Истоки и предпосылки появления категории «разумный срок» в уголовном процессе России
Конституция Российской Федерации обозначила права и свободы личности как высшую ценность. Ограничение их возможно только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственно сит, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Поскольку признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина является обязанностью государства, то именно этими правовыми предписаниями надлежит руководствоваться должностным лицам при осуществлении деятельности по расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел. Основной закон содержит далеко не весь перечень прав и свобод личности. Гарантируя гражданам право на судебную защиту их законных интересов, Конституция РФ, тем не менее, ничего не говорит о том, что правосудие должно осуществляться в разумные сроки, что позволит ему быть максимально эффективным и справедливым.
Категория «разумный срок» появилась в отечественном законодательстве об уголовном судопроизводстве в 2010 г. Именно тогда Федеральный закон Российской Федерации от 30 апреля 2010 г. «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок"» ввел в российское уголовно-процессуальное законодательство норму, закрепляющую требование об осуществлении расследования, рассмотрения и разрешения уголовных дел в разумный срок.
В науке уголовного процесса данное нововведение рассматривается как попытка законодателя исправить положение с волокитой следственных и судебных органов1См Быков В. Новый закон о разумном сроке уголовного судопроизводства // Законность – 2010. -№11. – С. 23-29.. Такой подход законодателя тесно связан с понятием быстроты процесса, что в качестве основополагающей идеи признавалось еще в дореволюционном уголовном процессе2См. Апостолова Н.Н Разумный срок уголовного судопроизводства // Российская юстиция – 2010. -№ 9. – С. 63-66.. До судебной реформы 1864 г. уголовное судопроизводство отличалось крайней медлительностью. В одной из статей, посвященных развитию уголовно-процессуального законодательства в России, А.Ф. Кони писал: «Канцелярская тайна, бесчисленные отписки и допускаемая законом плодовитость в возбуждении частных производств, возвращавших дело почти что к его первоисточнику, были атрибутами уголовного производства и влекли за собою медлительность и волокиту, достигавшие иногда поразительных размеров. Достаточно указать хотя бы на дело о краже из московского казначейства медной монеты на 115 тыс. руб., возникшее в 1844 году и оконченное лишь в 1865 году, т.е. через 21 год»3Кони А.Ф. История развития уголовно-процессуального законодательства в России Избранные труды и речи - Тула Автограф, 2000 - С 50. См также Духовской М.В Русский уголовный процесс - М, 1905 - С 165.. Как отмечает автор, проходя через многочисленные инстанции и процедуры апелляционного порядка, дело могло и даже должно было тянуться многие годы. Интересно, что и в то время законодатель предпринимал попытки борьбы с длительностью судебных процессов. Так, Указом 1776 г. было предписано «производить самые верные справки по требованию суда», а Указами 1768,1784,1797,1798, 1803, 1807, 1829, 1841 гг. предусматривалась обязанность безотлагательного выполнения требований судебных органов по предоставлению справок, а также право суда в случае неисполнения повторного требования, приводившего к медлительности, «представлять о побуждении куда следует, по начальству»4См.: Линовский В.A. Опыт исторических розысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России -М ЛексЭст, 2001. – С. 160.. Одну из причин медлительности уголовного судопроизводства тех лет В.А. Линовский видел в действиях самих обвиняемых: «До Учреждения о губерниях издан был только один Указ, а именно 1672 Июля 23 (527), из которого видно, что вследствие челобитья колодников на городских судей дела об них поступали на пересмотр в Разбойный приказ». В июле 1784 г. право апелляции по уголовным делам было отменено в связи с тем, что «по течению через многие инстанции дел уголовных подсудимый довольно имеет для невиновности своей и для отвращения могущей воспоследовать ему несправедливости охранения, а посему и апелляция по делам уголовным приемлема быть не долженствует». Лишь в 1802 г. император Александр I, желая исправить положение с апелляционным производством, издает Указ, где обращает внимание на необходимость ускорения течения дел в Правительствующем Сенате: «Всем Палатам Уголовного суда, по производимым в них уголовным следственным делам, объявлять приговоры подсудимым при открытых дверях... по объявлению же тех приговоров подсудимые... должны о своем удовольствии или неудовольствии не далее как в две недели дать письменный отзыв Палате, а сия в сем последнем случае, не мало не медля, обязана будет отзыв подсудного представить со всем делом на ревизию Правительствующего Сената, где по дошедшей очереди, без хождения со стороны просителя и без вызова к слушанию экстракта, дело примет уже окончательное решение». Кроме того, Указом 1809 г. были предусмотрены меры ответственности за несправедливые и неосновательные переносы уголовных дел. За каждый неосновательный отзыв, подавший его мог подвергнуться штрафу, аресту или оглашению в обществе.
Сложность процессуального законодательства, низкий профессиональный уровень чиновников и поведение обвиняемых, тем не менее, не были единственными причинами многолетнего рассмотрения уголовных дел - необходимо было менять систему судоустройства, отличавшуюся многочисленными судебными инстанциями. До окончательного принятия решения уголовные дела десятилетиями переходили от одной инстанции к другой, что крайне пагубно сказывалось на сроках.
