Уголовная ответственность в структуре социально-правового пространства - страница 3
Печально, что лишь на пороге XXI столетия включены в уголовный кодекс такие составы преступлений, как: геноцид, экоцид, наемничество, — а вопрос об установлении уголовной ответственности за ряд не менее опасных для человечества деяний, таких, как биоцид, и ему подобных, не услышан законодателем и является лишь предметом обсуждения ученых.
Наше общественное сознание еще не воспринимает как реальность опасность, таящуюся в ряде фундаментальных исследований естественных наук: иммунологии, генетики, вирусологии, практические достижения которых могут быть использованы в преступных целях.
И сегодня, от многого освободившись, мы все же живем в мире труднообъяснимых парадоксов: можем проявлять искреннюю скорбь по безвременно ушедшему в мир иной отдельному человеку и в то же время быть абсолютно нечувствительными к гибели этнических групп, целых народов и т.д.; можем жертвовать всем, даже собственной жизнью, ради спасения одного конкретного человека и в то же время лишать нормальных условий жизни целые слои населения.
С точки зрения уголовного права, парадокс заключается в том, что на уровне индивидуального сознания (правосознания), где больнее всего воспринимается утрата, увечье или унижение любого человека, уголовная ответственность нередко «работает» на полные обороты, во всю свою мощь (правда, малоэффективно), однако на уровне общественного, общенационального, а вернее, общегосударственного сознания (правосознания), когда речь идет о гибели, страданиях и унижении большого числа населения, уголовная ответственность «пробуксовывает», а значит, в большинстве случаев «работает» вхолостую.
Можно заключить, что на этом уровне сознания (правосознания) индивидуальная уголовная ответственность отдельного представителя власти нередко камуфлируется коллективной (коллегиальной) безответственностью.
Вместе с тем социальные истоки уголовной ответственности далеко не исчерпываются преступными деяниями собственно уголовного характера. Другая (более значимая по количеству и объему содержания) группа преступлений в немалой степени предопределена изъянами в сфере действия иных социально- правовых регуляторов общественных отношений.
Именно здесь официальная государственная политика делала и продолжает делать ошибочные, а нередко и роковые шаги, пытаясь решать возникающие, зачастую ею же спровоцированные, проблемы исключительно (или прежде всего) уголовно-правовыми средствами. Последнее неизбежно связано с излишней криминализацией деяний и, как результатом этого, искусственным увеличением числа осужденных. К сожалению, нашему отечественному законодателю всегда недоставало мудрости и мужества противостоять нередко откровенно агрессивной, по отношению к своим согражданам, политической конъюнктуре власть предержащих.
Преступления рассматриваемой группы занимают 75,8% всего массива составов преступлений, содержащихся в Особенной части УК РФ. Думается, что определенная ущербность уголовного кодекса наиболее ощутима при установлении ответственности за преступления, совершаемые в сферах экономической, экологической, государственной и военной политики.
С точки зрения исходных социальных побудительных факторов, всех лиц, совершающих преступления в указанных сферах, можно (правда, с определенной долей условности) подразделить на несколько категорий: на лиц, которые совершают преступления независимо от состояния той сферы, в которой они стремятся получить какую-либо выгоду преступным путем; на лиц, совершающих преступления в силу благоприятно сложившихся для их преступной деятельности условий в той или иной сфере деятельности государства; и, наконец, на лиц, совершающих преступления в той или иной сфере государственной политики вынужденно, т.е. когда их само государство (или кто-либо с его попустительства) ставит в состояние своеобразной крайней необходимости (а нередко и необходимой обороны), в пределах которой действуют естественные законы самосохранения.
Социальная слабость действующего уголовного законодательства заключается в том, что острие кары оно очень охотно направляет прежде всего против последней (третьей) категории преступников (наименее изощренных и до примитивности откровенных в своих преступных деяниях); несколько снисходительней Фемида относится ко второй категории преступников, ибо государство (в лице законодателя или правоприменителя) чувствует и на себе груз ответственности за свершившееся; и практически бессильно в борьбе с истинно преступным элементом, для которого преступный образ жизни становится профессией.
Как тут не вспомнить мудрое изречение, касающееся законодательства прошлых времен, о том, что оно (отечественное не исключение) напоминает паутину, через которую прорываются шмели и в которой застревают мухи.
Чтобы избежать труднообъяснимых (а тем более трудноразрешимых) парадоксов, при криминализации деяний, в частности в сфере экономики, экологии, государственной политики, управления, судопроизводства, военной политики и т.п., законодателю следует исходить из постулата, что, прежде всего сама эта соответствующая сфера должна быть стерильна в социальном смысле. Как говорится: «Слепой хромого не обучит искусству танца, а, скорее всего, возбудит у него чувство разочарования, досады, злобы или необузданной агрессивной жестокости».
К сожалению, сегодня отечественная Фемида не столько карает в конкретном осужденном его личные пороки, сколько скрывает за этим фактом недостатки своих покровителей.
Осужденный же нередко виновен лишь в том, что осмелился на эти недостатки указать, обнажить их и преподнести в гипертрофированном виде широкой публике.
Мало придает авторитету уголовного законодательства установление уголовной ответственности, например, за: незаконную предпринимательскую (коммерческую) деятельность на фоне суррогатного (понимай, грабительского) рынка, существование которого в немалой степени стало возможным из-за прямого попустительства государства; уклонение от исполнения обязанностей военной службы при наличии дикой и жестокой дедовщины, царящей в армии, или бесчеловечной (и потому бессмысленной и неоправданной) войны; дачу ложных показаний на суде при условии постоянно действующей дезинформации населения, как со стороны официальных должностных лиц, так и со стороны государственных органов.
Эти параллели можно проводить множество раз, однако здесь уместно прислушаться к библейскому предупреждению: «Не суди, да не судим будешь!» Приведенные примеры подводят к мысли о том, что в указанных сферах, прежде чем применять уголовно-правовую репрессию, следует использовать иные социально-правовые регуляторы и только тогда, когда их ресурсы будут исчерпаны, можно и даже нужно включать уголовно-правовой механизм.