Понятие субъекта преступления

Субъектом преступления по уголовному праву признается лицо, совершившее запрещенное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие) и способное нести за него уголовную ответственность.

Субъект преступления — это один из элементов состава преступления, без которого уголовная ответственность невозможна.

Кто же может быть субъектом преступления? Каковы признаки субъекта? Физическое лицо, совершившее преступление, способно нести за содеянное уголовную ответственность, если оно обладает следующими признаками:

вменяемостью;
достигло установленного уголовным законом возраста.

Положение о том, что субъектом преступления может быть лишь физическое лицо, вытекает из ряда статей УК РФ. Так, в ст. 11-13 УК РФ говорится о том, что субъектами преступления и уголовной ответственности могут быть граждане РФ, иностранные граждане и лица без гражданства. Ограничение круга возможных субъектов преступления физическими лицами означает, что субъектами преступления не могут быть юридические лица, т.е. предприятия, учреждения, организации, партии. Этот вопрос решен на законодательном уровне (в новом УК РФ) традиционно для отечественного уголовного права. Однако в теоретическом плане проблема ответственности юридических лиц в уголовном праве остается дискуссионной.

Дело в том, что с течением времени развитие научно-технического и социального прогресса заставляет нас отказываться от многих привычных представлений. По этой же причине перед нами нередко возникают неожиданные вопросы, отвечать на которые хотя и крайне трудно, но необходимо. В сфере уголовного права один из таких сложных вопросов — уголовная ответственность юридических лиц. Как было отмечено, классическим принципом уголовного права является принцип личной ответственности виновного, т.е. ответственности лишь вменяемого, достигшего определенного возраста физического лица, совершившего запрошенное уголовным законом преступное деяние. Этот принцип, бесспорно, является одним из самых важных завоеваний человечества на его пути к цивилизации, прогрессу и демократии. Провозглашен он был еще в конце XVIII в. в ходе Великой французской революции. Данный принцип вытеснил существовавшее до этого общее представление об уголовной ответственности как ответственности не только за виновное совершение преступления, но и за причинение любых опасных и вредных последствий, сложившееся в феодальную эпоху. Последние же могли быть причинены и невменяемыми, и животными, и даже неживыми предметами (известно, например, что в России в 1553 г. был осужден за государственное преступление церковный колокол, «призывавший» народ к восстанию в Угличе; мятежный колокол был наказан кнутом и сослан в Сибирь). В рамки такого понимания уголовной ответственности органически вписывалась и ответственность юридических лиц (например, во Франции в XVII в. предусматривались уголовные наказания за преступления, совершенные корпорациями и общинами).

Тем не менее в более поздние времена ответственность юридических лиц была восстановлена, например, в американском уголовном праве. Вначале (на стыке прошлого и нынешнего веков) это было сделано в сфере хозяйственного уголовного права для борьбы с преступной деятельностью синдикатов и трестов. Разумеется, в этом случае соответствующая корпорация, признаваемая виновной, не лишалась свободы, а приговаривалась к штрафу. Позднее в уголовном законодательстве США была предусмотрена уголовная ответственность общественных организаций, также наказываемых штрафом в рамках уголовного процесса. Наша правовая теория безапелляционно квалифицировала такие уголовно-правовые установления как антидемократические, вызванные кризисом буржуазной законности. Однако в этот идеологический спор вмешались экологические проблемы, серьезно воспринятые в нашей стране лишь после Чернобыля.

Запад (особенно Европа) опережал нас как в понимании экологической проблемы в целом, так и в способах правового реагирования на нее. Уголовно-правовые санкции, применяемые за эти преступления, призваны были сделать экономически невыгодным занятие экологически вредной производственной или иной деятельностью для всех работников соответствующего предприятия, а не только для его хозяина и управленческого персонала. Штрафные санкции, применяемые к юридическим лицам, способны реализовать эту идею, а штрафы, применяемые к физическим лицам, — нет (в силу их существенного различия в размерах). Европейские страны задумались над этим еще в 1970-х гг. Так, в 1978 г. Европейский комитет по проблемам преступности Совета Европы рекомендовал законодателям европейских государств встать на путь признания юридических лиц субъектами уголовной ответственности за экологические преступления. Эта рекомендация уже реализована в законодательстве ряда европейских стран (например, Англии и Франции). Такая же рекомендация содержится и в решениях периодически проводимых Конгрессов ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (в том числе и Каирского 1996 г.).

