Государственный суверенитет
Государственный суверенитет является важнейшей характеристикой государства. Его доктрина, по сравнению с доктринами народного и национального суверенитетов, является исторически первой, введенной в научный оборот, и до сих пор остается одной из самых дискуссионных в теоретико-юридической и государственно-правовой науке. Обобщив имеющиеся точки зрения, государственный суверенитет целесообразно определить как неотъемлемый признак государства, в силу которого государство в лице органов государственной власти выражает единую властную волю, является верховным внутри страны и независимым на международной арене.
Неотъемлемость суверенитета проявляется в том, что с утратой данного признака государство перестает существовать. Именно суверенитет отличает государство от других элементов политической системы и общества в целом. Иными словами, нет суверенитета - нет государства, а суждения о «несуверенном» государстве следует воспринимать только как теоретические конструкции.
Верховенство государства состоит в том, что государственная воля и воплощающая ее верховная государственная власть распространяются на всю территорию государства, на все его население, не зависимо от гражданства, на все организации, учреждения, на других субъектов права и участников правоотношений. В лице органов публичной власти государство управляет обществом. Государственная власть вправе и обязана воспрепятствовать любым проявлениям иной власти в пределах государственных границ и обладает специфическими средствами воздействия, которых нет ни у какой другой власти. К ним относятся законотворчество, исполнительно-распорядительная деятельность, правосудие, государственный надзор и контроль, армия, полицейские силы и другие вооруженные формирования. Создание подобных формирований иными субъектами преследуется по закону. Часть 3 ст. 13 Конституции Российской Федерации прямо запрещает создание вооруженных формирований на негосударственной основе. Статья 208 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает за создание не предусмотренного федеральным законом вооруженного формирования, равно как и за руководство им или его финансирование, лишение свободы на срок от двух до семи лет с ограничением свободы на срок до двух лет; существует уголовная ответственность и за участие в нем.
В отличие от государства власть органов общественных объединений распространяется только на тех граждан, которые являются членами этих объединений. Органы общественных организаций и движений не могут нарушать или игнорировать существующие в государстве законы и, тем более, не могут их отменять.
Верховенство государства тесно связано с учредительным характером государственной власти. Государство вправе устанавливать на своей территории основы конституционного строя, основы взаимоотношений с гражданами, иностранными гражданами, лицами без гражданства и их статус, территориально-политическое устройство, систему, правосубъектность и полномочия органов государственной власти и местного самоуправления, их должностных лиц, органов общественных объединений и т.д.
Ни одно из негосударственных объединений людей такими полномочиями не обладает. Подобные действия с их стороны будут квалифицированы как нарушение ч. 4 ст. 3 Конституции Российской Федерации, запрещающей кому бы то ни было присваивать власть в России. За отступление от этого запрета ст. 278 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает лишение свободы на срок от двенадцати до двадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет.
Независимость государства означает его свободу от неправомерного внешнего влияния со стороны других государств и международных организаций при осуществлении собственной политики. Однако подлинной независимостью обладает лишь то государство, в котором функционирует по-настоящему верховная власть, способная признать ничтожным веление любого иного авторитета и отразить любое вмешательство в дела государства извне. В то же время истинное верховенство государства, способное обеспечить конституционный порядок, защитить права, свободы и законные интересы индивида, противодействовать шовинизму, национал-экстремизму, сепаратизму, возможно только в по- настоящему независимом государстве.
В современной литературе принято говорить о внутренней и внешней независимости. Первую следует интерпретировать как свободу от иностранного вмешательства в осуществление внутриполитического курса, а вторую как независимость в области внешней политики.
Единство государства в выражении властной воли или, иными словами, единство государственной власти, следует понимать как реализацию обусловленной суверенитетом многонационального народа России воли государства, осуществляемую на основе единых конституционных принципов через единую систему органов на всей территории государства. Принцип единства системы органов государственной власти закреплен ч. 3 ст. 5 Конституции Российской Федерации.
