Понятие судебного доказывания

Научное определение понятия доказывания в гражданском судопроизводстве, его цели и содержание были сформулированы в процессуальной науке второй половины XIX — начала XX в.

В общей форме доказывание определялось как деятельность сторон, имеющая целью убедить суд в истинности фактов. Содержание процесса доказывания виделось в том, что одно лицо (сторона), убежденное в истинности положения, события, предлагает другому (суду) известные данные (доказательства) с целью вызвать в нем то же убеждение¹См., например: Цитович П. П. Гражданский процесс. Киев, 1884. С. 53; Гольмстен А. X. Учебник русского гражданского судопроизводства. СПб., 1913. С. 204..

В частности, Е. В. Васьковский отмечал, что деятельность тяжущихся, имеющая целью убедить суд в истинности их утверждений и заявлений, называется доказыванием, а те средства, с помощью которых производится доказывание, носят название доказательств²См.: Васьковский Е. В. Учебник гражданского процесса. М., 1917. С. 228..

Иными словами, доказывание рассматривалось в качестве процессуального способа убеждения суда в наличии или отсутствии обстоятельств, имеющих отношение к рассматриваемому делу.

Такое видение сущности судебного доказывания в этот исторический период развития процессуальной науки вполне адекватно отражало новые подходы к законодательному регулированию гражданского судопроизводства, что было обусловлено переходом к состязательной форме процесса.

Поскольку от формы судопроизводства — следственной или состязательной зависят особенности доказательственной деятельности сторон и суда в процессе, т.е. собственно доказывания, постольку имеет смысл кратко остановиться на данной проблеме.

В древнем русском процессе, который именовался тяжебным, главная роль в процессе принадлежала сторонам, а не суду. Стороны состязались перед судьями при разрешении своего спора. Бремя доказывания лежало на той стороне, которая обращалась в суд.

Как отмечали исследователи истории судопроизводства — суд есть древнейшая форма русского гражданского судопроизводства, по внешней стороне это есть юридический спор двух тяжущихся в присутствии судей; по внутренней, юридической стороне это есть форма частно-обвинительного гражданского процесса (дело возбуждается по инициативе истца, доказывание и опровержение иска есть дело тяжущихся, деятельность судьи ограничивается руководством процессом и оценкой доказательств)³См.: Кавелин К. Основные начала русского судоустройства и гражданского судопроизводства, в период от Уложения до Учреждения о губерниях. М., 1844. С. 54-61.. По образному выражению Ф. М. Дмитриева, древний суд был правильным боем между противниками.

В XV-XVII вв. процесс в целом сохранял свою состязательную форму, присущую древнему судопроизводству, однако стали появляться очевидные признаки следственного начала в разбирательстве гражданских дел. Состязательный и следственный процесс отличались по признаку отношения суда к тяжущимся и спорному делу, и тяжущихся к суду и спорному делу.

Например, К. Кавелин проводил различие между этими формами процесса следующим образом. Он писал, что, «если в судопроизводстве является деятелем судья, т.е. если он как бы отыскивает своего права, сам собою, без просьбы тяжущихся, подвергает кого суду, отыскивает тех или иных доказательств для того, чтобы убедится в правости или неправости подсудимых — то в таком случае мы называем судопроизводство инквизиционным, следственным».

Напротив, «если же деятелями в судопроизводстве являются тяжущиеся, т.е. если иск вчиняется по просьбе одного из них, а не произволу судьи; если приведение доказательств в пользу или против спорного дела, между ними возникшего, их обязанность, а не дело судьи; если, наконец, пропущенные ими доказательства не обязан приводить вместо них судья» — это форма судопроизводства обыкновенно называется обвинительным (состязательным) гражданским процессом.

В правовых актах того периода содержится упоминание о двух видах процесса: состязательном (обвинительном) и розыскном (следственном). Состязательный процесс начинался по жалобе истца. Розыскной — по инициативе судебного органа. Собирание доказательств производилось не только сторонами, но и самим судом.

Принято считать, что в России полный отказ от состязательной формы судопроизводства произошел в конце XVII века, когда и для гражданских, и уголовных дел был введен розыскной (следственный) процесс. В частности, И. Е. Энгельман отмечал, что Воинским Уставом Петра I было утверждено «окончательное господство следственного начала в гражданском процессе»⁴Энгельман И. Е. Курс русского гражданского судопроизводства. Юрьев, 1912. С. 48; См. также: Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Судебная власть в России: история, документы. В 6 т. Т. II: Период абсолютизма. М.: Мысль, 2003. С. 146..

Как говорилось выше, возвращение к состязательным началам судопроизводства произошло в середине XIX века в ходе реформы процессуального законодательства, завершившейся принятием Устава гражданского судопроизводства 1864 г. (УГС).

Следует сказать, что научная теория состязательности применительно к процессу нового буржуазного типа возникла более двухсот лет назад как реакция на происходящие изменения в экономических, политических и социальных отношениях. В 1804 г. немецкий ученый Геннер сформулировал понятие состязательности, как строй процесса, при котором стороны состязаются перед судьей в качестве его самостоятельных субъектов⁵См.: Яблочков Т. М. К учению об основных принципах гражданского процесса // Сборник статей по гражданскому и торговому праву. Памяти профессора Г. Ф. Шершеневича. М., 1915. С. 273.. Согласно этой теории, состязательность обусловливалась природой частных правовых отношений, составляющих предмет спора.

