Проблемы дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества

Историко-правовой анализ ответственности за действия, связанные с дезорганизацией деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества

Эволюция наказания зависит прежде всего от состояния общественного строя, а следовательно, от изменения в этике, идеологии, выборе средств борьбы с преступностью¹См.: Карпец И.И. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973. С. 11.. Наказание в качестве средства воздействия появилось задолго до того, как были приняты первые правовые документы. С возникновением власти, когда обычай уступил место праву, наказание становится инструментом обеспечения господства экономически сильных групп. Для того чтобы править, необходимо эффективное средство подавления низового звена — наказание, ставшее непременным атрибутом правовых актов зарождающегося Российского государства.

Одним из первых крупных нормативных актов в области уголовного права в период становления Российского государства был Судебник 1497 г. Понятие преступления в нем определялось как «иное какое лихое дело», что давало возможность наказывать любое действие, которое, по мнению господствующего класса, могло причинить ему ущерб. Сохранив виды наказания, предусмотренные Судебником 1497 г., выходит в свет Судебник 1550 г., который впервые в качестве дополнительного вводит новый вид наказания — тюремное содержание, предусмотренное в двадцати из ста статей Судебника.

С укреплением государственной власти совершенствуется аппарат принуждения, призванный ее защищать. Так, в Соборном уложении 1649 г. закладываются основы управления тюремными делами. В городах эту функцию исполняют старосты, обязанные регулярно осматривать тюрьмы и проверять несение службы стрельцами. Уложение определило источники выделения средств на строительство тюремных зданий и содержание персонала, а также цель тюремного заключения.

Еще больше усиливается и развивается карательная политика государственной власти при Петре I. Артикул воинский 1715 г. вводит не только новые виды наказаний, но и в значительной мере расширяет применение смертной казни. Наряду с тюремным заключением Артикул воинский предусматривает виды наказания, связанные с лишением преступника свободы, — посылку на каторгу на время, ссылку на галеру, наказание заключением. Таким образом, в российском законодательстве впервые появился вид наказания, содержанием которого являлись изоляция преступника и использование его труда. Регламентом Главного Магистра 1721 г. предлагается устройство во всех городах смирительных домов для нищих и безработных.

Немаловажную роль в карательной политике государства и града церковь. Профессор В.О. Ключевский по поводу церковной иерархии отметил следующее: «Это был не особый класс, а целое общество церковных людей, параллельное мирскому, со своим управлением и судом, с исключительными привилегиями». Его высказывание основывалось на решении церковного Собора 1551 г., которым запрещалось священнослужителям прибегать к защите светского суда.

К началу XIX в. управление тюремными учреждениями оставалось децентрализованным и находилось в ведении различных приказов: Стрелецкого, Земского, Разбойного и др. С разделением территории государства на губернии управление тюрьмами на местах перешло к губернаторам, а целовальников и сторожей заменили смотрители из полицейских чинов, в распоряжении которых находилась команда надзирателей. Единого типа мест заключения не было, для его обозначения применялись различные термины: «тюрьма», «темница», «съезжий двор», «колодничья изба», «острог», «тюремный замок». Большой вклад в развитие тюремного дела внесла Екатерина И. Благодаря ей было систематизировано тюремное законодательство, построены новые помещения, многие из которых и в настоящее время используются в качестве тюрем и следственных изоляторов.

Возрастание роли тюремного заключения в системе карательных мер вызвало необходимость разработки правовых актов, регламентирующих порядок и условия исполнения данного вида наказания. Прежде всего, в целях обеспечения дисциплины были упорядочены вопросы правового статуса тюремной администрации. В Учреждении об управлении губерниями 1775 г. применительно к тюрьме была закреплена норма, предоставляющая администрации право телесного наказания заключенных за нарушение установленных правил. 26 мая 1831 г. Комитетом министров была утверждена инструкция, определяющая правила внутреннего тюремного распорядка. Она подробно регламентировала практически все стороны организации режима содержания заключенных.

