Исторический очерк развития уголовной ответственности за хулиганство
На основе анализа состава хулиганства мы приходим к выводу о необходимости декриминализировать ст. 213 УК РФ, отказавшись от хулиганства как конкретного состава преступления. Такой вывод основан на положениях, обоснованных в данном исследовании. Кратко данные положения сводятся к следующим аргументам.
Ответственность за хулиганство не была свойственна дореволюционному российскому законодательству. Напротив, в законодательных сборниках дореволюционной России предусматривалась ответственность за совершенно конкретные действия, нарушающие общественный порядок или общественное спокойствие в строго определенных местах и в случае совершения строго определенных действий. Например, шум во время спектакля, в процессе проведения церковных служб и т.д.
В России состав хулиганства появился только после революции, однако введение такого состава было подвергнуто справедливой критике известными криминалистами, считавшими, что состав хулиганства будет включать в себя совокупность преступных деяний, признаки которых уже содержатся в тех или иных нормах закона.
После того как состав хулиганства все же появился в Уголовном кодексе России, он довольно долго менял свое местоположение в УК, начав свое бытие сначала в составе преступлений против жизни, здоровья и достоинства личности, затем против порядка управления и лишь затем против общественной безопасности. Таким образом, объект преступления претерпевал изменения в зависимости от криминообразующих признаков, оставаясь по существу грубым нарушением общественного порядка с явным неуважением к обществу.
В уголовном законодательстве стран дальнего зарубежья состав хулиганства отсутствует. Вместе с тем, в уголовном законодательстве подавляющего большинства иностранных государств предусмотрена ответственность за конкретные нарушения общественного порядка, совершенные конкретными действиями. Благодаря такой конструкции возможности правоприменителя по усмотрению значительно уменьшаются, что является гарантией справедливой квалификации. Аморфные и оценочные признаки, свойственные ст. 213 УК РФ, в уголовном законодательстве этих стран практически отсутствуют.
Общественный порядок как объект хулиганства не является исключительной принадлежностью именно данного состава, поскольку все преступления, а также иные правонарушения с разной степенью грубости посягают на общественный порядок. Поэтому можно констатировать, что у хулиганства нет присущего именно данному преступлению непосредственного объекта.
Признак грубого нарушения общественного порядка также присущ практически всем правонарушениям и не является исключительной принадлежностью хулиганства. Единственное отличие между такими нарушениями заключается в степени грубости. Наивысшая степень грубости присуща только преступным посягательствам.
Практика применения нормы ст. 213 УК РФ свидетельствует о том, что деяние характеризуется как хулиганство в зависимости от публичности его, несмотря на то что при совершении соответствующих действий страдают совершенно иные объекты, которые находятся под охранной конкретных правовых норм. Например здоровье, имущество, честь, достоинство. Такое положение категорически недопустимо, поскольку нарушает незыблемые правила квалификации.
Признак явности неуважения к обществу также не является спецификой хулиганства, поскольку проявляется в большинстве умышленных преступлений.
Анализ объективной стороны хулиганства показывает, что действий, специфичных именно для данного преступления, нет. Масштаб деяний, которые могут быть определены как хулиганские, аморфен, четко не определен, в результате чего сюда могут быть отнесены любые действия, подпадающие под иные нормы УК. Таким образом, специфики объективной стороны хулиганства не существует.
По поводу применения оружия или иных предметов, используемых в качестве оружия, возникает вопрос о разграничении понятий «применение» и «использование». Неясность в разграничении данных понятий вносит чрезвычайную сложность в процесс квалификации хулиганства. Кроме того, признак «применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия» присущ другим составам преступлений. Поскольку объективная сторона хулиганства не имеет собственной специфики и включает в себя признаки объективной стороны других преступных деяний, постольку признак «применение оружия...» не вносит ясности в вопрос квалификации хулиганства, но, напротив, создает дополнительные преграды для правильной и справедливой оценки действий виновного.
Еще более запутывает ситуацию включение в качестве конститутивного признака хулиганства экстремистского мотива, благодаря наличию которого хулиганство может быть совершено и без оружия. Возникает вопрос: какие конкретно действия в таком случае определяют хулиганство и как определить основной, хулиганский мотив, если деяние конституционно полимотивировано?
Поскольку объективная сторона хулиганства сформулирована аморфно и неопределенно, она фактически поглощает собой другие составы преступлений, что несомненно ущемляет цели уголовно правовой охраны интересов личности.