По мнению сторонников такой теоретической конструкции, свобода распоряжения гражданскими правами предопределяла и свободу заинтересованных лиц в выборе процессуальных форм и способов и средств защиты этих прав. Иными словами, доктрина состязательности основывалась не на самостоятельных постулатах судопроизводства, вытекающих из его цели и сущности, а на свойствах гражданских прав, характеризующихся исключительностью и произвольностью.

Эта теория именовалась материально-правовой теорией состязательности гражданского судопроизводства.

Идея состязательности, основанная на автономии воли сторон, имела многих сторонников в России (А. Гольмстен, В. Исаченко, М. Малинин, К. Малышев, А. Окольский и др.). В частности, К. Малышев писал, что «под названием состязательное начало известен принцип гражданского судопроизводства, по которому разные действия суда в процессе зависят от требований сторон, от их инициативы, и спорные отношения сторон обсуждаются по тем только фактам, которые сообщены суду тяжущимися. Это начало вытекает из существа гражданских прав. Права эти составляют частную сферу лица и состоят обыкновенно в свободном распоряжении владельца. Когда начался процесс, судебная власть не должна проникать ех officio за ту завесу домашних и хозяйственных отношений, которые не хотят поднять сами тяжущиеся»⁶Малышев К. Курс гражданского судопроизводства. Т. 1. СПб., 1874. С. 352..

Логика рассуждений, следующих из этой посылки, с необходимостью приводила к выводу о принципе взаимоотношений сторон и

суда — активности и самостоятельности сторон в отстаивании своих интересов, и, напротив, процессуальной пассивности суда.

Применительно к доказательной деятельности провозглашалось несколько постулатов состязательности:

суд не должен принимать во внимание факты и доказательства, на которые стороны не ссылаются;
суд не разыскивает и не собирает доказательств;
решение суда по делу основывается исключительно на доказательствах, представленных тяжущимися.

Преимущества такой системы отношений между сторонами и судом виделись в следующем:

а) фактическая сторона дела может быть установлена тем, кому она знакома, кто знает, какие существуют доказательства и где они находятся, а таковыми лицами являются истец и ответчик;

б) стороны больше суда заинтересованы в выяснении обстоятельств дела, поэтому истец и ответчик стремятся к выигрышу процесса, стараясь отыскать и представить суду все фактические обстоятельства и доказательства;

в) подготовка фактического материала производится двумя тяжущимися, из которых каждый подбирает все то, что служит в его пользу, причем обе стороны могут пользоваться помощью адвокатов, что ведет к разделению труда, всегда приносящему лучшие результаты, чем исполнение всей сложной работы одним лицом (судом);

г) принцип состязательности открывает простор для самодеятельности тяжущихся и побуждает их к проявлению личной инициативы.

Создатели УГС исходили из того, что все действия по доказыванию должны принадлежать к правам и обязанностям самих тяжущихся, а обязанность суда состоит в том, «чтобы вывести из представленных ему доводов и обстоятельств, какие именно события должны почитаться истинными, и применить к ним точную силу закона».

Соответствующим образом были сформулированы нормы УГС, регулирующие отношения, возникающие в области судебного доказывания при разбирательстве гражданских дел.

Согласно ст. 366 УГС истец должен был доказать свой иск, а ответчик, возражающий против требований истца, обязан, со своей стороны, доказать свои возражения. В законе подчеркивалось, что «суд ни в каком случае не собирает сам доказательств или справок, а основывает решения исключительно на доказательствах, представляемых тяжущимися» (ст. 367 УГС). Если по существенным для дела обстоятельствам сторонами не представлялись соответствующие доказательства, суд объявлял об этом тяжущимся и назначал срок для разъяснения данных обстоятельств (ст. 368 УГС).

Следует еще раз повториться, научное представление о доказывании как способе убеждения суда отражало сложившееся видение природы состязательного процесса, предопределяющей активную роль сторон в процессе доказывания, и, напротив, безынициативное поведение суда в ходе установления обстоятельств гражданских дел.

Однако нельзя не отметить, что в процессуальной науке дореволюционного периода было представлено и несколько иное видение смысла процессуальной состязательности.

Например, Т. М. Яблочков относительно положения суда в состязательном процессе отмечал следующее: «Мы не должны увлекаться состязательным принципом; доведенный до крайних пределов, он приводит к господству бессердечного формализма. В самом деле, если не предоставить суду известной доли инициативы в выяснении дела, то часто выигрывает не та сторона, которая права, а та, которая более умело ведет процесс; неопытный тяжущийся неправильно построит свое притязание, не обоснует его достаточными доказательствами и провалит самое правое дело»⁷Яблочков Т. М. Учебник русского гражданского судопроизводства. Ярославль, 1910. С. 27; Он же. Восполнение процессуального материала судом в гражданском процессе // Право и жизнь. 1925. № 4..

Трансформация теоретических подходов к раскрытию сущности судебного доказывания была связана с изменениями, произошедшими в государстве и обществе, вызванными революционными событиями 1917 г.