Как отмечал В. Случевский, мысль о судебном преобразовании возникла в царствование императора Николая I и ведет свое начало с его резолюции от 10 ноября 1848 г. по делу об имении и долгах коллежского регистратора Ивана Батышева. По мнению Государя, изложение причин медленности непомерной, с которой производилось это известное дело, ясно высвечивает все недостатки российского судопроизводства5См: Случевский В. Учебник русского уголовного процесса Судоустройство - Судопроизводство - СПб Типографиями Стасюлевича, 1913 – С. 72..
Необходимо отметить, что еще в 1827 г. М.А. Балугьянский представил развернутый план создания новой судебной системы, в котором, наряду с другими преобразованиями, предлагал сократить число судебных инстанций. Данный документ был отклонен Николаем I. В 1859 г. под руководством Д.Н. Блудова создается новая версия судоустройства6См: Джаншиев Г.А. Основы судебной реформы - М Статут, 2004 - С 73, Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства - СПб Альфа, 1996 - Т 1. - С 38., а немногим позже, в 1861 г. С.И. Зарудный возглавляет комиссию по созданию проекта судебно-процессуальной конструкции, которая соответствовала бы развивающимся капиталистическим отношениям в России7Коротких М.Г. Социальная сущность Судебной реформы 1864 г в России // Советское государство и право - 1989 - №5 – С. 128-134.. В 1862 г. царь утверждает «Основные положения преобразования судебной части в России», где основную роль сыграли имеющиеся на то время проекты судоустройства.
В 1864 г. Император издает Указ Правительствующему Сенату, в котором утверждает Учреждение судебных установлений, Устав уголовного судопроизводства, Устав гражданского судопроизводства и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, а также изъявляет желание «водворить в России суд скорый, правый, милостливый и равный для всех подданных наших, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность...». Таким образом, судебная реформа законодательно исправила сложившуюся ситуацию. Учреждение судебных установлений (далее - УСУ), как и Устав уголовного судопроизводства (далее - УУС), хотя прямо и не устанавливали принцип быстроты судебного разбирательства, тем не менее, содержали ряд судоустройстве иных и процессуальных норм, которые, по нашему мнению, способствовали ускорению уголовного процесса. Так, в ежегодных отчетах министерству юстиции чиновники судебных установлений обязывались ст. 181 УСУ указывать причины уменьшения или увеличения количества уголовных дел, а также ускорения или замедления в их рассмотрении, если такие имели место быть. Надзор за скорым и правильным движением дел возлагался в каждом судебном месте на первоприсутсвующего или председателя, «которые, заметив какие-либо упущения, или отвращают их собственными распоряжениями, или же принимают меры к преданию виновных ответственности в порядке дисциплинарного взыскания» (ст. 251 УСУ). Правом надзора за накоплением, медленностью или остановкой в движении уголовных дел обладал и министр юстиции. Обнаружив данные нарушения, генерал-прокурор предлагал председателю принять меры к их устранению и представить отчет о причинах их возникновения (ст. 255 УСУ). Ст. 258 УСУ интересна прежде всего тем, что ставила под контроль не процессуальные нарушения, а отклонения от внутреннего устройства и делопроизводства в судебных местах: «Когда министр юстиции убедится, что накопление дел или медленность в движении оных произошли от неисправности самого судебного установления, то возбуждает о том дисциплинарное производство». Ответственность за медленность действий возлагалась и на судебных приставов (ст. 330 УСУ).
Устав уголовного судопроизводства предусматривал ряд процессуальных норм, также способствовавших если не ускорению уголовного судебного производства, то оптимальному разрешению уголовного дела7Изменения коснулись и досудебного уголовного производства. Так, например, ст. 295 УУС закрепляла положение о том, что «предварительные следствия должны быть произведены со всевозможной скоростью». Если того требовали обстоятельства, производство их не останавливалось ни в табельные, ни в воскресные дни. Кроме того, законные требования судебного следователя должны были исполняться как полицией, так и присутственными местами, должностными и частными лицами без промедления (ст. 270 УУС) См Российское законодательство Х-ХХ веков Т 8 – С. 147.. Ст. 13 УУС запрещала останавливать решение дела под предлогом неполноты, неясности или противоречия законов и предусматривала ответственность виновных за противозаконное бездействие власти. Иными словами, встретившись с пробелом, судья обязывался применить аналогию закона или аналогию науки права, что, несомненно, сыграло свою положительную роль в борьбе с волокитой и медлительностью судебной машины. Четкие предписания по ведению судопроизводства были даны и мировым судьям. Так, например, разбирательство и разрешение каждого дела у мирового судьи по возможности должно было оканчиваться в одно заседание (ст. 116 УУС), если же из материалов дела усматривалось, что оно не подсудно мировому суду, то последний был обязан немедленно передать дело судебному следователю или непосредственно прокурору (ст. 117 УУС). Закон не допускал промедления и при постановлении и объявлении приговоров. Постановив приговор, мировой судья записывал его вкратце и публично докладывал свое решение присутствующим в том же заседании, в котором разбирательство дела было окончено (ст. 127 УУС). Для изложения приговора в окончательной форме, а также для выдачи его копии по просьбе заинтересованных лиц закон предоставлял судье три дня (ст. 129, 132 УУС). Устав уголовного судопроизводства содержал также ответственность сторон за неявку в судебное заседание без уважительных причин. Согласно ст. 196 УУС, в случае отсрочки по данной причине судебного заседания уплата судебных издержек возлагалась на виновное лицо.
