Наука уголовного права
Уголовно-правовая наука — это составная часть юридической науки. Она представляет собой систему уголовно-правовых взглядов, клей, представлений об уголовном законе, его социальной обусловленности и эффективности, закономерностях и тенденциях его развития и совершенствования, о принципах уголовного права, об истории уголовного права и перспективах его развития, о зарубежном уголовном праве.
Предмет науки уголовного права шире предмета уголовного права как отрасли права1О предмете науки уголовного права в историческом аспекте см. интересную и содержательную работу Б.В. Волженкина «О предмете науки уголовного права: уроки истории» (История развития уголовного права и ее значение для современности: Материалы V Международной научно-практической конференции, состоявшейся на юридическом факультете МГУ 26-27 мая 2005 г. М.. 2006. С. 82-87)..
Для углубленного уяснения социального содержания и назначения институтов и норм уголовного права, а также выявления их эффективности теория уголовного права использует определенные методы научного исследования. Метод науки (исследования) в самом общем значении этого слова есть способ, путь познания и преобразования действительности.
К числу используемых уголовно-правовой наукой методов исследования необходимо отнести в первую очередь такие методы, как догматический, социологический, сравнительно-правовой, историко-правовой, диалектический (философский) и др. При этом следует отметить, что сложные и противоречивые процессы реформирования нашего общества, включая уголовно-правовую сферу, привели к переоценке многих традиционных методологических постулатов. Все в жизни взаимосвязано. Наше общество в недалеком прошлом оказалось в определенной изоляции в общем движении мировой цивилизации, и следует критически признать, что определенный «вклад» в это сделан и нашей уголовно-правовой (впрочем, как и любой другой юридической) наукой. Например, понятие «социалистический гуманизм» в уголовном праве связывалось в цивилизованном мире с нашей, едва ли не античеловеческой пенитенциарной системой, с переоценкой рал и смертной казни в борьбе с преступностью и со многими другими уголовно-правовыми «нелепостями». Жизнь потребовала переоценки роли уголовного права в регулировании и развитии социально-экономических отношений. Она у нас всегда была явно завышенной. И уголовному праву еще предстоит найти свое истинное место и свою роль в развитии нового общества, в деле формирования новых, пока еще складывающихся политических и экономических отношений.
В нашем обществе происходит очищение от укоренявшихся десятилетиями идеологических догм, от авторитарно-бюрократических наслоений командно-административной системы, от изживших себя стереотипов во внутренней и внешней политике. Все это не могло не затронуть и идеологические основы уголовно-правовой науки как неотъемлемой, если не важнейшей части (основы) ее методологии. Главным же идеологическим постулатом было, как уже отмечалось, учение о классовом содержании уголовного права, об антинародной и реакционной сущности уголовного права «буржуазных» стран и принципиальной противоположности советского уголовного права как «нового и высшего» типа уголовному праву эксплуататорских государств. Все это грубо противоречило изначальной идее перестройки и реформирования нашего общества — отказу от приоритета классовых интересов и ценностей и признанию приоритета ценностей общечеловеческих, идее, возведенной в ранг новой внешней и внутренней политики нашего государства и зафиксированной во взятых на себя нашим государством обязательствах. Конечно, отказ от первоначальной идеи в правовой науке вовсе не означает ее деидеологизацию. Общественные науки, по нашему мнению, в принципе не могут быть не идеологизированными. Это означает переход от одной идеологии к другой, противоположной по своим исходным принципам, что мы сейчас и наблюдаем в отечественной юриспруденции: замену идеологии, основанной на приоритете классовых ценностей, идеологией, опирающейся на приоритет общечеловеческих ценностей по отношению к любым иным, в том числе классовым и национальным. И это также есть идеология, вовсе не разделяемая всеми классами и социальными группами. Конечно же, она гораздо менее огосударствлена, чем прежняя идеология. В определенном смысле эта идеология — компромисс между классами и социальными группами.