Основное направление правовой политики в области гражданского судопроизводства в этот период предопределялось основополагающей идеей обоснованности вмешательства государства в частноправовые отношения граждан. Так, в связи с разработкой первого Гражданского кодекса РСФСР В. И. Ленин в письме наркому юстиции Д. И. Курскому указывал, что следует не угождать Европе, а необходимо продвинуться дальше в усилении вмешательства государства в частноправовые отношения, в гражданские дела⁸См.: Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 44. М., 1982. С. 412..

Это положение находило свое теоретическое обоснование в правовой науке того периода. Наиболее типичное объяснение сводилось к следующему: поскольку гражданские права являются социальной функцией обладателя, то нарушение прав хотя бы и отдельного лица не может быть безразличным с точки зрения интересов государства. Поэтому в случаях, когда нарушение частного права является вместе с тем и нарушением социально-хозяйственных функций, государство должно не только оказать помощь пострадавшему от нарушения права в том случае, когда он обращается в суд за защитой, но и должно проявлять инициативу в деле защиты права в судебном порядке⁹См.: Основы советского права / Под. ред. Д. Мегеровского. М.-Л., 1927. С. 32, 33..

Правильное отправление правосудия виделось в качестве одной «из первооснов государственного строя». Поэтому суд, «разбирая в порядке гражданского процесса частные имущественные споры отдельных граждан», не служил их частным интересам, а совершал работу «во имя проведения и укрепления революционной законности»¹⁰См.: Рындзюнский Г. Техника гражданского процесса применительно к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР. М., 1924. С. 122..

Укрепление законности в качестве основополагающего постулата правовой идеологии требовало предоставления суду особых правомочий в состязательном процессе, что предопределяло необходимость пересмотра представлений собственно о состязательности в судопроизводстве, присущих дореволюционной правовой доктрине и, соответственно, изменению правовых подходов к регулированию доказательственной деятельности в гражданском процессе.

В основе теоретического обоснования нового решения проблемы судебного доказывания лежало также учение о классовой сущности права. В частности, А. Я. Вышинский следующим образом формулировал основную идею этого учения применительно к доказательствам. «Самые доказательства, составляющие содержание логики судебного процесса, не лишены собственной логики, обусловленной классовыми отношениями и классовой борьбой, орудием которой в руках господствующего в данном обществе класса являются и суд, и процесс, и доказательства. Неправильно думать, что система доказательств, как и все доказательственное право (принципы доказывания, методы отыскания доказательств, классификация доказательств и т.д.) в целом, в какой-то степени является внеклассовой, аполитической категорией. Всякое доказательственное право также пропитано классовым духом, как всякое право», — писал он¹¹Вышинский А. Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1946. С. 40,41..

Аналогичным образом рассуждали и другие ученые — процессуалисты того времени. Например, А. Ф. Клейнман отмечал, что «...буржуазные ученые изображают дело так, будто государство, суд, право и процесс не преследуют никаких классовых целей. Практика красноречиво показывает, что буржуазное государство, буржуазный суд, буржуазное право и процесс защищают интересы капиталистов против рабочих и трудящихся крестьян»¹²Клейнман А. Ф. Гражданский процесс: Учебник для юридических школ. М., 1937. С. 10. См. также: Гранберг В. Учебник гражданского процесса. М.. 1940. С. 4: и др..

Изменение представлений о сущности процесса и судебного доказывания нашло свое отражение в первом ГПК РСФСР.

С одной стороны, процесс внешне сохранял частнообвинительную форму в том смысле, что дело возбуждалось по инициативе заинтересованного лица, стороны должны были доказать свои требования и возражения и т.д. С другой стороны, он отражал принципиально новый взгляд на судопроизводство, в котором руководящая и направляющая роль отводилась суду с вытекающими отсюда правовыми последствиями.

Формально-юридически в законе присутствовало положение, характерное для состязательной формы судопроизводства, согласно которому каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылалась, как на основание своих требований и возражений. По общему правилу доказательства представлялись сторонами (ст. 118 ГПК).

Вместе с тем суду предписывалось «всемерно стремиться к уяснению действительных прав и взаимоотношений тяжущихся, почему не ограничиваясь представленными материалами и объяснениями, он должен посредством предложенных сторонам вопросов, способствовать выяснению существенных для разрешения дела обстоятельств и подтверждению их доказательствами, оказывая обращающимся к суду трудящимся активное содействие к ограждению их прав и законных интересов...» (ст. 5 ГПК).

По этому поводу А. Ф. Клейнман писал, что «сохраняя состязательную форму развернутого гражданского процесса для лучшего выяснения всех обстоятельств дела, для предоставления возможности использовать имеющиеся у них доказательства и представить суду все свои соображения, ГПК представляет советскому суду возможность проявлять активность и инициативу по выяснению действительных взаимоотношений сторон и помогать слабой стороне в разъяснении ее процессуальных прав и в собирании доказательственного материала, который она сама достать не может».

В отличие от дореволюционной модели состязательного процесса, судам вменялось в обязанность собирать доказательства по собственной инициативе, а также по собственной инициативе производить любые необходимые проверочные действия по представленным доказательствам (ст. 118, 121 ГПК).

То, что активное участие суда в доказательственной деятельности по установлению действительных обстоятельств дела являлось обязанностью суда, вытекало как из содержания самого закона, так и находило свое отражение в руководящих предписаниях высших судебных инстанций.