Единство государственной власти как один из обязательных элементов («характерных особенностей») государственного суверенитета, В. А. Дорогин ввел в отечественный научный оборот в 1948 году. Конституционный принцип разделения властей не только не исключает, но, напротив, укрепляет единство государственной власти, будучи его неотъемлемым фактором. С другой стороны, единство государственной власти гарантирует четкую организацию воплощения принципа «разделения властей», исключая подмену одних функций и органов другими, обеспечивая их взаимный контроль и взаимную обусловленность.
Различные государственные органы должны не противостоять друг другу, а согласованно взаимодействовать для достижения целей и задач государства. Иначе государственный механизм как система будет разрушен, что приведет к кризису, ослаблению и даже падению государственной власти. Возникающее при этом двоевластие подорвет верховенство государственной воли, что, в свою очередь, способно повлечь утрату ее независимости и исчезновение государственного суверенитета. Противостояние различных функциональных ветвей органов государственной власти делает государство бессильным обеспечить на своей территории конституционный порядок, права и свободы граждан и их общностей. Достаточно вспомнить ситуацию «двоевластия» в России летом 1917 г. или конфронтацию Президента и Правительства нашей страны со Съездом народных депутатов и Верховным Советом в 1993 г., чтобы понять всю опасность подобного состояния.
Будучи элементом содержания государства, суверенитет, в свою очередь, может рассматриваться как особая юридическая форма, о чем С. А. Голунский и М. С. Строгович заявили в 1940 г. Поэтому большинство отечественных ученых считает суверенитет качественной величиной, не допускающей ограничения или деления.
Количественным выражением государственного суверенитета выступает компетенция государства. Это права, обязанности и полномочия, осуществляемые от его лица по конкретным направлениям деятельности (сферам ведения) соответствующими государственными органами или их должностными лицами.
В литературе имеются и другие определения понятия компетенции, но данное определение представляется наиболее полным. Исключение из компетенции сфер ведения не позволило бы сформировать точного представления о месте соответствующего органа или должностного лица в государственно-властной иерархии и об объеме предоставленных ему юридических возможностей. Например, и Федеральное Собрание России, и Законодательное собрание.
Омской области вправе принимать законы, но без учета сфер ведения может показаться, что их законотворческая компетенция идентична. Однако это не так, и в отличие от Федерального Собрания Законодательное собрание Омской области не может законодательствовать в области уголовного, гражданского, процессуального и некоторых других отраслей права.
Полномочия в отличие от прав являются мерой возможного поведения, реализуемой путем применения юридических норм. Она осуществляется от имени государства государственным органом или его должностным лицом и от ее осуществления уполномоченный субъект не вправе отказаться. Например, Государственная Дума Федерального Собрания России от имени государства принимает федеральные законы, о чем прямо указано в частях 1-3 ст. 105 Конституции Российской Федерации. Никакой другой орган, кроме Думы, не вправе применять эти нормы, это ее прерогатива. В то же время Государственная Дума не вправе отказаться от принятия законов как от вида нормотворческой деятельности и части своей компетенции.
Государственная компетенция осуществляется в экономической, социальной, культурной, оборонной, внешнеполитической, государственно-правовой и других сферах. Ее объем и порядок реализации определяются Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами и федеральными законами, указами Президента Российской Федерации и постановлениями Правительства России. В необходимых случаях применяются акты Конституционного Суда Российской Федерации.
Ядром компетенции служат суверенные права государства, под которыми принято понимать минимальный объем компетенции, без которого суверенное государство не может существовать.
Суверенные права, осуществленные в реальной действительности, получили название суверенных признаков государства.
В разные периоды государственно-правовой истории существовали различные взгляды на состав суверенных прав и соответственно суверенных признаков государства.
В настоящее время явно недостаточно ограничивать перечень суверенных признаков государства только верховной властью, территорией и населением, хотя важность каждого из них сомнению не подлежит.
Верховная учредительная власть проявляется в определении наименования государства, в закреплении основ конституционного строя; в установлении характера взаимоотношений между государством, с одной стороны, и человеком, гражданином и обществом в целом, с другой, а также их взаимной ответственности; в выборе формы правления, формы государственного единства, в распределении полномочий между центральной властью и властью составных частей государства; вправе вступать в государственные и межгосударственные союзы и сообщества.
