Уголовное право зарубежных стран

Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность во Франции

В действующем УК Франции предпринята попытка систематизации рассматриваемых обстоятельств. Все они помешены в одну главу, находятся в определенной последовательности, хотя и получили название «основания ненаступления уголовной ответственности» (см. гл. 2 разд. II кн. II УК).

К обстоятельствам, освобождающим от уголовной ответственности, французский законодатель отнес:

• невменяемость;
• недостижение возраста уголовной ответственности;
• принуждение к совершению преступного деяния;
• ошибку в праве;
• исполнение предписания закона или приказа законного органа власти;
• правомерную защиту;
• крайнюю необходимость.

Таким образом, в одну группу объединены не только те обстоятельства, которые с точки зрения российского юриста относятся к числу обстоятельств, исключающих преступность деяния (в этом случае отсутствуют все элементы преступного деяния), но и те, при которых отсутствует субъект (первые два обстоятельства). С точки зрения французского права это положение также не вполне логично, поскольку в действительности наличие тех или иных обстоятельств непосредственно влияет на правовые последствия для лица, совершившего описанное в законе деяние. Так, в случае невменяемости и недостижения установленного в законе возраста, хотя уголовное преследование и прекращается, следственные и юрисдикционные органы могут признать лицо представляющим опасность для общества и применить к нему какие-либо меры, не являющиеся наказанием: для малолетнего — меры воспитательного характера, для психически больного — меры медицинского характера. В остальных же случаях такие меры не применяются, поскольку ни лицо, ни его действия не могут расцениваться как опасные для общества. Принуждение к совершению преступного деяния свидетельствует об отсутствии вменяемости, предполагающей, что лицо действует добровольно, свободно распоряжаясь своей волей, а значит и об отсутствии морального элемента преступного деяния.

Как уже отмечалось при анализе понятия преступного деяния, некоторые французские юристы считают «признак неоправданности» составляющим преступное деяние элементом (Левассер, Шаван, Монтрей, Расса и др.). Следовательно, наличие какого-либо из обстоятельств, оправдывающих причинение определенного вреда, может служить основанием для признания преступного деяния не имевшим места.

Принуждение к совершению преступного деяния (la contrainte ou force majeure). Французское уголовное право, как указывалось, исходит из концепции о свободной воле субъекта преступления, согласно которой моральный элемент любого деяния предполагает наличие у субъекта способности «понимать и желать». В некоторых случаях, к числу которых относится и принуждение к совершению преступного деяния, такая способность бывает нарушена.

Принуждение как обстоятельство, свидетельствующее об отсутствии преступного деяния, было закреплено еще в ст. 64 УК 1810 г., которая гласила: «Нет ни преступления, ни проступка, если во время совершения деяния обвиняемый находился в состоянии безумия или под принуждением силы, которому он не мог противостоять».

Действующий УК сохранил это обстоятельство, придав ему несколько иной смысл: оно исключает уголовную ответственность. Согласно ст. 122-2 не подлежит уголовной ответственности лицо, действовавшее под воздействием какой-либо силы или принуждения, которым оно не могло противостоять.

Во французском уголовном праве понятия «принуждение», «форс-мажорные обстоятельства» и «непреодолимая сила» используются как тождественные. Что касается судебной практики, то она под принуждением, исключающим уголовную ответственность, понимает и любое физическое принуждение, и природные (стихийные) силы, действие которых непреодолимо. Однако суды отказываются признавать таковым психическое принуждение.

В некоторых случаях принуждение другого лица к совершению преступного деяния предусматривается УК в качестве самостоятельного вида правонарушения. К примеру, УК в равной степени наказывает как геноцид, так и принуждение к совершению действий, образующих это преступление против человечества, как проведение, так и принуждение к проведению на человеке медицинских опытов без его свободно выраженного согласия, как осуществление, так и принуждение к осуществлению автоматизированной обработки именной информации без соблюдения предварительных формальностей по ее применению (ст. 211-1, 223-8, 226-16).

Юридическая ошибка. Юридическая ошибка (или ошибка в праве) как обстоятельство, исключающее наступление уголовной ответственности, была введена впервые УК 1992 г. Согласно ст. 122-3 не подлежит уголовной ответственности лицо, представившее доказательства того, что по ошибке относительно права, которой оно не могло избежать, оно полагало, что имеет законное основание совершить действие.