Догматический (формально-логический или собственно юридический) метод основан на использовании правил формальной логики и грамматики (синтаксиса). Его преимущественное назначение — комментирование и систематизация действующих уголовно-правовых норм, их толкование, определение основных уголовно-правовых понятий. Догматическое толкование — неотъемлемая составная часть применения уголовного закона и правотворческой деятельности в сфере уголовного права. Этот метод берет за отправную точку не какое-либо конкретное преступление либо совокупность преступлений как явление социальной действительности, а преступление как родовое и отвлеченное понятие, как понятие юридическое. Он предполагает изучение уголовно-правовой нормы как таковой или совокупности уголовно-правовых норм так же, как юридических понятий, т.е. догмы уголовного права. Конечно, данный метод (собственно, как и другие методы) не может существовать изолированно от других методов исследования уголовного права.
Социологический (конкретно-социологический) метод заключается в изучении уголовно-правовых норм (уголовного закона), преступления и наказания как социальных явлений. Его использование заключается в отборе и анализе по определенной схеме (программе) конкретных фактов действия уголовного закона, его влияния на преступника и преступление. Если догматический метод способствует уяснению того, что собой представляет уголовно-правовая норма и преступление как юридическое понятие, то социологический метод позволяет вскрыть их социальное содержание, т.е. то, чем в действительности (в жизни) является конкретное преступление, каков субъект этого преступления и т.д. Социологические методы заключаются, например, в опросах (анкетирование, интервьюирование, экспертные оценки) различных категорий лиц — населения, работников правоохранительных органов, осужденных и др. — по различным проблемам уголовного права, например, о понимании ими содержания тех или иных уголовно-правовых запретов, о согласии (несогласии) с ними, об эффективности их действия, о предложениях по совершенствованию уголовных законов и т.д. Без использования социологического метода уголовно-правовая наука не может обойтись при характеристике социальной обусловленности уголовно-правовой нормы и преступления, эффективности уголовного закона. В конечном счете социологический метод является основой уголовно-правового прогнозирования и правотворчества.
Социологические методы исследования преступника, преступления и преступности, успешно применяемые советскими исследователями в 20-х гг. XX в., пришли затем в противоречие с потребностями насаждавшегося культа личности Сталина, с официальной картиной преступности в стране и официальным объяснением в силу этого ее причин. Социологические исследования оказались не только ненужными, но и вредными. Фактически они были прекращены, а соответствующие научные учреждения, занимавшиеся ими, разогнаны. Лишь «хрущевская оттепель» возродила эти методы научного исследования к жизни. И за три с небольшим десятилетия советская уголовно-правовая и криминологическая наука достигла в социологическом изучении преступности и преступления немалых успехов. Однако, как и в любом большом деле, не обошлось здесь и без определенных издержек.
Так, со страниц учебников криминологии 80-х гг. XX в. преступник предстает перед нами в таком социологическом «обличии»: занимающийся неквалифицированным трудом, скорее холостой, чем женатый, от силы закончивший 7-8 классов, распивающий в подъездах «на троих», по своей «уголовно-правовой» квалификации чаще всего — хулиган, вор или расхититель социалистического имущества. В это же самое время детективная литература (а также ее интерпретация в кино и на телевидении) даже не очень высокого в художественном отношении уровня рисовала совсем иной портрет преступника: внешне нередко обаятельного, элегантного в одежде, приятного в манерах, с высшим образованием, с достаточно высоким интеллектом и принципиально «употребляющего» французские коньяки или иное заморское зелье. Вскоре наше общество на своем опыте почувствовало правоту писателя или кинорежиссера, а не ученого-криминолога.
Но как же это могло случиться? Ведь авторы не очень серьезных в художественном плане детективов не был и вооружены социологическим методом, не изучали уголовную статистику, материалы следственной и судебной практики, не опрашивали находящихся в местах лишения свободы. Все это так. Но это вовсе не значит, что они не использовали социологические методы. Они в известном смысле опередили наших криминологов, потому что, в отличие от них, не абсолютизировали строгие требования социологической науки к репрезентативности изучаемых ими фактов, как не абсолютизировали и источники получения своей информации. Для них не важно было, есть ли необходимые им сведения в официальной информации о преступности, которой располагали наши правоохранительные органы. Наблюдение жизни как таковой, а не через призму признаваемых криминологической наукой материалов, и делало их социологический подход более широким и осмысленным. Литература и искусство, не ограничиваемые жесткими требованиями социологического научного метода, оказались более результативными именно в социологическом плане. Это, кстати, подтверждает и классическая литература, являющаяся подлинно социологической.