Следует отметить, что на эти рекомендации уже откликнулось наше административное право. Еще в соответствии с Законом РСФСР от 19 декабря 1991 г. №2060-1 «Об охране окружающей природной среды»¹Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 10. Ст. 457 (утратил силу). такие административно-правовые санкции, как штрафы, могли налагаться не только на должностных лиц и отдельных граждан, но и непосредственно на предприятия и организации, виновные в совершении экологических правонарушений. Уголовное же право по этому поводу пока молчит.

В чем мог бы состоять положительный эффект реализации европейских рекомендаций? Скептики обычно говорят, что можно установить предельно высокие штрафы в отношении конкретных виновников экологического преступления. Однако естественно, что возможность их выплаты у физических и юридических лиц сильно отличается. Часто «штрафную» проблему предлагают решить в рамках административного права, устанавливая в соответствующих нормах сколь угодно большие по размеру штрафы. Однако очевидно, что административно наказуемое экологическое правонарушение не может быть уравнено по степени общественной опасности, а проще говоря, по степени тяжести возможных или уже наступивших последствий с экологическим преступлением.

Доводом против предлагаемого решения является и то, что в настоящее время специально уполномоченные органы в области охраны природы могут принять решение об ограничении или приостановлении деятельности предприятий и иных объектов, если их деятельность является экологически вредной (например, с превышением лимитов выбросов и сбросов загрязняющих веществ). Но почему же такая санкция не может быть применена судом в рамках уголовного процесса? Уж если мы говорим о законности, о правовых началах борьбы с экологическими преступлениями, то уровень законности в уголовном процессе на несколько порядков выше, чем в административном. Следует учитывать и возможность возмещения ущерба, причиненного окружающей среде, в порядке гражданского иска в рамках уголовного процесса. И в этом случае права потерпевших от экологического преступления (человек, общество и природа) будут куда надежнее защищены, чем при другой форме судебного или иного производства.

Что толку от того, что в результате чернобыльской трагедии несколько конкретных ее виновников были осуждены к длительным срокам лишения свободы? Что проку было бы в том, если бы мы успели препроводить в места не столь отдаленные двух-трех руководителей бывшего Минводхоз СССР за то, что строительство так называемых оросительных каналов привело к засолению десятков тысяч гектаров пахотной земли? А вот если бы за преступные опыты по переделыванию природы в рамках уголовного процесса была бы установлена вина организации (Минводхоза СССР как такового) и ее деятельность по приговору суда была бы приостановлена, а сама организация распущена или запрещена (может быть, вместе с соответствующими проектными институтами, разрабатывавшими свои преступные в экологическом смысле проекты), проку было бы куда больше.

Конечно, поднятый здесь вопрос касается не только экологических преступлений. Рынок и рыночные отношения едва ли не неизбежно приведут нас и к ответственности корпораций за хозяйственно-экономические преступления. Возвращаясь же к проблеме уголовной ответственности юридических лиц в целом, зададимся вопросами: как же быть с классическими принципами уголовного права? Неужели придется поступиться ими? Переоценить и отказаться от них? Делать этого не следует. Как отмечалось, ответственность юридических лиц вполне может сосуществовать с принципом личной виновной ответственности и дополнять его.

В теории уголовного права предложения о возможности признания юридического лица субъектом преступления стали всерьез обсуждаться с 1991 г. Положительно этот вопрос был решен и в обоих предварительных проектах уголовного кодекса, положенных в основу нового УК РФ». Однако при обсуждении и голосовании проекта в первом чтении в Государственной Думе данное предложение не прошло, и новый УК РФ в этом отношении остался на прежних позициях.

