принудительных мер медицинского характера

Проблема совершенствования института применения принудительных мер медицинского характера — одна из актуальных в науке уголовного права. Она затрагивает многие сферы общественной жизни во всех странах мира. С ней связано решение комплекса экономических, социальных, медицинских и правовых вопросов. Вполне закономерен интерес к этой проблеме ученых и практиков различных специальностей: социологов, психологов, педагогов, психиатров, юристов.

Объясняется это, во-первых, тем, что общественный и научно-технический прогресс предъявляет повышенные требования к психологической надежности, соматическому и психическому здоровью человека; во-вторых, тем, что и в нашей стране, и в других странах мира отмечается рост числа душевнобольных, больных наркоманией, алкоголизмом, неблагоприятная тенденция к распространению данных заболеваний как в среде осужденных, гак и среди населения; в-третьих, тем, что число преступлений или общественно опасных деяний, совершаемых лицами, страдающими указанными заболеваниями, не уменьшается.

Вместе с тем анализ законодательства о принудительном лечении лиц, совершивших общественно опасные деяния или преступления, и практики его применения свидетельствует о том, что далеко не все возможности законодательного урегулирования института принудительных мер медицинского характера исчерпаны и не везде используются в полной мере. Вот почему проблема применения принудительных мер медицинского характера потребовала углубленной научной разработки с целью совершенствования действующего законодательства, улучшения организационного, методического, информационного, кадрового и иного обеспечения реализации всего потенциала рассматриваемой уголовно-правовой меры.

В процессе исследования рассмотрены исторический аспект, понятие и правовая природа, цели и основания применения принудительных мер медицинского характера в нашей стране. Кроме того, изучались вопросы законодательного закрепления и применения данного института в зарубежных странах.

Ретроспективное исследование законодательных актов, регулирующих вопрос применения принудительного лечения на разных ступенях развития российского общества, позволило нам констатировать тот факт, что история развития принудительных мер медицинского характера идет от первоначальной стадии к такому состоянию, в котором эти меры постепенно выделяются в отдельный институт уголовного права. Так, эволюция принудительного лечения проделала путь от призрения душевно больных в глубокой древности до создания четырехзвенного проведения принудительного лечения лиц, страдающих психическими расстройствами и совершивших общественно опасные или преступные деяния, действующего в настоящее время. Хотя на этом пути в законодательстве были и отдельные недостатки. Если бы погрешности закона, противоречие норм закона и практики его применения не подтверждались фактами, то это не позволило бы нам сформулировать нижеследующие предложения по совершенствованию института принудительных мер медицинского характера.

Обращение к опыту других стран позволило нам дать сравнительно-правовой анализ уголовно-правовых норм отечественного и зарубежного законодательства, выявить особенности и приоритеты исследуемых законов, а также тенденций и перспективы развития института принудительных мер медицинского характера.

Сравнительное исследование помогло нам прийти к следующим выводам:

• степень детализации уголовно-правового регламентирования института применения принудительных мер медицинского характера в зарубежных государствах имеет как сходные, так и отличительные черты;
• в большинстве уголовных кодексов рассмотренных стран не дается понятие исследуемых мер. что следует считать существенным пробелом в уголовном законодательстве;
• сравнение отечественного и зарубежного подхода к осуществлению мер безопасности в отношении алкоголиков и наркоманов показало, что эта мера в зарубежном уголовном законодательстве продолжает быть урегулированной в отличие от российского законодательства. Думается, что этот пробел в УК РФ необходимо устранить. Иначе число преступлений, совершаемых наркоманами и алкоголиками в исправительных учреждениях, возрастет.

Следует признать, что зарубежный опыт некоторых государств может быть полезен с точки зрения дальнейшего совершенствования российского законодательства, в частности: применение принудительных мер медицинского характера к лицам, совершившим преступление на сексуальной почве, — по образцу уголовного законодательства ФРГ, США, а также применение принудительных мер медицинского характера к лицам, страдающим болезнью, представляющей опасность для здоровья других лиц; учет не только психического состояния лица, но и характера совершенного им общественно опасного деяния при выборе вида принудительной меры медицинского характера — по опыту Украины.

После рассмотрения исторического и зарубежного аспекта такой меры государственного принуждения, как применение принудительных мер медицинского характера, особую актуальность приобретает уяснение правовой природы данного института. Вопрос о правовой природе принудительных мер медицинского характера — это вопрос об их сущности, содержательной стороне, а в конечном счете правовой значимости этих мер.

С учетом исторического развития законодательства о принудительных мер медицинского характера и теоретических взглядов на них мы пришли к следующим выводам:

1. Принудительные меры медицинского характера являются правовой категорией наряду с такими институтами уголовного права, как преступление, наказание, соучастие, необходимая оборона и др. Поэтому ее понятие, содержание и сущность должны быть четко определены на законодательном уровне.

2. Принудительные меры медицинского характера являются принудительными, ибо назначаются, применяются независимо от желания больного или его родственников.

3. Принудительные меры медицинского характера являются мерой уголовно-правового характера, сущность которых заключается в принудительном лечении лиц, совершивших уголовно-противоправные деяния и представляющих по своему психическому состоянию опасность для себя или других лиц. Кроме того, законодатель относит такие меры к «иным мерам уголовно-правового характера», указывая на это в ч. 2 ст. 2 УК РФ, поскольку применение принудительных мер медицинского характера предусмотрено Уголовным кодексом Российской Федерации, следовательно, именно уголовно-правовые нормы регулируют правовые отношения, связанные с назначением, изменением и отменой данных мер.

Юридическим фактом, порождающим возникновение указанных правоотношений, служит совершение только тех общественно опасных деяний и преступлений, которые предусмотрены Особенной частью УК РФ. Субъектом данного правоотношения является, с одной стороны, лицо, совершившее преступление или общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, ограниченной вменяемости, а с другой — государство в лице специально уполномоченных органов.

Содержанием правоотношений, возникающих в связи с применением принудительных мер медицинского характера, будут права и обязанности субъектов. Государство вправе назначить лицу принудительное лечение, а лицу, совершившему преступление или общественно опасное деяние, предстоит подвергнуться такому лечению. Это лицо имеет право на тот вид принудительных мер медицинского характера, который соответствует его психическому состоянию и опасности совершенного им деяния. Следовательно, государство обязано назначить принудительное лечение с учетом всех обстоятельств.

