Обязательственное право в Древнерусском государстве
Институт обязательственного права в Древнерусском государстве имел ряд специфических особенностей.
В системе обязательств по древнерусскому праву отсутствовали обязательства из причинения вреда. Такие обязательства, предусматриваемые более развитым гражданским правом, не отличались от преступлений. То, что в развитом праве могло являться основанием для гражданского иска, в древнерусском праве влекло за собой наказание, как за совершение преступления.
В праве позднего феодализма обязательства вели к установлению прав кредитора на действия обязанных лиц, а не на их личность. По Русской Правде мы видим, что кредитор по обязательству получал вместе с тем право на обязанное лицо. Например, закупничество вело за собой личный заклад закупа. Более того, лицо, не выполнившее обязательство, становилось холопом.
В праве позднего феодализма обязательственный договор связывал только тех лиц, которые этот договор заключали. В Древнерусском государстве мы видим случаи, когда обязательство падало также на лиц, принадлежавших к семье обязанного лица.
Наконец, система договоров древнерусского права в отличие от более позднего периода была весьма несложной: купля-продажа, займ, личный найм, закупничество. Источники не содержат даже упоминания о таких договорах, как имущественный найм и мена, но они, безусловно, существовали.
Договор (по-славянски — «ряд») по общему правилу заключался в устной форме, но в присутствии свидетелей. Часто договор закреплялся магарычем — угощением стороны, для которой сделка особенно выгодна. Стали появляться и письменные договоры, которые касались приобретения земельной собственности.
Самым ранним видом договора является договор мены. И хотя Русская Правда об этом виде договора ничего не говорит, несомненно, он существовал в Древнерусском государстве. Летописи сообщают о молчаливой мене, совершаемой русскими и иностранцами, не понимавшими языка друг друга.
Договор купли-продажи вещей заключался в устной форме с передачей вещи покупателю, который платил за нее деньгами (кунами). Это было общим правилом, но было исключение для купли- продажи рабов. Она должна была совершаться при наличии свидетелей-послухов и обязательно в присутствии самого раба.
Если покупатель был обманут в отношении качества купленной им вещи, договор мог быть расторгнут. Если продавец продавал вещь, на которую он не имел права собственности, то договор считайся несостоявшимся и вещь переходила к ее собственнику. Весьма характерно то, что Русская Правда ничего не говорит о продаже недвижимых вещей земли, усадьбы, дома и т.п. Вероятно, такие сделки требовали особых формальностей, в частности заключения письменных договоров, купчих грамот (примером последней может служить купчая грамота Антония Римлянина, жителя Великого Новгорода). В купчей обязательно указывался продавец и покупатель земли, цена купленной вещи, а также давался се «обвод», т.е. описывались границы земельного участка.
Договор займа в Русской Правде получил довольно большую регламентацию. Обязательным условием действительности займов было присутствие послухов, которые в случае спора могли под присягой дать показания. Лишь при заключении займов купцами свидетели не требовались. В этом случае дело решалось лишь на основании личной присяги кредитора.
Договоры займа обычно сопровождались взиманием процентов. Процент в отличие от денег назывался резом, в отношении меда — наставом, в отношении зерна — присопом. В Русской Правде точно определен лишь размер годового процента, который не должен был превышать пятой части предмета договора (20%). Пространная Правда содержит несколько статей о процентах и устанавливает их максимальный размер. Одним из оснований для этого явилось восстание городских низов в Киеве 1113 г., недовольных злоупотреблениями ростовщиков. В результате Владимир Мономах вынужден был созвать совещание в селе Берестовое из тысяцких, на котором и были приняты постановления об ограничении размера процентов по займам.
Проценты были месячные (заем на месяц), третные (на треть года) и годовые (на год). Самый высокий процент допускался по месячному займу, низший — по годовому, третный процент был средним по величине. Русская Правда предусматривала три вида несостоятельности должника по договору займа.
1. Несчастная несостоятельность, когда купец погубит товар из-за стихийного бедствия, аварии судна, пожара или нападении разбойников. В этом случае потерпевший получал рассрочку в платеже.
2. Неосторожная несостоятельность, когда купец пропьет или присвоит чужой товар. В этом случае судьба должника решалась волей кредитора — он мог дать отсрочку в уплате долга или же продать его в рабство.
3. Злостное банкротство, когда несостоятельный купец берег в долг у купца из другого города или иностранца и не платит долг. В этом случае — самая строгая ответственность. Банкрот продавался вместе с имуществом. Из вырученных денег отдавался долг купцу, а остальное шло князю и местным кредиторам.
Несколько иначе обстояло дело с договором личного найма. В эпоху феодализма, тем более раннего, наемный труд существовал лишь в виде исключения, побочного подсобного занятия. Поэтому наем в Древнерусском государстве встречается сравнительно редко. Древнейшая правда сообщает лишь о плате мостникам за ремонт моста и лекарю за лечение раны. Более поздние списки содержат упоминание о плате портному. Личный наем давал нанимателю право на личного наймита (например, поступление в тиуны или ключники вело к холопству, если это специально не было оговорено).
Постепенно, однако, этот договор получает все большее развитие. К концу XII в. и к началу XIII в. возникает уже специальное название для наемного рабочего — наймит.
Положение наймитов приближалось к положению зависимых людей, в особенности это касалось наймитов, работавших на земле.
Наем был формой эксплуатации, которая нередко перерастала в феодальную. Наймит находился под постоянной угрозой потери свободы и окончательного превращения в феодально-зависимого.
О договоре поклажи сообщается в одной из статей Русской Правды. Он представлял собой неофициальную сделку (личная услуга) и заключался без свидетелей. В случае смерти вопрос решался присягой стороны, которая в чем-то обвинялась.