Социальные грани уголовного права - страница 2
Как учебная дисциплина (предмет познания) уголовное право сориентировано на подготовку профессиональных юристов, основной функцией которых является обоснованное и своевременное правоприменение, без которого борьба с преступными проявлениями утрачивает свой динамизм и, в конечном счете, замирает на роковой для нации отметке. Наличие высококвалифицированных юристов в стране, хорошо знающих свое дело, - это гарантия успеха в укрощении криминальной стихии и создании в стране профессиональной правовой школы.
Уголовное право как отрасль российского права находит свое выражение в совокупности уголовных норм, закрепляющих основные закономерности, обеспечивающие безопасное развитие социальной организации людей, определяющих принципы и основания уголовной ответственности, признаки и свойства конкретных преступлений и наказания за них, а равно предусматривающих основания и порядок освобождения от уголовной ответственности и наказания, и потому выступает тем необходимым уголовно-правовым средством, с помощью которого устраняется криминальный вирус, внедрившийся в здоровый общественный организм.
Важность уголовного права как отрасли права заключается в том, что оно генерирует в себе все остальные функции этого емкого по содержанию и многоаспектного по форме проявления фактора социальной жизни людей.
Иными словами, уголовное право, которое формирует содержание уголовного законодательства, выступает концентрированным выражением степени способности или неспособности нации противостоять процессу криминализации его основных официальных институтов, без которых личность утрачивает общественные (коллективные) свойства, а общество утрачивает свою государственность.
Уголовное право реализует свое содержание и тем самым выполняет свои необходимые функции через уголовное законодательство.
Перечисленные грани уголовного права, несмотря на свою локальную индивидуальность, органично взаимосвязаны, так как выражают вовне различные свойства (признаки, аспекты) одной и той же социально-правовой сущности.
Указанные свойства уголовного права в своей совокупности вполне логично обладают: определенной привлекательностью — действительно, дух детективности пронизывает многие его институты и положения; достаточной сложностью — объемный и не всегда поддающийся легкой расшифровке материал его содержания; практической потребностью — оно обусловливает обязательный комплекс знаний любым и каждым уважающим себя и свою профессию сотрудником криминальной юстиции.
Чтобы эти важные функции были реализованы, уголовное право должно иметь специфическую функциональную точку приложения, через которую оно сможет воздействовать своим содержательным зарядом на субъектов общественных отношений, а проще говоря, на их сознательно-волевую деятельность.
Такой точкой приложения, на наш взгляд, выступает уголовная ответственность. Именно через уголовную ответственность уголовно-правовые предписания (веления), наполняясь конкретным содержанием, органично вплетаются в ткань общественных отношений, вызывая со стороны их участников ту или иную ответную реакцию.
Уголовная ответственность, таким образом, выступая в роли узлового элемента, замыкающего на себе все звенья уголовно-правового регулятивного механизма, вскрывает тот срез общественных отношений, в глубине которого в результате накопления критической массы конфликтного характера произошел взрыв человеческих страстей, приведших участников этого конфликта к роковому финалу. Уголовная ответственность — это тот элемент уголовно-правового механизма, без которого уголовное право не может реализовать свое основное социальное предназначение.
Уголовная ответственность — это исходная, а потому и неизбежная форма реализации уголовного права. Уголовно-правовые рекомендации без ориентации их на уголовную ответственность бессмысленны, а само уголовное право в этом случае превращается в декларацию, несущую в себе не только большой заряд демагогии, но и сильное дезорганизующее социально-правовое начало.
Через уголовную ответственность (посредством ее) уголовное право, как один из регуляторов человеческого поведения, базируется (основывается) на трех «китах» криминальной стихии: преступлении, преступнике и наказании.
По господствующей доктрине уголовное право заключает в себе совокупность конкретных условий определенного поведения, соблюдение которых оно (это право) должно требовать от каждого человека под страхом его наказания в случае непослушания.
В связи с этим священным следует признать принцип обязательной уголовной ответственности в случае сознательного и избирательного нарушения запрета или невыполнения предписаний уголовного закона.
В свою очередь, императив формулы «нарушение требований уголовного закона влечет (должно влечь) уголовную ответственность» скрывает некий парадокс, если не сказать — абсурд. Фактически понятие «нарушение уголовного закона», обращенное к лицу, совершающему (совершившему) преступление, означает, что преступление совершается не тогда, когда нарушается требование (предписание) той или иной статьи Особенной части Уголовного кодекса РФ (далее — УК РФ), а, наоборот, когда оно соблюдается. Убийство, например, влечет уголовную ответственность лишь тогда, когда оно совершается в точном соответствии с признаками (свойствами), предусмотренными уголовным законом (в частности, ч. 1 ст. 105 УК РФ). В противном случае это будет не убийство, а нечто иное. Одним словом, чтобы какому-либо «злодею» совершить то или иное преступление, ему надо «соблюсти» соответствующую норму уголовного закона.
В чем же загадка этого парадокса (абсурда)? На наш взгляд, она кроется в двух основных положениях. Во-первых, в том, что не уголовный закон устанавливает, скажем, запрет на совершение того или иного деяния, а совокупность писанных и неписаных правил (условий), не имеющих уголовно-правового характера (обычаи, традиции, нормы морали, этические нормы и т.д.). Именно эти правила (условия) поведения запрещают убивать, насиловать, грабить, оскорблять и т.п. Уголовный же закон лишь констатирует в необходимых случаях, что отклоняющееся от общепризнанных правил (условий) поведение признается преступлением и влечет определенное им наказание.
И во-вторых, в том, что уголовный закон обращен не к потенциальному или фактическому преступнику, а к правоприменителю! Это он, применяя тот или иной закон, должен точно следовать его предписаниям, и любое от него отступление является «нарушением уголовного закона». Знание уголовного закона — это обязанность правоприменителя и привилегия преступника; убийца остается убийцей, независимо от великолепного и глубокого знания или абсолютного незнания им закона об уголовной ответственности за убийство.
Уголовное право, как известно, заключает в себе совокупность однородных правовых норм (институтов), закрепляющих систему признаков, позволяющих соответствующее деяние квалифицировать как преступление и необходимых для индивидуализации уголовной ответственности и наказания в точном соответствии с законом, с учетом содержания и обстоятельств совершения преступления, а также лица, его совершившего.
Содержательное и функциональное богатство уголовного права находит свое выражение в основных его институтах, через которые реализуются его социально-правовые функции. Специфика институтов раскрывается законодателем с помощью понятий, категорий, терминов, выступающих в своей совокупности внешними символами внутренней взаимообусловленности их содержательных элементов.
Иными словами, уголовное право представляет собой очень сложный многоаспектный механизм, эффективная работа которого возможна лишь при условии точного и полного соответствия его содержания и формы. Для мудрого законодателя проблема должна заключаться прежде всего не в том, как наказать преступника, а в том, за что его нужно наказывать.
Не потому ли законодатели многих цивилизованных государств так щепетильны и точны в отборе слов и терминов, формирующих диспозицию закона? Одним словом, совершенствование уголовного права немыслимо без высокоразвитой юридической техники — основы основ законодательной дифференциации уголовной ответственности.