При производстве в окружных судах неявка без законных на то причин состоящего на свободе подсудимого служила основанием для его привода и возложения на него всех судебных издержек, причиненных отсрочкой заседания (ст. 592 УУС). Неявка в суд частного обвинителя или его поверенного без законных оснований признавалась отказом от уголовного иска и, как следствие, влекла за собой прекращение дела (ст. 593 УУС). В том случае, если в суд не являлся гражданский истец или его поверенный, то судья имел право открыть судебное заседание, устранив при этом гражданский иск из рассмотрения в рамках уголовного процесса (ст. 594 УУС). Значимым с точки зрения сокращения сроков рассмотрения уголовных дел представляется также положение о непрерывности судебного заседания. Ст. 633 УУС предусматривала возможность перерыва только для отдыха.
Анализ дореволюционного законодательства позволяет более детально классифицировать нормы, направленные на преодоление медлительности дореформенного уголовного процесса. К первой группе относятся судоустройстве иные нормы. Первостепенное место здесь занимают положения об учреждении новой системы уголовных судов, предусматривавшей меньшее количество инстанций и судебных мест. Во введении к УСУ говорилось: «Власть судебная принадлежит: мировым судьям, съездам мировых судей, окружным судам, судебным палатам и Правительствующему сенату - в качестве верховного кассационного суда». Кроме того, сюда можно отнести нормы, регулирующие внутреннее устройство судебных мест и ответственность, налагаемую на судейских чиновников в связи с медлительностью их действий. Вторую группу составляют судопроизводственные нормы, составляющие суть новой уголовно-процессуальной формы уголовного процесса по Уставу уголовного судопроизводства.
Быстрота производства по уголовному делу является актуальной и в современном законодательстве. Как отмечает Н.Н. Апостолова, обеспечение надлежащей быстроты и оперативности судопроизводства выступает эффективной защитой прав и свобод человека. Тем не менее, многочисленные обращения граждан в Европейский Суд по правам человека и его требования о создании эффективного средства правовой защиты законных интересов личности, по мнению Е.В. Рябцевой, послужили одной из предпосылок к принятию Федерального закона от 30 апреля 2010 г. № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство или права на исполнение судебного акта в разумный срок» и внесению соответствующих поправок в уголовно-процессуальное законодательство8См: Рябцева Е.В. Понятие и критерии разумности в уголовном судопроизводстве // Уголовный процесс -2010 - № 12 – С. 66.. Однако, следует отметить, что жалобы россиян, спровоцированные длительностью судебной процедуры, явились результатом ряда взаимообусловленных факторов, не устранив которые невозможно ликвидировать и нарушения сроков разбирательства уголовных дел. Данное явление для России не новое. Речь здесь идет не только о давнем историческом периоде. Несмотря на то, что УПК РСФСР рассматривал быстроту как качественную характеристику деятельности лиц, осуществляющих уголовное преследование, рассмотрение и разрешение уголовных дел, предпосылки к нарушению сроков судебного разбирательства стали складываться еще в советское время.
В ст. 2 УПК РСФСР положение о быстром и полном раскрытии преступлений закреплялось в качестве задачи уголовного процесса. «Устранение всякой волокиты в ведении дел с соблюдением при этом всех правил судопроизводства, - говорилось в Комментарии к УПК РСФСР, - важная гарантия своевременного раскрытия преступлений и изобличения преступников»9Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / под ред. А.М. Рекункова и А.К. Орлова – М. Юридическая литература, 1981 – С. 5.. По мнению советских процессуалистов, данная задача должна была обеспечиваться целеустремленным и активным ведением предварительного расследования, что способствовало предупреждению преступлений, устранению причин и условий, их порождающих. При этом авторы Комментария акцентировали внимание на том, что требование процессуального закона быстро и полно раскрывать преступления предполагает недопустимость противопоставления быстроты производства по делу полноте исследования всех имеющих значение для дела обстоятельств. История, тем не менее, содержит немало свидетельств того, что задача быстрого судебного производства носила, во многом, декларативный характер, а требование полноты исследования становилось камнем преткновения на пути скорого суда. Примером может служить существовавший ранее институт направления уголовного дела для дополнительного расследования. Наиболее частыми основаниями для принятия судьей такого решения были неполнота произведенного дознания или предварительного следствия, которая не может быть восполнена в судебном заседании, а также существенное нарушение уголовно-процессуального закона10Подробнее см: Уголовный процесс учебник для студентов юридических вузов и факультетов / под ред. К. Ф. Гуценко - 4-е изд., перераб. и доп. - М Зерцало, 2000 – С. 230.. Показательным здесь является дело «Корчуганова против Российской Федерации», рассмотренное ЕСПЧ по жалобе № 75039/0111См: Постановление ЕСПЧ по делу «Корчуганова против Российской Федерации» от 8 июня 2006 г. (жалоба №75039/01) - Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс». Согласно представленным материалам, уголовное дело в отношении заявительницы и других обвиняемых было направлено в Иркутский областной суд для рассмотрения по существу 24 декабря 1999 г. Уже 13 января 2000 г. суд вернул дело для производства дополнительного расследования. 