Представление аудио-видеозаписей как доказательств
Аудио- видеозаписи, как и любые другие доказательства, представляются сторонами, иными лицами, участвующими в деле, или по их ходатайству истребуются судом по правилам ст. 57 ГПК РФ.
Аудио- и видеозаписи представляются в суд на различных носителях. Это могут быть стандартные (компакт, микро) аудио- видеокассеты; аудио- видеозаписи, содержащиеся в памяти мобильных телефонов, автоответчиков, диктофонов, файлах, находящихся на жестком диске компьютера, съемных устройствах (флэш-памяти, CD, DVD, дискетах, мини-дисках) и т.п.
В законе содержится важное требование, связанное с представлением или истребованием этого вида доказательств. В соответствии со ст. 77 ГПК РФ лицо, представляющее аудио- и (или) видеозапись либо ходатайствующее об их истребовании, обязано указать, когда, кем и в каких условиях осуществлялись записи.
В процессуальной теории высказывается мнение о том, что данное общее императивное требование является необоснованным, поскольку сведения о том, когда, кем и в каких условиях осуществлялась запись, имеют значение только при оценке достоверности и относимости доказательств. Соответственно у суда должно быть правомочие потребовать представления таких сведений, когда они имеют значение для оценки доказательств1См.: Короткий С. А. Аудио- видеозаписи как средства доказывания в гражданском процессе: Автореф. лис.... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 16.. Однако с обоснованностью такого суждения едва ли можно согласиться.
Требование, содержащееся в ст. 77 ГПК РФ, обусловлено, прежде всего, необходимостью установления гарантий вовлечения в процесс и использования при рассмотрении и разрешения дела только доказательств, полученных с соблюдением требований федерального закона. Аудио- и видеозаписи, произведенные с нарушением закона, являются ненадлежащими источниками доказательственной информации, такие доказательства не имеют юридической силы, и не могут использоваться при рассмотрении и разрешении гражданских дел.
Именно такое толкование смысла нормы, предусматривающей необходимость сообщения суду сведений о представляемых аудио- и видеозаписях, дается и в судебной практике.
Так, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, рассмотрев гражданское дело по заявлению С. и И. об отмене постановления избирательной комиссии Республики Башкортостан о регистрации кандидата на должность Президента Республики Башкортостан Р., в частности, указала следующее.
Представленные заявителем видеозаписи в подтверждение заявленных требований обоснованно не положены судом в основу решения, поскольку не отвечают требованиям ст. 77 ГПК РФ — нет достоверных данных, когда, кем и при каких условиях осуществлялись записи2Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 29 ноября 2003 г. № 49-Г03-139. (Текст определения официально опубликован не был) // СПС «Гарант».
Следует обратить внимание на то, что в АПК РФ не содержится положения, аналогичного ст. 77 ГПК РФ. Однако это не означает, что арбитражный суд вправе принимать в качестве доказательств любые аудио- видеозаписи, вне зависимости от того, как и в каком порядке, они были получены.
Аудио- и видеозаписи имеют очень широкую область применения. Они могут осуществляться гражданами в сфере личных, служебных отношений, представителями средств массовой информации при проведении различного рода мероприятий, записи радио/телепередач, уполномоченными лицами правоохранительных органов при проведении соответствующих процессуальных действий и т.п. Поэтому проблема правового регулирования отношений, возникающих в связи с осуществлением аудио- видеозаписей при различных обстоятельствах приобретает чрезвычайно важное значение, и надо сказать, что в настоящее время она является наиболее сложной и неоднозначной.
Проблема законности аудио- видеозаписей как доказательств связана с соблюдением гарантированных Конституцией РФ прав граждан при осуществлении таких записей. К их числу относятся право граждан на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (ч. 1 ст. 23 Конституции), а также право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ч. 2 ст. 23 Конституции).