Важнейшим событием в истории тюремного законодательства было учреждение в 1872 г. специальной комиссии для составления «общего систематического проект тюремного преобразования». Введение в действие новых судебных установлений и издание Устава уголовного судопроизводства оказали большое влияние на изменение судебной политики. В частности, тюрьме отводилась роль как карательной меры и средства предупреждения способов уклонения от следствия и суда. Анализируя содержание реформы в области исполнения наказания, профессор С.В. Познышев отмечал, что в России «никогда не делалось попытки провести какую-либо тюремную систему во всем государстве или, по крайней мере, в более или менее значительной части империи. Никогда тюремное дело не было у нас проникнуто каким-либо пенитенциарным воззрением, которое с большей или меньшей полнотой выражалось бы на практике»²Познышев С.В. Очерки тюрьмоведения. М., 1915. С. 130..

27 февраля 1879 г. в Министерстве внутренних дел образовано Главное тюремное управление, ставшее проводником политики царизма вплоть до 1917 г. Позднее оно было передано в ведение Министерства юстиции.

Постоянный рост численности заключенных в условиях чрезмерного переполнения тюрем являлся источником конфликтов и беспорядков, порождал проблемы не только изоляции преступников, но и безопасности администрации. Это вынуждало правительство искать новые подходы к организации тюремного дела. Было признано, что непременным элементом реформы тюремной системы должен стать груд. Для определенных категорий арестантов устанавливается обязанность работать, вводятся материальная заинтересованность их в результатах труда и порядок оплаты последнего.

В теории пенитенциарного дела России в конце XIX — начале XX в. начинают закладываться прогрессивные идеи развития системы уголовного наказания в виде лишения свободы, предпринимаются попытки классификации преступников, дифференциации и индивидуализации исполнения уголовного наказания. Однако практическая их реализация не находит поддержки ни высших управленческих сфер, ни в низовых звеньях тюремной системы³См.: Летков М.Г. Наказание в царской России. М., 1996. С. 56..

Местам заключения в то время были присущи некоторые негативные черты — теснота, грязь, ветхость большинства зданий, жесткие ограничения и суровые меры воздействия на арестантов. Однако тюремное законодательство и практика царской России выработали ряд положений, заслуживающих внимательного изучения и применения в настоящее время. Прекрасным примером участия неправительственной организации в таком сложном деле, как исполнение наказания, может служить деятельность Общества попечительного о тюрьмах, сыгравшего значительную роль в становлении российской пенитенциарной системы⁴См.: Анисимков В.М. Россия в зеркале уголовных традиций тюрьмы. СПб., 2003. С. 55-60..

Царская тюрьма наряду с изоляцией преступника преследовала цель формирования правопослушной личности, используя целый комплекс мер воздействия, в обеспечении которого решающая роль принадлежала церкви. Закон от 15 июня 1887 г. закрепил принципиальное положение, в соответствии с которым состоящие при местах заключения священники относятся к аппарату управления мест лишения свободы. И все-таки основными элементами тюремного быта были насилие, произвол, попирание человеческого достоинства личности при полном безразличии к созданию нормальных условий человеческого существования.

В числе лиц, содержащихся в тюрьмах России, выделялась особая категория — государственные преступники. «Политические преступники как по роду, так и важности преступления их, — говорилось в секретном циркуляре департамента полиции от 15 августа 1878 г., — составляют совершенно особую категорию, а поэтому должны содержаться отдельно от прочих заключенных»⁵Гернет М.Н. История царской тюрьмы. М., 1961. Т. 3. С. 39.. Обеспечивая строжайшую изоляцию политических преступников не только от внешнего мира, но и от общей массы заключенных, правительство организацией режима ставило их на грань физического уничтожения.