Обратившись к истории французского уголовного права, нетрудно заметить, что юридическая ошибка никогда не признавалась судебной практикой обстоятельством, исключающим уголовную ответственность. Во французском уголовном праве действовал принцип: Nul n’est cense ignorer la loi («Никто не может ссылаться на незнание закона»).

Вместе с тем Декрет-закон от 5 сентября 1870 г. в порядке исключения допускал принятие юрисдикционными органами доводов о незнании закона, устанавливавшего уголовную ответственность тогда, когда деяние, запрещенное новым законом, было совершено в течение первых трех суток после введения в действие такого закона. Что касается других законов, они становились общеобязательными на следующий после опубликования день.

«Оправдывающее» значение рассматриваемого обстоятельства объясняется тем, что лицо в результате незнания права или ошибки в праве искренне заблуждалось по поводу действительного характера своего деяния и считало, что действует правомерно. Обязательным условием освобождения от уголовной ответственности является то, что такой ошибки лицо не могло избежать. Очевидно, что лицо не может ссылаться на незнание закона при совершении деяний против личности, общественного порядка и т.п., незаконность которых понятна любому. Вместе с тем существуют такие деяния, незаконный характер которых не лежит на поверхности. Это различные правонарушения в экономической, налоговой, таможенной, фармацевтической и других областях. В связи с криминализацией подобных деяний французским законодателем значение и роль института юридической ошибки возрастают.

Исполнение закона или регламента либо приказа законного органа власти. Согласно ст. 122-4 УК не подлежит уголовной ответственности лицо, совершившее какое-либо деяние, предписанное или разрешенное положениями закона или регламента, а также лицо, которое совершило какое-либо действие по требованию законной власти, за исключением случаев, когда это действие явно незаконно.

Исполнение предписания закона или приказа законного органа власти было признано обстоятельством, исключающим преступность деяния, уже Кодексом 1810 г. Статья 327 названного УК устанавливала правило, согласно которому «нет ни преступления, ни проступка, если лишение жизни, причинение ранений или нанесение ударов было предписано законом или приказано законной властью».

В действующем УК говорится и о предписании закона (регламента), и о дозволении. Основанием такого решения является тезис о том, что закон оправдывает не только то, что он прямо предписывает делать, но и то, что разрешает. Дозволение закона рассматривается французскими юристами применительно к осуществлению профессиональных, служебных или социальных прав и обязанностей. Типичным проявлением дозволения закона, или его «молчаливого согласия», являются оправданное причинение вреда физической целостности человека при проведении хирургической операции, использование некоторых насильственных действий в спорте, если эти действия присущи практике и обычаям данного, разрешенного законодательством вида спорта (различные виды единоборств, бокс, регби и пр.).

Вместе с тем большинством французских авторов признается существенное различие между предписанием и дозволением закона по их «оправдывающему» значению. Предписание закона, адресованное, как правило, конкретному лицу, выполняющему важные государственные или социальные функции, и касающееся обычно нетяжких деяний, безусловно, исключает уголовную ответственность.

«Оправдывающее» значение дозволения закона может быть признано только при определенных условиях. Оправданно, например, только нормальное поведение хирурга или спортсмена, и институт оправдательного факта не может быть применен в случае, когда хирург забывает инструменты или тампоны в брюшной полости своего пациента, либо в случае, когда регбист использует столкновение для сведения личных счетов с другим игроком. Таким образом, главное условие — вред причинен, несмотря на строгое соблюдение правил данного вида деятельности.

Приказ законного органа власти при определенных условиях также может служить оправданием совершения действий, за которые установлена уголовная ответственность.

Под законной властью понимается орган государственной власти или управления, наделенный законом правом давать приказания об исполнении закона.

Помимо того, что приказ должен быть издан законным органом публичной власти, приказ сам по себе должен быть законен. Под законностью приказа понимается не только его соответствие законодательству, но и издание приказа в рамках компетенции, определенной законом.

На практике бывает сложно определить законность и обоснованность изданного приказа. Вопрос об ответственности служащего, совершившего действия, за которые предусмотрена уголовная ответственность, во исполнение незаконного приказа решается в теории французского уголовного права двояким образом. Согласно одной из позиций, получившей название теории «пассивного послушания», подчиненный обязан исполнять приказы законных вышестоящих органов без обсуждения или оспаривания данных приказов, следовательно, подчиненные не несут уголовной ответственности за действия, совершенные при исполнении приказа, ответственность за такие действия возлагается на лицо, отдавшее незаконный приказ. Согласно другой позиции, получившей название теории «умных штыков», подчиненные не должны исполнять незаконный приказ, а если они это делают, то несут полную ответственность за преступные действия.