Исходя из этого ясно, что правоотношения возникают по поводу применения мер уголовно-правового характера и направлены на то, чтобы оградить общество от рецидива общественно опасных действий лиц, к которым они применяются, обезопасить их самих, нейтрализовать их социально опасные тенденции, предупредить совершение ими повторных опасных действий.

Однако ряд авторов ставит данное положение под сомнение, утверждая, что принудительные меры медицинского характера, назначаемые судом вместо наказания, по своей природе уголовно- правовыми не являются, поскольку их применение не направлено на достижение задач уголовного закона.

Действительно, в ст. 2 УК РФ среди многочисленных задач указывается лишь на предупреждение преступлений, но не общественно опасных деяний лиц, страдающих психическими расстройствами. Однако как преступления, так и общественно опасные деяния могут причинять вред любому гражданину нашего общества, его собственности, общественному порядку и общественной безопасности. Поэтому представляется целесообразным уточнить редакцию ст. 2 УК РФ, предусмотрев в ней в числе других задач предупреждение повторных общественно опасных деяний лиц, страдающих психическими заболеваниями. Тогда бы ст. 2 УК РФ имела логическую и нормативную связь с принудительными мерами медицинского характера.

4. Название института «принудительные меры медицинского характера» целесообразно переименовать на «принудительные средства медицинского характера», в связи с тем, что слово «мера», употребленное законодателем, на наш взгляд, представляется крайне неудачным ввиду его многозначности.

Так, в философии — это категория, выражающая диалектическое единство качественно-количественных характеристик объекта. В Словаре русского языка слово «мера» означает: 1) единица измерения; 2) предел осуществления чего-либо; 3) единица емкости сыпучих тел и соответствующий сосуд; 4) средство для осуществления чего-либо. Представляется более правильным и целесообразным применение термина «мера» в последнем смысле, поэтому, на наш взгляд, необходима его замена на термин «средство», что требует дополнительных разъяснений.

Во-первых, из толкования термина «мера» следует, что он более широк по своему содержанию, чем термин «средство», поскольку по отношению к сущности исследуемых нами мер он применим только в последнем случае. В силу указанного попробуем применить толкование термина «средство» к институту принудительных мер медицинского характера.

Итак, первое значение термина «средство» — «прием, способ действия для достижения чего-нибудь» полностью применимо для реализации нашего института, поскольку именно при помещении в психиатрический стационар (то есть прием, способ действия государства, примененный к лицу, страдающему психическим расстройством и совершившему общественно опасное деяние) достигаются цели, поставленные законодателем перед исследуемым институтом.

Второе значение — «орудие для осуществления какой-нибудь деятельности (средство защиты)» также подходит к толкованию сущности принудительного лечения. Государство, применяя средство (орудие) к психически больному — помещение в психиатрический стационар, — осуществляет тем самым деятельность (предупреждение и профилактику) по защите граждан от повторных общественно опасных деяний лиц, страдающих психическими расстройствами.

Третье толкование — «лекарство, предмет, необходимый для лечения» — тесно связано с сущностью принудительного лечения (то есть исследуемого нами института), так как его значение состоит в психиатрическом лечении лиц, страдающих психическими расстройствами и совершивших общественно опасные деяния либо преступления. Кроме того, думается, что между средством (вышеуказанным его толкованием — лекарство, предмет, необходимый для лечения) и лечением прослеживается родовое единство (медицинское), то есть с помощью применения средства — помещения в психиатрический стационар — проводится лечение с использованием лекарств, необходимых для лечения.

Во-вторых, если не брать в расчет толкование, данное в Словаре русского языка, а довериться восприятию термина «мера» на слух, учитывая его использование для названия института уголовного права, сталкиваешься с еще одной проблемой.

Спецификой принудительных мер медицинского характера является то, что они представляют собой меру государственного принуждения к лицам, страдающим психическими расстройствами и совершившим общественно опасные деяния либо преступления. В этой связи употребление термина «мера» ассоциируется в двух значениях. Первое — как профилактическая мера, второе — как мера за совершенное противоправное деяние. В отношении первого сомнений нет, применение исследуемого института действительно направлено на предупреждение совершения лицами, к которым они применяются новых общественно опасных деяний. А вот в отношении правильности второго — мера за совершенное противоправное деяние — мы позволим себе не согласиться. Безусловно, лицо, страдающее психическим расстройством, совершает общественно опасное деяние, однако к нему не может быть применена мера за его совершение, поскольку оно является невменяемым и не может осознавать характер и опасность своих действий.

Кроме того, применение исследуемого института не преследует возмездия, кары за совершенное, так как направлено на лечение психически больных и предупреждение совершения ими новых деяний, а поэтому употребление в его названии термина «мера» дискредитирует его сущность. Иными словами, не представляется возможным отличить его от других мер государственного принуждения, таких как наказание, принудительные меры воспитательного воздействия. Употребление термина «средство» вместо слова «мера», на наш взгляд, разрешило бы названную проблему и позволило бы четко указать на его предупредительную и медицинскую сущность.

В силу указанного противоречия вызывает сомнения сочетание в названии института терминов «принудительные меры» и «медицинского характера». Такое совмещение по смысловому значению представляется как применение лечения за что-то совершенное. Использование термина «средство» исключило бы эти противоречия, поскольку его восприятие ассоциируется с медицинскими (лекарственными) средствами, необходимыми для лечения, что вполне соответствует одному из целевых направлений (медицинскому) института принудительных мер медицинского характера в уголовном праве.

Соответствует этому понятию и вторая целевая направленность, поскольку предупреждение совершения общественно опасных действий лицами, страдающими психическими расстройствами, достигается с помощью «принудительного» (применяемого судом) «средства» — изоляции опасного лица от общества при помещении в психиатрический стационар или осуществлении контроля за ним при амбулаторном лечении и наблюдении.

Это положение подтверждается и тем фактом, что путь к цели лежит через средство, находящееся во взаимоотношении со своей целью. Следовательно, цели применения медицинских мер в уголовном праве могут быть определены не иначе, как путем соотнесения их со средствами достижения, вне которых они (цели) остаются лишь мыслительными, а не реальными категориями. Кроме того, «правовой целью является только такая цель, средством которой выступает общеобязательность правовых предписаний, обеспеченных возможностью применения государственного принуждения».

Понятие «средство» в сфере уголовно-правового регулирования очень емкое. В той мере, в какой «дефиниций может быть много, ибо много сторон в предметах», о средствах (с позиции рассматриваемого института) можно говорить применительно к медицинской и правоприменительной деятельности в более общем плане (поскольку применение медицины в целом является средством достижения такой цели уголовного права, как предупреждение преступлений) и в более конкретном плане (например, лечение в психиатрических стационарах различного типа — единственное средство исключения общественной опасности лица).