Например, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 28 октября 1935 г. «О строжайшем соблюдении процессуальных норм в гражданском процессе» указывалось: «...суд обязан помогать сторонам в процессе и принимать для этого нужные меры в порядке ст. 5 ГПК РСФСР и соответствующих статей ГПК других союзных республик» (п. 2 постановления).

Основополагающим принципом гражданского процесса провозглашался принцип объективной истины, который состоял в требовании полного соответствия выводов суда действительным обстоятельствам дела. Установление объективной истинности наличия или отсутствия фактов, имеющих значение для дела, рассматривалось в качестве цели судебного доказывания¹³См.: Юдельсон К. С. Проблема доказывания в советском гражданском процессе. М., 1951. С. 32..

В Основах гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1961 г. и ГПК РСФСР 1964 г. также содержались общие установления относительно обязанности доказывания и представления доказательств, состоявших в том, что каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается, представив соответствующие доказательства (ст. 50 ГПК).

Вместе с тем закон обязывал суд «не ограничиваясь представленными материалами и объяснениями принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного выяснения действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон» (ст. 16 Основ, ст. 14 ГПК).

Если представленных сторонами и другими лицами, участвующими в деле, доказательств было недостаточно, суд предлагал представить дополнительные доказательства или собирал их по своей инициативе (ч. 2 ст. 50 ГПК).

От судов требовалось неукоснительное соблюдение этих предписаний закона в судебной практике. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 11 октября 1965 г. № 8 «О практике применения судами процессуального законодательства при рассмотрении гражданских дел» указывалось: «суды должны всесторонне выяснять фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, тщательно проверять доводы, приводимые участвующими в деле лицами по существу рассматриваемого спора».

Данные установления были основаны на сложившихся в советский период развития процессуального права и законодательства представлениях о содержании и соотношении принципов состязательности, диспозитивности, объективной истины, равноправия сторон и процессуальной активности суда. Теория процесса исходила из того, что гражданское процессуальное законодательство не предусматривает оснований для какого-либо распоряжения фактами и доказательствами со стороны истца или ответчика, так как факты и доказательства носят объективный характер, их наличие или отсутствие не зависит от воли и желания сторон.

Из этого следовал вывод: стороны имеют право представлять те или иные доказательства, но состязание само по себе не обеспечивает установление истины в судебном споре, поскольку судебное доказывание имеет свою специфику по сравнению с обычным спором. В судебном процессе только на суд возложена обязанность установить истину, в связи с чем суд и облечен всей полнотой процессуальных прав и на основе принципа процессуальной активности направляет состязание сторон и сам занимается доказательственной деятельностью в целях установления истины.

Критикуя воззрения дореволюционных ученых относительно понятия судебного доказывания как деятельности сторон по убеждению суда в обоснованности своих требований и возражений (способа убеждения суда), советские ученые отмечали, что этот подход страдал общим пороком, характерным для буржуазной теории процесса. Данный порок, по их мнению, состоял в том, что состязательность процесса связывалась с установлением лишь формальной истины по делу, что давало право собирать и представлять доказательства только сторонам, но не суду, а значит, считать субъектами доказывания исключительно стороны, а не суд.

Как представлялось, это было обусловлено тем, что состязательный гражданский процесс при капитализме был органически связан с институтом частной собственности как основой капиталистического строя. Принцип же формальной истины, который заключался лишь в логическом соответствии решения суда представленным сторонами материалам, являлся порождением буржуазного состязательного процесса.

Изменившиеся, по сравнению с дореволюционным правом, представления о роли суда в гражданском судопроизводстве, цели доказывания привели к появлению в 1940-50-х годах новой доктрины судебного доказывания.

В советской процессуальной науке понятие судебного доказывания было сформулировано следующим образом — это деятельность субъектов процесса по установлению при помощи указанных законом процессуальных средств и способов объективной истинности наличия или отсутствия фактов, необходимых для разрешения спора между сторонами, т.е. фактов основания требований и возражений сторон.

К субъектам доказывания относились те лица, деятельность которых направлена на установление истинности фактов, имеющих значение для дела, а именно: стороны, третьи лица, представители, прокурор, а также суд¹⁴См.: Абрамов С. Н. Гражданский процесс: Учебник. М., 1948. С. 182..

Поскольку доказывание определялось как деятельность по установлению фактических обстоятельств, постольку логичным являлась интерпретация проблемы судебного доказывания в контексте познавательной деятельности участников процесса. Иными словами, судебное доказывание рассматриваюсь в качестве способа судебного познания.

Такой точки зрения в советской науке процессуального права придерживались многие ученые (Л. И. Анисимова, П. П. Гуреев, А. Г. Калпин, В. И. Коломыцев, Б. Т. Матюшин, Ю. К. Осипов, В. М. Семенов, М. К. Треушников, П. Я. Трубников, К. С. Юдельсон и др.). Например, П. П. Гуреев отмечал, что судебное доказывание является способом познания обстоятельств, подтверждающих требования и возражения сторон и иных обстоятельств, имеющих значение для дела.

Исходя из того, что доказывание представляет собой познавательную деятельность суда и лиц, участвующих в деле, соответствующим образом определялось и содержание судебного доказывания.