Согласно ч. 1 ст. 24 Конституции РФ сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются. Данные конституционные положения воспроизведены в ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации», согласно которому запрещается получать информацию о частной жизни гражданина, в том числе информацию, составляющую личную или семейную тайну, помимо его воли, если иное не предусмотрено федеральными законами (п. 8 ст. 9 ФЗ).
В законе не определены понятия частной жизни, неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны. Согласно позиции Конституционного Суда РФ неприкосновенность частной жизни означает предоставленную гражданину и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера3См., например: Романовский Г. Б. Право на неприкосновенность частной жизни. М., 2001. С. 63-65..
Принято считать, что частная жизнь охватывает круг неформального общения, вынужденные связи (с адвокатами, врачами, нотариусами и т.д.), собственно внутренний мир человека (личные переживания, убеждения, быт, досуг, хобби, привычки, домашний уклад, симпатии), семейные связи, религиозные убеждения.
Что же касается личной и семейной тайны, то лишь в СК РФ содержится указание на такой вид семейной тайны, как тайна усыновления (удочерения) ребенка. В теории права к личным (никому не доверенным) тайнам относятся: тайну творчества и общения, тайну семейных и интимных взаимоотношений, тайну жилища, дневников, личных бумаг, тайну почтово-телеграфной корреспонденции и телефонных переговоров4См., например: Петрухин И. Л. Личные таймы: человек и власть. М., 1998. С. 15..
Нарушение неприкосновенности частной жизни, личной семейной тайны, тайны телефонных переговоров при осуществлении аудио- видеозаписей означает, что такие записи произведены помимо воли гражданина, в отношении которого они производились, и без его согласия.
В настоящее время условия и порядок осуществления аудио- видеозаписей, а соответственно их законность, прямо определяются лишь в ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». В Законе РФ «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» содержатся общие положения, согласно которым при осуществлении частной сыскной деятельности допускается использование видео- и аудиозаписи, кино- и фотосъемки, технических и иных средств, не причиняющих вреда жизни и здоровью граждан и окружающей среде, в соответствии с законодательством РФ. В законе содержится указание на то, что в ходе осуществления своей деятельности частный детектив обязан соблюдать законодательство РФ в части защиты информации, затрагивающей личную жизнь и имущество граждан (ст. 5 Закона).
Согласно ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» проведение оперативно-розыскных мероприятий уполномоченными на то лицами, когда это связано с ограничением конституционных прав граждан, может осуществляться только на основании решения суда.
Осуществление оперативно-розыскных мероприятий, когда их проведение затрагивает конституционные права граждан, возможно, если это связано с выявлением, предупреждением, пресечением и раскрытием преступлений, а также выявлением и установлением лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, и другими законными задачами и основаниями оперативно-розыскной деятельности.
Прослушивание (запись) телефонных и иных переговоров допускается только в отношении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений средней тяжести, тяжких или особо тяжких преступлений, а также лиц, которые могут располагать сведениями об указанных преступлениях. Фонограммы, полученные в результате прослушивания телефонных и иных переговоров, хранятся в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность их прослушивания и тиражирования посторонними лицами (ст. 8, 9 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»).
По поводу законности проведения оперативно-розыскных мероприятий в отношении граждан Конституционный Суд РФ указал, что осуществление таких мероприятий, в том числе наблюдения (предполагающего при современном уровне развития техники наблюдение за тем, что происходит в жилище гражданина и без проникновения в жилище), возможно лишь в целях выполнения задач и при наличии оснований, предусмотренных федеральным законом, а также соответствующего судебного решения.
Внимание судов обращается на то, что результаты оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением конституционного права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также с проникновением в жилище против воли проживающих в нем лиц (кроме случаев, установленных федеральным законом), могут быть использованы в качестве доказательств по делам лишь тогда, когда они получены по решению суда на проведение таких мероприятий, и проведены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.
Приведем пример из судебной практики.
В. обратился с иском к прокуратуре Курганской области о восстановлении на работе и взыскании заработной платы за время вынужденного прогула. В обоснование иска он указал, что работал в должности старшего помощника прокурора г. Кургана и приказом прокурора был незаконно уволен с занимаемой должности из органов прокуратуры за совершение порочащего проступка, которого фактически не совершал.