Какой же вывод можно сделать из сказанного? Видимо, и в уголовном праве социологический метод не должен сводиться к абсолютизации факта и официальных источников изучения соответствующих явлений (речь, разумеется, не идет об их отрицании), а предполагает осмысление изучаемых уголовно-правовых явлений на более высоком, чем факт, социологическом уровне.
Сравнительно-правовой метод в уголовном праве заключается в анализе тех или иных уголовно-правовых институтов, категорий и понятий (например, уголовно-правовых норм) путем сопоставления их содержания в уголовном законодательстве зарубежных стран. Следует отметить, что отечественная уголовно-правовая наука накопила значительный опыт в использовании этого метода. Однако переход к идеологии общечеловеческих ценностей в области уголовного права предполагает обновление задач, стоящих перед исследователем при использовании им сравнительно-правового метода. Дело в том, что ложность прежних идеологическо-партийных задач уголовно-правовой науки серьезно обеднила потенциальные возможности этого метода, связав его в основном с разоблачением реакционных теорий буржуазного уголовного права и реакционной сущности самого буржуазного уголовного законодательства. В этом отношении в теории советского уголовного права допускался явный перебор. Критика утрачивала критерий объективности, и сама уголовно-правовая теория многое теряла от такого подхода.
Отказ от узкоклассового подхода в сравнительно-правовых исследованиях означает снятие многих ранее существовавших барьеров на пути эффективного сотрудничества юристов, представляющих разные политические и правовые системы. Есть уже и позитивные сдвиги в этом направлении. По целому ряду вопросов в теории уголовного права происходит постепенный отказ от позиции несовместимости их с соответствующими взглядами теоретиков уголовного права капиталистических стран, и даже наблюдается определенное сближение по ряду позиций. Наиболее видимые, на наш взгляд, следы такого сближения (не только на доктринальном, но и на правотворческом уровне) можно увидеть в решении следующих проблем: определении задач уголовного закона; формулировании правил действия уголовного закона во времени и пространстве; признании уменьшенной вменяемости; законодательной оговорке наказуемости неосторожных преступлений лишь в случаях, специально предусмотренных уголовным законом; в отказе от общей наказуемости приготовления к преступлению и др.
Историко-правовой метод предполагает изучение и исследование уголовно-правовых институтов, категорий и норм в их историческом развитии, изучение истории российского уголовного права и российской уголовно-правовой науки. Однако совсем недавно этот метод научного исследования, призванный учитывать все положительное, накопленное историческим опытом, связывался лишь с «принципиальной» критикой реакционной сущности немарксистских уголовно-правовых концепций. Часто эта критика велась некорректно. Необходимо иметь в виду, что наука уголовного права дореволюционной России (как классического, так и социологического направления) составляет нашу гордость. Возвращаются из небытия имена выдающихся представителей этой науки: Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого, В.Д. Спасовича, Л.С. Белогриц-Котляревского, А.Ф. Кистяковского, Г.Е. Колоколова, В.В. Есипова, А.В. Лохвицкого, Н.А. Неклюдова, А.А. Пионтковского (отца), Н.Д. Сергеевского, П.П. Пусторослева, М.П. Чубинского и др.
Следует отметить, что несмотря на жесткие идеологические требования, предъявлявшиеся к советской уголовно-правовой науке (как и вообще к советской юридической науке), она также достигла значительных успехов, в связи с чем сегодняшние юристы должны обращаться к трудам таких советских криминалистов, как А.А. Пионтковский (сын), М.Н. Гернет, С.В. Познышев, М.М. Исаев, А.А. Герцензон, А.Н. Трайнин, Б.С. Утевский, М.Д. Шаргородский, Б.С. Никифоров, В.Ф. Кириченко. Я.М. Брайнин, Г.А. Кригер, Н.И. Загородников, Н.А. Стручков и многих других. С одной стороны, их труды — это история советского периода российской науки уголовного права, с другой — многие из положений, сформулированных в них, сохранили свое научное и практическое значение и в наши дни.