В обобщенном виде в качестве элементов доказывания выделяются: представление доказательств сторонами; собирание доказательств судом; исследование и оценка доказательств, которые осуществлялись как судом, так и лицами, участвующими в деле¹⁵См., например: Калпин А. Г. Письменные доказательства в судебной практике по гражданским делам: Авторсф. дис.... канд. юрид. наук. М., 1966. С. 16..

В советской процессуальной доктрине концепция, в основе которой лежало суждение о судебном доказывании как познании фактических обстоятельств дела, получила наиболее широкое распространение и в этот период развития процессуального права являлась, пожалуй, доминирующей.

Однако ряд ученых высказывали иную точку зрения, сходную с доктринальными воззрениями, существовавшими в дореволюционной правовой науке. Доказывание рассматривалось ими в качестве способа убеждения суда, а не способа познания (Л. А. Ванеева, М.А. Гурвич, О. В. Иванов, А. Ф. Клейнман, С. В. Курылев, В. Н. Щеглов и др.).

Исходя из такого представления о сущности судебного доказывания, определялись и субъекты этой деятельности.

Например, М. А. Гурвич указывал на то, что под судебным доказыванием следует понимать деятельность сторон, имеющую целью убедить суд в истинности рассматриваемых им фактов¹⁶См.: Гурвич М. А. Лекции по советскому гражданскому процессу. М., 1950. С. 99..

В свою очередь, С. В. Курылев рассматривал доказывание только как процессуальную деятельность участников процесса, направленную на «обеспечение благоприятных условий для формирования судейского убеждения»¹⁷Курылев С. В. Доказывание и его место в процессе судебного познания // Труды Иркутского гос. ун-та. Т. 13. Иркутск, 1955. С. 60..

В процессуальной теории ставился вопрос о необходимости разграничения понятий судебного доказывания и судебного познания и их субъектов.

В частности, по мнению Л. А. Ванеевой, к субъектам доказывания должны относиться лица, участвующие в деле, при этом не являясь субъектами судебного познания. Напротив, суд, не будучи субъектом доказывания, выступает в качестве субъекта судебного познания, поскольку только на суде лежит обязанность познать истину. Как полагает автор, деятельность суда по истребованию, собиранию доказательств, их исследованию не является доказыванием и представляет собой не что иное, как познавательное действие суда¹⁸См.: Ванеева Л. А. Судебное познание в советском гражданском процессе. Владивосток, 1972. С. 42.. Общий смысл такого подхода к данной проблеме достаточно определенно выражен в формуле, предложенной С. В. Курылевым, — «Доказывание не познание, оно для познания»¹⁹Курылев С. В. Основы теории доказывания в советском правосудии. Минск, 1969. С. 134..

Сообразно такому видению проблемы определялось содержание судебного доказывания.

В частности, А. Ф. Клейнман отмечал, что поскольку субъектами доказывания, т.е. деятельности по убеждению суда, являются стороны, постольку в содержание деятельности по доказыванию не следует включать исследование и оценку доказательств.

Изменения, произошедшие в гражданском процессуальном праве на рубеже XX-XXI вв. и нашедшие отражение сначала в ГПК РСФСР, а затем и в ГПК РФ, были направлены на усиление состязательных начал судопроизводства. Прежде всего, в законе сделан акцент на инициативную деятельность сторон в доказывании.

По общему правилу каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений (ст. 56 ГПК). Доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле (ст. 57 ГПК).

Как видно, закон не возлагает на суд обязанность собирания доказательств по собственной инициативе для установления действительных обстоятельств дела и, более того, не предоставляет суду такого права, за некоторыми исключениями.

Так, суд может истребовать доказательства по своей инициативе при рассмотрении и разрешении дел, возникающих из публичных правоотношений (ч. 2 ст. 249 ГПК РФ). Исключительность данного правила обусловливается характером этого вида дел, который определяется тем, что в них в качестве одной стороны выступает орган государства, должностное лицо, наделенные властными полномочиями, а другой — гражданин или организация, не имеющие таких полномочий. То есть для этого вида дел характерно неравноправное положение участников процесса.

При таких обстоятельствах вполне справедливо, что закон предоставляет гражданам и организациям, условно говоря, режим наибольшего благоприятствования в процессе, предоставляя суду право собирать доказательства по делу вместо более «слабой» стороны, оказывая тем самым ей содействие в защите нарушенных прав. Кроме того, при рассмотрении дел, возникающих из публичных правоотношений, суд осуществляет специфическую функцию судебного контроля за законностью действий государственных органов и должностных лиц по отношению к гражданам и юридическим лицам. Учитывая это, инициативная деятельность суда в процессе доказывания является одним из условий эффективности такого контроля.

Другое исключение относится к праву суда по собственной инициативе назначить экспертизу (ст. 79 ГПК РФ).

Следует повториться, данные положения закона являются исключением из общего правила доказывания. Общее же правило состоит в том, что обязанность доказывания возлагается исключительно на стороны.

В этой связи, казалось бы, что современные подходы в регулировании правовых отношений в гражданском процессе подтверждают правильность воззрений относительно судебного доказывания как способа убеждения суда, и необходимости разграничения понятий судебного доказывания и судебного познания. Соответственно, и правильность отнесения к субъектам доказывания только сторон, но не суда.