Создав состав хулиганства, законодатель искусственно соединил мотив и деяние, что совершенно неприемлемо. Устанавливая умысел в хулиганстве, необходимо доказывать, что субъект сознавал грубое нарушение общественного порядка с явным неуважением к обществу и желал грубо нарушить общественный порядок, желая при этом выразить явное неуважение к обществу. Но как быть, если субъект наплевательски относился к факту явного неуважения к обществу? Возникает вопрос о косвенном умысле, который в формальных составах неприемлем. Кроме того, при совершении хулиганства должны быть хулиганские мотивы, которые между тем присущи другим составам преступлений с конкретной спецификой объективной стороны — против жизни, здоровья, имущества. Но если мотив хулиганства — это грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, то что составляет хулиганство как деяние? Видимо, посягательство на другие отношения, которые уже имеют самостоятельное правовое регулирование.
Особенности диспозиции ст. 213 УК РФ нарушают принципиальные основания квалификации и в случае совершения хулиганства по квалифицирующим признакам. Так, группа лиц возможна в случае, если все являются соисполнителями, согласно рекомендациям Верховного Суда РФ. Значит, если один человек демонстрирует оружие, угрожая им, а другой, находясь вместе с ним угрожает кулаком, тогда, во-первых, нет группы, а, во-вторых, второму субъекту нельзя вменять уголовно наказуемое хулиганство, поскольку у него отсутствует оружие (то же касается экстремистских мотивов). Вряд ли такая оценка допустима.
В конкретных случаях разграничить хулиганство и преступления против личности или собственности практически невозможно.
Вместо состава хулиганства предлагаем следующие варианты новеллизации Уголовного закона. Вариант первый, связанный с мотивом хулиганства, который может занять место в составе ряда преступлений. В данной связи считаем целесообразным дополнить ч. 2 ст. 117 УК РФ пунктом «и» следующего содержания: «из хулиганских побуждений»: ч. 2 ст. 166 УК РФ дополнить пунктом «г» следующего содержания: «из хулиганских побуждений»: дополнить ст. 214 УК РФ частью 2 следующего содержания: «То же деяние, совершенное из хулиганских побуждений»: дополнить ст. 243 УК РФ частью 3 следующего содержания: «Деяния, предусмотренные частью первой или второй настоящей статьи, совершенные из хулиганских побуждений» дополнить часть 2 статьи 244 УК РФ пунктом «г» следующего содержания: «по хулиганским мотивам».
Кроме того, учитывая особенности хулиганского мотива, а также конструктивные особенности ряда составов Особенной части УК, не позволяющие включить хулиганский мотив в качестве квалифицирующего или конститутивного признака, считаем необходимым дополнить перечень отягчающих наказание обстоятельств ст. 63 УК РФ, включением в него хулиганского мотива. Для этих целей пункт «е» части 1 статьи 63 УК РФ изложить в следующей редакции: «совершение преступления по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, из хулиганских побуждений...» и далее по тексту. Справедливости ради следует заметить, что подобное предложение было у И.Г. Филановского, который писал: «...целесообразно в статьях УК союзных республик, содержащих перечень отягчающих обстоятельств, специально указать, что совершение общественно опасных деяний из хулиганских побуждений должно влечь в рамках санкций более строгие наказания»1Филановский И.Г. Социально-психологическое отношение субъекта к преступлению. Л.: Изд. ЛГУ, 1970. С. 87.. Мы воспользовались рекомендацией исследователя, данной им более сорока лет назад, предложив, однако, конкретный вариант и редакцию соответствую щей новеллы.
Вариант второй, связанный с созданием конкретных нормативных образований. Учитывая необходимость всемерного обеспечения покоя граждан, соблюдения норм приличия в публичных местах, считаем целесообразным воспользоваться опытом дореволюционного российского законодательства и образцами законодательства зарубежных государств. Принимая во внимание накопленный российским законодателем и законодателем зарубежных государств опыт регламентации ответственности за хулиганские проявления, считаем целесообразным, во-первых, создать новый раздел 9а. который может быть озаглавлен «Преступления против общественного спокойствия» (по примеру УК Швейцарии и Болгарии). В данном разделе предусмотреть главу 24а. которая будет называться «Преступления против общественного спокойствия в публичных местах». В главе 24а предусмотреть несколько статей. К таковым следует, на наш взгляд, отнести «Вандализм» в том виде, который ныне предусмотрен в УК, а также предусмотреть нормы об ответственности за конкретные деяния, совершенные в конкретном месте. Система подобных норм может выглядеть следующим образом: срыв общественно значимого мероприятия, совершенный с применением насилия или угрозой его применения; срыв работы государственных органов, совершенное с применением насилия или угрозой его применения: срыв учебных занятий, совершенный с применением насилия или угрозой его применения; срыв проведения религиозных служб, совершенный с применением насилия или угрозой его применения: нарушение покоя граждан, совершенный с применением насилия или угрозой его применения. При этом в каждом составе предусмотреть хулиганский мотив в качестве конститутивного признака. Признак «применение насилия или угроза его применения» призван отличать соответствующие преступные деяния от административных проступков.
Полагаем приемлемыми для новеллизации Российского УК оба предлагаемых нами варианта.