Труды отечественных педагогов, юристов, психологов, государственных деятелей эпохи Киевской Руси, Средневековья и XVIII XIX вв.
Развитие Древней Руси в значительной степени отставало от Запада. Княжеская раздробленность, язычество, постоянная борьба с кочевыми племенами отнюдь не способствовали просвещению, развитию культуры.
В 988-989 гг. при Владимире I Святославовиче Киевская Русь принимает Крещение, с этого момента расширяются связи с Византией, другими западными странами.
При Ярославе Мудром (978-1054) и Владимире II Мономахе (1053-1125) Киевская Русь укрепила свои внутренние и международные позиции. Организовано книгопечатание, составлена Русская Правда, создаются шедевры церковной и светской архитектуры.
Ювенально-криминологический интерес представляет «Поучение Владимира Мономаха детям». Он призывал их любить Родину, быть трудолюбивыми, отзывчивыми к людям, защищать вдов и сирот, к старшим относиться с почтением. «Богу надо угождать, — писал он, — не отшельничеством, не монашеством, не постом, а добрыми делами».
Монголо-татарское нашествие привело к раздробленности и упадку Киевского государства, затормозило развитие науки, культуры.
В XIV-XV вв. происходит объединение раздробленных княжеств во главе с Москвой, что обеспечивает в XV в. окончательную победу над монголо-татарами. В этот период открываются школы. Православная церковь на Руси в вопросах воспитания, просвещения населения играла главную роль. Проповедуя заповеди Библии, церковь призывала к послушанию. В семье и школе большое значение придавалось применению телесных наказаний. «Целуйте розгу, бич и жезл лобзайте», — читаем мы в наставлении при азбуковнике.
На Украине, в Белоруссии при православных церквах организуются национально-религиозные и просветительские общественные организации со своим уставом, школой, типографией. В Уставе школы Луцкого братства (1624) читаем:
Ст. 2....за непослушание наказывать, но не тирански, а наставнически; не сверх меры, а по силам, не с буйством, а кротко и тихо...
Ст. 20. Если бы сам учитель или кто из учеников его был виновником таких поступков, которых закон не только не предписывает, но еще запрещает: был бы, например, блудник, пьяница, вор, кощун, нерадивец, сребролюбец, клеветник, гордец, такой отнюдь не должен быть здесь не только учителем, но даже и жителем.
Определенное наследие этой эпохи оставил Симеон Полоцкий (1629-1680) — воспитатель царских детей (Софьи и Петра). Организовал в Кремле типографию. В своих работах «Обед душевный» и «Вечеря душевная» дает советы, как воспитывать детей:
Не отрей младенца наказовати (не отталкивай младенца от наказаний), сице бо жезлом биеши его, не умрет от него, ты же убо бия его жезлом, душу его избавиши от злы смерти... родителем приписуется вина злонравия чад их.
Епифаний Славинецкий (ок. 1600-1675) родился на Украине. Окончил Киево-Могилянскую академию, учился за границей. В 1649 г. переехал в Москву к патриарху Никону. Переводил труды зарубежных авторов (Эразма Роттердамского и др.), составил греко-славянско-латинский словарь. Читал проповеди, составил советы о светском воспитании «Гражданство обычаев детских», о поведении на улице, дома, за столом, о почитании взрослых. Вот некоторые из рекомендаций детям: «с пути уступити, шапку честно снятии, аще же славный человек или достоинства яроваго будет имать, тому поклонитися...».
По поручению Петра I были написаны правила поведения детей «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов повелением Царского величества» (1717):
1. В первых наипаче всего должны дети отца и матерь в великой честь содержать...
3. У родителей речей перебивать не надлежит...
13. Младый отрок должен быть бодр, трудолюбив, прилежен и беспокоен, подобно как в часах маятник...