Решением Курганского городского народного суда, оставленным без изменения Судебной коллегией по гражданским делам Курганского областного суда, в иске было отказано. Отказывая В. в иске, суд исходил из того, что он установил личные связи сотрудника прокуратуры с руководителями коммерческих предприятий, выражавшихся в его участии в операциях по поставке и реализации алкогольной продукции, и эти связи порочат В., как работника органов прокуратуры. Эти обстоятельства позволили суду сделать вывод о том, что он правильно уволен с занимаемой должности. В обоснование своего решения суд сослался на материалы оперативно-розыскной деятельности о прослушивании телефонных переговоров В.
Президиум Курганского областного суда, отменяя решение и определение, указал, что в соответствии со ст. 23 Конституции РФ каждый имеет право на тайну телефонных переговоров, и ограничение этого права допускается только на основании судебного решения. В материалах же дела нет достоверных данных о получении разрешения суда на прослушивание телефонных переговоров В. Согласно ст. 50 Конституции РФ при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением Федерального закона, поэтому доводы суда в решении, что материалы оперативно-розыскной деятельности в отношении В. являются доказательствами, могут быть признаны правильными лишь при получении их в соответствии с требованиями Конституции РФ и федеральных законов5Судебная практика по гражданским делам (1993-1996 гг.) / Под ред. В. М. Жуйкова. М., 1997. С. 327..
Некоторые авторы полагают, что правила собирания информации о личной жизни, установленные в ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», направлены на специальный объект регулирования и не применимы к гражданским и арбитражным процессуальным правоотношениям6 См., например: Адвокат: навыки профессионального мастерства / Под ред. Л. А. Воскобитовой, И. Н. Лукьяновой, Л. П. Михайловой. М., 2006. С. 120.. Но такое мнение весьма спорно.
Формально ни ГПК РФ, ни АПК РФ не содержат запрета на использование в качестве доказательств аудио- видеозаписей, полученных без согласия лиц, чьи голоса и/или изображения зафиксированы на соответствующей записи. Однако это обстоятельство не означает, что в сфере гражданских процессуальных отношений возможно использование любых способов и средств получения такой информации.
Поскольку Конституция РФ является актом прямого действия, постольку нормы о тайне телефонных переговоров, неприкосновенности частной жизни, личной семейной тайне, а следовательно, запрещении несанкционированных аудио- видеозаписей, когда это нарушает конституционные права граждан, распространяются не только на деятельность правоохранительных и других специально уполномоченных органов и лиц, но и на все иные сферы деятельности и субъектов этой деятельности — организации и граждан.
В литературе высказывается мнение о том, что право на тайну телефонных переговоров относится исключительно к частной жизни гражданина и не распространяется на служебные телефонные переговоры7См.: Боннер А. Т. Аудио- и видеозаписи как доказательство в гражданском и арбитражном процессе // Законодательство. 2008. № 3. С. 36.. Из этого должно следовать, что аудиозапись служебных телефонных переговоров может осуществляться без каких-либо ограничений, и это не противоречит закону. Но такой вывод не столь однозначен.
В решении проблемы определения границ конституционного права на тайну телефонных переговоров необходимо руководствоваться позицией Конституционного Суда РФ, согласно которой информацией, составляющей тайну телефонных переговоров, «считаются любые сведения, передаваемые, сохраняемые и устанавливаемые с помощью телефонной аппаратуры, включая данные о входящих и исходящих сигналах соединения телефонных аппаратов конкретных пользователей связи».
Именно такой подход к данной проблеме находит отражение и в законодательстве. В частности, в ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» необходимость получения санкции суда на прослушивание и запись телефонных переговоров и иных переговоров не ставится в зависимость от того, являются они служебными или личными.