Однако ответ на этот вопрос не столь прямолинеен, как может показаться на первый взгляд. Говоря о доказывании, необходимо учитывать некоторые существенные обстоятельства.

Доказывание (доказательства) — это категория общенаучная, применимая не только к судопроизводству, но и ко всем другим областям научной и практической деятельности. Поэтому едва ли целесообразно формулировать понятие доказывания применительно к гражданскому или конституционному, уголовному, арбитражному судопроизводству безотносительно к общенаучным положениям и в отрыве от них.

Хотя, конечно, в каждой из сфер деятельности, в том числе и судопроизводстве, доказывание имеет свою специфику. Специфика определяется предметом доказывания, особенностями используемых средств — доказательств и процесса доказывания. Однако эта специфика не определяет сущности самого явления.

Есть ли достаточные основания для того, чтобы в гражданском судопроизводстве доказывание безоговорочно рассматривать как деятельность сторон, направленную на убеждение суда в обоснованности своих требований и возражений, т.е. доказывание как способ убеждения? Думается, что нет. Почему?

Способы убеждения в своем конкретном выражении весьма разнообразны. В обшей форме способом убеждения выступает аргументация. Аргументация — это приведение доводов одной стороной с целью убеждения в чем-либо другой стороны. Аргументация представляет собой систему утверждений, предназначенных для обоснования или опровержения какого-то положения. Соответственно, целью аргументации является создание у другого человека или группы людей определенного убеждения, его усиления или ослабления. Средством аргументации является довод (аргумент). В науке выделяется несколько способов убеждения.

Первый способ — это эмпирическая аргументация. Эмпирическая аргументация представляет собой приведение доводов (аргументов) со ссылкой на опыт, эмпирические данные. Данная аргументация может быть представлена в виде: прямого подтверждения, основанного на непосредственном наблюдении; примеров, основанных на образцах, выработанных эмпирическим опытом; иллюстраций, основанных на каком-то частном случае.

Второй способ — теоретическая аргументация. Теоретическая аргументация опирается на рассуждение без непосредственной ссылки на опыт. Существует несколько видов такой аргументации — дедуктивная, системная, методологическая. Дедуктивная аргументация — выведение обосновываемого положения из иных, ранее принятых утверждений. Дедуктивная аргументация выступает в форме умозаключения. Системная аргументация — обоснование утверждения посредством включения его в качестве элемента в другую обоснованную систему утверждений. Методологическая аргументация — обоснование отдельного утверждения путем ссылки на метод, с помощью которого получено обосновываемое утверждение.

Третий способ — контекстуальная аргументация. Контекстуальная аргументация основывается на обращении в качестве доводов к традициям, сложившимся в данном обществе, авторитету, вере, здравому смыслу, авторитету и т.п.²⁰Более подробно об аргументации см.: Ивин А. А. Теория аргументации. М.. 2000.

Чем отличается аргументация от доказывания? Основное отличие состоит в используемых в аргументации и доказывании средствах. Средствами аргументации, как отмечалось выше, являются доводы (аргументы). Средствами доказывания — судебные доказательства. Различие доводов от доказательств проявляется в следующем.

Доводы являются утверждениями, которые выражают мнение (суждение) лица, его высказывающего. Мнение содержит оценку фактов, их комментарии, и в этом состоит отличие мнения от знания. Мнение может формироваться сознательно, когда человек рационально оценивает факты, или же бессознательно, когда он не отдает себе отчет в том, почему у него сложилось данное мнение. Поскольку мнение является категорией оценочной, постольку оно не может быть истинным или ложным. Мнение может подтверждаться или не подтверждаться фактами, событиями реальной действительности.

Суждения не являются сведениями (информацией) о фактах. Конечно, суждение содержит информацию, но не о самой действительности, а о том, какой образ действительности сложился у данного лица. В отличие от суждений, как информации, имеющей оценочный характер, сведения, выступающие доказательствами по делу, являются информацией фактологической, т.е. информацией (сведениями) о фактах — об определенных событиях, действиях, явлениях.

Конечно, в процессе обоснования своих требований и возражений стороны приводят различные доводы (аргументы). Однако эти доводы не являются процессуальными средствами доказывания, и, следовательно, не имеют доказательственного значения. Иными словами, приводимая сторонами аргументация с использованием доводов (аргументов) находится вне рамок собственно судебного доказывания.

Различие понятий доводов (аргументов) и доказательств, по сути, проводится в самом законодательстве.

В ГПК РФ под доказательствами понимаются именно сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон (ч. 1 ст. 55 ГПК). Из смысла данного положения закона прямо вытекает, что иное, нежели сведения о фактах, в частности, доводы, соображения и прочее, к доказательствам не относятся, а значит, представление доводов (аргументов) не является собственно деятельностью по доказыванию.

В АПК РФ текстуально еще более отчетливо проводится разграничение между доказательствами и доводами (аргументами).

В ст. 64 АПК РФ доказательства определяются так же, как и в ГПК РФ, — это сведения о фактах, на основании которых арбитражный суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон. Наряду с этим в ст. 8 АПК РФ указывается, что стороны пользуются равными правами на представление доказательств, участие в их исследовании, выступление в судебных прениях, представление суду своих доводов и объяснении.