Таким образом выделенные законодателем в ст. 99 УК РФ виды принудительных мер медицинского характера есть не что иное, как средства осуществления целей указанного института. Думается, что с помощью средства (помещение в психиатрический стационар) достигается цель как медицинская (излечение или улучшение психического состояния больного), так и уголовно-правовая (предупреждение совершения новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ). В связи с этим замена термина «меры» на термин «средства» в названии исследуемого института будет оправдана. Поскольку именно такое объединение уголовно-правовых категорий — «принудительные» и медицинских — «медицинского характера» связующим звеном «средства», в равной степени подходящим для обоих, представляется нам более совершенным.

Исследование и анализ понятий принудительных мер медицинского характера, сформулированных различными авторами, показывает, что, безусловно, они представляют научный интерес, отражают многие аспекты этих мер, но не являются безупречными. По нашему мнению, одни понятия слишком узки и не раскрывают полностью сущность принудительных мер, другие, наоборот, слишком широки. Юридическая терминология должна быть строго научной, короткой, ясной и понятной.

Кроме того, уточнение понятия в теории уголовного права просто необходимо в свете последних изменений и дополнений, внесенных Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» от 08 декабря 2003 г. № 162-ФЗ. Так, законодатель посчитал нужным исключить норму о применении принудительных мер медицинского характера к лицам, признанным нуждающимися в лечении от алкоголизма или наркомании.

Представляется, что включение в определение целей института, категорий лиц, которым могут быть назначены принудительные меры медицинского характера, является излишним. Мы говорим о внесении определения в уголовный закон, а поскольку цели применения принудительных мер медицинского характера и категория лиц, к которой они могут быть применены, в Уголовном кодексе достаточно четко указаны, то повторять их нет смысла.

Предлагаем сформулировать понятие принудительных мер медицинского характера, учитывая наше предложение о замене термина, следующим образом:

«Принудительные средства медицинского характера есть вид государственного принуждения, назначаемый по определению или приговору суда. Принудительные средства медицинского характера заключаются в психиатрическом лечении лип, указанных в части первой статьи 97 Уголовного кодекса».

Для установления путей совершенствования применения принудительных мер медицинского характера необходимо также было решить вопрос о том, какие цели преследует этот институт в уголовном праве. Хотя цели принудительных мер медицинского характера в настоящее время определены действующим уголовным законом, однако, на наш взгляд, их перечень не является полным, а поскольку «правильное определение цели — важнейшее условие обеспечения эффективности правового регулирования», мы хотели бы их дополнить.

Согласно ст. 98 УК РФ целями указанных мер являются излечение лиц или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения ими новых деяний. Учитывая, что сама категория «цель» есть понятие философское, так как ее корни лежат именно в этой науке, мы на основе классификации целей в философской науке попытались представить весь механизм целей института принудительных мер медицинского характера, имея в виду, что самые различные классификации не исключают друг друга, если их основания не надуманы и не произвольны, а объективны, существенно важны.

В зависимости от степени обобщенности применительно к принудительным мерам медицинского характера как институту уголовного права можно выделить цели общие и специальные. Общие цели относятся к уголовному праву в целом, а специальные — к институту принудительных мер медицинского характера. Так, специальной целью указанного института являются две пели — это излечение и улучшение психического состояния больного. Подобное утверждение обусловлено тем. что специальные цели принудительных мер медицинского характера не присущи общим целям уголовного права, в чем н отражается специфика исследуемого института, отделяющая его от других институтов уголовного права. Однако специальные цели принудительных мер медицинского характера видятся ряду авторов только целями медицинского характера, но никак не целями уголовно-правового характера.

На наш взгляд, это предположение является довольно спорным н опровергается оно тем, что принудительные меры медицинского характера применяются не ко всем лицам, имеющим психическое заболевание, а только к нарушившим уголовно-правовой запрет и представляющим опасность для себя и окружающих по своему психическому состоянию. Именно поэтому применение принудительного лечения не является чем-то изолированным от уголовного права, а представляет собой его часть, направленную на предупреждение совершения лицами, страдающими психическими расстройствами, новых деяний и включает в себя, помимо уголовно-правового, еще и медицинское направление.

Следовательно, общей целью принудительных мер медицинского характера будет выступать цель предупреждения совершения общественно опасных деяний лицами, которым судом назначены принудительные меры медицинского характера. Однако, на наш взгляд, законодатель неполностью определил общую цель принудительных мер медицинского характера. В этой связи целесообразно сделать одно уточняющее дополнение. Поскольку невменяемое лицо, которому судом назначается принудительная мера, совершает не преступление, а общественно опасное деяние, то в ст. 98 УК РФ прямо формулируется цель — предупреждение совершения такими лицами новых деяний, что абсолютно верно. Тогда непонятно, что же может совершить ограниченно вменяемое лицо, отбывающее наказание в учреждении, исполняющем наказание, и проходящее в нем принудительное лечение в виде амбулаторного наблюдения и лечения у психиатра? На наш взгляд, такое лицо совершит преступление, в результате чего и возникает вопрос: почему законодатель не указывает цель — предупреждение совершения такими лицами новых преступлений? Ведь ограниченно вменяемому лицу, так же как и невменяемому, судом может быть назначена принудительная мера медицинского характера только иного вида, и это лицо вполне может совершить повторное преступление даже в исправительной колонии, которое может быть более тяжким, чем совершенное ранее.

Вместе с тем в ст. 97 УК РФ законодатель среди лиц, которым могут быть назначены принудительные меры медицинского характера, называет категорию лиц, страдающих психическим расстройством, не исключающим вменяемости, указывая, что они должны совершить преступление. Следовательно, законодатель говорит о совершенном преступлении при назначении принудительной меры ограниченно вменяемым (ст. 97 УК РФ), не упоминая о предотвращении совершения ими новых преступлений в период прохождения лечения и в дальнейшем как цели таких мер (ст. 98 УК РФ). Принудительные меры медицинского характера назначаются указанным лицам только в случаях, когда они представляют опасность по своему психическому состоянию для себя и окружающих и, значит, вполне могут совершить новое преступление.

В этой связи следовало бы внести дополнение в ст. 98 УК РФ «Цели применения принудительных мер медицинского характера», сформулировав полностью общую цель таких мер, как «предупреждение совершении ими новых преступлений или деяний, предусмотренных статьями Особенны( части Уголовного кодекса». На наш взгляд, это уточняющее дополнение, касающееся лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости, будет вполне закономерно и оправдано. Кроме того, аналогичное дополнение потребуется и для последующих классификаций.