Диалектический (философский) метод заключается в использовании в уголовно-правовом исследовании основных законов и категорий диалектики. Первые (единство и борьба противоположностей, переход количественных изменений в качественные, отрицание отрицания) касаются самых общих вопросов теории развития. Вторые (необходимость и случайность, причина и следствие, форма и содержание, сущность и явление и др.) также в своей совокупности являются отражением наиболее общих законов развития объективного мира. Законы и категории диалектики служат способом отыскания новых результатов, методом движения от известного к неизвестному и, таким образом, имеют методологическое значение. Диалектический метод обязательно учитывает всеобщую связь явлений природы и общества в их постоянном развитии. Практический характер предметного содержания диалектического метода, заключающегося, в частности, в применении категорий диалектики при реализации уголовно-правовых норм в судебной и прокурорско-следственной деятельности, наглядно подтверждается, например, при установлении причинной связи между общественно опасным деянием (действием или бездействием) и преступным последствием в преступлениях против жизни и здоровья личности, в некоторых должностных, хозяйственных, транспортных и других преступлениях.
Одна и та же ситуация, связанная с причинением какого-либо вреда, может быть по-разному оценена в зависимости от философского понимания причинности. Например, вследствие нанесения сравнительно легкого удара по голове наступила смерть потерпевшего, так как незадолго до этого он перенес болезнь мозга. Если причинность истолковывать с субъективных, идеалистических позиций в духе кантовского агностицизма (как это делают представители так называемой адекватной теории причинности в уголовном праве), то причинная связь здесь отсутствует: наступление смерти от легкого удара не является типичным, смертельный результат не соответствует легкому удару, не адекватен ему.
Напротив, с позиции диалектического понимания детерминизма как учения о закономерной, необходимой связи всех событий и их причинной обусловленности причинная связь исследуется и определяется в точности такой, какой она реально была в объективной действительности. Конечно, наступление определенного последствия может быть вызвано исключительно свойствами потерпевшего (та же перенесенная им болезнь мозга) или специфическими особенностями обстановки совершения деяния. Но причинная связь и исследуется именно такой, а не подменяется поиском не существующей в природе типичной связи. Поэтому в данном случае «нетипичная» связь обладает всеми признаками необходимой причинной связи.
Следует сказать и о незавидной судьбе диалектического метода в науке советского уголовного права. Дело в том, что любой курс или учебник советского уголовного права привычно начинал изложение методологии своей науки с объявления диалектического материализма самым главным и всеобщим методом. Однако какого-либо осязаемого позитивного воздействия на развитие советской уголовно-правовой науки этот метод не оказал. Единственное его назначение было вполне традиционно. Он — основа доказательства классовой противоположности советского уголовного права буржуазному уголовному праву. И здесь явная ущербность прокрустова ложа исходных идеологических предпосылок даже диалектику сделала «пособницей» ошибочного метафизического вывода. Хотя, конечно, диалектика как таковая здесь ни при чем. Просто она мешала идеологии и была подчинена последней. Диалектический метод признавался всеобщим лишь на словах. Фактически же наука уголовного права обходилась без него (он существовал на положении своего рода «священной коровы»). И забвение этого метода отомстило за себя, так как признание существования непроходимой стены между советским и буржуазным уголовным правом как раз не диалектично. Напротив, отыскание возможно более широких областей соприкосновения различных правовых систем вполне отвечает диалектическому методу.
Незавидная судьба диалектического метода в советской уголовно-правовой науке (как и вообще в советском правоведении) имеет и свое собственное методологическое (философское) обоснование. Диалектика, рожденная Гегелем как диалектика идей, была превращена марксизмом в диалектику природы и общества, в диалектический материализм. Причины такого превращения вполне понятны — это стремление подчинить философское учение практическим интересам революционной борьбы. С этого, собственно, и начиналось подведение жизни и исторического процесса под критерии идеологизированного диалектического клише. Марксистская же философия является лишь одним из многих направлений как философии прошлого, так и современной философии. Заметим, что представители многих других философских направлений не отвергают диалектику, но и не распространяют ее на природу.
Неудачные (или не всегда удачные) до сего времени попытки использования диалектического метода в уголовно-правовой науке вовсе не означают его бесперспективности. Конечно же, уголовно-правовое поле приложения этого метода достаточно широко и многообразно. Возьмем, к примеру, уголовно-правовые проблемы категорий диалектики. По сути дела, в арсенале уголовно-правовой науки оказались лишь категории необходимости и случайности, а также причины и следствия (при анализе причинной связи). Поэтому еще ждут своего исследования такие категории, как возможность и действительность (при исследовании, например, проблем субъективной стороны преступления и стадий преступной деятельности), форма и содержание (при исследовании проблем уголовно-правовой нормы и уголовного закона, уголовно- правовой нормы и уголовно-правового отношения), сущность и явление, пространство и время, целое и часть и др.