В руках тюремной администрации было такое средство воздействия на арестантов, как огнестрельное оружие. Оно активно использовалось. Например, Циркуляр от 20 ноября 1907 г. № 31 давал полномочия персоналу стрелять в окна тюрьмы, если арестанты вступали в разговор, выбрасывали что-либо из окон, портили оконные рамы. Предписывалось употреблять оружие при буйстве, беспорядках, сопротивлении заключенных, при этом инструкция совсем не определяла, какие именно беспорядки, буйства и сопротивления дают право пускать в ход оружие.

Рост противоречий в обществе, превращение тюрьмы в рассадник преступности, а с появлением политических заключенных — в своеобразную школу политического воспитания заставили правительство пересмотреть свою позицию в отношении целей уголовного наказания в виде тюремного заключения. «Явилось убеждение, что наказание не достигает своей цели, если преследует только возмездие и не содержит в способах исполнения элементов исправительных, возбуждающих в преступнике желания достигнуть лучшей участи хорошим поведением и отучающих его от праздности», — к такому выводу пришли члены Комиссии по тюремной реформе⁶См.: Детков М.Г. Тюрьмы, лагеря и колонии России. М., 1999. С. 67..

Условия содержания заключенных были очень тяжелыми вследствие переполнения тюремных помещений, всеобщей антисанитарии, неудовлетворительного медицинского обслуживания, что приводило к болезням и смертности. Грубость и произвол тюремной администрации, особенно надзирателей, были обычным явлением в обращении с осужденными.

Организационно-правовые меры социальной защиты и стимулирования труда тюремных служащих не имели системного характера, тем не менее давали достаточные льготы и делали их службу достаточно привлекательной.

Тюрьма могла ставить себе различные задачи — устрашение, возмездие, изолирование, «нравственное исправление», но ее сущность везде — и в холодной, сырой, бревенчатой тюрьме-избе далекой Сибири, и в хорошо оборудованных, выстроенных на показ тюремных зданиях некоторых центральных городов — осталась одна и та же: открытое или замаскированное физическое уничтожение заключенных.

Заполнение политическими осужденными тюрем и каторг после революции 1905 г. влило в общую массу заключенных значительное число новых узников, воодушевленных силой революционной борьбы, не утерявших связей с оставшимися на свободе товарищами.

В 1905 г. было зарегистрировано 9 случаев нападения на места заключения извне, сопровождавшихся насильственным сопротивлением 99 арестантов. В последующие 2 года значительно возросло число подкопов и проломов, обнаруженных в тюрьмах, которое достигло огромной цифры — 1456 случаев. Только в 1907 г. убито 140 и ранено 169 человек из личного состава служащих мест заключения. В 1908 г. было зарегистрировано 15 случаев нахождения в разных тюрьмах бомб, пироксилиновых шашек и других взрывчатых материалов.

В связи с этими событиями правительство выдвинуло лозунг: «Истребить, сокрушить, ломать». В таком направлении велось воспитание заключенных. Как из рога изобилия сыпались награды, чины, ордена на тех начальников мест заключения, которые проявили наибольшие способности в истреблении заключенных. В тюремной инструкции предписывалось холостыми снарядами вверх не стрелять и «патронов не жалеть».

Так, при усмирении волнений в одной из тюрем 29 апреля 1908 г. было убито около 40 и ранено 56 заключенных, причем раненые были оставлены без помощи, а некоторые трупы изуродованы. По данным официальной статистики, при подавлении беспорядков в 1913 г. убито 24, ранено 82 арестанта; в 1914 — 13 и 21; в 1915 г. — 17 и 14 соответственно.

Развивались различные формы борьбы заключенных с произволом администрации: отказ встать перед тюремным начальством, снимать перед ним шапки, не отвечать при обращении на «ты», голодовки. Особо выделялись побеги из тюрем.

Тюрьма, выступая в качестве учреждения по непосредственному исполнению наказания в виде лишения свободы, являла собой наглядный пример реальной сущности карательной политики государства.