В зависимости от степени готовности возможностей и средств цели принудительных мер медицинского характера можно подразделить на конечные и ближайшие. Предупреждение совершения преступлений и общественно опасных деяний относится к целям конечного характера, а содействие этому путем лечения или улучшения психического состояния больного, чтобы он перестал представлять в силу своего психического расстройства опасность для себя и окружающих, — к целям ближайшим. Конечная цель при этом имеет большое мобилизующее значение в уголовно-правовом смысле, поскольку именно она является побудительной причиной к достижению ближайших целей — не уголовно-правовых, а медицинских. Следовательно, цели применения института принудительных мер медицинского характера необходимы и в равной мере важны как ближайшие, так и конечные.

В зависимости от их истинности, цели исследуемого института можно классифицировать на реальные и нереальные. Подобное деление исходит из возможности достичь поставленных уголовным законом целей с помощью средств, имеющихся в наличии на данный момент. Так, нереальной выступает цель излечения лица, страдающего психическим расстройством, поскольку не всегда удается полностью его излечить. Реальная цель — улучшение психического состояния лица. В тех случаях, когда излечение все-таки удается, нереальная цель, по нашему мнению, способна стать реальной. К реальным целям следует также причислять цель предупреждения совершения преступлений и общественно опасных деяний.

В зависимости от направления деятельности органов суда, уголовно-исполнительных и медицинских учреждений соответствующего профиля в отношении психически больных, совершивших преступление или общественно опасное деяние, цели принудительных мер медицинского характера классифицируют на цели медицинского и юридического характера. Цель медицинского характера законодатель обозначает как альтернативу: излечение либо улучшение психического состояния лиц, страдающих психическими расстройствами, совершивших общественно опасное деяние либо преступление. Следовательно, цель юридического характера состоит в предупреждении совершения такими лицами новых преступлений и общественно опасных деяний как во время лечения, так и после него.

С учетом того, что приведенные классификации целей принудительных мер медицинского характера включали в себя лишь цели, определенные законодателем, представляется необходимым проанализировать цели принудительных мер медицинского характера, не получившие законодательного закрепления, но предлагаемые различными учеными. Так, целевая установка — обеспечение безопасности общества, безусловно, важная цель, однако реализация такой цели при применении принудительных мер медицинского характера предполагает защиту общества или конкретного индивида от совершения лицом, проходящим или прошедшим принудительное лечение, деяния, запрещенного уголовным законом. Поэтому предложенная целевая установка, на наш взгляд, полностью поглощается целью предупреждения совершения преступлений или общественно опасных деяний психически больными лицами как во время, так и после лечения, и, следовательно, законодатель вполне справедливо не указал на нее.

Примерно такое же поглощение происходит и с целью проведения мер социальной реабилитации (выработки у больных навыков жизни в обществе), только в этом случае поглощение происходит не предупредительной, а лечебной целью.

Цель охраны прав и законных интересов психически больных, на наш взгляд, должна выступать не в качестве цели применения принудительных мер медицинского характера, а одним из принципов применения принудительных мер медицинского характера, которым необходимо руководствоваться на протяжении всего срока их реализации. Представляется, что, руководствуясь именно этим принципом, законодатель выдвинул на первое место среди целей принудительных мер медицинского характера цель, сочетающую в себе интересы лица, страдающего психическим расстройством, — излечение или улучшение психического состояния.

Следовательно, цели принудительных мер медицинского характера, на наш взгляд, следует определить как «излечение лиц, указанных в части первой статьи 97 УК РФ, или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения ими новых преступлений или деяний, предусмотренных статьями Особенной части Уголовного кодекса».

Для регламентации исследуемого института в соответствии с изложенными предложениями (замена термина «мера» на термин «средство», дополнение целевой установки) сформулированное нами понятие принудительных средств медицинского характера объединить с целями указанных мер и закрепить в одной статье УК РФ. Представляется целесообразным поступить так по аналогии законодательного закрепления понятия и целевых установок института наказания (ст. 43 УК РФ). Для этого название ст. 98 УК РФ «Цели применения принудительных средств медицинского характера» изменить на «Понятие и цели принудительных средств медицинского характера», удалив из него слово «применение», поскольку вполне достаточным и содержательным будет являться последнее название.

В этой связи следует отметить, что законодатель в ст. 43 УК РФ (которую используем в качестве аналога) говорит о «целях наказания», а не о «целях применения наказания».

Учитывая изложенное, представляется целесообразным изменение как названия, так и содержания статьи 98 УК РФ.

«Статья 98. Понятие и цели принудительных средств медицинского характера

1. Принудительные средства медицинского характера есть вид государственного принуждения, назначаемый по определению и приговору суда. Принудительные средства медицинского характера заключаются в психиатрическом лечении лиц, указанных в части первой статьи 97 настоящего Кодекса.

2. Принудительные средства медицинского характера применяются в целях излечения лиц, указанных в части первой статьи 97 УК РФ. или улучшения их психического состояния, а также предупреждения совершения ими новых преступлений или деяний, предусмотренных статьями Особенной части настоящего Кодекса».

Кроме того, логичнее всего было бы начать с предлагаемой статьи изложение главы 15 УК РФ «Принудительные средства медицинского характера», для чего необходимо предложенную ст. 98 УК РФ «Понятия и цели принудительных средств медицинского характера» переставить на место ст. 97 УК РФ «Основания применения принудительных средств медицинского характера», изменив нумерацию первой на 97, второй — на 98.

Далее в ходе исследования представляется необходимым рассмотреть сущность и объем оснований применения принудительных средств медицинского характера.

Под основаниями применения принудительных средств медицинского характера нужно понимать совокупность закрепленных в уголовном законодательстве обстоятельств, которые определяют необходимость применения принудительных средств к конкретному лицу.

Обстоятельствами, составляющими основания применения принудительных средств медицинского характера, следует считать:

• факт совершения лицом общественно опасного деяния либо преступления;
• наличие улица психического расстройства;
• связь психического расстройства и характера совершенного деяния либо преступления с возможностью причинения лицом иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц.