21 апреля 2000 г. прокуратура Иркутской области получила материалы уголовного дела и прокурор продлил срок содержания заявительницы под стражей до 21 мая 2000 г. 29 мая 2000 г. Иркутский областной суд по ходатайству прокурора продлил срок содержания Корчугановой под стражей до 21 июля 2000 г. на том основании, что она обвинялась в совершении особо тяжких преступлений, что материалы дела включали 11 томов и что обвиняемая могла скрыться от следствия и суда. 21 июля 2000 г. уголовное дело в отношении заявительницы вновь было передано в суд для рассмотрения по существу, а 31 июля 2000 г. Иркутский областной суд во второй раз вернул дело для дополнительного расследования, поскольку заявителю не было предоставлено достаточно времени для ознакомления с материалами уголовного дела. При этом суд постановил, что заявительница должна оставаться под стражей ввиду тяжести предъявленных ей обвинений. 17 октября прокуратура Иркутской области получила материалы дела, а срок содержания под стражей был продлен сначала до 12 ноября 2000 г., а затем - до 12 февраля 2001 г. с целью предоставления Корчугановой дополнительного времени для ознакомления с материалами уголовного дела. В третий раз дело заявительницы было направлено в суд для рассмотрения по существу 12 марта 2001 г. Однако 3 апреля 2001 г. Иркутский областной суд вновь вернул дело для производства дополнительного расследования на том основании, что права обвиняемых были незаконно ограничены. При этом обвиняемые должны были оставаться под стражей ввиду тяжести предъявленных обвинений. Интересно, что Верховный Суд Российской Федерации не смог на основании материалов дела установить дату четвертого направления дела в суд для рассмотрения по существу. ЕСПЧ также не удалось выяснить причину, по которой до 14 мая 2002 г. не было проведено ни одного судебного заседания. Как видно из представленного дела, наиболее тяжким последствием длительности судебной процедуры (что само по себе является нарушением права обвиняемого на скорый суд) выступает чрезмерный срок нахождения лица под стражей.
Современное уголовно-процессуальное законодательство, ориентированное на международные стандарты в области защиты и охраны прав и свобод личности, следуя конституционным предписаниям, нацеливает отечественного правоприменителя на защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также на защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, исключая при этом положение о быстром и полном раскрытии преступлений. С этих позиций спорной представляется система задач уголовного процесса, предложенная Н.В. Азаренком и А.А. Давлетовым, включающая своевременное возбуждение уголовного дела или отказ в таковом по каждому сообщению о преступлении, всестороннее, полное и объективное исследование всех обстоятельств расследуемого события, установление виновности лица, совершившего преступление, и справедливое его наказание, непривлечение невиновного к уголовной ответственности, реабилитацию каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию12См: Азаренок Н.В., Давлетов АА. Программа уголовного судопроизводства цель, задачи и условия деятельности // Правоведение. - 2007 - №2. – С. 130.. Отсутствие конкретного предписания о быстром расследовании, рассмотрении и разрешении уголовных дел уже, как показывает практика, спровоцировало рост нарушений прав личности, связанных с необоснованной задержкой сроков судебного разбирательства и исполнения решений национальных судов.
С этих позиций более последовательной, приближенной к мировым стандартам и отвечающей современным тенденциям развития отечественного уголовного процесса выглядит ч. 1 ст. 6 проекта УПК РФ, одобренного в первом чтении Государственной думой в 1997 г.: «Задачами уголовного процесса являются обеспечение строгого соблюдения установленного порядка производства по уголовным делам и процессуальных норм, гарантирующих защиту личности, ее прав и свобод, интересов общества и государства от преступлений, путем быстрого и полного раскрыли преступлений, изобличения и привлечения к уголовной ответственности лиц, их совершивших, справедливого судебного разбирательства и правильного применения уголовного закона»13Цит по: Александров А.С., Александрова И.А., Круглов И.В. Назначение уголовного судопроизводства и наказания – Н. Новгород, Нижегородская правовая академия, 2006 - С 19..
Однако данный законодательный пробел - не единственная причина медлительности в работе судебных инстанции. Так, к началу судебной реформы, то есть в период действия УПК РСФСР, содержащего обозначенную задачу, ученые и практики отмечали существенное нарушение процессуальных сроков. Авторы Концепции судебной реформы в Российской Федерации приводят статистические данные, относящиеся к 1990 г. Из числа уголовных дел, закончившихся постановлением приговора, 14,8 % были рассмотрены судами с нарушением сроков. Такое же нарушение допускалось и вышестоящими инстанциями примерно по двадцатой части дел14См: Концепция судебной реформы в Российской Федерации / сост. С. А. Пашин. – М. Республика, 1992 – С. 13.. Кроме того, в Концепции указывалось на неэффективность исполнения судебных решений: «Продолжает увеличиваться число исполнительных документов, оконченных судебными исполнителями в сроки, превышающие установленные Инструкцией об исполнительном производстве. В 1991 году судебными исполнителями возмещалось менее трети имущественного ущерба, причиненного преступлениями (по хищениям этот показатель в первые шесть месяцев года составлял 41,9 %)».