Территория государства является пространственным пределом осуществления государственной власти. Территориальное верховенство государства означает, что верховная государственная власть действует на всей территории государства, распространяясь на всех находящихся на ней субъектов права и участников правоотношений, а сама территория не может быть изменена без согласия государства, выраженного в установленном законом порядке.
Согласно ст. 67 Конституции российская территория включает в себя территории субъектов Российской Федерации, внутренние воды, территориальное море, воздушное пространство над ними. Кроме того, Российская Федерация обладает суверенными правами и осуществляет юрисдикцию на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации в порядке, определяемом федеральным законом и нормами международного права.
Система собственных высших органов государственной власти олицетворяет государственную власть. В Российской Федерации ее составляют Президент Российской Федерации, Федеральное Собрание Российской Федерации, Правительство, Конституционный Суд, Верховный Суд, Генеральный Прокурор. Эти органы выступают от имени Российского государства в конкретных правоотношениях, представляют и защищают его интересы во внутренней и внешней политике.
О суверенитете государства свидетельствует наличие самостоятельно принимаемых государством Конституции и основанной на ней системы законодательства. Конституция является законом высшей юридической силы, нормы которого имеют не только опосредованное, но и прямое действие. Конституция должна быть реальной и применяться на всей территории государства. Федеральные конституционные законы и федеральные законы должны соответствовать Конституции Российской Федерации, имеют общеобязательный характер и высшую после Конституции юридическую силу. Кроме того, согласно ст. 15 Конституции, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры России являются частью ее правовой системы. Если международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные законом, применяется международный договор. Однако такой силой могут обладать не любые договоры, а лишь те из них, которые признаны высшими законодательными органами Российской Федерации в установленном порядке. К сожалению, подобной оговорки статья 15 Конституции не содержит.
Суверенное государство имеет государственную собственность и собственный бюджет. В общегосударственной собственности могут находиться предприятия промышленности, строительства, иные объекты общегосударственного назначения; имущество, приобретенное за счет средств государства; учебные заведения высшего профессионального образования; особо ценные объекты культурного наследия. Сюда же относятся земельные участки и другие объекты, обеспечивающие деятельность государственных органов и Вооруженных Сил, а также имущество самих государственных органов и иное имущество, гарантирующее материальную основу суверенитета того или иного государства.
Государственный бюджет представляет собой форму аккумулирования и расходования денежных средств для осуществления функций государства и обеспечения деятельности органов государственной власти. Принятие бюджета оформляется законом о государственном бюджете, устанавливающем бюджет на конкретный период, сроки и порядок его действия, основные назначения по бюджетным ресурсам и ассигнованиям. В Российской Федерации подобный закон имеет силу и форму федерального закона. Исполнение федерального бюджета обеспечивается Правительством Российской Федерации.
Неотъемлемым суверенным признаком является наличие единой кредитно-денежной системы, самостоятельная эмиссия собственной денежной единицы и ценных бумаг. В Российской Федерации денежной единицей является рубль. Введение и эмиссия других денег в России не допускается. Денежная эмиссия осуществляется исключительно Центральным Банком Российской Федерации.
Суверенное государство имеет собственное гражданство и самостоятельно решает вопросы его
приобретения и утраты. Граждане представляют наиболее активную в политико-правовом аспекте и полностатусную часть населения государства, связанную с ним взаимными правами, обязанностями и ответственностью. Граждане составляют основу избирательного корпуса, несут обязанность по защите Отечества, пользуются большим объемом прав и их гарантий по сравнению с негражданами, защитой со стороны государства за его пределами.
Суверенное государство имеет собственные Вооруженные Силы, на которые возложена защита государственных интересов, суверенитета, территориальной целостности государства. Верховным главнокомандующим всеми Вооруженными Силами является глава государства. В России это Президент Российской Федерации.
Суверенному государству присуща полная международно-правовая правосубъектность, т.е. включение в систему мирового сообщества, возможность быть полноправным участником международных отношений, установление дипломатических и консульских отношений с иностранными государствами, вступление в межгосударственные союзы и международные организации.
Признаками суверенного государства является государственный язык и государственные символы.