В уголовно-правовой трактовке основных законов диалектики (единства и борьбы противоположностей, перехода количественных изменений в качественные и отрицания отрицания) необходимо исправить допускавшийся в недавнем прошлом перекос. Дело в том, что, как и в общей философской литературе, в юриспруденции внимание заострялось на борьбе противоположностей, тогда как диалектика предполагает и их единство. Делался упор на едва ли не обязательное революционное преодоление противоречий, хотя диалектика не отрицает и роли эволюционных процессов. Преувеличивалось отрицание как таковое и, напротив, принижалось или даже игнорировалось, что диалектическое отрицание предполагает и преемственность, связь нового со старым, своего рода повторяемость некоторых свойств низших стадий на высшей стадии развития. Думается, что обращение к основным законам диалектики во всем многообразии их содержания, несомненно, будет способствовать успеху непосредственно уголовно-правовых исследований.
В последние (примерно) три десятилетия в рамках уголовно-правовой науки (а также и криминологии) достаточно интенсивно развивается такое направление как уголовная (уголовно-правовая) политика, выполняющая роль в организации борьбы с преступностью.
Термин «политика» происходит от древнегреческого — «политейя», т.е. общественное устройство, и «политикэ», что значит искусство управления государством, государственные дела, деятельность государства. Философская наука и политология и в прошлом и в настоящее время исходят из значения указанных понятий и понимают под политикой содержание деятельности государства, определение ее направленности, форм и задач. В этом смысле наука уголовного права оперирует понятием уголовная политика, понимая под этим направление (часть) внутренней и внешней политики государства, определяющее стратегию и тактику в области борьбы с преступностью. При этом понятие уголовной политики трактуется в широком и узком смысле. Первое предполагает определение и проведение в жизнь специальных мер борьбы с преступностью на основе уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного права, а также криминологическую политику (основанную на специальных методах предупреждения преступности). Уголовная политика в узком смысле — это уголовно-правовая политика, включающая в себя стратегию и тактику борьбы с преступностью только уголовно-правовыми средствами. Другие аспекты уголовной политики должны анализироваться в работах по уголовному процессу, уголовно-исполнительному праву, криминологии, а также в работах по различным спецкурсам, находящимся на стыках указанных научных дисциплин.
При всей традиционности предмета и задач уголовно-правовой политики (воздействие на преступность) существуют ее особенности, отличающие современные подходы к разработке уголовной политики от подходов относительно недавних (советских) времен. Это, во-первых, понимание ограниченной возможности уголовного законодательства и вообще правовых средств воздействия на преступность. Во-вторых, учет известных особенностей рыночной экономики. В-третьих, принятие во внимание главного социального противоречия современного российского общества — непозволительно резкого различия уровней доходов богатых и бедных. И, в-четвертых, приведение уголовного (а также уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального) законодательства в соответствие с общепризнанными нормами и принципами международного права.
Уголовная политика в рассматриваемой сфере изначально закреплена в нормах Конституции РФ, Уголовного, Уголовно-исполнительного, Уголовно-процессуального кодексов РФ. Свое развитие и конкретизацию она получает в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, особенно разъясняющих вопросы судебной практики. В соответствии со ст. 15 Конституции РФ правовым источником уголовной политики являются принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации. Наконец, к ним же следует отнести постановления Конституционного Суда Российской Федерации по вопросам проверки конституционности законов, примененных или подлежащих применению в конкретных делах; постановления Верховного Суда РФ и решения других судебных органов по конкретным делам; решения Европейского Суда по правам человека (Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам применения указанной Конвенции и Протоколов к ней).