Среди основных причин такого положения ученые называли низкий профессиональный уровень, большую нагрузку судей, тяжелые условия труда, нехватку кадров.
К началу 1998 г. штатами судебной системы России предусматривалось 15 521 должность судей для судов общей юрисдикции. Фактически же было укомплектовано 14 352 должности. При этом нормативная штатная численность судей с учетом поступления судебных дел должна была составить на 1999 г. 35 742 единицы15Права человека учеб-метод комплекс / Л.М. Володина, М.С. Матейкович, Е.В. Пономаренко, Н.В. Сухова. – Тюмень: Изд-во ТГУ, 2002 – С. 97..
По данным Т.Г. Морщаковой и И.Л. Петрухина, 36 % нарушений, допущенных на стадии предварительного расследования, не только не выявлены судом первой инстанции, но и не проверены в судебном заседании. Латентные ошибки правосудия составляли 40 % от учтенных статистикой нарушений. Ухудшилось также и качество рассмотрения уголовных дел в вышестоящих инстанциях. По сравнению с числом вынесенных кассационных определений, показатели их отмены или изменения возросли с 2,8 до 3,2 %, надзорных постановлений - в 1,5 раза16См: Концепция судебной реформы в Российской Федерации – С. 9-10.. Однако и через десять лет после опубликования этих данных ученые отмечали высокий уровень отмены судебных решений, низкий профессиональный и культурный уровень судейского корпуса17В 1999 г с нарушением установленных законом процессуальных сроков было рассмотрено 275 851 уголовное дело (21,7% от всех дел), в том числе со сроком рассмотрения в суде до трех месяцев - 150 122, от трех до шести месяцев - 93 382, свыше шести месяцев - 74 926 уголовных дел. Об этом см. Петрухин И.Л. О реформе уголовного судопроизводства // Судебная реформа проблемы и перспективы – М. Институт государства и права РАН, 2001 – С. 103.. «Судебные решения, - пишет Б.Н. Топорнин, - пестрят грамматическими и орфографическими ошибками, не говоря уже о чистоте русского и профессионального юридического языка»18Топорнин Б.Н Развитие судебной власти в России: общие подходы // Судебная реформа проблемы и перспективы. – С. 51..
Существенное снижение профессиональных качеств судейского состава, как представляется, напрямую связано с большой нагрузкой и тяжелыми условиями труде. Теснота, нехватка помещений, отсутствие возможности обеспечения судов новейшей техникой, низкое материальное обеспечение судей, жилищно-бытовые проблемы - вот далеко не полный перечень обстоятельств, ставших причиной массового увольнения судей, невозможности, а зачастую и нежелания повышать свой профессиональный уровень.
Следует согласиться с Б.Н. Топорниным в том, что такое положение дел не только вызывало нарушение процессуальных сроков, порождало судебную волокиту, но иногда уничтожало саму возможность свободного доступа к правосудию. По мнению автора, особую остроту эти явления приобрели в связи с вступлением России в Совет Европы и ратификацией Европейской конвенции по правам человека, поскольку отечественные причины подобных нарушений скорее всего будут оцениваться ЕСПЧ как явное нарушение «разумности срока».
Обозначенные проблемы характерны и для других стран. Так, например, в Японии идея интенсификации уголовного процесса, порожденная чрезмерной загруженностью судов уголовными делами и, как следствие, затягиванием разбирательства и волокитой, реализуется с конца 1950-х гг.19 См: Ткачева Н.Вю Уголовное судопроизводство зарубежных государств: учеб. пособие - Челябинск Полиграф-Мастер, 2006 – С. 90-91.. Исправить сложившееся положение японские законодатели попытались с помощью ряда процессуальных и организационных мероприятий. В частности, за неделю до судебного разбирательства судья, прокурор и защитник проводят «предварительную подготовку» слушания дела, где договариваются по многим существенным вопросам предстоящего суда. Одним из элементов интенсификации стало также установление четкого графика судебного разбирательства конкретного дела, не допускающего его растягивания на месяцы, а также упрощение процедуры составления протоколов судебного заседания, предусматривающей внесение не буквальной записи, а общего смысла показаний участников20Как отмечают исследователи, при всей критике японскими юристами данной системы, приведшей к нарушению принципов публичности судебного разбирательства и беспристрастности судей, она признается известным выходом из кризиса юстиции, пор сведенного перегрузкой судей и длительностью судебного разбирательства уголовных дел. См: Ткачева Н.В Указ соч.- С. 90-91..