14. Когда получится тебе с другими за столом сидеть, то содержи себя в порядке по сему правилу: В первых обрежь себе ногти... умой руки...сяди прямо и не хватай первый в блюдо, не жри, как свиния, и не дуй в ушное (первое блюдо), чтобы везде брызгало, не сопи, егда яси. Первый не пий, будь воздержен и бегай пьянства...
И.Т. Посошков (1652-1726) имел крестьянское происхождение. Сторонник преобразований Петра I. Экономист и публицист. Написал книгу «О скудости и богатстве». Предлагал обучать народ грамоте. Приводит примеры, когда в село приезжают мошенники с «указом царя», которого не существует и требуют деньги... «А егда грамоте и писать научатся, то они удобнее будут не токмо помещиков своих дела править, но и государевым делам угодны будут». Эта книга была написан в 1724 г. и передана Петру I с просьбой сохранить авторство в тайне. Этого сделано не было, и автор погиб в Петропавловской крепости через два года после представления книги. Издана она была только в 1842 г. (более ста лет спустя).
Количество так называемых народных училищ в России особенно возросло при Екатерине II. Если в 1782 г. в России имелось восемь школ, в которых училось 518 учеников и работало 26 учителей, то в 1800 г. — 315 школ, 19 915 учеников и 790 учителей.
Народные училища представляли собой убогие помещения. Учитель (как и в Германии и других странах) получал маленькую зарплату. Вот как описывают жизнь народной школы конца XVTII в. современники Воронов и Янкович:
Училище, бывшее под надзором городского головы, помещалось в низенькой лачужке с четырьмя окнами. Кроме кухни, тут была перегороженная комната, в одной половине которой учились, а в другой помещался учитель с семейством....В маленькой учебной комнате в два окна помещалось у одной стены четыре стола со скамейками, а в противоположной стене (перегородке) была дверь в комнату учителя. С одной стороны двери вдоль стены стояли скамейки, с другой — доска. За доской лежали: мокрая тряпка для стирания, розги и мешок с горохом. Классы начинались в седьмом часу утра и продолжались до одиннадцатого; потом ученики уходили обедать, приходили снова в час и занимались летом до шести, зимою до четырех часов... После обеда учитель очинивал всем перья, после чего ученики, разложивши прописи, принимались за чистописание, а потом за приготовление уроков к следующему дню. Утомленный учитель обыкновенно в это время отдыхал на скамейке. Ученики до того были нашколены, что соблюдали приличный порядок и тишину даже в присутствии спящего наставника; если даже иногда он выходил за чем-нибудь в другую комнату, то тишина не нарушалась и тогда. Каждый из учеников знал, что в перегородке просверлены два отверстия для педагогических наблюдений... Провинившиеся наказывались смотря по мере вины. Учитель или запаливал им несколько ударов по руке линейкой, или приказывал спустить брюки ниже колен и ставил голыми коленями на горох, или же сек виновного, на спину и на ноги которого садились верхом его товарищи. Новиков в особенности не любил одного смельчака, который, когда ставили его на горох, обыкновенно понемногу съедал его... Жалко было положение этого учителя. Обремененный огромным семейством, он получал всего 100 рублей ассигнациями жалованья в год. Бедность заставляла его исполнять обязанности сторожа, который полагался при училище. Он вставал очень рано, шал на рынок за провизиею, потом зимой колол дрова и топил печки, летом взрывал гряды в своем маленьком огороде... Учитель зимой и летом носил один байковый сюртук, а вместо чулков обвертывал ноги бумагой... По смерти учителя остались жена, пять человек детей и наследства пятак меди.
Одним из первых представителей социологического направления в криминологии следует считать А.И. Радищева (1749-1802). Он сделал вывод о большом значении уголовной статистики и социологии в организации борьбы с преступностью. Выступал за организацию статистического учета и отчетности повсеместно в России.
