Понятие общих начал назначения наказания - страница 2
При назначении наказания суд, руководствуясь социалистическим правосознанием, учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность». Так как сформулированные данной статьей требования мало чем отличалась от ранее закрепленных, то можно констатировать: фактически правовое регулирование общих начал назначения наказания начало осуществляться задолго по принятия Основ 1958 г. и УК РСФСР 1960 г. Что же касается словосочетания «общие начала», то применительно к институту назначения наказания оно действительно впервые было использовано в отечественном законодательстве именно в данных нормативных актах.
Положительно восприняв терминологию законодателя, отечественная уголовно-правовая наука не могла не поставить вопрос о соотношении понятия общих начал назначения наказания с тем, которое она обычно использовала ранее: общие принципы назначения наказания.
Отмечая, что последние присущи уголовному праву в целом и находят свое конкретное выражение в общих началах назначения наказания, сформулированных в ст. 32 Основ 1958 г., некоторые авторы в свое время пришли к выводу о нецелесообразности самостоятельного выделения вопроса о принципах назначения наказания, поскольку это приводит к ненужному повторению одних и тех же положений.
В большинстве же научных и учебных работ проводилась противоположная точка зрения, но среди ее сторонников не было единства мнений в соотношении одного понятия с другим. Например, утверждалось: в данном случае имеет место взаимосвязь философских категорий «общего» и «отдельного», в которой роль первого играет принцип, а второго — общее начало (Л. А. Прохоров); общие начала есть то, что суд обязан учесть при назначении наказания, принцип же — это не только идея, что-то предписывающая, но и идея, разъясняющая соответствующее предписание и направляющая деятельность суда (П. П. Осипов).
Не претерпела существенных изменений аргументация представителей разных точек зрения на соотношение понятий общих начал и общих принципов назначения наказания и после вступления в силу УК РФ 1996 г. Выступая против разграничения общих начал и принципов, А. В. Наумов обосновывает свою позицию тем же аргументом: «Общие начала назначения наказания — это и есть общие принципы назначения наказания, в которых законодательно зафиксированы критерии такого назначения».
Не соглашаясь с таким решением вопроса, В. И. Зубкова уточняет: «Принципы по своему содержанию находят свое воплощение практически во всех нормах Общей части УК, а не только при назначении наказания. Общие же начала назначения наказания применяются в процессе определения виновному наказания».
В том, что о принципах вполне допустимо говорить как об основополагающих идеях всего уголовного законодательства, двух мнений быть не должно. По причине, по которой оправдано обособление принципов отдельной отрасли права, они могут, однако, анализироваться и применительно к его конкретным институтам, в частности назначению наказания.
Конечно, принципы уголовного законодательства в целом и принципы назначения наказания нельзя противопоставлять друг другу. Но и отождествлять их также не следует. Последнее соображение как раз и упускается из виду в случаях, когда различие между принципами и общими началами назначения наказания объясняется спецификой сферы их действия. Между тем при корректной постановке проблемы ее суть заключается в уяснении соотношения общих начал назначения наказания с принципами не всего уголовного законодательства, а его института: назначения наказания. При таком подходе сфера действия данных понятий, не только не различая, но и, напротив, объединяя их в единое целое, требует уточнения прежде всего самого понятия назначения наказания.
Примечательно, что данное понятие также долгое время не было известно ни отечественному уголовному законодательству, ни теории уголовного права, которые предпочитали пользоваться иной терминологией: применение наказания и определение наказания.
При всех возможных вариациях в свое время с применением наказания обычно связывалась характеристика общих положений преступности и наказуемости деяния, в то время как с определением наказания — того, что непосредственно касается выбора его конкретного вида и размера. Фактически отказавшись от первого понятия («применение наказания») в конце 1950-х годов, законодательство и уголовно-правовая теория стали рассматривать преступление и наказание в качестве отдельных институтов, обособляя с каждым из них решение своего круга вопросов.
Что же касается второго понятия — «определение наказания», то, несмотря на терминологическую замену его иным — «назначение наказания», смысл соответствующей главы Общей части УК РФ при этом остался прежним: все ее статьи содержат положения, непосредственно касающиеся определения наказания, но не вообще, а его меры.
Сделанный акцент конечно же не исчерпывает всей характеристики понятия назначения наказания. Как и всякий иной вид деятельности, назначение наказания предполагает свой структурно-элементный состав, анализ которого имеет самое непосредственное отношение к уяснению общих начал и принципов назначения наказания, ибо позволяет говорить о них в широком и узком смысле слова.
В рамках широкого толкования теории и практике борьбы с преступностью с точки зрения субъекта этой деятельности известны два основных подхода. Отличительной чертой одного их них является закрепление в законе (например, в США) так называемой идеи «неопределенного наказания» («неопределенного приговора»), руководствуясь которой суд, признав лицо виновным в совершении преступления, направляет его в места лишения свободы на срок, «установленный законом».
По истечении какого-то времени специальный орган (например, Совет по условному освобождению), учитывая пределы срока, установленные законом, и поведение лица в местах лишения свободы, решает, когда следует освободить виновного. Главное преимущество такого подхода усматривается в том, что его размер зависит не только от тяжести содеянного, пределов санкции уголовного закона, но и от фактического поведения осужденного в местах лишения свободы, что, помимо всего прочего, является дополнительным стимулом к ресоциализации преступника.
Законодательство России и некоторых других стран взяло на вооружение другой — узкий — подход. В соответствии с ним именно суд, а не какой-либо иной орган обязан определить при постановлении обвинительного приговора срок наказания, подлежащий отбытию виновным. В связи с этим, особо не фиксируя требование определенности назначаемого судом наказания, закон устанавливает правила, касающиеся порядка исчисления срока различных видов наказания.
Согласно таким правилам, например, сроки лишения свободы, занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, а также сроки исправительных работ, ограничения по военной службе, ограничения свободы, ареста, содержания в дисциплинарной воинской части, лишения свободы должны исчисляться в месяцах и годах, а обязательных работ — в часах. Исключение предусматривается для замены или сложения наказаний, а также в отношении зачета времени содержания лица под стражей до судебного разбирательства, когда сроки исчисляются в днях.
С позиций широкого понимания общих начал и принципов назначения наказания следует упомянуть и о воспринятой нашим уголовным законом идеи личной (персональной) ответственности. Это важно сделать не только из-за неодинакового решения законодательством разных государств вопроса о допустимости и целесообразности применения отдельных видов наказания (в первую очередь штрафа) к юридическим лицам, но и в силу использования в отечественном УК РФ такой конструкции уголовно-правовых норм, в которой объектом наказуемости объявляется преступление, а не те, кто его совершает.
То, что в действительности наказываются не деяние, а деятель, каких-либо доказательств не требует и, следовательно, в данном случае можно говорить лишь о несовершенстве законодательной техники. Дело, однако, в том, что в юридической литературе на этот счет издавна высказываются и такие суждения, авторы которых видят в наказуемости деяния (или, как иногда утверждается, в первую очередь деяния), а не лица, его совершившего, чуть ли не самое важное отличительное начало большинства современных уголовно-правовых доктрин.