Согласно ФЗ «О связи» все сведения о передаваемых по сетям электрической связи сообщениях и сами эти сообщения являются закрытыми для постороннего вмешательства и могут выдаваться только отправителям/получателям или их уполномоченным представителям, если иное не предусмотрено федеральными законами (ч. 4 ст. 63 ФЗ).
Действительно, с одной стороны, суждение о том, что право на тайну телефонных переговоров должно относиться к частной жизни граждан, имеет основания, поскольку служебная деятельность и информация, за исключением случаев, связанных с охраняемой законом тайной, являются в общем смысле открытыми.
Однако с другой стороны, фактический характер информации (личный или служебный), может быть установлен лишь применительно к каждому конкретному случаю при изучении содержания телефонных переговоров, а это возможно только после того как данные переговоры будут прослушаны и записаны.
Кроме того, конкретные телефонные сообщения могут содержать информацию как служебного, так и личного характера. То есть при таком положении само понятие тайны телефонных переговоров и, соответственно, проблема законности их записи, по сути, утрачивают свой смысл.
В этой связи представляется, что проблема законности записи телефонных переговоров третьими лицами должна решаться исходя из признака наличия или отсутствия санкции (разрешения) на проведение такой записи. Санкция может иметь правовую форму, как в случае проведения оперативно-розыскных мероприятий, или форму фактическую. Фактическая санкция означает, что лица, телефонные переговоры которых предполагается фиксировать посредством аудиозаписи (например, в целях контроля служебной деятельности), должны быть уведомлены об этом и дать согласие (выраженное явно или по умолчанию) на запись переговоров с их участием.
Говоря иначе, скрытая (несанкционированная) запись переговоров, вне зависимости от того, являются они служебными или личными, формально-юридически нарушает конституционные права граждан на тайну телефонных сообщений и является незаконной, а как следствие не может использоваться в качестве судебных доказательств.
Как кажется, с правовой точки зрения иная ситуация возникает в случае, когда аудиозапись произведена не третьими лицами, а самим участником телефонных переговоров по собственной инициативе.
Суть тайны телефонных переговоров состоит в закрытости информации, составляющей их содержание, для посторонних лиц, т.е. для всех, кроме участников этих переговоров. Для них сообщаемая информация собственно тайной не является. Таким образом, аудиозапись, осуществленная одним из участников переговоров, едва ли может считаться действием, нарушающим конституционное право другого участника на тайну телефонных сообщений, и соответственно не лишает данную запись юридической силы, а следовательно, не препятствует ее представлению как доказательства по гражданскому делу.
Следует еще раз обратить внимание на то, что в законе говорится о недопустимости получения информации о частной жизни гражданина помимо его воли и согласия. Употребление собственно термина «получение» информации о частной жизни предполагает целенаправленный характер такого действия, т.е. действия, осуществляемого с целью обладания информацией о частной жизни конкретного лица или группы лиц.
В этой связи, например, видеозапись камеры общего наблюдения, хотя бы содержащая информацию, формально относящуюся к частной жизни гражданина, является допустимым судебным доказательством соответствующих обстоятельств, поскольку данная запись осуществляется не с целью получения информации о частной жизни конкретного человека. Если гражданин полагает, что такой записью нарушается неприкосновенность его частной жизни, он может ходатайствовать об ее исследовании в закрытом судебном заседании.
В ст. 10 ГПК РФ содержится указание относительно обязательных или факультативных требований к проведению закрытых судебных заседаний. В том числе разбирательство в закрытых судебных заседаниях допускается и при удовлетворении ходатайства лица, участвующего в деле и ссылающегося на неприкосновенность частной жизни граждан.
Тот факт, что в законе предусмотрена возможность проведения закрытых судебных заседаний, дало основание некоторым авторам (А. В. Гордейчик и др.) для вывода о том, что не существует как таковой проблемы законности осуществления аудио- видеозаписей гражданами и организациями с точки зрения возможности их использования в качестве доказательств по гражданским делам. По мнению ученых, все аудио- видеозаписи, вне зависимости оттого, кем, когда, и при каких условиях они производились, должны приниматься и исследоваться судом, поскольку соблюдение тайны частной жизни и других гарантированных Конституцией РФ тайн обеспечивается нормами ГПК РФ об исследовании доказательств в закрытых судебных заседаниях.