Последнее обстоятельство свидетельствует о необходимости внесения дополнения в ч. 2 ст. 97 УК РФ, поскольку ее содержание указывает лишь на опасность, которую лицо представляет по своему психическому состоянию, тем самым предусмотрев в ней не только опасность субъекта принудительных средств медицинского характера, исходящую из его психического состояния (медицинский параметр), но и опасность, которую он может представлять совершенным общественно опасным деянием либо преступлением (юридический параметр).

Итак, ч. 2 ст. 97 предлагаем изложить следующим образом:

«Лицам, указанным в части первой настоящей статьи, принудительные средства медицинского характера назначаются только тогда, когда психические расстройства и характер совершенного деяния либо преступления связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью дм себя или других лиц».

В связи с предложенным изменением подобного дополнения будет требовать и ч. 4 ст. 97 УК РФ:

«в отношении лиц. указанных в части первой настоящей статьи и не представляющих опасности по своему психическому состоянию и характеру совершенного деяния либо преступления, суд может передать необходимые материалы органам здравоохранения для решения вопроса о лечении этих лиц или направлении их в психоневрологические учреждения социального обеспечения в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о здравоохранении».

Критерием выбора вида принудительного средства медицинского характера является общественная опасность, которую представляет собой субъект принудительных средств медицинского характера как по своему психическому состоянию, так и по характеру совершенного им общественно опасного деяния либо преступления.

Применительно к каждому виду принудительных средств медицинского характера эта опасность, по действующему законодательству, исходя из психического состояния лиц, имеет следующую степень выраженности: «не нуждаются в помещении в психиатрический стационар», «нуждаются в наблюдении, но не требуют интенсивного наблюдения», «требуют постоянного наблюдения», «особая опасность, требующая постоянного и интенсивного наблюдения».

Непонятно, почему законодатель при градации видов принудительных средств медицинского характера использует юридический термин, выражающий степень опасности «особая опасность для общества» только в последнем случае. Это приводит к тому, что на практике при назначении принудительных средств медицинского характера выявляется разное понимание степени опасности «для себя и других лиц» судом и экспертами при определении необходимости и достаточности той или иной принудительной меры для: а) предотвращения совершения новых общественно опасных деяний; б) выполнения необходимых лечебно-диагностических мероприятий.

В связи с этим назрела необходимость законодательно дифференцировать степень опасности, для чего было бы целесообразнее использовать аналогичную правовую терминологию (как в ч. 4 ст. 101 — «особая опасность»), отказавшись or медицинской, при назначении и других видов принудительных средств, только учитывая опасность в сторону ее снижения. На наш взгляд, это позволило бы избежать противоречивость в толковании исследуемых норм, подчеркнуть юридическую природу используемых терминов и сформулировать достаточно обоснованную систему градации видов принудительных средств медицинского характера в зависимости от объема опасности, которую представляет собой субъект применения принудительных мер медицинского характера. Любая научная классификация обычно основывается на едином принципе, который и придает ей необходимую последовательность и завершенность.

Предложенное обусловливает возможность сформулировать ту степень опасности, которой должен обладать субъект принудительных средств медицинского характера, при назначении того или иного вида принудительного средства (в какой-то мере используя ранее действующую систему) следующим образом.

При назначении амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра имеется в виду такое психическое состояние, при котором лицо, совершившее опасное деяние, не нуждается в помещении в психиатрический стационар. А раз оно не нуждается в помещении в психиатрический стационар, то, по нашему мнению, представляет небольшую опасность для общества, поскольку может находиться не изолированно от него.

Принудительное лечение в психиатрическом стационаре общего типа, как представляется, предполагает наличие значительной опасности больного для общества, поскольку по законодательству (ч. 2 ст. 101 УК РФ) такое лицо требует наблюдения, но не интенсивного, в результате чего и помещается в стационар.

Необходимость «постоянного наблюдения» в отношении больных, направляемых в стационары специализированного типа, позволяет дифференцировать общественную опасность как повышенную, поскольку указанное понятие означает «не прекращающееся».

И последняя форма опасности указана самим законодателем как «особая», требующая от принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением постоянного и интенсивного наблюдения.

Предложенная нами дифференциация степени опасности потребовала четкой научной аргументации, поскольку существовала необходимость уяснения: в чем же должна усматриваться наименьшая, значительная, повышенная и особая опасность субъекта принудительных средств медицинского характера. Для этого нами проведено исследование субъектов указанных средств, совершенных ими общественно опасных деяний и преступлений, а также назначенных им видов принудительных средств, что способствовало выявлению обстоятельств. формирующих юридический параметр, по которому суд мог бы сделать обоснованный вывод о том. что конкретное лицо представляет именно эту, а не иную степень опасности.

Обоснование небольшой опасности субъектов принудительных средств медицинского характера. Небольшую опасность представляют лица, совершившие общественно опасное деяние либо преступление, подпадающее под категорию преступлений небольшой тяжести. Это положение подтверждается тем, что лицо не может представлять наименьшую опасность для общества при совершении общественно опасного деяния или преступления, квалифицируемого как тяжкое, особо тяжкое или даже средней тяжести. Общественно опасное деяние либо преступление совершено под влиянием случайного стечения неблагоприятных обстоятельств, утративших ко времени назначения принудительного средства свою актуальность. К этой категории нельзя относить лиц, повторно совершивших общественно опасное деяние либо преступление, а также лиц, у которых нет близких родственников или опекунов.

Обоснование значительной опасности субъектов принудительных средств медицинского характера. Лицо будет представлять значительную общественную опасность при совершении преступлений средней тяжести. При такой классификации целесообразнее учитывать объект посягательства, поскольку согласно действующему закону лицо не требует интенсивного наблюдения, а, следовательно, совершенное им общественно опасное деяние либо преступление не должно быть связано с посягательством на жизнь. За исключением случаев, когда деяние, связанное с посягательством на жизнь, совершено под влиянием неблагоприятного стечения реальных обстоятельств. К указанной категории можно причислить лиц, которые ранее проходили амбулаторное принудительное лечение, а после его отмены вновь совершили деяния небольшой тяжести. Кроме того, к значительно опасным следует относить лиц, нарушающих режим (уклонение от лечения) амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра, поскольку с юридической точки зрения это будет противоречить мерам по предупреждению совершения таким лицом повторного деяния.

Обоснование повышенной опасности субъектов принудительных средств медицинского характера. К повышенной опасности следует относить лиц. совершивших деяния, подпадающие под квалификацию тяжких и особо тяжких преступлений, связанных с посягательством на жизнь и здоровье граждан. Лицами, представляющими повышенную опасность, признаются повторно совершившие деяния средней тяжести, тяжкие, неоднократно проходившие ранее принудительное лечение. Указанная опасность также проявляется в склонности субъектов принудительных средств медицинского характера к злоупотреблению наркотиками, алкоголем, токсическими веществами, в нарушении больничного режима на принудительном лечении в стационаре общего типа (уклонение от лечения, притеснение других больных).