В России преодолению описываемой ситуации во многом способствовало проведение судебной реформы, в ходе которой был принят ряд законов, направленных на повышение эффективности судебной деятельности. Работа эта проходила на фоне максимального учета основных международно-правовых актов в области прав и свобод личности. Отправной точкой здесь можно считать Декларацию прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 г., закрепившую необходимость приведения российского законодательства в соответствие с общепризнанными международными стандартами в данной сфере общественных отношений. Следует отметить, что, хотя Декларация на нормативном уровне в ст. 1 закрепила положение о преимуществе общепризнанных международных норм перед отечественным законодательством, а также их способность непосредственно порождать для граждан права и обязанности, российские суды не торопились принимать во внимание ни принцип скорого суда, ни право на рассмотрение уголовного обвинения в разумный срок. Не изменило ситуацию и принятие в 1993 г. имеющей высшую юридическую силу и прямое действие Конституции Российской Федерации, ст. 15 которой содержит четкое указание на то, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международный договор предусматривает иные, по сравнению с внутренним законодательством, правила, то применяются нормы международного договора.
Аналогичные нормы закреплены в ряде основных законов зарубежных стран Подробный их анализ был проведен В.М. Волженкиной21Волженкина ВМ. Нормы международного права в российском уголовном процессе – СПб. Юридический центр Пресс: Санкт-Петербургский юридический институт Генеральной прокуратуры РФ, 2001 – С. 35-45.. Так, например, ст. 25 Конституции Германии содержит положение о том, что общепризнанные нормы международного права являются составной частью федерального права, имеют преимущество перед национальными законами и порождают права и обязанности непосредственно для лиц, проживающих на территории Федерации. Ст. 28 Конституции Греции гласит: «Общепризнанные нормы международного права, а также международные соглашения с момента их ратификации законом и вступления их в силу согласно условиям каждого из них являются неотъемлемой частью внутреннего греческого права и имеют приоритет перед любым противоречащим им положением закона»22Конституции государств Европейского Союза / под общ ред. Л.А. Окунькова – М. НОРМА-ИНФРА-М, 1999 – С. 255.. Австрийская конституция также указывает на то, что общепризнанные нормы международного права действуют в качестве составной части федерального права. Однако, далеко не все государства безоговорочно принимают нормы международного права в качестве составной часта своей правовой системы. Ирландия, например, признает общепризнанные принципы международного права как свои нормы поведения в отношениях с другими государствами (ч. 3 ст. 29 Конституции), а Конституция Киргизской Республики в ст. 16 говорит об общепризнанных принципах и нормах международного права лишь в связи с обеспечением основных прав и свобод человека. Признание преимущества международных договоров и содержащихся в них правил над национальным законодательством отсутствует в конституциях ряда стран бывшего СССР - Азербайджане, Литве, Эстонии, Узбекистане, Украине и др.
Существенным правовым шагом на пути преодоления судебной волокиты в России стала ратификация Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В ст. 6 обозначенного документа сказано: «Каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона». Федеральный закон Российской Федерации от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» в п. 7 ст. 1 однозначно указал на безусловное, без специальных соглашений, признание нашим государством юрисдикции ЕСПЧ. Таким образом, уже с 5 мая 1998 г., когда ратификационная грамота Российской Федерации была передана на депонирование Генеральному секретарю Совета Европы, российские суды могли и должны были руководствоваться в своих действиях как нормами Конвенции по правам человека в части, касающейся разумного срока судебного разбирательства, так и принципами, выработанными практикой Европейского Суда по правам человека. Более того, ратифицировав данный международно-правовой акт, Россия взяла на себя серьезные обязательства по признанию юрисдикции Европейского Суда. Как отмечает Т.Н. Нешатаева, на практике это означает, что Российская Федерация, как государство-ответчик, в случае признания ЕСПЧ нарушения права заявителя, обязана принять как меры индивидуального характера (т.е. восстановить ситуацию, существовавшую до нарушения Конвенции), так и меры общего характера, к которым относят, например, пересмотр некоторых положений внутреннего законодательства23См: Нешатаева Т.Н. Уроки судебной практики о правах человека европейский и российский опыт. – М: Городец, 2007 – С. 10.. В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» также отмечалось: «Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»). Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод».
В свете сказанного практическую значимость приобретают выводы Н.Н. Ковтуна и А.С. Симагина, проанализировавших место и роль актов ЕСПЧ в системе источников уголовно-процессуального права. В частности, авторы указывают, что: «1. На законодательном уровне (и в разъяснениях высшей судебной инстанции страны - Пленума) прецеденты ЕСПЧ признаны (действующими) источниками уголовно-процессуального права России. 2. Статус судебных постановлений ЕСПЧ заключается в том, что они не изменяют и не отменяют предшествующие судебные постановления национальных (российских) судов по уголовным делам, но могут (должны!) быть положены в основу последующих судебных решений (постановлений, определений, приговоров) с идентичным предметом спора сторон. 3. Окончательные постановления ЕСПЧ (Большой палаты, Палат в составе Секций), вынесенные в отношении РФ, являются императивом для исполнения органами, осуществляющими уголовное судопроизводство и по юридической силе тождественны положениям Конвенции. 4. Решения Палат ЕСПЧ в составе секций о приемлемости жалоб, вынесенные по существу дела в отношении РФ, также обязательны для исполнения в ходе уголовного судопроизводства РФ. 5. Правоприменительная практика российских судов, осуществляющих уголовное судопроизводство, должна строиться с учетом решений Комитетов ЕСПЧ о неприемлемости жалоб в тех случаях, когда названные судебные постановления, принятые по существу жалобы, не выявляют нарушений положений Конвенции и Протоколов к ней уголовно-процессуальным законодательством РФ или практикой его применения»24См: Ковтун Н.Н., Симагин А.С Европейская конвенция и акты Европейского суда по правам человека в механизме обеспечения прав и свобод личности при осуществлении уголовного судопроизводства России: учеб. пособие – Н.. Новгород, 2007 -С 49-50..