Это — основные источники уголовно-правовой политики. Ее субъектами являются все ветви власти; законодательная, судебная и исполнительная. Место законодательной и судебной властей в разработке и проведении в жизнь уголовной политики определяется их ролью в разработке, принятии и применении уголовного законодательства. Исполнительная власть, олицетворяемая Правительством Российской Федерации в соответствии с п. «ж» ч. 1 ст. 14 Конституции РФ, осуществляет в том числе и меры по обеспечению законности, прав и свобод граждан, охране собственности и общественного порядка, борьбе с преступностью. Следовательно, элементы уголовно-правовой политики могут содержаться и в постановлениях и распоряжениях Правительства Российской Федерации, принимаемых (в рамках своей компетенции) на основании и в исполнение Конституции РФ, федеральных законов, нормативных указов Президента Российской Федерации. Особенное значение при этом имеет реализация Правительством Российской Федерации принадлежащей ему по Конституции РФ законодательной инициативы, так как большинство законопроектов, например, по внесению изменений и дополнений в действующее уголовное законодательство, поступающих в Государственную Думу, и затем принятых ею, исходит именно из Правительства Российской Федерации. На вершине пирамиды государственной власти Российской Федерации стоит Президент Российской Федерации, являющийся главой государства. В соответствии со ст. 80 Конституции РФ он «определяет основные направления внутренней и внешней политики государства», а следовательно и уголовной политики (уголовно-правовой, уголовно-исполнительной, уголовно-процессуальной, криминологической).
В соответствии с этим определенные начала уголовной политики фиксируются в указах и распоряжениях Президента РФ (в том числе и при реализации им конституционного права законодательной инициативы при внесении законопроектов о внесении изменений и дополнений в федеральное уголовное законодательство), а также в его ежегодных посланиях Федеральному Собранию Российской Федерации о положении в стране, об основных направлениях внутренней и внешней политики государства. В последних, т.е. в президентских посланиях (причем каждого из российских президентов) всегда находилось место и вопросам (в той или иной плоскости) уголовной политики. Правда, если сравнивать советский и постсоветский периоды, необходимо отметить, что доля не законодательного материала как источника уголовной политики в настоящий период значительно снизилась, что в принципе следует признать положительным как свидетельство реального продвижения к становлению правового государства. В значительной мере исчезла при этом и весомая доля партийности в формировании уголовно-политической концепции. В советский период основные направления уголовно-правовой политики выражались в программах КПСС и постановлениях ЦК КПСС и Советского правительства (относительно либерально-оптимистические содержание и цели в Программе КПСС 1961 г., напротив «закручивание гаек» в постановлении ЦК КПСС и СМ СССР «О мерах по усилению борьбы с преступностью» 1966 г.). В ту пору это закономерно вписывалось в конституционную норму о КПСС как правящей партии. Современные положения вытекают из конституционной нормы о политическом многообразии, многопартийности и равенстве общественных объединений перед законом (ст. 13 Конституции РФ).
Заметно снизилась и идеологическая составляющая уголовной политики. Советская уголовная политика традиционно исходила из двух основных постулатов. Во-первых, как уже отмечалось, из идеологического противопоставления якобы реакционного по сущности уголовного права буржуазных (эксплуататорских) стран и принципиальной противоположности ему советского уголовного права как нового и высшего типа уголовного права. И, во-вторых, также из идеологизированного (и при этом вполне идеализированного) объяснения существования преступности в связи с существованием капиталистического (буржуазного) общества (строя) и вытекающего из него мифа о ликвидации преступности лишь в связи с наступлением коммунизма. В ходе сложных и неоднозначных процессов реформирования нашего общества в политической и экономической сферах постепенно произошел отказ от указанных идеологических мифов и представлений и в области уголовной политики.
Вместе с тем является ошибкой призыв вообще «устранить» идеологию из уголовного права (законодательства). В уголовном праве как в законодательстве, так и в науке, идеология неизбежно и всегда будет являться необходимой составляющей. Любой закон, и уголовный в том числе, исходит из определенной идеологии. Советское уголовное законодательство свои нормативные установления связывало с определенной политико-классовой идеологией, что делалось путем объявления социалистических ценностей приоритетной задачей уголовного законодательства (при определении, например, задач уголовного законодательства и понятия преступления). Постсоветское уголовное законодательство исходит из принципиально иной идеологии и иных принципов, опирающихся на приоритет общечеловеческих ценностей относительно всех других, включая и классовые (другое дело, как это удается реализовать в нормотворчестве и особенно в правоприменении), равную уголовно-правовую защиту всех форм собственности, рыночной экономики, соответствие уголовно-правовых запретов общепризнанным принципам и нормам международного права. И эта идеология является конституционной, так как нормативно закреплена в Конституции РФ (ст. 2, 8, 15, 17, 18). Разумеется, что все это относится к политике в любых ее формах и проявлениях, в том числе и к уголовной политике (политика без идеологии — это как управление в открытом море кораблем без навигационных приборов).