Обоснование особой опасности субъектов принудительных средств медицинского характера. Особая опасность предполагает совершение тяжких и особо тяжких деяний, а также повторное (два раза и более) совершение общественно опасных деяний указанных категорий. Общественно опасные деяния, как содеянное, так и прежнее, совершены общеопасным способом с особой жестокостью в отношении нескольких лиц. Особо опасными следует считать лиц, которые при прежнем принудительном лечении отказывались от лечения, совершали побеги, проявляли агрессию в отношении персонала.

Приведенные обоснования (по юридическому параметру) не охватывают. естественно, всех вариантов, которые могут встретиться на практике, поэтому изложенные нами степени опасности должны быть дополнены и подкреплены исследованиями психиатрии (медицинскому параметру).

На наш взгляд, значение классификации общественно опасных деяний и преступлений, совершаемых субъектами принудительных мер медицинского характера, имеет не только теоретический, но и практический характер. Отнесение совершенного деяния к той или иной опасности позволит судам: во-первых, полностью учитывать общественную опасность каждого лица с юридической точки зрения; во-вторых, правильнее обосновывать свое решение о применении конкретного вида принудительного средства медицинского характера.

Представляется, что обоснованные степени опасности субъектов принудительных средств медицинского характера должны содержаться в нормах уголовного законодательства о применении принудительных средств медицинского характера, а конкретнее в ст. 100, 101 УК РФ.

Следующий путь законодательного совершенствования исследуемого института не исходит из теоретических посылок, содержащихся в монографии, но, на наш взгляд, требует обязательной аргументации, поэтому остановимся на нем более подробно.

Как нами уже отмечалось, внесением изменений от 8 декабря 2003 г. в Уголовный кодекс Российской Федерации было признано, что норма о применении принудительных мер медицинского характера в отношении алкоголиков и наркоманов утратила силу. К сожалению, нам неизвестно, чем это устранение было мотивировано, поэтому попытаемся извлечь причину из авторских соображений и взглядов известных правоведов на эту проблему.

Так, Б.А. Спасенников, исследовал проблемы, возникающие в сфере применения принудительных мер медицинского характера, и выступал за законодательный отказ от назначения этих мер алкоголикам и наркоманам. По поводу «излечения» от алкоголизма и наркомании Б.А. Спасенниковым была сформулирована следующая мысль: если мы «отнимем» алкоголь и наркотики, то что можем «дать» взамен, то есть «отнимая» (запрещая) один антистрессор, мы должны «дать» (разрешить) другой. Для одних — это любовь ближних, для других — красиво и вкусно приготовленная пища, для третьих — религиозная вера, для четвертых — любимое увлечение, творческое самовыражение. Но можно ли принудительно уверовать, полюбить, увлечься?

Да, бесспорно, следует согласится с ответом автора на поставленный им вопрос, — каждому гражданину должно быть предоставлено право на доступ к добровольной квалифицированной и специализированной медицинской помощи. Однако не стоит забывать, что речь идет о лице, совершившем преступление, за которое оно будет подвергнуто наказанию, и получать эту помощь ему придется в учреждении, исполняющем наказание. Решение поднимаемой проблемы о добровольном прохождении лечения сравнительно легко можно было бы решить.

Так, во время рассмотрения дела в суде, председательствующим мог быть сформулирован вопрос к обвиняемому о желании его лечиться от имеющегося у него заболевания в добровольном порядке. В случае согласия лица суд назначает ему лишь наказание за совершенное преступление, а добровольное лечение лицо проходит в назначенном ему исправительном учреждении. Если во время добровольного лечения лицо нарушает режим, то по представлению администрации органа, исполняющего наказание, суд может назначить ему принудительную меру медицинского характера. В отношении лиц, не проявивших желание проходить курс лечения в добровольном порядке, суд назначает принудительную меру медицинского характера.

Еще одной причиной отмены принудительных мер медицинского характера к алкоголикам и наркоманам является неэффективность применения таких мер ранее. Так, Б.А. Спасенников объясняет это следующими факторами: 1) абсолютное большинство «принудительно излеченных» сохраняло зависимость от алкоголя, наркотиков; 2) принудительные меры медицинского характера хотя и назначались в связи с совершенным преступлением, но прекращались по окончании формального курса лечения, часто ошибочно называемого выздоровлением.

На наш взгляд, было бы неправильным признавать указанные факторы. Во-первых, опыт неэффективного применения принудительных мер медицинского характера свидетельствует не о том, что эти меры следует отменять, а о том, что необходимо искать пути решения действенности лечения. Ведь если лечение СПИДа неэффективно в настоящее время, это не говорит о том, что нужно отказываться от поиска результативных средств лечения этого заболевания. Тем более, что, в отличие от лечения СПИДа, для лечения алкоголизма и наркомании ныне существует огромное количество лекарственных средств и различных методик, которые зарекомендовали себя как эффективные.

Во-вторых, довод о том, что больные, к которым были применены принудительные меры медицинского характера, сохраняют зависимость от алкогольных, наркотических средств, может иметь место и в случаях добровольного лечения лица. Это вовсе не свидетельствует о том, что не нужно лечить от алкоголизма и наркомании вообще.

В-третьих, что касается ошибочного представления об «излечении», то необходимо отметить, что закон говорит не только об «излечении», но и «об улучшении состояния». А так как принудительные меры медицинского характера к алкоголикам и наркоманам применялись ранее только в случае представления этими лицами общественной опасности, то эффективность медицинской терапии в отношении таких больных следует оценивать с точки зрения снижения общественной опасности. Кроме того, случаи полного выздоровления являются относительной редкостью в практике психиатрического лечения. В связи с этим для решения вопроса о прекращении принудительного лечения судьи должны были ориентироваться на такое изменение психического состояния, которое резко снижает общественную опасность больного.

Представляется, что причина отмены принудительного лечения алкоголиков и наркоманов, совершивших преступление, кроется не в его эффективности, а в его обоснованности и целесообразности для закрепления в уголовном законодательстве. В соответствии с ранее действующей нормой (п. «г» ч. 1 ст. 97 УК) принудительная мера медицинского характера указанной категории лиц назначалась в соединении с исполнением наказания, поскольку наличие заболевания (алкоголизма или наркомании) не влекло за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания. На наш взгляд, исключение из уголовного законодательства принудительной меры медицинского характера, применяемой к лицам, совершившим преступление и признанным судом нуждающимися в лечении от алкогольной зависимости и наркомании, было связано с передачей ее уголовно-исполнительному законодательству, поскольку медицинская помощь, оказываемая осужденным, входит в сферу применения последнего.