Эффективность работы уголовно-исполнительной системы во многом зависит от строгого соблюдения осужденными законов и установленных правил поведения, безусловного выполнения ими всех законных требований, которые предъявляет к ним администрация мест отбывания наказания. Любые умышленные преступления, совершаемые осужденными в местах лишения свободы, содержат в себе деструктивное для этих мест начало, что повышает общественную опасность таких деяний. В силу этого в данной сфере наряду с известными методами уголовно-правового воздействия необходимо искать новые, более эффективные пути и средства профилактики совершения действий, дезорганизующих работу учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, и исправления лиц, осужденных заданное преступление.

В первые годы советской власти в отношении осужденных, нарушавших установленный в исправительных учреждениях порядок и противодействующих администрации мест отбывания наказания, применялось продление сроков лишения свободы. Такой порядок был предусмотрен Временной инструкцией «О лишении свободы, как о мере наказания, и о порядке отбывания такового», утвержденной постановлением НКЮ РСФСР от 23 июля 1918 г. Однако, как писал М. Исаев, до окончания Гражданской войны в советской системе карательных мер лишение свободы не могло играть большой роли. В борьбе с наиболее опасными преступными проявлениями, включая лагерный бандитизм, на первый план выдвигалась высшая мера наказания — расстрел как средство общего и специального предупреждения преступлений⁷См.: Исаев М. Основы пенитенциарной политики: Учеб, пособие. М.; Л., 1927. С. 97..

В то же время обеспечению нормальной деятельности мест заключения способствовали различные нормы уголовного права, предусматривавшие повышенную ответственность рецидивистов и устанавливавшие строгое наказание за посягательство на сотрудников. В ст. 12 Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. говорилось о повышенной опасности рецидива в исправительных учреждениях. Еще более определенно решался рассматриваемый вопрос в Положении об общих местах заключения, утвержденном постановлением НКЮ РСФСР от 15 ноября 1920 г., где была предусмотрена такая мера воздействия, как продление срока заключения к упорно нарушающим трудовой порядок.

Позднее, 26 марта 1928 г., ВЦИК и СНК РСФСР в постановлении «О карательной политике и состоянии мест заключения» поручили НКЮ и НКВД внести в Совет народных комиссаров проект закона, вводящий в Исправительно-трудовой кодекс право соответствующих органов ставить перед судом вопрос о необходимости продления срока или принятии новых мер социальной защиты в отношении лиц, не поддающихся исправлению (п. 4 разд. А)⁸См.: Сборник нормативных актов по советскому исправительно-трудовому праву. М., 1959. С. 204.. Однако это поручение реализовано не было.

В начале 30-х годов XX в. перестраивалась не только тюремная система, но и ее криминальная «элита». Разумеется, у «воровских авторитетов» и их подручных была своя, особая жизнь в местах лишения свободы, свой «кодекс чести», и их интересы никогда не совпадали с интересами администрации. Условия содержания осужденных в исправительно-трудовых лагерях были таковы, что позволяли ворам-профессионалам объединяться в преступные группы, занимавшиеся кражами всего, что плохо лежало, грабежами, издевательствами над остальными осужденными, террором в отношении последних. Пользуясь благоприятной дня них обстановкой, воровская «элита» не только собирала сходки в масштабе лагеря, но и проводила «съезды», на которых присутствовали «делегаты» от всех лагерей.

На таких форумах совершенствовались старые и формулировались новые нормы, которыми должны были руководствоваться все заключенные. Воровское сообщество обязывало своих членов следить за порядком в исправительно-трудовых лагерях, устанавливать там полную власть криминальных «авторитетов». Лица, проигнорировавшие такие обязанности, несли ответственность перед воровской верхушкой. Она выражалась в применении к провинившимся трех мер воздействия. Первая сводилось к публичной пощечине и назначалась за мелкие провинности, чаще всего за оскорбление. Вторая — исключение из сообщества. Третья, наиболее распространенная в 1930-1950-с годы, — лишение жизни (смерть) — применялась за более серьезные нарушения «норм поведения», навязываемых всем осужденным⁹См.: Гуров А.И., Рябинцев В.И. Исповедь «вора в законе». М, 1991. С. 209.. Воровские группировки в лагерях были силой, нередко более значимой для осужденных, чем администрация. К их лидерам обращались, как правило, для разрешения возникавших конфликтов.

