Развитие института доказательств с XIX века до настоящего времени

В 1864 г. в результате проведения реформы законодательства был принят и введен в действие Устав гражданского судопроизводства (далее — УГС), ставший этапным явлением в истории гражданского процессуального права. С появлением этого нормативного акта произошло и формальное юридическое, и фактическое разделение гражданского и уголовного процесса.

Изменения, касающиеся доказательств по гражданским делам, в целом сводились к следующему.

В законе провозглашался принцип свободной оценки доказательств. Установленные правила о силе доказательств предполагались необязательными для суда, если достоверность доказываемых фактов явно опровергалась другими доказательствами. Суд должен был принимать во внимание совокупность всех доказательств, имеющихся по делу.

Кроме того:

определялась форма и значение письменных доказательств;
ограничивалось применение свидетельских показаний в делах, основанных на фактах, которые должны были подтверждаться письменными доказательствами;
устанавливались правила проверки доказательств;
ограничивались случаи допущения присяги;
из числа доказательств исключался повальный обыск;
вводился новый вид доказательств — дознание через окольных людей.

В законе не содержалось общего определения доказательств. Под доказательством понималось все, «чем только суд может быть удостоверен в действительности спорного события, или в справедливости оспариваемого требования, если даже в иных случаях удостоверяющий факт и не походил по своему роду ни под один из указанных в законе видов доказательств».

В УГС предусматривались следующие виды доказательств:

показания свидетелей;
дознание через окольных людей;
письменные доказательства;
признание;
присяга (гл. IX. О доказательствах, ст. 366-498 УГС).

К способам проверки доказательств относились:

осмотр на месте;
показания сведущих людей (гл. X. О проверке доказательств, ст. 499-506 УГС).

Показания свидетелей. Согласно УГС не допускались к даче свидетельских показаний «совершенно неспособные или негодные к свидетельству», а также к свидетельству способные, но «подозрительные».

«Неспособными или негодными к свидетельству» считались (ст. 371 УГС):

лица, признанные умалишенными и неспособные объясняться ни на словах, ни на письме, а равно лица, кои вследствие расстройства умственных способностей состоят по распоряжению надлежащей власти на испытании или в пользовании врача;
те, которые по своим физическим или умственным недостаткам не могли иметь познания о доказываемом обстоятельстве;
дети против родителей;
духовные, в отношении того, что им поверено на исповеди.

Такие лица безусловно не допускались к свидетельству, и устранялись из процесса самим судом ex officio.

В отличие от «неспособных или негодных к свидетельству» отстранение от свидетельства «подозрительных» свидетелей могло осуществляться только по отводам одной из сторон.

К числу «подозрительных» свидетелей относились (ст. 373 УГС):

родственники, по прямой линии без ограничения степеней родства, а по боковой линии первых трех, и свойственники первых двух степеней и супруг того тяжущегося, который на них ссылается, разве бы свидетельство их относилось к доказательствам прав состояния¹К трем степеням боковой линии родства относились полнородные и неполнородные братья и сестры, дети братьев и сестер (родные племянники и племянницы), родные дяди и тети, двоюродные братья и сестры, внучатые племянники и племянницы, двоюродные деды и бабки. Свойство определялось как родство по браку: родственники одного из супругов — свойственники другого, а родственники обоих — свойственники между собой. Близость свойства определялась степенями следующим образом: для одного из супругов родственники другого находятся в тех же степенях свойства, в каких степенях родства они приходятся другому супругу. Например, отец жены свойственник мужа 1-й степени; братья и сестры жены — свойственники мужа 2-й степени.;
опекуны того тяжущегося, который на них ссылается или состоящие у него под опекой;
усыновители тяжущегося, сделавшего на них ссылку, или усыновленные им;
имеющие тяжбу с одной из сторон и лица, выгоды коих зависят от решения дела в пользу той стороны, которая на них ссылалась;
поверенные, если на них ссылаются доверители;
отлученные от церкви по приговору духовного суда, лишенные всех прав состояния и подвергшиеся таким наказаниям, с которыми сопряжено лишение права быть свидетелем.

Предусматривая основания для отвода свидетелей, законодатель преследовал цель обеспечения достоверности свидетельских показаний. Вывод о возможной недостоверности показаний «подозрительных свидетелей» основывался на предположении о пристрастном свидетельстве со стороны лиц, призываемых в свидетели, в силу близких родственных отношений с тяжущимися или по другим причинам²См.: Анненков К. Опыт комментария к Уставу гражданского судопроизводства. Т. II. СПб., 1887. С. 43..