Государственный язык (другое название - официальный язык) используется в официальном делопроизводстве, законотворчестве, судопроизводстве, обучении в государственных учебных заведениях, а также в других сферах. В полиэтнических государствах может быть один или несколько официальных языков. Например, в России таковым является русский язык, а в Финляндии - финский и шведский языки. Наименования официальных языков закрепляются в конституциях. Советское законодательство использовало понятие «язык межнационального общения».
Республики Российской Федерации вправе иметь собственные государственные языки, функционирующие на их территориях наряду с русским языком. Российская Федерация гарантирует всем народам и каждому индивиду право на всестороннее развитие и сохранение родного языка, на пользование им.
Конституционно-правовое закрепление основ государственной языковой политики осуществляется ст. 68 Конституции Российской Федерации, Федеральным законом от 1 июня 2005 г. № 53-ФЗ «О государственном языке Российской Федерации» и Законом Российской Федерации от 25 октября 1991 г. № 1807-1 «О языках народов Российской Федерации».
Государственными символами суверенного государства традиционно считаются государственный флаг, государственный герб, государственный гимн и столица государства.
Государственный гимн (в переводе с греческого - «торжественная песнь») - музыкально-поэтическое
произведение, прославляющее государство, его историю и героев.
Государственный герб - официальная эмблема государства, его отличительный знак, изображаемый на флагах, вымпелах, денежных знаках, печатях и некоторых официальных документах.
Государственный флаг - это официальный отличительный знак государства, представляющий собой одноцветное или многоцветное полотнище с государственным гербом или иной эмблемой, либо без таковых. Флаг может отражать общественно-политический строй и форму соответствующего государства.
В Российской Федерации, согласно ч. 1 ст. 70 Конституции Российской Федерации описание и порядок официального использования государственного флага, государственного герба и государственного гимна определяются, соответственно, Федеральным конституционным законом от 25 декабря 2000 г. № 1-ФКЗ «О Государственном флаге Российской Федерации», Федеральным конституционным законом от 25 декабря 2000 г. № 2-ФКЗ «О Государственном гербе Российской Федерации» и Федеральным конституционным законом от 25 декабря 2000 г. №3-ФКЗ «О Государственном гимне Российской Федерации».
Столица - главный город государства - выделяется, как правило, в самостоятельную административно-политическую единицу с особым режимом управления и статусом. Большинство государств, включая Российскую Федерацию, указывают местонахождение столицы прямо в конституциях. Согласно ч. 2 ст. 70 Конституции Российской Федерации, столицей нашего государства является город Москва. Ее статус устанавливается федеральным законом.
В настоящее время эту роль играет Закон Российской Федерации от 15 апреля 1993 г. № 4802-1 «О статусе столицы Российской Федерации». Он принят до Конституции 1993 года и по юридической силе приравнен к федеральному закону. Его нормы определяют столицу Российской Федерации как место нахождения федеральных органов государственной власти Российской Федерации, представительств республик в составе Российской Федерации, автономной области, автономных округов, краев, областей, города Санкт-Петербурга, а также дипломатических представительств иностранных государств в Российской Федерации.
Любая насильственная попытка других субъектов международного права ограничить реализацию какого-либо суверенного права государства должна рассматриваться как ущемление государственного суверенитета. Однако отказ от осуществления отдельных суверенных прав или ограничение сферы их реализации на добровольной основе могут иметь место. Это возможно при заключении международных договоров, вступлении в международные организации, и особенно в союзы, содружества, конфедерации государств и иные подобные объединения, когда государства-члены в общих интересах поручают исполнение ряда полномочий органам этих объединений.
Думается, в подобной ситуации принципиально возможно любое ограничение суверенных прав, кроме прав на собственную территорию и учредительную верховную власть. Однако у государства должны быть право на односторонний отказ от договора, от членства в международной организации, а также право на сецессию, т.е. на выход из конфедерации, союза или содружества государств.
