Правонарушение как юридический факт
Правонарушение — антипод социально полезного действия. Оно порождает конкретное охранительное правоотношение ответственности. В своих существенных моментах концепция правонарушения как разновидности юридических фактов тождественна концепции правонарушения как основания юридической ответственности. Вопрос об основании возникновения ответственности есть одновременно и вопрос о том, что является основанием возникновения правоотношения юридической ответственности.
Проблемы фактического основания юридической ответственности.
Существенные разногласия существуют между учеными по вопросу о том, находится ли в основании ответственности один юридический факт (правонарушение) или группа юридических фактов (фактический состав). Некоторые исследователи считают, что основанием возникновения ответственности и правоотношения ответственности служит юридический факт правонарушения.
Другие полагают, что в основании возникновения правоотношения ответственности лежат два юридических факта: правонарушение и процессуальное решение, выражающееся в акте применения права. Впрочем, сторонники второй точки зрения тоже не единодушны. Одни убеждены, что юридическим фактом здесь является вступление акта применения права в законную силу, а другие — что эту роль играют акты применения мер пресечения.
Третьи отмечают, что факт, влекущий возникновение отношений ответственности, заключается в вынесении постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Четвертые рассматривают возбуждение уголовного дела как юридический факт, порождающий правоотношение ответственности.
Все эти концепции объединяет одно обстоятельство: наряду с правонарушением их сторонники выделяют еще один юридический факт, который в совокупности с правонарушением и служит основанием возникновения охранительного правоотношения ответственности. Как правило, такими фактами признают акты применения права: возбуждение уголовного дела, применение мер пресечения, вынесение приговора суда, задержание в качестве подозреваемого и т.д.
Все указанные юридические факты знаменуют возникновение и изменение процессуальных правоотношений. Юридическая ответственность — институт материального права, и правоотношения, которые возникают на основе материально-правовых норм, по своим характеристикам являются материальными, а не процессуальными. Данные юридические факты характеризуют динамику процессуальных отношений и связаны с переходом одной стадии процесса в другую.
Однако юридические факты, влияющие на возникновение, изменение и прекращение процессуальных правоотношений, опосредованно влияют и на развитие материального правоотношения юридической ответственности. Так, без выявления правонарушения, возбуждения уголовного дела, вынесения обвинительного приговора невозможны осуждение правонарушителя и претерпевание им неблагоприятных последствий, предусмотренных санкцией нормы юридической ответственности.
Связь юридических фактов, порождающих процессуальные правоотношения и отношения юридической ответственности, состоит и в том, что в основе всех юридических фактов, которые порождают процессуальные правоотношения, в свою очередь, находится юридический факт правонарушения. Развитие процессуальных отношений, их изменение обеспечивает переход от одной стадии юридической ответственности к другой.
Обнаружение правонарушения, вынесение постановления о привлечении в качестве обвиняемого могут играть двоякую роль. «Юридические факты являются конкретными предпосылками уголовно-процессуальных отношений. Как только совершится процессуальное действие или процессуальный поступок, или произойдет юридически значимое событие, такой юридический факт в силу уголовно-процессуального закона влечет за собой определенные процессуальные последствия — возникает, изменяется или прекращается конкретное процессуальное отношение».
Вынесение постановления о привлечении в качестве обвиняемого, приговора — это акт применения права, осуществляемый компетентными органами. Н. М. Кропачев отмечает: «Признание процессуальных актов применения санкции уголовно-правовой нормы юридическими фактами в уголовном праве связано с тем, что применение санкции, в отличие от квалификации преступления (предварительной и окончательной), предполагает оценочную деятельность по выбору меры уголовно-правового воздействия».
Одновременно процессуальные акты можно рассматривать как юридические факты, обусловливающие развитие процессуальных правоотношений, которые приводят в движение материальные правоотношения ответственности. Вынесение приговора или иного судебного акта, в котором содержатся осуждение и итоговая оценка действий правонарушителя, выступает одновременно и актом применения права и юридическим фактом, влекущим возникновение движения материального правоотношения и реализацию прав и обязанностей участников правоотношения.
А. В. Наумов отмечает: «Уголовное охранительное правоотношение начинается с совершения преступления как юридического факта, однако основное содержание прав и обязанностей его субъектов реализуется с момента признания лица виновным в совершении преступления и назначения ему наказания». В свою очередь, действия участников процессуальных и материальных правоотношений по реализации прав и обязанностей можно рассматривать как юридические факты.