Однако едва ли можно принять такую точку зрения. В данном случае происходит смешение различных понятий — юридическая сила доказательств (аудио- видеозаписей), и порядок исследования доказательств с целью сохранения охраняемых законом тайн. Нарушение гарантированных конституцией прав граждан при производстве аудио- видеозаписей означает, что такие записи не могут быть приняты судом в качестве доказательств и исследованы ни в открытом, ни в закрытом судебном заседании как не имеющие юридической силы, поскольку получены с нарушением закона.
Следует обратить внимание на то, что целый ряд должностных лиц (члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы, депутаты законодательных органов субъектов РФ, Уполномоченный по правам человека в РФ, судьи) имеют так называемую служебную неприкосновенность. В отношении этих лиц не допускается получение информации, в том числе путем прослушивания и записи телефонных переговоров, аудио- видеозаписей, полученных с использованием технических средств, установленных в жилых и служебных помещениях, а также иным способом. Данное запрещение вытекает из определяемой законом неприкосновенности занимаемых этими лицами жилых и служебных помещений, используемых средств связи, транспортных средств, имущества.
Так, Высшей квалификационной коллегии судей РФ были досрочно прекращены полномочия Г. в качестве председателя и судьи арбитражного суда. Основанием для прекращения полномочий явилось то, что председателем арбитражного суда без соответствующего судебного решения в рабочих кабинетах судей была установлена скрытая аудио- и видеозаписывающая аппаратура, которая в течение определенного времени фиксировала все происходящее в служебных помещениях.
Обжалуя решение Высшей квалификационной коллегии судей РФ о прекращении полномочий, Г. утверждала, что Закон РФ от 5 марта 1992 г. «О безопасности» давал ей право как руководителю суда установить скрытую аудио- и видеозаписывающую аппаратуру в рабочих кабинетах судей. Однако Верховный Суд РФ с таким доводом не согласился, указав, что названный Закон такого права не предоставляет, и данные действия являются грубым нарушением ст. 23 и 24 Конституции РФ, ст. 6, 8 и 13 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» и п. 1 ст. 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации»8Определение Кассационной коллегии Верховного Суда РФ от 14 сентября 2006 г. № КАС06-326 .
Приведенный пример из судебной практики показателен в том смысле, что Верховный Суд РФ, давая правовую опенку этой правовой ситуации, исходил из того, что действиями должностного лица нарушены не только положения Закона «О статусе судей в Российской Федерации», предоставляющего судьям служебную неприкосновенность, включающую в себя неприкосновенность личности, неприкосновенность занимаемых им жилых и служебных помещений, тайну переписки и иной корреспонденции, но и гражданские права судей, предусмотренные Конституцией РФ.
Такой подход к данной проблеме вполне обоснован, поскольку, как отмечалось ранее, с практической точки зрения невозможно разделить частную и служебную информацию, да и закон не проводит такого различия. Поэтому незаконным является получение информации посредством скрытой аудио- видеозаписывающей аппаратуры, негласно устанавливаемой в служебных помещениях, транспортных средствах ит.п., не только в отношении лиц, имеющих служебную неприкосновенность, но и других граждан вне зависимости от их должностного положения, за исключением случаев, предусмотренных законом, в частности, ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности».
Под скрытой записью понимается осуществляемая с помощью специальных технических средств незаметная для окружающих (замаскированная) аудио- и/или видеофиксация каких-либо действий, событий.
Отдельного внимания заслуживают положения Закона РФ «О средствах массовой информации». Данным законодательным актом предусмотрена возможность проведения скрытой записи при осуществлении журналистами профессиональной деятельности. Вместе с тем в Законе содержатся ограничения относительно распространения материалов, подготовленных с использованием скрытой аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки.