Указание на отличие этих понятий содержится и в ст. 9 АПК РФ. В частности, в ней определяется, что лица, участвующие в деле, вправе знать об аргументах друг друга до начала судебного разбирательства. Каждому лицу, участвующему в деле, гарантируется право представлять доказательства арбитражному суду и другой стороне, высказывать свои доводы и соображения, давать объяснения по всем возникающим в ходе рассмотрения дела вопросам, связанным с представлением доказательств.

Относительно рассматриваемой проблемы можно задаться следующим вопросом. Если абстрагироваться от теоретических положений, касающихся способов и средств убеждения, отличия данных средств — доводов (аргументов) от доказательств, почему не рассматривать сами доказательства в качестве средств убеждения суда и, соответственно, говорить о доказывании как об убеждении сторонами суда в обоснованности своих требований и возражений, при этом рассматривая стороны в качестве единственных субъектов судебного доказывания?

Отвечая на этот вопрос, следует обратить внимание на то, что о судейском убеждении в законе говорится не применительно к деятельности сторон, а применительно к логико-практической деятельности самого суда. Убеждение суда относительно действительных обстоятельств дела основывается на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств (ч. 1 ст. 67 ГПК).

Как видно, в законе понятие «убеждение» используется не в смысле воздействия сторон на суд путем представления доказательств, приведения доводов (аргументов), а в смысле внутреннего убеждения самого суда, которое представляет собой сложившиеся представления о действительных обстоятельствах дела.

Подытоживая вышесказанное, можно заключить, что нет достаточных оснований для того, чтобы цель судебного доказывания определять как убеждение суда, а доказывание рассматривать в качестве способа такого убеждения и, соответственно, относить к субъектам судебного доказывания исключительно стороны, оставляя за рамками доказывания суд.

Как отмечалось ранее, доказывание (доказательства) является категорией общенаучной, применимой к любым областям научной и практической деятельности. Сообразно этому представлению выделяется лексическое значение понятия доказывания, а именно: «доказать» — вывести какое-либо положение на основе системы умозаключений. Такое лексическое толкование доказывания основывается на понятии логических доказательств (доказывания).

Логическое доказательство — это мыслительная операция обоснования истинности какого-либо суждения с помощью других истинных и связанных с ним суждений. По своей форме логическое доказательство является дедуктивным или индуктивным умозаключением.

С логической стороны судебное доказывание представляет собой построение системы выводов, в которой из одних суждений на основании правил логики выводятся другие суждения.

Однако рассмотрение доказывания лишь в контексте логической (мыслительной) деятельности по построению умозаключений ограничивает содержание данного понятия. Это понятие шире. Для получения знаний в области практической деятельности необходимо использование не только логических умозаключений, но обращение к чувственному восприятию явлений, событий, действий, предметов и т.п. В судопроизводстве такое восприятие происходит в ходе представления, собирания, исследования и оценки доказательств.

Поэтому судебное доказывание следует рассматривать как логико-практическую деятельность, где логическую и практическую деятельность составляющие образуют единое целое. Мыслительная (логическая) сторона доказывания подчиняется законам логического мышления, практическая (процессуальная) деятельность подчинена предписаниям правовых норм.

Отличительной особенностью доказывания, как способа познания, является то, что это способ опосредованного познания.

Там, где знание о каких-либо явлениях, событиях, действиях, предметах и т.п. невозможно получить непосредственно в силу того, что они недоступны непосредственному восприятию, требуемое знание может быть получено только с использованием познания опосредованного — доказывания.

Другими словами, суть опосредованного познания состоит в том, что искомое знание приобретается не путем непосредственного восприятия чего-либо, например, как в случае, когда человек видит предмет и получает знание о его форме, размере, цвете или предназначении. При опосредованном познании знание приобретается при помощи промежуточного звена, а именно, информации (сведений) об объекте познания, как в случае, когда человек не видит предмета, но получает знание о его форме, размере, цвете, предназначении из описания этого предмета.

Возможность получения знания опосредованным путем предопределяется необходимостью использования доказывания при судебном рассмотрении споров, поскольку предметом познания в гражданском судопроизводстве являются юридически значимые факты, имевшие место в прошлом и недоступные непосредственному восприятию в процессе разрешения дела.

В общей теории права доказывание рассматривается в контексте общенаучного представления об этом понятии. В частности, С. С. Алексеев отмечает, что доказывание представляет собой исследовательскую деятельность, образующую само содержание опосредованного юридического познания²¹См.: Алексеев С. С. Общая теория права. Т. 2. М., 1982. С. 336..

В современной гражданской процессуальной науке многие ученые не противопоставляют судебное доказывание и познание. В частности, М. К. Треушников отмечает, что судебное или процессуальное доказывание — «это урегулированный нормами гражданского или арбитражного процессуального права путь (переход) от вероятных суждений к истинному знанию, обеспечивающему вынесение обоснованных и законных судебных решений, как в судах общей юрисдикции, так и в арбитражных судах». Как полагает автор, судебное доказывание нельзя противопоставлять познанию, поскольку оно является способом познания реальной дествительности.