В соответствии с практикой ЕСПЧ выстроено законодательство ряда зарубежных государств. Например, Уголовно-процессуальный кодекс Республики Молдова, не предусматривая в своем тексте конкретных сроков уголовного преследования и судебного разбирательства, содержит требование об их производстве в разумные сроки (ч. 1 ст. 20 УПК РМ). При этом ч. 3 упомянутой статьи определяет приоритетными уголовное преследование и судебное разбирательство по уголовным делам, по которым подозреваемые, обвиняемые или подсудимые подвергнуты предварительному аресту, а также в случаях, когда по делу проходят несовершеннолетние участники25См: Андреева О.И. К вопросу о сроках в уголовном судопроизводстве // Правовые проблемы укрепления российской государственности со ст. – Ч. 44. / под ред. С.А. Елисеева, М.К. Свиридова, Р.Л. Ахмедшина. –Томск: Изд-во Том ун-та, 2009. - С. 103..
Аналогичные нормы содержит и уголовно-процессуальное законодательство Германии. Как отмечает В. Бойльке, в соответствии с требованиями ускоренного судопроизводства в течение соразмерного срока обвиняемый должен узнать, в чем он обвиняется, а подсудимый должен предстать перед судом. Германским судьям предписывается исходить из «разумного срока», определяемого обстоятельствами каждого конкретного дела, вести разбирательство непрерывно, желательно в течение одного судебного заседания26См: Бойльке В. Уголовно-процессуальное право ФРГ /под ред. Л. В. Майоровой. - Красноярск, 2004 – С. 39-40..
В Дании существует принцип «ускорения судопроизводства», ограждающий граждан от судебной волокиты. В соответствии с этим положением при разбирательстве уголовного дела судья, например, не может объявить перерыв судебного заседания на выходные дни. При этом, характеризуя упомянутый принцип, принято подчеркивать, что его реализация не должна ограничивать обвиняемому и его защитнику возможность должным образом готовиться к защите в суде27См: Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств: учеб. пособие -М: Зерцало-М, 2001. – С. 19..
В 1974 г. Конгресс США принял закон «О скором суде», который предписывает предъявлять обвинительное заключение Большого жюри в течение 30 дней с момента ареста обвиняемого или вручения повестки о явке в суд, а судебное разбирательство по делу начинать не позднее 70 дней с момента предъявления обвинения. Средством правовой защиты от нарушения данного требования закона является прекращение дела, иногда с сохранением за прокуратурой права на повторное предъявление обвинения, иногда - без сохранения такого права28См: Бернам У. Правовая система США – М.: Новая юстиция, 2006. – С. 506..
Современное уголовно-процессуальное законодательство подчинено идее первостепенности интересов личности. В частности, уголовное судопроизводство имеет своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию. Тем не менее, практика ЕСПЧ заставляет усомниться в эффективности российского правосудия на пути достижения обозначенных выше целей. По свидетельству Н. Козловой, за двенадцать лет в Страсбургском суде скопилось около пятидесяти тысяч жалоб, в которых речь идет не об ущемлении прав или о спорных решениях чиновников, а о бесконечной судебной волоките29См: Козлова Н. Нескорый суд. Новый закон поможет россиянам сократить невероятно долгое время судопроизводства // Российская газета. – 2010. - 4 мая..
Анализ решений ЕСПЧ подтверждает данные выводы. Так, в Постановлении ЕСПЧ от 27 ноября 2008 г., вынесенном по жалобе № 3023/03 (дело «Кривоносов против Российской Федерации») отмечалось, что рассмотрение уголовного дела длилось почти шесть лет. Как утверждали власти Российской Федерации, за период с января 2000 г. по январь 2003 г. судебные заседания откладывались 38 раз по независящим от властей причинам, таким, как болезнь заявителя и его адвокатов, их ходатайства о дополнительном расследовании, занятость адвокатов и сообвиняемых заявителя в других разбирательствах, несвоевременная явка потерпевших и свидетелей, чья численность приближалась к семи тысячам человек, необходимость рассмотрения ходатайств заявителя о предполагаемых нарушениях, допущенных при производстве экспертиз, производства финансовых и иных проверок. Российская сторона указала, что заседания были отложены по вине суда только один раз, в период с 13 по 20 января 2003 г., когда судья, рассматривавший дело, находился в отпуске. Кроме того, власти Российской Федерации утверждали, что заявитель содействовал затягиванию разбирательства чрезмерно длительным изучением материалов уголовного дела и подачей многочисленных ходатайств.
На практике указанные причины длительности судебных процессов встречаются довольно часто.