Как уже отмечалось, наука уголовного права тесно связана и с другими правовыми науками, особенно с криминологией и статистикой (уголовной). Криминология — это наука о состоянии, динамике и причинах преступности, мерах ее предупреждения. Криминология изучает преступность как социальное явление; личность преступника; разрабатывает конкретные меры предупреждения преступлений. С одной стороны, криминология основывается на уголовно-правовом содержании общего понятия преступления и законодательного определения отдельных видов преступлений (например, кражи, убийства, хулиганства). С другой стороны, криминологическая информация — необходимая предпосылка для изменения действующего уголовного законодательства.
Уголовная статистика изучает количественную сторону преступности, ее структуру, состояние, динамику в целом и по отдельным видам преступлений. Данные уголовной статистики (как и криминологическая информация) позволяют уточнить эффективность действия соответствующих уголовно-правовых норм и учесть эти показатели при правотворческой корректировке уголовного закона.
Отечественная наука уголовного права тесно связана с деятельностью законодательных и правоприменительных органов. Эта связь, в частности, выражается в форме участия ученых-юристов в рабочих, консультативных и экспертных группах по подготовке проектов уголовного законодательства, а также в работе научно-консультативных и научно-методических советов руководящих органов суда и прокуратуры. Важное значение для практики имеют разработка и издание комментариев к уголовному кодексу.
В заключение — некоторые рекомендации по изучению уголовного права. В особенности хотелось бы остановиться на том, какими источниками нужно пользоваться при подготовке к семинарским и практическим занятиям, к зачетам и экзаменам по уголовному праву. Если иметь в виду, что первый учебник по уголовному праву был издан в России в 1863 г.2 См.: Спасович В.Д. Учебник уголовного права. Часть Общая. СПб., 1863. то следует отметить, что с этого времени и по настоящие дни (т.е. за прошедшие более чем 130 лет) создана обширнейшая отечественная литература по уголовному праву (курсы, учебники, монографии, комментарии уголовного закона, учебные пособия, научные статьи). Конечно, судьба юридической литературы характерна тем, что с изменением законодательства, и в особенности с принятием таких кодифицированных законодательных актов, как, например, новый уголовный кодекс, она в определенной степени стареет. Однако это в большей мере относится к литературе по Особенной части уголовного права. Многие же работы по Общей части сохраняют свое непреходящее значение независимо от времени их создания и опубликования. Это объясняется тем, что в этих работах анализируются теоретические основы уголовного права и его основных уголовно-правовых институтов — преступления и наказания.
Бытие российской науки уголовного права продолжается в новых учебниках по уголовному праву, комментариях к уголовному кодексу, монографиях и научных статьях в юридической периодике (в частности в журналах «Государство и право», «Правоведение», «Законность», «Российская юстиция», «Уголовное право»), а также в различного рода сборниках научных трудов. Кроме того, изучение уголовного права (в том числе и на студенческой скамье) невозможно без изучения судебной практики по уголовным делам. Неоценимое значение в этом отношении имеет судебная практика, публикуемая в «Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации».
Говоря о теоретических источниках науки уголовного права, следует указать и на тесную ее связь с художественной литературой. Дело в том, что преступление (эта центральная категория уголовного права) нередко обнажает тайники человеческой души, делает видимой психологию поведения человека. Поэтому обращение к материалам судебной практики для классической литературы всех времен и народов является не просто обычным, а впал не закономерным. Достаточно вспомнить бессмертные творения А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя, Л.Н. Толстого и В. Шекспира, Ф.М. Достоевского и Ч. Диккенса, Ф. Стендаля и Э. Золя, многих других выдающихся писателей. И в этом смысле, например, для проникновения в проблему мотива преступления прочтение «Преступления и наказания» и «Братьев Карамазовых» Ф.М. Достоевского не менее важно, чем изучение учебников уголовного права и специальной монографической и учебной литературы. Точно так же, например, постижение тоталитарной сути советского социалистического уголовного права и уголовной политики от времен Октябрьской революции и гражданской войны, сталинских репрессий 30-х гг. XX в. вплоть до так называемой хрущевской «оттепели» невозможно без внимательного прочтения и изучения книги «Архипелаг Гулаг» — этого настоящего историко-литературного подвига А.И. Солженицына.