В настоящее время большинство французских авторов придерживаются промежуточной позиции, основанной на оценке степени незаконности акта. Если незаконность приказа явно выражена и он связан с причинением вреда телесной неприкосновенности людей или лишением их жизни, исполнение приказа не исключает преступности совершенных действий и исполнитель приказа подлежит уголовной ответственности. Если же, напротив, незаконность приказа трудноопределима, исполнитель имеет небольшой объем полномочий, а неисполнение приказа повлечет применение к лицу значительных санкций, исполнитель приказа не должен признаваться виновным в совершении действий, предписанных законным органом власти.

В 1983-1984 гг. во Франции была проведена реформа Всеобщего статута служащих. Закон от 13 июля 1983 г. ввел правило, согласно которому подчиненный имеет право не исполнять приказ вышестоящего органа, если этот приказ «явно незаконен и способен существенно нарушить какой-либо общественный интерес» (ст. 28). Для военнослужащих, кроме того, действует Всеобщий регламент дисциплины вооруженных сил (устав), принятый Декретом от 28 июля 1975 г. (с последующими изменениями), который предоставляет военнослужащему право не выполнять приказ, предписывающий совершение «явно незаконного акта или действия, противоречащего военным обычаям и международным соглашениям, подписанным французским Правительством».

УК, признав исполнение приказа законной власти обстоятельством, исключающим уголовную ответственность, прямо указал на недопустимость исполнения приказа, имеющего явно выраженный незаконный характер. В связи с этим УК признал ответственными в уголовном порядке тех, кто участвовал в совершении преступлений против человечества, даже если такое участие осуществлялось на основании предписания или дозволения закона (регламента) либо приказа законного органа власти (ст. 213-4).

Правомерная защита (legitime defense). В УК институт правомерной защиты (или необходимой обороны) отличается достаточной четкостью. Согласно ст. 122-5 к условиям правомерности защиты относятся:

• наличность;
• необоснованность посягательства;
• соответствие используемых средств защиты тяжести нападения;
• своевременность защиты;
• возможность защиты не только себя самого, но и других лиц, а также собственности.

Судебная практика признает право на защиту не только от посягательств на собственную или третьих лиц физическую неприкосновенность, но и от «посягательств на нравственность». В литературе приводится следующий любопытный пример.

Следует отметить то обстоятельство, что судебная практика в принципе считает недопустимой защиту от действий, осуществляемых во исполнение какого-либо публичного властного акта, даже если последний незаконен. Это связано с презумпцией законности актов государственных органов власти и управления. Считается, что любое насильственное противодействие полицейским и другим публичным должностным лицам непозволительно. Самое большее, что может предпринять в такой ситуации «защищающийся», это принести устные возражения или протесты. Французские ученые-юристы, критикуя такую практику, предлагают считать защиту правомерной в случае явно незаконных действий публичных должностных лиц либо сохранить указанную презумпцию только для посягательств на имущество, а не на личность.

Посягательство должно быть наличным и неизбежным. В случае конфликта, протекающего в несколько этапов, судьи могут признать лицо действующим в состоянии правомерной защиты на первом этапе и признать его виновным, например, в умышленном причинении вреда здоровью — на втором.

Защита не признается правомерной и в случае мнимого посягательства. Однако в литературе подчеркивается, что это не касается случаев «очевидных» агрессий. Так, был оправдан «агент публичных сил», который застиг врасплох ночью двух лиц, пытавшихся совершить кражу, и выстрелил в одного из них при следующих обстоятельствах.

Защита должна быть соразмерной, т.е. пропорциональной тяжести опасности, что отсутствует в случаях, когда, как отмечается в специальной литературе, кто-либо использует оружие, чтобы отразить нападение невооруженного, или отвечает выстрелом из револьвера на угрозу пощечины, или причиняет телесный вред бродяге, который не имеет намерения убийства, и т.д. Право оценивать обстоятельства и решать, была ли защита соразмерной посягательству или нет, предоставлено судье.