Впервые в отечественном законодательстве предусматривались основания, при наличии которых лица, вызываемые в качестве свидетелей, имели право отказаться от дачи свидетельских показаний (свидетельский иммунитет). В соответствии с законом такое право предоставлялось (ст. 370 УГС):

родственникам тяжущихся по прямой линии, восходящей и нисходящей, супругам тяжущихся, а также родным братьям и сестрам;
лицам, имеющим выгоду от решения дела в пользу той или другой стороны.

В отличие от предшествующего законодательства в УГС были установлены подробные правила, определяющие порядок вызова и допроса свидетелей (ст. 374-406 УГС). Можно обратить внимание на то, что данные правила весьма сходны с правилами, установленными современным законодательством.

Тяжущиеся, ссылающиеся на свидетеля, были обязаны указать на те обстоятельства, о которых следует допросить свидетеля, и обозначить «его звание, имя, фамилию или прозвище и место жительства».

О допросе свидетеля судом выносилось определение, в котором также должны были указываться фамилия, имя свидетеля, обстоятельства, о которых его следует допросить, место и день допроса. По началу состязательности, суд был не вправе допрашивать свидетелей, не указанных сторонами.

Допрос свидетеля допускался не только непосредственно в процессе судебного разбирательства, но и до его начала. Такое процессуальное действие могло быть произведено в случаях, не терпящих отлагательств, как-то: тяжелой болезни лица, вызываемого в качестве свидетеля, когда были основания предполагать, что он в дальнейшем не сможет дать показания, или его длительного отсутствия в месте рассмотрения дела.

Допрос свидетелей производится в открытом судебном заседании в присутствии тяжущихся. До начала допроса устанавливалась личность свидетеля и выяснялось его отношение к сторонам.

Прежде чем суд приступал к допросу, свидетели приводились к присяге в удостоверение правдивости показаний.

От присяги освобождались священнослужители и монашествующие всех христианских вероисповеданий, а также лица, принадлежащие к вероисповеданиям и сектам, «не приемлющим присяги». Вместо присяги эти лица давали обещание «показать всю правду по чистой совести».

От присяги свидетели могли быть освобождены самими сторонами по их обоюдному согласию.

Каждый свидетель допрашивался отдельно в присутствии тяжущихся. Еще не допрошенные свидетели не могли присутствовать в зале суда при допросе других свидетелей.

Сначала допрашивались свидетели со стороны истца, а затем — со стороны ответчика. Очередность допроса свидетелей, представленных одной стороной, устанавливалась председателем суда с учетом мнения соответствующей стороны.

Допрос свидетеля начинался с предложения свидетелю объяснить, что ему известно об обстоятельствах, на которые ссылаются тяжущиеся. Свидетельские показания давались устно в виде свободного рассказа о фактах, имеющих значение для дела.

Письменные показания свидетелей в качестве доказательств не допускались. Вместе с тем разрешалось использование показаний в письменной форме, когда свидетелями являлись лица, в силу своих физических недостатков неспособные давать показания устно (глухонемые), но умеющие писать. Эти свидетели могли в самом судебном заседании изложить свои показания письменно. Не считались нарушением принципа устности допроса случаи, когда свидетель справляется с имеющимися у него письменными заметками для того, чтобы «освежить в памяти» давно имевшие место события, или же в случае, когда показания связаны с различными цифровыми данными.

Допрос свидетелей, не владеющих русским языком, осуществлялся через переводчика.

По завершении показаний судьи, равно как и стороны, могли задать свидетелю вопросы, позволяющие сделать необходимые уточнения по существу изложенного.

Каждый допрошенный свидетель должен был оставаться в зале суда до окончания допроса всех других свидетелей, если председатель не позволял ему удалиться раньше.

Свидетель мог быть вызван вторично, если суд усматривал необходимым уточнить вопросы, недостаточно проясненные при первоначальном допросе. Для разъяснения противоречия в показаниях свидетелей суд мог провести между ними очную ставку.

Показания свидетелей записывались в протокол «по возможности точными его словами». Протокол должен был быть прочитан свидетелю на известном ему языке и свидетелем подписан. За неграмотного свидетеля протокол подписывался одним из членов суда в присутствии самого свидетеля.

В случаях, предусмотренных законом, суд мог поручить допрос свидетелей одному из своих членов, например, когда свидетель по «дряхлости, тяжкой болезни, обязанностям службы или другим уважительным причинам, не может явиться в суд», или когда по обстоятельствам дела оказывалось нужным произвести допрос на самом месте событий, нахождения доказательств.