Таким образом, возникновение материального правоотношения связано исключительно с юридическим фактом правонарушения, а переход от одной стадии юридической ответственности к другой зависит от юридических фактов, закрепленных в процессуальном законодательстве, которые влияют не на возникновение отношения ответственности, а на его изменение.
Вступление приговора суда в законную силу означает не только движение материального правоотношения ответственности, но и возникновение и реализацию уголовно-исполнительных правоотношений. Н. И. Полищук подчеркивает, что «единственным юридическим фактом, служащим основанием возникновения исправительно-трудовых (уголовно-исполнительных) правоотношений, является факт вступления приговора суда в законную силу и обращение его к исполнению».
Приговор суда или иной правоприменительный акт только подтверждает юридический факт правонарушения. «Судебное решение является санкционированием на основе и во исполнение закона конкретного отношения, абстрактное выражение которого дано в норме права. Оно признает на основе норм права конкретные факты юридическими и фиксирует наличие прав у определенного лица».
Схожим образом рассуждает Н. М. Колосова, отмечая, что «правоприменительный акт скорее свидетельствует о реализации юридической ответственности, так как находится вне пределов деятельности субъекта ответственности, который, кстати, может добровольно реализовать ответственность». Следует отметить, что в самом приговоре или ином правоприменительном акте содержится оценка (осуждение) действий правонарушителя, которое выступает составной частью юридической ответственности.
Одновременно с осуждением правоприменительный акт содержит конкретное указание на вид, пределы и меры юридической ответственности. Таким образом, судебное решение выполняет функцию конкретизации ответственности. Обязанность претерпеть неблагоприятные последствия правонарушения возникает в момент его совершения, и ее возникновение от суда не зависит. От деятельности суда или иного компетентного органа зависит только подтверждение (санкционирование) юридического факта.
Некоторые ученые полагают, что в публичных отраслях права основанием ответственности выступает правонарушение, а в частных — нарушение субъективного права. Исследователи-цивилисты отмечают: «Основанием гражданско-правовой ответственности является нарушение субъективных гражданских прав, как имущественных, так и личных неимущественных». Далее М. И. Брагинский и В. В. Витрянский указывают, что «условие противоправности относится не к действиям (бездействию) должника, а к самому нарушению субъективных прав». Противоправное действие или бездействие сформулировано в норме права, и невозможно нарушить субъективное право, не совершив противоправного действия или бездействия. В высказывании М. И. Баргинского и В. В. Витрянского явно меняются местами причина и следствие. Впрочем, в последние годы некоторые ученые-цивилисты нередко отступают от устоявшейся юридической терминологии и вкладывают в существующие понятия совершенно иной смысл.
Например, В. А. Белов пишет, что все «неправомерные действия следует классифицировать, прежде всего, на объективно и субъективно противоправные». В теории государства и права, да и в отраслевых юридических науках, объективно противоправным называют такое действие, которое совершено невиновно. По мнению В. А. Белова, «под объективно противоправным действием понимается действие, нарушающее норму объективного права, т. е. совершаемое против права в объективном смысле; под субъективно противоправным — действие, нарушающее субъективное гражданское право».
Данное высказывание является своеобразным развитием представления о том, что основанием гражданско-правовой ответственности служит не правонарушение, а нарушение субъективных гражданских прав. Практически невозможно себе представить нарушение субъективного права без нарушения нормы объективного права. Субъективное и объективное право взаимосвязаны, и первое не может существовать без второго.
«Право в объективном смысле — это законодательство данного периода в данной стране; право же в субъективном смысле — это те конкретные возможности, права, требования, притязания, законные интересы, а также обязанности, которые возникают на основе и в пределах этого законодательства на стороне участников юридических отношений». «Принято считать, что субъективное право вытекает из объективного, а не наоборот. Только естественные права, как уже отмечено, — не от власти и не от закона, а от природы. Но и в этом случае власть, государство обязаны уважать и защищать эти права, в том числе и посредством закрепления их в объективном праве. Так что и здесь связь между естественным и позитивным (объективным) правом прослеживается весьма четко».
Именно поэтому невозможно нарушить субъективное право, не нарушив одновременно и объективное право. Предположение, будто основанием ответственности является нарушение субъективных прав, а не правонарушение, представляется весьма спорным. Идеи о необходимости различать нарушение объективного права и нарушение субъективного права ничего нового в науку не привносят, а только вызывают путаницу в устоявшихся понятиях; появление их вызвано противопоставлением публичных отраслей права частным. Сторонники подобных идей забывают о системности права, вследствие чего складывается впечатление, что частное право существует в отрыве от иных отраслей права.