Защита собственности правомерна при соблюдении ряда дополнительных условий: 1) она допускается только при уже начавшемся посягательстве на собственность и не допускается при угрозе такого посягательства (в отличие от защиты личности); 2) начавшееся посягательство должно представлять собой преступление или проступок (но не нарушение); 3) при защите собственности не допускается причинение смерти нападающему; 4) защита должна быть «строго необходимой» (если же лицо имело возможность не причинять вреда нападающему, а обратиться к правоохранительным органам и т.п., оно должно было использовать такую возможность). Разумеется, все эти дополнительные условия, ограничивающие сферу применения института правомерной защиты при посягательствах на собственность, установлены только для таких посягательств. Если же в процессе защиты собственности возникает реальная угроза причинения вреда личности, защищающийся имеет право использовать общий институт правомерной защиты.

Во французском УК установлены и два специальных случая правомерной защиты. Согласно ст. 122-6 действовавшим в состоянии правомерной защиты считается тот, кто совершает действия:

• с целью отразить проникновение ночью в жилище, осуществляемое путем взлома, насилия или обмана (п. 1);
• с целью защитить себя от совершающих кражу или грабеж с насилием (п. 2).

Значение этих положений УК вызывает дискуссии среди французских юристов. Одни из них полагают, что в данном случае законодатель говорит о презумпции правомерной защиты. По общему правилу лицо, ссылающееся на правомерную защиту, должно это доказать. Однако, по мнению этой части юристов, если имело место какое-либо из двух названных обстоятельств, суд должен презюмировать, что лицо действовало в состоянии правомерной защиты и, следовательно, доказательство этого «оправдательного» факта должно быть для лица облегчено. Такая позиция нашла свою поддержку среди практиков. Более того, вплоть до 1959 г. судебная практика исходила из неопровержимого характера такой презумпции. Однако в 1959 г. Кассационный суд Франции прямо высказался по этому вопросу, разъяснив, что такая законодательная презумпция «не имеет абсолютного и неопровержимого характера и может пошатнуться перед доказательством обратного». В связи с этим другая часть юристов стала настаивать на том, что приведенные случаи — это привилегированные случаи правомерной защиты. Учитывая особые обстоятельства, в которых лицо подверглось нападению, нужно признать, что оно не имело возможности спокойно и трезво выбрать соответствующий вид защиты. Отсюда делается вывод о том, что в этих случаях защита должна быть признана правомерной даже при непропорциональности отпора.

Крайняя необходимость (l‘etat de necessite). Институт крайней необходимости до принятия УК 1992 г. не был законодательно закреплен, хотя потребность в нем ощущалась давно. Судебная практика часто сталкивалась со случаями, когда деяние, за которое предусмотрена уголовная ответственность, совершалось «по необходимости», с целью защитить другое благо, общественная ценность которого выше ценности блага, принесенного в жертву. В подобных случаях суды вынуждены были использовать норму французского права о принуждении к совершению преступного деяния, обосновывая это тем, что лицо в условиях опасности потеряло над собой контроль и под воздействием психического принуждения совершило деяние, запрещенное уголовным законом. Очевидно, что такое положение имеет мало общего с действительным состоянием крайней необходимости. В конце XIX в. судебная практика решила освобождать лиц, действовавших в состоянии крайней необходимости, в связи с отсутствием их вины. Такая позиция была поддержана апелляционными инстанциями Франции. А в 1958 г. Кассационный суд Франции, в обход законодателя, признал своим решением «состояние необходимости» (крайнюю необходимость) обстоятельством, освобождающим от уголовной ответственности. Судебной практикой, нашедшей свое подтверждение в последующих решениях и постановлениях Кассационного суда, были выработаны условия правомерности крайней необходимости. Эти положения сохраняют свою актуальность и сегодня, поскольку действующий УК закрепляет данный институт, как представляется, недостаточно четко, что затрудняет его отграничение не только от института правомерной защиты, но и от института принуждения к совершению преступного деяния (ст. 122-7).

Судебная практика выработала следующие условия правомерности крайней необходимости:

• наличие опасности причинения вреда (реальная угроза или начало осуществления);
• природа такой опасности может быть различной: опасность причинения физического, морального, материального вреда;
• не существует иного способа избежать опасности, кроме как совершить деяние, запрещенное уголовным законом;
• благо, принесенное в жертву, является менее ценным, чем спасенное благо;
• лицо не поставило само себя в состояние необходимости совершения преступного деяния, до этого нарушив закон.