Несмотря на имевшиеся трудности в местах лишения свободы, к концу 30-х годов XX в. многие осужденные стали осознавать, что можно работать честно, изменить свой образ жизни. Свою роль в этом сыграло и принятие в 1936 г. Конституции. Если до ее появления при назначении и отбывании наказания учитывалось социальное происхождение (лица, совершившие преступления, из числа рабочих и крестьян несли менее строгое наказание, вплоть до освобождения от него, по сравнению с другими виновными, которые относились к представителям свергнутых классов), то теперь профессиональные преступники из числа трудящихся лишались такого преимущества. Следствием этого явились стихийный отход части осужденных от воровского сообщества и прекращение финансовых отчислений в воровскую казну, что повлекло утрату преступной «элитой» контроля над осужденными.

Началось деление преступного сообщества на две противоборствующие группировки, чему способствовало происходившее в конце 1934 г. очищение городов и поселков от бывших уголовников, не занятых в общественно полезном труде. Кроме того, увеличивалась нагрузка на оскудевшую «общаковую казну». Поскольку «казна» не могла прокормить воровских «авторитетов», то нужно было сокращать число тех, кто имел к ней доступ. В воровском сообществе начался процесс самоочищения путем исключения «недостойных», лишения отходящих соответствующих званий.

Обострение криминогенной обстановки в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ) потребовано адекватной реакции со стороны руководства лагерей. В целях обуздания лидеров преступных группировок в декабре 1935 г. была утверждена Инструкция о порядке направления заключенных в срочные тюрьмы из ИТЛ. Она предусматривала изоляцию «неисправимого элемента, дезорганизующего жизнь лагеря». Указанная мера рассматривалась в качестве взыскания и могла применяться только после исчерпания других мер воздействия (содержание в течение шести месяцев в штрафном изоляторе).

В лагерях процветали отказы от работы, грабежи, воровство, бандитизм. Особо опасными во всех лагерях являлись организованные группы уголовников, возглавляемые «паханами». Преступников из числа молодежи соблазнял непререкаемый авторитет этих лиц. Для них они выполняли различные поручения, в том числе совершали преступления. Подчиняясь «воровским законам», правонарушители из числа молодежи постепенно загоняли себя в кабалу к «паханам».

С начала 30-х годов XX в. сложилась практика, в соответствии с которой замешанных в дезорганизации нормальной деятельности мест заключения осужденных отправляли для дальнейшего отбывания наказания на острова Северного Ледовитого океана и в отдаленные северные лагеря (Ухтопечяаг, Норильлаг, Севвостоклаг и отдаленные подразделения Сиблага), но и там они продолжали вести прежний образ жизни.

Росту бандитизма в лагерях способствовало то обстоятельство, что в жилых зонах в больших количествах хранились запрещенные предметы. Например, только за один обыск в лагерных пунктах Северо-Уральского ИТЛ было изъято 596 ножей, 371 колода игральных карт, 800 топоров, 102,5 литра спиртных напитков. Ножи и топоры нередко шли в ход в конфликтных ситуациях. В карты играли на деньги, продукты, одежду, обувь, постельные принадлежности и иные вещи, нередко украденные у сотоварищей по лагерю¹⁰См.: Кузьмин С. И. Организованные преступные группировки в местах лишения свободы // Преступление и наказание. 1994. № 11. С. 36..