Если допрос производился по месту жительства свидетеля, то при допросе могли присутствовать тяжущиеся и их поверенные, а для сохранения публичного характера заседания они были вправе привести с собой посторонних лиц, но не более двух человек с каждой стороны. Суд был обязан предварительно уведомить их о дне и месте производства процессуального действия. Несоблюдение этого правила по установившейся судебной практике являлось существенным нарушением закона, влекущим отмену решения по делу³См.: Рошковский Л. П. Судебные уставы Императора Александра II с комментариями и разъяснениями. Вып. 2. СПб., 1884. С. 180..

Когда свидетель проживал не в округе суда, рассматривающего дело, его допрос осуществлялся членом суда того округа, где находился свидетель на основании судебного поручения. В этом случае протокол свидетельских показаний оглашался в заседании суда, рассматривающего дело по существу.

В УГС устанавливались правила допустимости свидетельских показаний. Свидетельские показания признавались доказательством только тех событий, для которых, по закону, не требовалось письменного удостоверения (ст. 409 УГС).

Содержание официальных письменных документов не могло опровергаться показаниями свидетелей, за исключением споров о подлоге (ст. 410 УГС).

Дознание через окольных людей. Положения о дознании через окольных людей заменили соответствующие нормы о повальном обыске. Повальный обыск представлялся несовместимым с состязательным процессом, а также утратившим свое значение в связи с тем, что законом определялся порядок письменного совершения различных актов (о правах на имущество, договорах и других обязательствах).

Однако полностью отказаться от коллективных показаний как доказательств законодатель все же не счел возможным, исходя из практических соображений. Несмотря на развитие письменной формы совершения актов, необходимые документы зачастую либо вообще отсутствовали, либо их содержание было недостаточно полным и ясным для разрешения спора.

Дознание через окольных людей отличалось от ранее существовавшего повального обыска. Оно было максимально сближено со свидетельскими показаниями, хотя имело по сравнению с ними определенные отличия. Суд мог назначить дознание только по ссылке стороны на местных жителей, но, в отличие от свидетелей, эта ссылка могла быть и не поименной (ст. 412 УГС).

Допрос окольных людей производился членами соответствующего суда или мировым судьей. Тяжущиеся не только имели право присутствовать при дознании, но и вызывались на место дознания, хотя их отсутствие не препятствовало проведению этого действия (ст. 413, 414, 418 УГС). Количество допрашиваемых лиц было сокращено по сравнению с повальным обыском. Из общего списка окольных людей по жребию избиралось двенадцать человек. Если общее число местных жителей не превышало двенадцати, то избиралось только шесть человек (ст. 429 УГС).

В отличие от повального обыска при дознании стороны имели право отводить окольных людей по тем же причинам, по которым могли отводиться свидетели (ст. 430, 431 УГС). Еще одним отличием от повального обыска являлось то, что допрос окольных людей, как и свидетелей, производился под присягой, а также то, что их показания не имели преимущества над свидетельскими показаниями.

Письменные доказательства. УГС расширил круг возможных письменных доказательств. К их числу были отнесены не только акты «крепостные, нотариальные, явленные к засвидетельствованию, и домашние», но и «другие бумаги» (ст. 438 УГС).

Законом устанавливались правила, определяющие силу письменных доказательств. Официальные акты (крепостные, нотариальные, явленные к засвидетельствованию) имели преимущество перед актами домашними и другими письменными доказательствами. Последние принимались во внимание только тогда, когда они не противоречили первым или служили к их дополнению. Определение силы и преимущества домашних и других неформальных актов зависело от усмотрения суда. Акт, не признанный крепостным или явочным, сохранял силу домашнего акта (ст. 459, 460 УГС).

В качестве письменных доказательств принимались акты, совершенные в иностранных государствах по существующим в них законам, хотя бы и не сходных с порядком совершения подобных актов в России. Однако данные акты должны были сопровождаться удостоверением русского посольства или консульства в том, что документы составлены по законам соответствующего иностранного государства (ст. 464, 465 УГС).

Отличительной особенностью УГС по сравнению с предшествующим законодательством являлось то, что закон содержал раздел о проверке письменных доказательств, содержащий правила производства «по сомнению в подлинности акта» и производства по спору о подлоге акта (ст. 534-565 УГС).

Признание. Предметом признания являлось как юридическое отношение, так и отдельные факты⁴См.: Малинин М. И. Судебное признание в гражданских делах. Одесса, 1878. С. 1-11.. Признание могло быть совершено в письменном форме, в предъявляемых в суд документах, а также устно, непосредственно в судебном заседании (ст. 479 УГС).

