Российское уголовное право

Физическое и психическое принуждение

Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием).

Вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате психического принуждения, а также в результате физического принуждения, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями, решается с учетом положений статьи 39 настоящего Кодекса» (ст. 40 УК).

Причинение вреда под влиянием физического или психического принуждения предполагает вынужденность поступка, исключительную обстановку, в которой принуждаемый лишается возможности действовать по своему усмотрению.

До последнего времени физическое и психическое принуждение рассматривалось с учетом положений о крайней необходимости и непреодолимой силе. При этом в тех случаях, когда речь шла о таком физическом принуждении, при котором человек лишается возможности руководить своими действиями (непреодолимое физическое принуждение), в первую очередь возникает вопрос о непреодолимой силе.

В УК отсутствует статья о непреодолимой силе, хотя в теории уголовного права неоднократно поднимался вопрос о необходимости такой статьи, так как действие или бездействие, совершенное или несовершенное под влиянием непреодолимой силы, — это вопрос об основаниях уголовной ответственности, поскольку поведение принуждаемого в подобных случаях лишено уголовно-правового характер». Следовательно, говорить о допустимом причинении вреда, как это имеет место при иных обстоятельствах, исключающих преступность деяния, в подобных случаях не приходится.

Не случайно поэтому в теории уголовного права было высказано мнение, согласно которому «нелогичным является размещение нормы о непреодолимом физическом принуждении в главе 8 УК, в которую следует включить только нормативные положения о разрешенном причинении вреда человеком, совершающим акт общественно полезного и социально допустимого (приемлемого) поведения. При непреодолимом физическом принуждении такой акт поведения не осуществляется, поскольку воля человека полностью блокируется».

В Особенной части УК имеются статьи, в которых подразумевается возможность наличия непреодолимой силы как основания освобождения за причиненный вред или невыполнение правовой обязанности.

Например, в ст. 124 («Неоказание помощи больному») уголовная ответственность наступает лишь в случаях, когда такая помощь не оказывается «без уважительных причин». Очевидно, что под уважительными причинами наряду с другими обстоятельствами подразумевается и непреодолимая сила.

При наличии непреодолимой силы лицо освобождается от ответственности за причиненный вред, потому что действия (бездействие), причинившие вред, лишены, как уже это отмечалось, уголовно-правового характера, являются вынужденными. В уголовных кодексах некоторых зарубежных стран имеются специальные положения о непреодолимой силе. Так, в УК Франции говорится: «Нарушение не имеет места в случае действия непреодолимой силы» (ч. 4 ст. 121). Никаких условий правомерности причинения вреда в этих случаях в отличие от необходимой обороны и крайней необходимости не предусмотрено.

Такое положение объясняется вероятнее всего тем, что наличие непреодолимой силы (такой, что невозможно преодолеть, неустранимой) является безусловным основанием освобождения от уголовной ответственности, следовательно, в регламентации не нуждается. Поэтому в каждом конкретном случае рассматривается вопрос о том, имелась ли в наличии непреодолимая сила, а не вопрос о том, были ли соблюдены необходимые условия, как это имеет место, например, при необходимой обороне, крайней необходимости и других обстоятельствах, исключающих преступность деяния.

Физическое принуждение по своему характеру и последствиям может быть различным и «представляет собой непосредственное контактное воздействие на организм человека (побои, истязание, связывание или другие способы лишения возможности производить телодвижения или действия, болевая демонстрация намерений причинить смерть, порезы жизненно важных органов и тканей, имитация удушения и пр.)».

Непреодолимое физическое принуждение, т.е. такое, при котором принуждаемый лишен возможности руководить своими действиями, поступать по своему усмотрению, исключает уголовную ответственность за причиненный принуждаемым вред согласно ч. 1 ст. 40 УК.

Так, во время нападения на Сбербанк один из преступников был ранен. Его приятели, сумевшие скрыться от задержания, отвезли раненого на квартиру, а затем, внезапно ворвавшись в больницу, принудили врача-хирурга прервать операцию и поехать с ними. Выбора варианта поведения у врача не было, так как его насильно вывели из больницы и посадили в машину. В результате прерванной операции больной умер.

В ч. 2 ст. 40 говорится о таком физическом принуждении, которое не исключает возможности принуждаемого руководить своими действиями.

Если при непреодолимом физическом принуждении принуждаемый лишается в определенных условиях возможности действовать самостоятельно, то при преодолимом физическом принуждении лицо сохраняет возможность действовать по своему усмотрению, т.е. руководить своими действиями, и тогда встает вопрос об уголовной ответственности за причиненный принуждаемым вред. Согласно ч. 2 ст. 40 УК, этот вопрос решается по правилам крайней необходимости, предусмотренным в ст. 39 УК.

Помимо физического принуждения в ч. 2 ст. 40 говорится и о психическом принуждении, под которым понимается психическое насилие, которое в отличие от физического насилия заключается в воздействии не на организм человека, а на психику лица, его волевую сферу и осуществляется путем угроз, унижения, понуждения к выполнению или невыполнению каких-то действий и пр.

В теории уголовного права существует мнение, что психическое принуждение всегда преодолимо, поскольку независимо от интенсивности применения угрозы психическое принуждение не исключает возможности действовать. Оно выступает лишь одной из детерминант правомерного или общественно опасного поведения.

Однако в теории уголовного права высказывается и иное мнение. «Представьте себе ситуацию, при которой человек подвергается интенсивному психическому принуждению: под дулом пистолета его заставляют передать чужое имущество. Преодолимо ли такое принуждение для обычного человека, не прошедшего службу в спецназе? Думается, что воля человека под таким воздействием парализована, а принуждение непреодолимо».