В конце 1936 г. руководство НКВД пришло к выводу, что исправительная система оказалась дезорганизованной и слабо управляемой и нуждается не только в реорганизации, но и в укреплении в ней режима содержания заключенных. В августе 1937 г. лагеря получили приказ наркома НКВД СССР Н.И. Ежова, в соответствии с которым требовалось подготовить и рассмотреть на «тройках» дела о лицах, ведущих «активную антисоветскую, подрывную и прочую преступную деятельность в данное время». Практически на рассмотрение «троек» были направлены все дела на лиц, занимавшихся в лагерях бандитизмом, грабежами, издевательством над заключенными, совершивших бандитские действия на транспорте при этапировании. На основании этого приказа было расстреляно по всем лагерям НКВД 30 187 человек. Подавляющую часть из них составили лидеры организованных преступных групп и их подручные. Самые массовые казни проходили в марте-апреле 1938 г¹¹ См.: Филимонов О.В. и др. Предупреждение организованной преступности в исправительных учреждениях: Учеб, пособие. М., 1998. С. 9.. Другого способа навести порядок в лагерях, обуздать уголовной элемент просто не существовало. По свидетельствам архивных материалов многих лагерей, за период с середины 1938-го по конец 1940 г. обстановка среди спецконтингенга существенно изменилась в лучшую сторону, а оставшиеся преступные группировки и их лидеры затаились¹²См.: Кузьмин С.И. Деятельность ИТУ (1936-1960 г.): Учеб, пособие. М., 1990. С. 11..

С начала Великой Отечественной войны лицам, осужденным за бытовые и другие незначительные преступления, предоставлялась возможность искупить вину перед обществом в борьбе с немецкими захватчиками. В соответствии с указами ПВС СССР от 12 июля и 24 ноября 1941 г. из мест лишения свободы были досрочно освобождены названные категории заключенных с направлением в Красную армию. По этим указам было освобождено 420 тыс. человек, что составило около 25% общей численности лиц, лишенных свободы. Всего за первые три года войны в армию было направлено 975 тыс. человек¹³См.: Кузьмин С.И. Лагерники (ГУЛАГ без ретуши). М., 1993. № 5. С. 127.. В местах лишения свободы остались в основном самые отъявленные и злостные преступники. В это время начали проявляться акты саботажа, оживилась деятельность отдельных групп осужденных, направленная на подготовку вооруженных восстаний в лагерях. Государственная власть решительно реагировала на попытки таких выступлений. В феврале 1942 г. была введена инструкция, регулирующая порядок содержания осужденных в годы войны. Она предусматривала применение оружия без предупреждения при нападении на работников мест заключения или охрану и в случаях отказа осужденного приступить к работе после двукратного предупреждения.

Суровый характер названной инструкции способствовал тому, что не только члены воровского сообщества, но и его лидеры были вынуждены нарушать одну из важнейших норм своего поведения — не работать в местах заключения. Вместе с тем наиболее стойкие из воровского сообщества в целях уклонения от участия в трудовом процессе прибегали к самоистязанию и членовредительству. Эту категорию осужденных привлекали к уголовной ответственности за членовредительство, и они попадали в разряд судимых по составу контрреволюционных преступлений. Менее стойкие, не сумевшие уклониться от работы исключались из воровского сообщества и пополняли ряды «отошедших».

После войны в места лишения свободы поступило немало осужденных, которые были на фронте и не желали подчиняться «ворам в законе». Они создали новые преступные группировки, и борьба между ними и «ворами в законе» за вторую власть в лагерях привела к резкому скачку насилия, включая убийства, чему способствовала отмена смертной казни указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 г. «Об отмене смертной казни». Указ исключал возможность применения смертной казни в мирное время за любые преступления. Таким образом, за такие опасные преступления, как лагерный бандитизм и массовые беспорядки, даже если они сопровождались убийствами, смертная казнь не применялась.

Особо опасные рецидивисты, а также лица, осужденные за тяжкие преступления, в случае если им за совершение преступлений были определены наивысшие сроки лишения свободы, почувствовав свою безнаказанность, во время отбывания наказания стали совершать любые преступления вплоть до убийства. Отсутствие возможности адекватной защиты жизни и здоровья граждан, особенно сотрудников уголовно-исполнительной системы и заключенных, вставших на путь исправления, свидетельствовало о пробелах в уголовном законодательстве.