Также нельзя и нарушение частной правоспособности рассматривать как разновидность правонарушения. Более того, частную правоспособность в принципе невозможно нарушить, поскольку «под правоспособностью понимается признаваемая государством общая (абстрактная) возможность иметь предусмотренные законом права и обязанности, способность быть их носителем».
Правоспособность — это своеобразное право на право. Нарушить абстрактную, признаваемую государством возможность невозможно. «Правоспособность, — писал Н. М. Коркунов, — означает только то, что лицо может иметь известные права, но это еще не значит, что оно ими действительно обладает. Каждый способен иметь право собственности на имущество, но отсюда вовсе не следует, что уже имеет его». Следовательно, как можно причинить вред тому, чего еще нет в реальной действительности? Очевидно, никак.
Гражданско-правовое правонарушение выражается не в нарушении субъективных прав, а в совершении противоправного деяния, которое затрудняет или делает практически невозможным реализацию прав в правоотношении. Все иное — блага, интересы, субъективные права — существует в рамках общественных отношений, а путем воздействия на них причиняется вред всему общественному отношению в целом.
Причем сами формы выражения вреда, т. е. реальные последствия, могут иметь самый разнообразный характер. Речь может идти о моральном вреде, об убытках, об упущенной выгоде, о моральных переживаниях, об отсутствии реальной возможности использовать принадлежащее субъекту право, об организационных последствиях.
Некоторые ученые предлагают ввести понятие «нормонарушение» — нарушение несправедливых предписаний. Предложение весьма спорное. Получается, что если предписание несправедливо, его можно не исполнять. Но кто будет оценивать, является предписание справедливым или же нет? На наш взгляд, данное предложение обусловлено дискуссиями о широком и узком понимании права. Позитивное право должно учитывать критерии естественного права, в таком случае отпадает необходимость в понятии «нормонарушение».
Дискуссионной в юридической литературе является проблема злоупотребления правом. Может ли злоупотребление правом выступать в качестве юридического факта, порождающего правоотношения юридической ответственности? А. А. Малиновский полагает, что «злоупотребление правом есть такая форма осуществления права в противоречии с его назначением, посредством которой субъект причиняет вред другим участникам общественных отношений», а одной из форм злоупотребления правом называет правонарушение.
Таким образом, злоупотребление правом как юридический факт может служить основанием возникновения правоотношения ответственности только в том случае, если оно является правонарушением. Некоторые формы злоупотребления правом не являются правонарушением, а следовательно, не могут служить основанием возникновения правоотношений юридической ответственности. Например, деятельность религиозного объединения или его лидера можно рассматривать как злоупотребление свободой совести и вероисповедания, но не как правонарушение.
Правоотношения ответственности — только одна из разновидностей охранительных правоотношений. Поэтому от правонарушения необходимо отличать юридические факты, вызывающие к жизни иные разновидности охранительных правоотношений. «Предпосылками охранительных правоотношений являются охранительные нормы материальных отраслей права, правоспособность, а также определенные юридические факты.
Юридическими фактами, порождающими охранительные правоотношения, могут выступать правонарушения, объективно противоправные деяния, различные помехи к нормальному использованию права. В отличие от других видов охранительных правоотношений отношения ответственности могут порождаться единственным юридическим фактом — правонарушением».
В юридической литературе представлена еще одна точка зрения на основание правоотношения ответственности. Некоторые специалисты в области уголовного права утверждают, что в качестве основания ответственности выступает не правонарушение, а состав правонарушения. Однако состав правонарушения есть теоретическая конструкция, научная абстракция, а правонарушение — факт реальной действительности. Поэтому состав преступления не может служить основанием ответственности. Признаки состава правонарушения конкретизируют признаки правонарушения, но не подменяют их.
Поэтому понятие «состав правонарушения» не заменяет понятия «правонарушение». Некоторые ученые занимают компромиссную позицию, отмечая, что основанием возникновения правоотношений ответственности выступает деяние, содержащее в себе все признаки состава преступления (правонарушения), которое предусмотрено законом.
Думается, что понятие «деяние, содержащее все признаки состава правонарушения», по своей сути идентично понятию «правонарушение». «Деяние» — это факт социальной действительности, а юридическим он является, поскольку предусмотрен в действующем законодательстве. Решение вопроса о том, содержит ли конкретное деяние соответствующие признаки, связано с его оценкой правоохранительными органами.