Следовательно, лечение осужденных, страдающих алкоголизмом или наркоманией, выходит за рамки уголовного права. являясь чисто уголовно-исполнительной категорией. Поэтому законодатель вполне справедливо передал лечение указанных лиц в компетенцию уголовно-исполнительного законодательства. Теперь в отношении лиц. страдающих алкоголизмом или наркоманией, отбывающих наказание за совершенное преступление, учреждением, исполняющим наказание, по решению медицинской комиссии применяется обязательное лечение, предусмотренное уголовно- исполнительным законодательством. Обязательное лечение применяется также в отношении осужденных, больных токсикоманией, открытой формой туберкулеза, ВИЧ-инфицированных, не прошедших полного курса лечения венерического заболевания.

Однако существующая практика ошибочна, на наш взгляд, и представляет собой масштабную проблему, поскольку применять лечение к лицам, совершившим преступление и нуждающимся в лечении от алкоголизма, наркомании, токсикомании, открытой формы туберкулеза, ВИЧ-инфекции и не прошедшим полного курса лечения венерического заболевания, скорее всего, следует по приговору суда, обозначая его как принудительное лечение.

Данная проблема объясняется следующим рядом факторов:

• во-первых, растет число лиц, совершивших преступления и страдающих этими заболеваниями;
• во-вторых, в основном указанные выше заболевания представляют собой смертельную опасность как для уже заболевших, так и для окружающих;
• в-третьих, обязательное лечение, которое применяется в настоящее время к указанной категории лиц, по сути дела, является принудительным, так как оно представляет собой круг действий, безусловных для выполнения и не зависящих от желания больного;
• в-четвертых, применение обязательного лечения учреждением, исполняющим наказания, по решению медицинской комиссии нарушает права осужденных, поскольку принуждение к лечению возможно, на наш взгляд, только по решению суда.

Предварим обсуждение первого и второго факторов этой проблемы рассмотрением цифрового соотношения заболеваемости той или иной болезнью на примере Учреждения М-222 УИН Минюста России по Республике Коми, ГУИН Минюста России по Республике Башкортостан и ГУИН по Пермской области (в настоящее время указанные учреждения входят в состав Федеральной службы исполнения наказаний России).

Особое социальное значение среди инфекционных заболеваний имеет туберкулез. Заболеваемость активным туберкулезом и туберкулезом органов дыхания осужденных, отбывающих наказания в разных регионах России, за период с 2001 по 2004 г. свидетельствует не о возрастании, а о стабильном уровне. Так, если в 2001 г. заболеваемость туберкулезом была на достаточно высоком уровне, то уже в 2002 г. мы наблюдаем спад, однако в следующем 2003 г. она снова растет и снижается в 2004 г. Скорее всего, в 2005 г. можно прогнозировать резкий скачок заболеваемости туберкулезом.

Число больных туберкулезом, состоящих на учете на конец 2004 г., в основном говорит о значительном снижении заболеваемости этим недугом, начиная с 2001 г. в трех исследуемых областях. В Республике Коми спад количества лиц, страдающих туберкулезом, прослеживается и в 2004 г. Однако в Республике Башкортостан и Пермской области показатель 2004 г. достаточно высок.

Изменение численности осужденных, инфицированных туберкулезом других органов, в Учреждении М-222 в 2001, 2002, 2004 гг. сводилось к нулю, однако в 2003 г. она была равна 12 чел. В Республике Башкортостан показатель смертности выше, чем в Коми, но в своем регионе показывает тенденцию к снижению в 2001—2004 гг. В Пермской области их наличие вообще не выявлялось, скорее всего, это заслуга медицинского персонала лечебных учреждений.

Сравнивая показатели заболеваемости туберкулезом осужденных трех регионов, следует отметить, что наибольшее число больных наблюдается в Республике Коми, смертность от указанного недуга выше в Республике Башкортостан.

Важное социальное значение имеют также заболевания, передаваемые половым путем. Анализ динамики распространения сифилиса в ИУ показал, что хотя число больных за период с 2002 по 2004 г. постоянно колеблется, к 2004 г. уровень заболевания сифилисом остается на высоком месте. Кроме того, рост заболеваемости сифилисом в период с 2003 по 2004 г. наблюдается во всех исследуемых регионах.

К сожалению, в практике известны случаи преднамеренного заражения больными сексуальных партнеров. Такие «террористы», по данным иностранной печати, руководствуются прежде всего чувством «мести» к здоровым людям. Недаром ряд стран (в том числе Россия) были вынуждены ввести уголовную ответственность за заведомое поставление другого лица в опасность заражения венерической болезнью или ВИЧ-инфекцией.

Более пристального внимания заслуживает сравнительный анализ заболеваемости осужденных ВИЧ-инфекцией.

В учреждениях уголовно-исполнительной системы на 1 августа 2004 г. содержалось 35 362 ВИЧ-инфицированных, что составляло 13,3 % от общего числа лиц указанной группы, зарегистрированных в России.

За анализируемый период в исследуемых регионах прослеживается следующее.

Лидирующую позицию по численности лиц, заболевших этим недугом, занимает Республика Башкортостан на протяжении всех четырех лет. В данном регионе к 2004 г. прослеживается снижение количества осужденных, зараженных ВИЧ-инфекцией, в отличие от Пермской области, где начиная с 2002 г. наблюдается стремительный рост, достигший в 2004 г. 161 осужденного на 100 000 населения.

Положительная тенденция к снижению уровня заболеваемости прослеживается в Республике Коми, где по сравнению с Республикой Башкортостан спад начинается не с 2004 г., а с 2003 г.

Для оценки необходимости применения принудительного лечения к наркоманам следует обратить внимание на то, что в течение последних лет неуклонно растет количество лиц, находящихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, склонных к немедицинскому потреблению наркотических средств. Если в 1998 г. их число составляло около 45 тыс., то в 2001 г. — более 87 тыс., а в 2002 г. превысило 96 тыс. человек.