Большую роль играет конкретно-историческая обстановка и позиция мирового сообщества. Например, после оккупации Польши гитлеровцами в сентябре 1939 года польское правительство бежало сначала в Румынию, а затем в Лондон. Несмотря на то, что Польша фактически лишилась не только территории, но и верховной власти, мировое сообщество и, прежде всего, страны антигитлеровской коалиции, юридически не признали исчезновения Польского суверенного государства. Они продолжали оказывать польскому народу содействие в борьбе с захватчиками вплоть до освобождения Польши Советской Армией и фактического восстановления ее суверенного статуса.
Представляет интерес проблема суверенитета в условиях федеративного государства. Для Российской Федерации официальную значимость приобрела концепция исключительного суверенитета, согласно которой суверенным должно признаваться только союзное государство в лице федеральной власти. Среди ее сторонников на рубеже XIX-XX вв. были Г. Еллинек, П. Лабанд, В. Уиллоуби. В Российской империи это Н. М. Коркунов и Н. М. Палиенко, а в наши дни - А. Н. Домрин, Д. А. Ковачев, В. И. Лафитский и другие авторы. Официальный статус данной концепции закрепило Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 13 марта 1992 года по делу о проверке конституционности Декларации о государственном суверенитете Татарской ССР от 30 августа 1990 года, закона Татарской ССР от 18 апреля 1991 года «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного закона) Татарской ССР». Согласно ему, Российская Конституция не предполагает какого-либо иного государственного суверенитета, кроме суверенитета Российской Федерации.
По вопросу о государственном суверенитете есть и иные точки зрения. Например, следуя за Ж. Боденом, многие зарубежные исследователи считают носителем суверенитета не государство, а государственную власть. Достаточно широко (М. А. Аржанов, А. И. Лепешкин, В. С. Шевцов, Л. М. Спиридонов и др.) данная позиция представлена и в отечественной научной литературе. Однако государственная власть не может считаться суверенной сама по себе, ибо ее возникновение связано с появлением государства как особого субъекта управления. Поэтому ее суверенность вторична и возможна лишь постольку, поскольку суверенна соответствующая территориальная организация публичной власти. Не случайно в юридической науке суверенитет традиционно считают таким же признаком государства, что и государственную власть. Разница лишь в том, что первый отличает государство от других элементов политической системы, а вторая - от механизма догосударственной организации управления обществом.
За рубежом достаточно распространено суждение об одновременном обладании государством несколькими суверенитетами. Наличие у него как внешнего, так и внутреннего суверенитетов, ссылаясь на Г.В.Ф. Гегеля, отмечали ряд французских исследователей начала XX века. В том же русле рассуждают С. Н. Бабурин, А. Я. Малыгин, Р. С. Мулукаев и другие отечественные иследователи, говоря о «территориальном», «экономическом», природоресурсном и тому подобных «суверенитетах». Подобный спорный подход получил международную признание, примером чего является Резолюция 1803 (XVII) Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1962 г. «Неотъемлемый суверенитет над естественными ресурсами».
С таким подходом нельзя согласиться, если рассматривать суверенитет как качественный признак. В отличие от количественных, качественные признаки определены не только предметно, но и индивидуально. Каждый из них присутствует у «своего» объекта лишь в единственном числе, в силу чего, например, у млекопитающих при нормальном развитии не бывает особей с несколькими одновременно существующими системами органов зрения, слуха, обоняния, пищеварения и т.д. Аналогичным образом не бывает государств, одновременно обладающих несколькими территориями, несколькими одноуровневыми системами публичной власти или несколькими суверенитетами.
Фактически содержанием территориального суверенитета выступает принцип территориального верховенства. Это распространение государственной власти на всю территорию государства; целостность, неприкосновенность и невозможность изменения государственной территории без согласия в установленном порядке самого государства. То, что называют экономическим суверенитетом, в действительности лишь экономическая сфера реализации государственного суверенитета и суверенной государственной власти, а природоресурсный суверенитет (он же «неотъемлемый суверенитет над естественными ресурсами») не что иное, как экологическая сфера реализации государственного суверенитета.
Вслед за Г. Еллинеком зарубежные исследователи нередко рассматривают суверенитет в качестве альтернативного признака государства. По их мнению, на государственной территории может существовать только один суверенитет. Суверенные субъекты международного права, ставшие членами федерации или присоединенные к империи, продолжая именовать себя государствами и сохраняя определенный объем компетенции, в то же время полностью теряют суверенитет.