Субъектом преступления должно быть обязательно вменяемое лицо, т.е. способное осознавать фактический характер и общественную опасность своего действия (бездействия) либо руководить ими. Лица невменяемые (ст. 21 УК РФ), лишенные такой способности вследствие расстройства психики, не могут быть субъектами преступления. Вместе с тем очевидно, что даже у психически здорового человека указанная способность сознания и воли возникает только по достижении определенного возраста. В связи с этим уголовный закон устанавливает определенный возраст (ст. 20 УК РФ), по достижении которого лицо может быть привлечено к уголовной ответственности за совершенное преступление.

Указанные три признака являются общими юридическими признаками субъекта преступления. Они являются обязательными признаками любого состава преступления, и отсутствие одного из них означает отсутствие в деянии состава преступления.

Вместе с тем в ряде случаев в Особенной части УК РФ предусматривается ответственность лиц, обладающих кроме общих еще и дополнительными признаками, характеризующими субъекта соответствующего преступления. Например, субъектом преступлений против военной службы (ст. 331 УК РФ) могут быть только военнослужащие, проходящие воинскую службу по призыву или контракту, а также граждане, пребывающие в запасе, во время прохождения ими военных сборов и некоторые другие лица. Эти дополнительные признаки превращают соответствующее лицо в специального субъекта преступления. Субъектом государственной измены может быть лишь гражданин РФ (ст. 275 УК РФ).

От понятия субъекта преступления необходимо отличать понятие личности преступника. И то и другое понятие относятся к одному и тому же лицу — лицу, совершившему преступление. Однако содержание этих понятий и главное — их юридическое (уголовно-правовое) значение не совпадают. Как уже отмечалось, субъект преступления — это совокупность тех признаков, без которых нет и не может быть либо никакого состава преступления (общие признаки), либо определенного состава преступления (признаки специального субъекта преступления). Отсутствие любого из этих признаков означает и отсутствие в конкретном случае состава преступления, а следовательно, и непривлечение лица к уголовной ответственности.

В отличие от этого признаки личности преступника не сводятся к признакам состава преступления. Например, социально-психологические и биологические признаки лица, совершившего преступление, не охватываются конструкцией состава преступления. Проблема личности преступника изучается криминологией с привлечением методов и методик самых различных наук — как изучающих социальные явления, так и естественных наук (медицины, биологии, в том числе и генетики, и т.п.). В криминологии признаки личности принято сводить к трем основным компонентам:

социальному статусу личности, что определяется принадлежностью лица к определенной социальной группе (или классу) и социально-демографической характеристикой (пол, возраст, образование, семейное положение и т.п.);
социальным функциям (роли) личности, включающим совокупность видов деятельности лица в системе общественных отношений как гражданина, члена трудового коллектива, семьянина и т.д.;
нравственно-психологической характеристике личности, отражающей ее отношение к социальным ценностям и выполняемым социальным функциям (например, случайные, профессиональные преступники и т.п.).

Признаки личности преступника также могут иметь уголовно-правовое значение, влияя в ряде случаев на индивидуализацию наказания либо на освобождение от него. Так, личность виновного учитывается при определении вида и размера наказания (ст. 60 УК РФ), в качестве обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание (ст. 61, 63, 64 УК РФ), при решении вопроса об условном осуждении (ст. 73 УК РФ), при решении вопроса об освобождении от наказания в связи с болезнью (ст. 81 УК РФ). Однако признаки личности (в отличие от признаков субъекта преступления) могут и не иметь уголовно-правового значения. Так, для большинства преступлений безразличным является пол виновного, его возраст в рамках совершеннолетия, его образование и род занятий. Все эти признаки, как правило, не влияют на уголовную ответственность и наказание. Для криминологической же характеристики как преступлений, так и лиц, их совершающих, эти признаки не только не безразличны, но имеют важное значение. Именно с учетом этих признаков могут быть, например, определены меры предупреждения соответствующих преступлений.