Однако в связи с этим может возникнуть закономерный вопрос. Если доказывание применительно к судопроизводству рассматривать в качестве способа познания, реализуемого в познавательной деятельности его субъектов, кто является субъектами доказывания? Только суд? Ведь именно суд в гражданском процессе путем логико-практической познавательной деятельности устанавливает наличие или отсутствие фактов и других обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела.

С этой целью суд определяет обстоятельства, имеющие значение для дела, исследует и оценивает представленные сторонами доказательства, по ходатайству заинтересованных лиц, а в ряде случаев по своей инициативе истребует необходимые доказательства, а также совершает другие действия, направленные на установление фактических обстоятельств рассматриваемого дела.

Но вывод о том, что только суд должен рассматриваться в качестве субъекта доказывания, не совсем согласовывался бы с содержанием закона. В законе о доказывании говорится применительно к деятельности сторон — «каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений» (ст. 56 ГПК РФ).

Ученые, которые, основываясь на букве закона, выступают против понимания доказывания в судопроизводстве как способа познания и, соответственно, разделяют понятия судебного доказывания и судебного познания, в качестве подтверждения такого мнения указывают на го, что стороны в процессе ничего не познают, поскольку им еще до возникновения процесса известны обстоятельства дела. Следовательно, по их мнению, стороны только доказывают, а познает исключительно суд.

Однако такая постановка вопроса недостаточно точно отражает характер познавательной деятельности в судопроизводстве.

Во-первых, нельзя априори утверждать, что стороны не получают при рассмотрении никаких знаний об обстоятельствах, имеющих значение для данного дела. Отдельные факты и обстоятельства могут быть неизвестны какой-либо из сторон, и знание об этих фактах они приобретают в ходе рассмотрения дела.

Во-вторых, стороны не только представляют доказательства, но наряду с судом участвуют в их исследовании и оценке, что по своему характеру является деятельностью познавательной.

В этой связи есть основание заключить, что противопоставление в гражданском судопроизводстве судебного доказывания и судебного познания не является достаточно обоснованным и необходимым. Суть доказывания в гражданском судопроизводстве вполне может быть определена в соответствии с общенаучным значением данного понятия, как способа опосредованного познания.

Несмотря на то, что в законе о доказывании текстуально говорится применительно к деятельности сторон, к субъектам доказывания следует относить не только стороны, других лиц, участвующих в деле, но и в равной степени суд. Такая позиция по вопросу о субъектах доказывания наиболее адекватно отражает суть проблемы судебного доказывания.

Относительно субъектов доказывания не должно вводить в заблуждение то обстоятельство, что в ГПК РФ термин «доказать» употребляется только по отношению к деятельности сторон в процессе. Статья 56 ГПК РФ, в которой указывается, что каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается, сформулирована сообразно одному из принятых общих лексических значений слова «доказать» — «подтвердить какое-либо положение фактами или доводами». Употребление в законе данного слова именно в таком значении вполне оправдано, поскольку тем самым подчеркивается состязательный характер судопроизводства.

Свои утверждения относительно обстоятельств дела стороны подтверждают доказательствами. Подтверждение означает обоснование. Обоснование осуществляется сторонами не только посредством представления доказательств, но и путем их исследования и оценки. Как отмечалось выше, стороны наряду с судом участвуют в оценке и исследовании как «своих» доказательств, так и доказательств, представленных другой стороной.

В конечном итоге доказательственная деятельность сторон в судопроизводстве по обоснованию выдвигаемых требований и представляемых возражений направлена на установление обстоятельств дела. Деятельность сторон по доказыванию сочетает в себе и логическую (мыслительную), т.е. в общем смысле познавательную, и практическую (процессуальную) стороны.

Суд в процессе судебного доказывания использует имеющиеся в деле доказательства как для установления обстоятельств дела, так и обоснования собственных выводов относительно наличия или отсутствия данных обстоятельств.

Таким образом, доказательственная деятельность сторон и суда в судопроизводстве имеет общий характер — это логико-практическая деятельность. Данная деятельность имеет и общую направленность — установление обстоятельств дела и обоснование выводов о наличии или отсутствии данных обстоятельств.

Исходя из сказанного, понятие судебного доказывания может быть определено следующим образом.

Судебное доказывание — это деятельность сторон, других лиц, участвующих в деле, и суда, направленная на установление обстоятельств, имеющих значение для дела, и обоснование выводов о данных обстоятельствах.

Судебное доказывание имеет свою специфику по сравнению с доказыванием в любой другой сфере человеческой деятельности. Особенность судебного доказывания состоит в следующем:

целью судебного доказывания является установление фактов и обоснование выводов о фактах и других обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения в порядке гражданского (уголовного, арбитражного, конституционного, административного) судопроизводства;
доказывание осуществляется в установленной законом процессуальной форме, т.е. доказывание в суде урегулировано нормами права. Понятно, что логическая (мыслительная) составляющая доказывания не может регулироваться правовыми нормами, однако практическая (процессуальная) ее часть детально регламентирована законом.
Нормы о доказывании и доказательствах содержатся в Конституции РФ, ГПК РФ и других федеральных законах, в частности, ГК РФ. Отдельные вопросы судебного доказывания регулируются международными договорами, в которых участвует Россия;
судебное доказывание осуществляется посредством судебных доказательств, имеющих свои особенности по сравнению с доказательствами несудебными.