Немного выправило ситуацию решение, принятое в декабре 1948 г., об организации специальных лагерных подразделений строгого режима в ИТЛ, предназначенных для содержания наиболее опасных категорий лиц, отбывающих наказание за бандитизм, вооруженный грабеж, осужденных в период отбывания наказания в местах лишения свободы за бандитизм, умышленное убийство, разбой, побеги. Такая практика позволяла усилить изоляцию активного уголовного элемента и создать условия, исключающие перечисленные проявления. Состояние преступности в рассматриваемый период заставило власть восстановить смертную казнь в январе 1951 г. за особо тяжкие преступления, в том числе за лагерный бандитизм.

В 50-х годах XX в. с возрождением науки исправительно-трудового права анализируемые нами проблемы вновь стали предметом дискуссий¹⁴См.: Материалы теоретической конференции по вопросам советского исправительно-трудового права. М., 1957., которые впоследствии способствовали принятию закона, предусмотревшего уголовную ответственность за действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений.

Повышенная опасность названного преступления при отсутствии специальной статьи уголовного закона невольно вынуждала судебную практику на применение аналогии. Обычно подобные действия квалифицировались как бандитизм. Однако следует иметь в виду, что и в то время Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 29 сентября 1953 г. № 8 «Об устранении недостатков в судебной практике по делам о преступлениях, совершенных в местах заключения» предостерегал от расширительного толкования бандитизма. Пленум запретил судам принимать к производству дела о действиях, нарушающих по своему характеру лагерный режим. К числу таких нарушений пленум отнес нанесение побоев и легких телесных повреждений, не оговаривая при этом необходимости учета ни личности виновного, ни мотивов совершения этих преступлений.

Ранее в указе от 13 января 1953 г. «О мерах по усилению борьбы с особо злостными проявлениями бандитизма среди заключенных в ИТУ» была допущена возможность применения смертной казни за особо злостные бандитские нападения, сопровождающиеся убийствами, которые совершались заключенными, содержащимися в ИТУ. Дела такого рода подлежали рассмотрению в военных трибуналах войск МТБ СССР и специальных судах.

Преступные группировки в местах лишения свободы получили ощутимый удар благодаря осуществлению ряда мер, а именно: за счет введения отдельного содержания рецидивистов от впервые судимых лиц, внедрения безналичного расчета за труд, усиления работы по разложению преступных группировок и привлечению к уголовной ответственности их активных участников¹⁵См.: Гришанин П.Ф. Ответственность преступников-рецидивистов по советскому уголовному праву: Учеб, пособие. М., 1974. С. 53..

Президиум Верховного Совета СССР в указе от 5 мая 1961 г. «Об усилении борьбы с особо опасными преступлениями» устранил имевшиеся ошибки, выражавшиеся в недооценке мер государственного принуждения в борьбе с особо опасными преступлениями. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1961 г. дополнил Закон СССР об уголовной ответственности за государственные преступления ст. 14.1, которая установила уголовную ответственность за действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений. В Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. указом Верховного Совета РСФСР от 25 июля 1962 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР» была включена ст. 77.1.

С вступлением в действие названной нормы, предусматривающей возможность применения смертной казни, осужденным стало опасно и убивать и афишировать свою принадлежность к воровскому сообществу. Такие преступления пошли на убыль, и лишь с началом «перестройки» число случаев дезорганизации нормальной работы учреждений, обеспечивающих изоляцию осужденных от общества, вновь возросло.

По прошествии более двадцати лет после вступления в действие ст. 77.1 УК РСФСР возникла острая необходимость корректировки уголовного законодательства с учетом произошедших изменений в политической, экономической, социальной и других сферах жизни. С 1 января 1997 г. вступил в законную силу Уголовный кодекс Российской Федерации, включающий в себя ряд статей, осуществляющих уголовно-правовую охрану жизни и здоровья персонала исправительных учреждений.