Представляется, что вопрос о законности использования аудиовидеозаписей, осуществленных посредством скрытой записи с использование прав журналиста с целью сбора информации в пользу средства массовой информации, в качестве доказательств по гражданским делам должен решаться в зависимости от того, допускается ли законом распространение информации, полученной таким способом.
Согласно Закону «О средствах массовой информации» запрещено распространение в средствах массовой информации сведений о личной жизни граждан, если от них самих или от их законных представителей не было получено на то согласие, за исключением случаев, когда это необходимо для защиты общественных интересов (п. 5 ч. 1 ст. 49 Закона).
В соответствии со ст. 50 Закона распространение сообщений и материалов, подготовленных с использованием скрытой аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки, допускается:
- если это не нарушает конституционных прав и свобод человека и гражданина;
- если это необходимо для защиты общественных интересов и приняты меры против возможной идентификации посторонних лиц;
- если демонстрация записи производится по решению суда.
Статья 152.1 ГК РФ указывает, что обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина допускаются только с согласия этого гражданина. Такого согласия не требуется, в частности, когда использование изображения осуществляется в государственных, общественных или иных публичных интересах.
Согласно разъяснению Пленума Верховного Суда РФ судам необходимо проводить разграничение между сообщением о фактах, способных оказать положительное влияние на обсуждение в обществе вопросов, касающихся, например, исполнения своих функций должностными лицами и общественными деятелями, и сообщением подробностей частной жизни лица, не занимающегося какой-либо публичной деятельностью. В то время как в первом случае средства массовой информации выполняют общественный долг в деле информирования граждан по вопросам, представляющим общественный интерес, во втором случае такой роли они не играют.
Не имеют юридической силы и не могут использоваться в качестве доказательств аудио- видеозаписи, полученные в нарушение ст. 51 Закона «О средствах массовой информации» с использованием прав журналиста с целью сбора информации в пользу постороннего лица или организации, не являющейся средством массовой информации.
Законом устанавливаются требования, предъявляемые к хранению носителей аудио- видеозаписей, а также определяется порядок их возврата (ст. 78 ГПК).
Представленные сторонами носители аудио- и видеозаписей приобщаются к материалам дела и хранятся в суде в течение всего срока хранения дела. Законом не предусматривается возможность хранения записей в ином месте, нежели суд, в отличие, например, от вещественных доказательств, которые могут храниться не только в суде, но и другом, определенном судом месте.
Суд обязан принять необходимые меры для сохранения записей в неизменном состоянии, т.е. создать такие условия хранения, при которых доступ к записям участников процесса или посторонних лиц будет исключен. Данное требование закона имеет целью недопущение случаев подмены, порчи записей, изменения их содержания.
Как именно должны храниться носители аудио- видеозаписи в качестве доказательств по гражданским делам, ни в ГПК РФ, ни в Инструкции по делопроизводству в районных судах не определяется. Вместе с тем существуют нормативные требования, касающиеся хранения записей по делам об административных правонарушениях.
Аудио- видеозаписи как доказательства по таким делам должны храниться в отдельном опечатанном пакете, подшитом в дело и пронумерованном порядковым номером листа тома дел. Надо полагать, что такой порядок является единым для районных судов, и он применим к хранению носителей записей по гражданским делам.
По общему правилу аудио- видеозаписи не возвращаются представившим их лицам. Только в исключительных случаях после вступления решения суда в законную силу они могут быть возвращены лицу или организации, от которых были получены.
Что понимается под такими исключительными случаями? Конечно, в законе конкретно их определить невозможно. Следует думать, что записи могут быть возвращены, например, тогда, когда они содержатся на носителях, представляющих материальную ценность (диктофонах, мобильных телефонах и др.). При этом в материалах дела должны оставаться копии аудио- видеозаписей. По ходатайству лица, участвующего в деле, ему могут быть выданы изготовленные за его счет копии записей.
По вопросу возврата носителей аудио- и видеозаписей суд выносит определение, на которое может быть подана частная жалоба.