В России XIX в. определяют как «золотой век» в развитии науки, литературы, искусства. Обучение носило сословный характер. Решением Николая I в 1827 г. были утверждены основы нового устройства учебных заведений. В университеты и другие высшие учебные заведения, в гимназии принимались люди «свободных состояний». Крестьянам, дворовым людям разрешалось учиться в приходских и уездных училищах. Число учащихся высших и средних учебных заведений выросло с 1837 по 1858 г. с 10 406 до 27 471 человек. Рост приходских училищ отмечен с 718 в 1830 г. до 1129 в 1858 г.; уездных училищ — с 416 до 431. Количество учащихся возросло с 79 420 до 97 314.
Для истории ювенальной криминологии этого периода интерес представляют деятельность и наследие Н.И. Пирогова (1810-1881), хирурга, попечителя Киевского учебного округа, а позже — профессора Московского университета. В своей работе «Основные начала правил о проступках и наказаниях учеников Киевского учебного округа» он изложил свое отношение к работе педагога. Рассмотрим некоторые его рассуждения. Он выступал за единство требований педагогов: чтобы педагоги были беспристрастны «при определении наград и наказаний», следовали «одним известным и точно определенным правилам и постановлениям»; чтобы «учащиеся с первого вступления в школы были хорошо ознакомлены с правилами и постановлениями, касающимися их проступков и наказаний», — хорошо знали, «что ожидает их за сделанный ими поступок»; чтобы учащиеся были «убеждены, что никакой их проступок не останется скрытым и необсужденным и что каждое наказание проистекает, как бы само собою, из сущности и характера проступка»; считая неправильным, если «за тот же самый проступок один директор будет сечь или исключать ученика, а другие прощать его или слабо наказывать. При таких противоречиях и упущениях нельзя развиться чувству законности в учащихся». «Произвол и каприз воспитателя вызывают по закону противодействия такой же произвол и капризы в воспитаннике».
Н.И. Пирогов отмечал, что разные педагогические советы по-разному наказывают. При одинаковом примерно числе учащихся во 2-й Киевской гимназии из 600 чел. высечены в 1858 г. только 43, а в Житомирской — из 625 — почти 300 учеников. Он считал, что «ослабело нравственное влияние учителей на поступки учащихся....Некоторые наставники полагают вне своих обязанностей следить за нравственностью учеников, рассматривая себя как бы назначенными только для одного научного преподавания и относя все остальное к обязанностям директора, инспектора и надзирателей. Таким образом, в наших школах произошло, с одной стороны, вредное разъединение учебной и административно-полицейской части, а с другой стороны, то, что одни и те же лица сделались и следователями проступков, и определителями наказаний. Отсюда и начало недоверия, господствующего между учащимися (особенно высших классов) к справедливости суда... Опыт доказывает, что заключения и определения педагогического совета несравненно более пользуются доверием между учащимися, чем решения одного лица, будет ли оно второстепенное в заведении, как учители и надзиратели, или, главное, как директор. Поэтому необходимо также — что и совершенно согласно с существующим уставом, — чтобы правом определять те наказания, которые имеют более сильное влияние на нравственность учащихся, пользовался преимущественно один педагогический совет...». Он высказал предложение создать кодекс правил и постановлений, касающихся проступков и наказаний:
Введение... правил и постановлений, конечно, не имеет цели распространить между учащимися вредное убеждение, что участь провинившихся будет зависеть единственно от одного только мертвого кодекса. Напротив, опыт должен скоро убедить их, что самое главное дело — точное исследование и правосудное приложение правил, содержащихся в кодексе, к каждому данному случаю все-гаки предоставлено воспитателям. Как в каждом судопроизводстве, так, особливо, и в деле воспитания, при обсуждении проступков учащихся, все зависит от следователей и судей, применяющих закон к случаю... Введение кодекса нисколько не нарушит нравственной связи между воспитателями и воспитанниками. Напротив, учащиеся поймут, что их действия подчиняются не только мертвой букве закона, но и живой силе убеждения их воспитателей о мере вины и степени наказания... Учащиеся убедятся, что и...воспитатели руководствуются при обсуждении проступков не произволом, а точными и определенными постановлениями. Главная цель наказаний в учебных заведениях есть исправление. А когда надежда исправить виновного вовсе потеряна, то предстоит грустная необходимость удалить неисправимого — для блага целого заведения... Воспитатели... должны при обсуждении каждого проступка хорошо вникнуть в те обстоятельства, которые его сопровождали и ему предшествовали. Потому-то необходимо при каждом простушке принимать во внимание: усиливающие, ослабляющие и вовсе от наказания освобождающие условия... Никто из провинившихся не должен отговариваться и извиняться незнанием правил и постановлений. Ничто столько не содействует к развитию чувства законности, как точное знание закона. Но как бы строго и беспристрастно мы ни наказывали виновных за каждый проступок, мы не должны забывать, что этим не уничтожается самая причина зла... Корень зла и после наказания за вину еще остается в душе виновного.