Проблема принудительного лечения осужденных, страдающих алкоголизмом, приобретает большую значимость в процессе исполнения наказания в связи с решением вопросов предупреждения преступлений, совершаемых ими в исправительных колониях. Изучение отчетов о состоянии преступности среди осужденных, отбывающих наказание в исправительных колониях, за период с 2001 по 2003 г. показывает, что продолжает иметь место совершение преступления в состоянии алкогольного опьянения. Так, в 2001 г. из 1003 зарегистрированных преступлений, совершенных в исправительных колониях, — 6 % содеяно в состоянии алкогольного опьянения, в 2002 г. из 634 преступлений — 8, в 2003 г. из 623 преступлений — 4,5 %. Также представляет интерес, в каких территориальных органах наиболее часто совершаются преступления в состоянии алкогольного опьянения. Согласно данным отчета о состоянии преступности среди осужденных, отбывающих наказание в исправительных колониях, за 2003 г. наибольшее количество преступлений было совершено в Республике Татарстан — 9, по 3 преступления зарегистрировано в Ивановской и Свердловской областях.

Безусловно, факты совершения преступлений в состоянии алкогольного опьянения не доказывают, что лица, их совершившие, страдают алкоголизмом, но и явно не опровергают.

Таким образом, учитывая вышеизложенное, в уголовно-исполнительном законодательстве следовало бы, на наш взгляд, применяемое в настоящее время обязательное лечение осужденных, бальных алкоголизмом. наркоманией, токсикоманией, открытой формой туберкулеза, ВИЧ-инфекцией и не прошедших полного курса лечения венерического заболевания, именовать принудительным лечением. Применение принудительного лечения к указанным лицам должно осуществляться судом по представлению органа, исполняющего наказание, на основании заключения медицинской комиссии.

Поскольку особое значение приобретает предупреждение и раннее выявление инфекционных заболевании, представляется, что до заседания суда по уголовному делу в отношении обвиняемого лица в обязательном порядке должно проводиться медицинское освидетельствование профилирующими врачами с целью выявления указанных заболеваний. После чего заключение врача должно представляться в суд со всеми материалами по делу, где суд наряду с назначением наказания или иных мер уголовно-правового характера выносит решение о применении или о неприменении принудительного лечения.

Подобное решение проблемы, которое позволит снизить уровень заболеваний, представляющих опасность для окружающих, а также пресечет распространение этих заболеваний в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы, лечебных исправительных учреждениях, требует оптимизации отечественного законодательства.

С этой целью считаем необходимым предложить изменение ч. 3 ст. 18 УИК РФ следующим образом:

«Лицам, осужденным к наказаниям, указанным в части первой настоящей статьи, больным алкоголизмом, наркоманией, токсикоманией, ВИЧ-инфицированным, а также больным открытой формой туберкулеза или не прошедшим полного курса лечения венерического заболевания, судом по представлению органа, исполняющего наказание, на основании заключения медицинской комиссии назначается принудительное лечение».

Итог проведенного исследования с учетом вышеизложенных изменений в целом выглядит следующим образом:

1. Предложения в Уголовный кодекс РФ

Статья 97. Понятие и цели принудительных средств медицинского характера

1. Принудительные средства медицинского характера есть вид государственного принуждения, назначаемый по определению или приговору суда. Принудительные средства медицинского характера заключаются в психиатрическом лечении лиц. указанных в части первой статьи 98 настоящего Кодекса.

2. Принудительные средства медицинского характера применяются в целях излечения лиц, указанных в части первой статьи 98 настоящего Кодекса, или улучшения их психического состояния, а также предупреждения совершения ими новых преступлений или деяний, предусмотренных статьями Особенной части настоящего Кодекса.

Статья 98. Основания применения принудительных средств медицинского характера

1 Принудительные средства медицинского характера могут быть назначены судом лицам:

а) совершившим деяния, предусмотренные статьями Особенной части настоящего Кодекса, в состоянии невменяемости;

б) у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания;

в) совершившим преступление и страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости.

2 Лицам, указанным в части первой настоящей статьи, принудительные средства медицинского характера назначаются только тогда. когда психические расстройства и характер совершенного деяния либо преступления связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц.

3 Порядок исполнения принудительных средств медицинского характера определяется уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации и иными федеральными законами.

4. В отношении лиц, указанных в части первой настоящей статьи и не представляющих опасности по своему психическому состоянию и характеру совершенного деяния либо преступления, суд может передать необходимые материалы органам здравоохранения для решения вопроса о лечении этих лиц или направлении их в психоневрологические учреждения социального обеспечения в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о здравоохранении.

Статья 99. Виды принудительных средств медицинского характера

1. Суд может назначить следующие виды принудительных средств медицинского характера:

а) амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра;

б) принудительное лечение в психиатрическом стационаре общего типа;

в) принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа;

г) принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением.

2. Лицам, осужденным за преступления, совершенные в состоянии вменяемости, но нуждающимся в лечении психических расстройств, не исключающих вменяемости, суд наряду с наказанием может назначить принудительное средство медицинского характера в виде амбулаторного наблюдения и лечения у психиатра.

Статья 100. Амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра

Амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра может быть назначено при наличии оснований, предусмотренных статьей 98 настоящего Кодекса, если лицо по своему психическому состоянию, совершенному деянию либо преступлению представляет небольшую опасность.

Статья 101. Принудительное лечение в психиатрическом стационаре

1. Принудительное лечение в психиатрическом стационаре мажет быть назначено при наличии оснований, предусмотренных статьей 98 настоящего Кодекса, если лицо по характеру психического расстройства и совершенного деяния представляет значительную, повышенную или особую опасность для себя и других лиц.

2. Принудительное лечение в психиатрическом стационаре общего типа может быть назначено лицу, которое по своему психическому состоянию и совершенному деянию представляет значительную опасность для себя и других лиц.

3. Принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа может быть назначено лицу, которое по своему психическому состоянию и совершенному деянию представляет повышенную опасность для себя и других лиц.

4. Принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением может быть назначено лицу, которое по своему психическому состоянию и совершенному деянию представляет особую опасность для себя и других лиц.

2. Предложения в Уголовно-исполнительный кодекс РФ

Статья 18. Применение к осужденным мер медицинского характера

3. Лицам, осужденным к наказаниям, указанным в части первой настоящей статьи, больным алкоголизмом, наркоманией, токсикоманией, ВИЧ-инфицированным, а также больным открытой формой туберкулеза и не прошедшим полного курса лечения венерического заболевания, судом по представлению органа, исполняющего наказание, на основании заключения медицинской комиссии назначается принудительное лечение.