Тем не менее, ЕСПЧ в соответствии с выработанными им критериями, признал жалобу Кривоносова в части длительности судебного разбирательства приемлемой и обязал государство-ответчика выплатить россиянину 2000 евро компенсации. В ходе разбирательства данного дела ЕСПЧ установил, что с 30 марта по 31 июля 2000 г., с 10 сентября 2001 г. по 11 марта 2002 г. и с 30 октября 2002 г. по 13 января 2003 г. национальные суды не совершали по делу заявителя никаких действий. Принимая во внимание, что некоторые задержки судебного рассмотрения дела действительно произошли по вине Кривоносова и его адвокатов, ЕСПЧ все же акцентировал внимание на том, что, во-первых, за задержки, вызванные неявкой, и за неспособность суда поддерживать порядок ответственность несет государство и, во-вторых, заявителю не может ставиться в вину то, что, защищая свои интересы, он в полном объеме извлекал выгоду из средств, предусмотренных национальным законодательством, то есть имел полное право заявлять ходатайства и подавать жалобы на действия (бездействие) органов, нарушающих его интересы30См: Постановление ЕСПЧ по делу «Кривоносов против Российской Федерации» от 27 ноября 2008 г (жалоба № 3023/03) - Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
Подобные причины задержки судебного разбирательства были выявлены и по другим жалобам. Однако, гораздо большее недоумение вызывает то, что по ряду уголовных дел ЕСПЧ установил полное немотивированное бездействие российских судов.
Опрос российских судей показал, что основной причиной медлительности и волокиты производства по уголовному делу выступают несвоевременная явка (неявка) свидетелей, потерпевших, адвокатов (88 % респондентов), ходатайства подсудимого и его защитника об отложении судебного заседания, о вызове свидетелей, о производстве экспертизы и т.д. (53 %), длительность судебных экспертиз (35 %), невозможность передачи дела другому судье (34 %). В меньшей мере на длительность судебного разбирательства влияют болезнь подсудимого (25 %), сложность уголовного дела (22 %), занятость судей по другим уголовным делам (19 %).
Практика ЕСПЧ с очевидностью указывает на то, что причины медлительности судебных процессов вызваны как отсутствием процессуальных механизмов обеспечения гарантии на скорое судебное разбирательство, так и несовершенством организации судебной деятельности. К сожалению, на сегодняшний день не в полной мере, в данном контексте, решены и социально-экономические задашь В.В. Дорошков отмечает: «Суды общей юрисдикции сейчас работают с немыслимым напряжением, чтобы ежегодно рассмотреть с соблюдением в установленных законом процедурах... более 1 млн уголовных дел, не считая пересмотра этих дел и рассмотрение жалоб в судах различных инстанций, в порядке судебного контроля и т.п.»31Дорошков В.В. Нельзя реформировать судопроизводство, не реформировав судоустройство // Уголовный процесс. – 2010. - №12 – С. 13.. Серьезную озабоченность у судей вызывает, по мнению ученого, запланированное повсеместное введение апелляционного производства. Трудности соблюдения разумных сроков, в первую очередь, могут возникнуть здесь из-за неразвитости инфраструктур, транспорта, коммуникаций в том или ином регионе. Острой продолжает оставаться и проблема кадрового состава.
Проведенное исследование истоков и предпосылок появления в уголовном процессе категории «разумный срок» позволяет сделать следующие выводы:
1. В теории и практике уголовного процесса разумный срок уголовного судопроизводства ассоциируется с ускорением производства расследования, рассмотрения и разрешения уголовных дел. Законодательное закрепление обозначенного термина в тексте УПК РФ призвано, в первую очередь, избавить вовлеченных в уголовное судопроизводство граждан от волокиты в процессе разрешения уголовно-правовых конфликтов. Подобная проблема существовала в отечественном уголовном процессе и ранее. Еще до принятия уставов уголовного судопроизводства русские юристы предпринимали попытки побороть медлительность судебных инстанции. Тем не менее, лишь с принятием УУС 1864 г. в уголовном процессе России появляются реальные механизмы, способные сгладить проблему длительности рассмотрения уголовных дел путем уменьшения судебных инстанций, установления четких сроков разрешения обвинения в суде, а также наличия контроля за временем и причинами затягивания судебных процессов.
2. Предпосылкой появления категории «разумный срок» стали многочисленные жалобы российских граждан на длительность расследования и судебного рассмотрения уголовных дел, вызванную рядом социальных факторов и законодательных пробелов в механизме реализации международно-правовых норм.
3. Ратификация Российской Федерацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод стала знаковым явлением в российской правоприменительной практике. Значимость решений ЕСПЧ для отечественной уголовной юстиции проявляется в следующем:
а) открывается реальная возможность выявления существенных организационных и законодательных проблем рассмотрения уголовных дел в установленные законом сроки;
б) расширяется правовое поле для восстановления таких фундаментальных прав граждан как право на скорый суд, на доступ к правосудию и справедливое судебное разбирательство;
в) появляются легитимные юридические и организационные инструменты, позволяющие, с учетом принятых обязательств, скорректировать национальное законодательство в плане создания полноценного механизма реализации права граждан на рассмотрение уголовного дела в разумный срок, оптимизируя национальные контрольные и процессуальные средства его обеспечения.