Придерживающиеся такого мнения ученые предлагают включить в ч. 1 ст. 40 указание на непреодолимое психическое принуждение. Однако представляется, что в этом нет необходимости, поскольку характер угрозы, степень ее воздействия на психику принуждаемого могут быть учтены в рамках крайней необходимости, по правилам которой и будет решен вопрос об ответственности. Думается, что в приведенной выше ситуации принуждаемый к передаче имущества будет освобожден от уголовной ответственности не потому, что психическое воздействие на него было непреодолимо, а потому, что жизнь человека ценнее имущества.

К выводу о том, что законодатель имеет в виду именно преодолимость психического принуждения, приводит и буквальное толкование ч. 2 ст. 40 УК, в которой законодатель не оговаривает возможность руководить своими действиями при психическом принуждении, подразумевая, что таковая имеется всегда. Возможность руководить своими действиями оговаривается лишь в отношении физического принуждения. К тому же решение вопроса об ответственности при психическом принуждении полностью зависит от указанных в законе условий правомерности крайней необходимости.

При обсуждении проектов УК РФ высказывались сомнения в целесообразности включения в главу об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, статьи о физическом или психическом принуждении, поскольку в большинстве такие случаи будут рассматриваться по правилам крайней необходимости. Представляется, что это мнение имеет достаточно серьезные основания.

Физическое и психическое принуждения являются обстоятельствами, наиболее отличными от иных обстоятельств, исключающих преступность деяния. То немногое формальное сходство между ними сводится к отсутствию общественной опасности и освобождению за причиненный правоохраняемым интересам вред при невозможности руководить своими действиями в случае физического принуждения. Различаются же эти обстоятельства весьма существенно по основаниям причинения вреда, по целям его причинения, по субъекту причинения вреда и по оценке действий принуждаемого.

Основанием причинения вреда при физическом и психическом принуждении является противоправное поведение лица, которое, используя методы физического или психического насилия, принуждает другое лицо к причинению вреда. При этом у принуждаемого отсутствует не только желание причинения вреда, но и желание совершения действий, к которым он принуждается. Принуждаемый используется при такой ситуации как орудие чужой злой воли.

Мнение о необоснованном помещении статьи о психическом и физическом принуждений в систему обстоятельств, исключающих преступность деяния, высказывалось и в теории уголовного права. Так, Т. Ю. Орешкина считает, что непреодолимое физическое принуждение следует рассматривать в рамках непреодолимой силы вообще по той причине, что юридическая природа данного обстоятельства иная, чем у обстоятельств, исключающих преступность деяния. Поддерживая это мнение, хотелось бы дополнительно отметить, что рассматриваемое обстоятельство не подпадает и под общее определение обстоятельств, исключающих преступность деяния, ибо эти обстоятельства предполагают наличие условий допустимого или оправданного вреда; тогда как при принуждении причиненный вред таковым быть признан не может.

При физическом принуждении, когда лицо не имеет возможности руководить своими действиями, причиненный вред всегда рассматривался с точки зрения непреодолимой силы, и при ее наличии ответственность за причиненный вред исключалась. Включение в гл. 8 статьи о физическом принуждении не решает вопрос о непреодолимой силе, поскольку невозможность действовать по своему усмотрению может быть обусловлена не только действиями людей, но и силами природы, действиями животных или механизмов, биологическими процессами, происходящими в человеке, и т.д.

Что же касается психического и физического принуждения в случаях, когда принуждаемый сохраняет возможность руководить своими действиями, то такие случаи полностью подпадают под признаки ст. 39 и рассматриваются с точки зрения соразмерности причиняемого принуждаемым вреда, а также вреда, которым ему угрожают.

Интересным представляется решение этого вопроса в УК Республики Узбекистан, в ч. 5 ст. 38 которого, регламентирующей правомерность действий в состоянии крайней необходимости, говорится: «Вопрос об ответственности за причинение вреда правам и охраняемым законом интересам в результате физического или психического принуждения решается с учетом положений настоящей статьи».

В зарубежных уголовных кодексах статьи о физическом или психическом принуждении встречаются крайне редко. Нормы, под действие которых подпадает принуждение, носят чаще всего общий характер. Так, в ст. 40 УК Голландии говорится: «Лицо, которое совершает правонарушение под влиянием силы, которой оно не может противостоять, не подлежит уголовной ответственности».

Очевидно, что это положение имеет более широкую сферу действия, нежели ч. 1 ст. 40 УК РФ. В ч. 2 ст. 6 Уголовного Закона Латвийской Республики («Понятие преступления») закреплено положение, согласно которому «преступным деянием не является деяние (действие или бездействие), имеющее признаки состава деяния, предусмотренного настоящим законом, но совершенное при обстоятельствах, исключающих уголовную ответственность». Очевидно, что под действие этой нормы подпадают и непреодолимая сила, и принуждение. Не признаются преступлением согласно УК Китайской Народной Республики «деяния, которые объективно хотя и привели к вредным последствиям, но были вызваны непреодолимой силой» (ст. 16).

Своеобразная статья содержится в УК Грузии в конце главы об обстоятельствах, исключающих преступность деяния. В ст. 32 говорится: «Не являются противоправными действия лица, совершившего предусмотренное настоящим Кодексом деяние при наличии иных обстоятельств, которые хотя в настоящем Кодексе не упоминаются, но вполне удовлетворяют условиям правомерности этого деяния». Статья о физическом и психическом принуждении в УК Грузии отсутствует.