Если в отношении субъектов федерации подобный подход допустим, то применительно к отдельно существующим государствам с ним согласиться нельзя. На практике «несуверенные государства» всегда зависимы, хотя наименования их государственно-правовых признаков могут быть аналогичны соответствующим суверенным признакам государства: - «столица», «парламент», «правительство», «гражданство», «бюджет», «конституция», «законы» и т.д. У «несуверенных» государств нет своей денежной единицы (исключение составляло Великое княжество Финляндское в составе Российской Империи и Фарерские острова в Дании), своих вооруженных сил, собственной международной правосубъектности (исключением была Туркестанская АССР в составе СССР), а институт гражданства имеет, как правило, формальный характер.
В зарубежной науке достаточно распространено сведение государственного суверенитета только к независимости (полной независимости) государства или государственной власти. Такое представление подкрепляется, в частности, определением суверенитета в арбитражном решении об островах Пальмас (Нидерланды - США) 1928 года. Там сказано: «Суверенитет в отношении государства означает независимость». Более ста лет назад подобный подход объяснил французский исследователь Депанье (Despagnet). По его мнению, суверенитет в международном праве предполагает, с одной стороны, личность государства, требующую уважения со стороны других государств, и, сверх того, способность этого государства непосредственно вступать в юридические отношения с другими себе подобными.
При создании новых государств первоначальная задача состояла в определении их территории как пространственного предела внутренней власти и ограждение последней от вмешательства других государств и их союзов. В то же время государство и государственная власть не могут не зависеть от существующих на территории государства политических сил и созданных ими политических партий, общественных организаций и движений. Воля народа, его суверенитет есть главный фактор, от которого государственная власть должна находиться в прямой зависимости. В части 1 статьи 3 Конституции Российской Федерации 1993 года прямо заявлено, что «единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ».
Применительно к явлениям внутреннего порядка следует говорить о верховенстве государства и его власти. Г.В.Ф. Гегель и Г. Еллинек подчеркивали, что на ранних этапах формирования государственности церковь была властью, стоявшей над государством. Осознание необходимости верховенства государства внутри страны появилось позже и обусловило второй этап формирования содержания государственного суверенитета.
Однако и к одному только верховенству государства (государственной власти), к его способности повелевать государственный суверенитет тоже сводить нельзя. Некоторые авторы, например, М. Китинг, предлагают ограничить не только власть, но и легитимность государства его собственной территорией. Однако ограничиваться только верховенством нельзя, ибо каждое государство должно не допускать каких-либо ограничений и ущемлений собственных суверенных прав извне.
Наряду с доктриной исключительного суверенитета, ставшей официальной в Российской Федерации, за рубежом существуют и другие концепции обладания суверенитетом в условиях федеративного государства. Одна из них - так называемая «сепаративная теория», признающая суверенитет только за субъектами федерации. Гарантией их суверенного статуса должно являться право на свободную сецессию, или на свободный выход из федерации. За рубежом эту точку зрения впервые высказали М. Зейдель и американский политический деятель Дж. Кэлхаун (Calhoun). В России она не встретила поддержки, если не считать позиций отдельных юристов и политиков, пытавшихся по заданию М. С. Горбачева разработать договор о конфедеративном реформировании СССР.
Швейцарская доктрина федерализма признает суверенными государствами не только федерацию в целом, но и ее субъекты. По мнению Т. Флейнера, у кантонов есть все признаки суверенных государств - территория, население, собственное законодательства, судебная система, своя кантональная исполнительная власть. Их государственные органы легитимны в соответствии с конституцией кантона. Поэтому ст. 3 Конституции Швейцарии нормативно закрепляет суверенитет кантонов. Аналогичную формулировку о том, что штаты свободны и суверенны «во всем, что относится к их внутренним делам» содержит конституция Мексики. В бывшей ЧССР пункт 5 статьи 1 Конституционного закона № 143 от 27 октября 1968 г. «О Чехословацкой Федерации» провозглашал взаимное уважение суверенитета республик наряду с суверенитетом федерации. Данный принцип нашел поддержку у Т. Маунца и других германских государствоведов.