Пирогов предлагает воспитателям завести
«карманные журналы», в которых «отмечать и с надлежащей подробностью и только для себя все замеченные ими поступки учеников, их образ мыслей... Собрав же посредством таких журналов подробные фактические сведения о поведении, характере, темпераменте учащегося, легче будет попасть на корень зла...», говорит, что можно тем самым осуществить «индивидуализирование воспитанников». «Воспитатели, занимаясь ведением таких журналов, должны поступать осторожно и не обращаться к помощи самих учеников; иначе вместо добра они будут способствовать к развитию наушничества и шпионства, как это было в школах иезуитских. Опытом дознано, что уменьшение числа преступлений в обществе и улучшение нравственности зависит не столько от строгости наказаний, сколько от распространения убеждения, что пи одно преступление не останется неоткрытым и безнаказанным... предлагаемые... правила о проступках и наказаниях и определяют только для немногих исключительных случаев строгие телесные наказания.
Известно, что как бы наказание ни было жестоко и унизительно, к нему можно привыкнуть. Человек приучится хладнокровно смотреть и на смертную казнь. Так и розга, часто употребляемая, теряет свое нравственно-исправительное действие. Поэтому гораздо надежнее и несравненно сообразнее с правилами благоразумной педагогики принять в основание не строгость, а соответственность наказания с характером проступка... Розгу из нашего русского воспитания нужно бы было изгнать совершенно...».
Далее Н.И. Пирогов противоречит сам себе:
«Но нельзя еще у нас вдруг вывести розги из употребления. Пока сеченные дома дети будут поступать в наши воспитательные учреждения, трудно еще придумать что-нибудь другое для их наказания (по крайней мере вначале)». Заслугой Н.И. Пирогова является оценка роли коллектива, «корпорации»: «Не всегда следует педагогу вмешиваться. Многие проступки касаются отношений между учащимися, и пусть они сами разберутся. С этой целью я и предлагаю на первый раз в виде опыта ввести в пяти высших классах совестный суд товарищей, правильно организованный, под руководством воспитателей... Такие суды «неформальные» существуют. Ученики даже колотят клеветников и т.д. Но мне кажется, что гораздо безвреднее для нравственности общества такие естественные проявления корпоративного духа правильно организовать и подчинить законному надзору, нежели, закрыв глаза рукою, признать их как бы несуществующими...».
Как видим, Н.И. Пирогов подчеркивал значение коллектива, правового воспитания, связи учебного заведения с семьей, но розгу признавал как необходимость в процессе воспитания. Корень зла видел в самом ученике, не усматривал социальных причин.
В № 11 «Журнала для воспитания» за 1859 г. напечатаны «Правила о проступках и наказаниях учеников гимназий Киевского учебного округа», изданные Н.И. Пироговым 22 июля 1859 г.
Н.А. Добролюбов в 1860 г. в статье «Всероссийские иллюзии, разрушаемые розгами» подверг строгой критике эти «Правила».