Теория ограниченного суверенитета федеративного государства и государств - его членов была выдвинута американскими юристами А. Гамильтоном, Д. Мэдисоном и Дж. Джеем в 1787 году. Впоследствии ее поддержали Дж. Кан, М. Ориу а также ряд российских ученых. С их точки зрения предоставление всей суверенной власти только федеральному уровню или только уровню субъектов создает условия для нарушения демократии и установления диктатуры.
Однако данный подход выглядит логически последовательным лишь при сведении суверенитета к сумме полномочий, то есть при его количественной интерпретации. Если рассматривать суверенитет с качественных позиций, как юридическую форму, любое ограничение приведет к исчезновению этого явления. Не случайно еще Ж. Бодэн считал какое-либо ограничение или деление суверенитета невозможным.
В зарубежном государствоведении существует теория делимого суверенитета. Исследователь австралийского и канадского федерализма К. Уильтшайер (Whiltshire) называет федерализм политической системой с уникальным балансом власти через «рассредоточение суверенитета по составляющим ее частям». В его основе - опять-таки разделение полномочий между федеральным уровнем власти и властью субъектов федерации, т.е. все та же попытка количественной интерпретации суверенитета.
Американские авторы В. Лайонс, Дж. Шеб, Л. Ричардсон полагают, что «поделенный суверенитет» усложняет процесс управления, ибо любое основанное на нем федеративное устройство приведет к неизбежной напряженности в отношениях между федеральной властью и властями штатов. Однако, основываясь на таком подходе, правительства штатов и федеральное правительство не имеют права упразднить или изменить структуру друг друга. По мнению Г. Оттосена именно такой подход составляет существо федерализма.
На обладание штатами суверенными правами и даже суверенитетом указывает и Верховный Суд Соединенных Штатов Америки. Например, в решении 1981 года по делу Hondel v. Virginia Surface Mining and Reclamation Association и в решении 1985 года по делу Garcia v. San Antonio Metropolitan Transit Authority, было сказано о «суверенных правах штатов» как о бесспорных атрибутах их суверенитета.
Согласно так называемой дуалистической теории или теории «общего суверенитета» государственный суверенитет един и неделим. Принадлежащий федерации в целом, он реализуется ею только вместе с субъектами, а единая суверенная власть объединяет волю как центра, так и регионов через разграничение компетенции между органами государственной власти федерального и субъектного уровней.
Такой подход находится на стыке позиций П. Лабанда и французского исследователя Л. Дюги. По мнению первого, каждый член федерации есть государственное образование, обладающее собственным кругом полномочий, которые в совокупности с полномочиями органов федерального уровня лежат в основе компетенции государства в целом. Второй следовал в теоретическом русле так называемой «солидаристской» теории государства («теории участия») своего соотечественника Лефюра (Lefur). Французские авторы признавали государственный суверенитет лишь за федерацией в целом, но в отличие от Г. Елинека и других сторонников доктрины «исключительного» суверенитета, отрицали право федеральных органов власти на монопольное формирование воли государства.
Однако еще раньше, в 1873 году, германский исследователь, А. Генель пришел к выводу, что федерация и штаты обладают суверенитетом лишь в единстве друг с другом, в результате их органического взаимодействия. Дальнейшее развитие дуалистического подхода содержится в работах авторитетного современного исследователя федерализма из США Даниэля Элайзера (Элазара).
Из всех подходов к вопросу о суверенитете в федеративном государстве данная теория представляется наиболее убедительной. Она переводит остроту политических дискуссий о его носителях в практическую плоскость распределения компетенции между органами государственной власти федерации и ее субъектов. До революции сторонником этой доктрины был А. С. Ященко, в середине XX века - почти забытый ныне В. А. Дорогин, а в настоящее время - Н. А. Богданова. На практике она воплотилась в Конституции СССР 1977 года, которая исключила упоминание об ограниченном суверенитете союзных республик, породив в научной литературе суждение о гармоничном соединении в СССР суверенитета федерации в целом и суверенитетов его субъектов.