«Тем-то именно и хороша розга, что избавляет почтенных педагогов от придумывания новых, более гуманных и толковых педагогических приемов... Может быть, на следующий год в Житомирской гимназии высекут уже не 290, а только 289 человек, потом 288 и т.д. Посмотришь — через три столетия дойдет и до того, что и вовсе перестанут сечь... Он (Пирогов) считает, что розгу нельзя изгнать из учебных заведений до тех пор, «пока сеченные дома дети будут поступать в наши век питательные учреждения». Значит, учреждения эти не подадут благого примера, а будут по-прежнему пороть детей более или менее до тех пор, пока поронье это не будет истреблено во всех концах и закоулках России!.. Какая утешительная перспектива!».
Великий российский педагог К.Д. Ушинский (1824-1870) в своей работе «О народности в общественном воспитании (1857) подчеркнул единство семейною и обществе иного воспитания, самобытность России. Он писал:
Воспитание должно просветить сознание человека, чтоб перед глазами его лежала ясно дорога добра... Общественное воспитание есть для народа его семейное воспитание. В семействе природа подготовляет в организме детей возможность повторения и дальнейшего развития характера родителей... Как нельзя жить по образцу другого народа, как бы заманчив ни был этот образец, точно так же нельзя воспитываться по чужой педагогической системе, как бы ни была она стройна и хорошо обдумана... Не педагогика и не педагоги, но сам народ и его великие люди прокладывают дорогу в будущее: воспитание только идет по этой дороге и, действуя заодно с другими общественными силами, помогает идти по ней отдельным личностям и новым поколениям.
Для ювенальной криминологии огромный интерес представляет писательская, педагогическая деятельность великого русского писателя Л.Н. Толстого (1828-1910). Его произведения для детей и взрослых проникнуты идеями гуманизма, человеколюбия, доброты. Даже некоторые рекомендации но вопросам обучения и воспитания детей, казалось бы противоречащие традиционным педагогическим требованиям, содержат рациональное зерно. В статье «О народном образовании» (1862) он отмечал:
Все педагогически-философские теории имеют целью и задачею образование добродетельных людей. Понятие же добродетели остается или вес то же, или бесконечно развивается, и, несмотря на все теории, упадок и процветание добродетели не зависят от образования. Весьма обыкновенно слышать и читать мнение, что домашние условия, грубость родителей, полевые работы, деревенские игры и т.п. суть главные помехи школьному образованию, — может быть, они точно мешают тому школьному образованию, которое разумеют педагоги, но пора убедиться, что все эти условия суть главные основания всякого образования, что не только они их враги, и не помехи школе, но первые и главные деятели ее...
Создав свою школу, Л.Н. Толстой не был поборником строгой дисциплины, категорически выступал против наказаний детей в школе. Он был убежден, что школа «не должна вмешиваться вдело воспитания, подлежащее только семейству». Кроме того, он считал, что успех воспитания зависит от любви, которой нет в обычных школах: «Но любовь не случайна... она может быть только при свободе... Во всех школах, основанных с убеждениями Ясной Поляны, повторялось то же явление: учитель влюблялся в свою школу; а я знаю, что тот же учитель, со всевозможной идеализацией, не мог бы влюбиться в школу, где сидят на лавках, ходят по звонкам и секут по субботам».
В работе «О значении авторитета в воспитании» (1857) Н.А. Добролюбов в нравственном воспитании детей придавал значение нравственным характеристикам самих воспитателей — взрослых. Он писал: «Перевоспитайте прежде самих себя и тогда уже принимайтесь за поправление природы человека во вверенных вам детях. Если в детях нельзя видеть идеала нравственного совершенства, то, по крайней мере, нельзя не согласиться, что они несравненно нравственнее взрослых. Они не лгут (пока их не доведут до этого страхом), стыдятся всего дурного, они хранят в себе святые чувства любви к людям, свободной от всяких житейских предрассудков».
Идеи известных педагогов, писателей того времени находили воплощение в воспитательной работе с детьми в семье и учебных заведениях.