Хотя в законе прямо не говорилось о возможности внесудебного признания, однако в судебной практике такое признание приравнивалось к судебному. Факт внесудебного признания устанавливался посредством имеющихся письменных документов, в которых это признание содержалось. Если внесудебное признание было сделано устно, то данный факт мог доказываться с помощью свидетелей, но только в случае, когда свидетельские показания допускались по обстоятельствам, в отношении которых сделано признание. Так, например, по общему правилу свидетельские показания не допускались по договорам займа, следовательно, они не могли использоваться для подтверждения устного внесудебного признания наличия этих отношений между сторонами⁵См.: Малышев К. Курс гражданского судопроизводства. Т. I. СПб., 1874. С. 296..

Признание стороной существующих юридических отношений или отдельных фактов не требовало их дальнейшего доказательства и считалось бесспорным. Сторона имела право опровергнуть собственное признание лишь в случае, если докажет, что оно было совершено под влиянием заблуждения (ст. 480, 481 УГС).

Присяга. Присяга по-прежнему сохраняла значение как доказательство. Однако целесообразность ее включения в качестве доказательства в новый закон первоначально подвергалась сомнению. Как отмечали создатели УГС, с юридической точки зрения присяга не составляет самобытного доказательства, поскольку она представляет собой признание или показание одной из сторон, облеченное в особую форму.

В прежнее время существование такого доказательства, по их мнению, обусловливалось вполне определенными причинами. А именно: при наличии формальных правил доказывания, основанных на системе совершенных и несовершенных доказательств, когда судья был ограничен определенными рамками в их оценке, присяга нередко являлась единственным способом разрешения дела. Поскольку теперь задачей суда являлось «обнаружение действительной истины», что давало простор судебному усмотрению в определении достоверности и достаточности доказательств, постольку представлялось, что в присяге отпала необходимость.

Вместе с тем при принятии УГС практические соображения возобладали над общими теоретическими рассуждениями. Даже в условиях свободной оценки доказательств не исключались случаи, когда суд из-за их недостаточности был не в состоянии сделать обоснованный вывод о спорных обстоятельствах и, кроме присяги, не имелось других способов «открыть истину»⁶Судебные Уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны. С. 245-250..

Присяга имела договорный характер (ст. 485 УГС). По взаимному соглашению тяжущиеся могли просить суд о решении дела на основании принимаемой одним из них присяги. Присяга являлась добровольной, т.е. суд не мог ни принудить тяжущихся к принятию присяги, ни предлагать ее истцу или ответчику.

Тяжущийся приводился к присяге священником. Лица православного исповедания присягали перед Евангелием, а других вероисповеданий — по их законам. Присяга приносилась в устной форме, на основании присяжного листа, который подписывался приведенным к присяге тяжущимся и священником (ст. 493-495 УГС). Присяга принималась за доказательство того, в чем она была учинена и не могла опровергаться никакими другими доказательствами (ст. 498 УГС).

По сравнению с прежним законодательством в УГС значительно ограничивались случаи применения присяги. Присяга не допускалась (ст. 497 УГС):

по делам о правах состояния или законности рождения;
по делам о праве собственности на недвижимое имущество;
по делам обществ, товариществ и компаний; и в некоторых других случаях.

Своеобразно решался вопрос о присяге в волостных судах⁷Волостной суд — суд, состоявший из выборных непрофессиональных судей, рассматривавший мелкие имущественные споры между крестьянами данной волости.. Формально присяга в том виде, в котором она применялась в судах государственных, в волостных судах не использовалась и доказательством не являлась. Однако в силу исторически сложившегося обычая присяга в виде, как это именовалось в народе, божбы нередко принималась в таких судах в качестве доказательств. Сторона могла по собственной инициативе «побожится» в правдивости ей сказанного. Более сильным видом божбы считалась так называемая божба с заклятьем, сводившаяся к призыву клянущимся на самого себя или своих детей всевозможных бед в случае ложности произнесенных им слов⁸См.: Тенишев В. В. Правосудие в русском крестьянском быту. СПб, 1907. С. 115, 139..

Личный (местный) осмотр. Личный (местный осмотр) относился законом не к доказательствам, а к способам их проверки. Создателям УГС представлялось, что личный осмотр и заключение сведущих людей не составляли сами по себе доказательства в «строгом» смысле этого понятия, поскольку имели лишь одну цель: «...развить убеждение судьи о материальной стороне дела до степени достоверности».

Цель проведения осмотра на месте состояла в получении доказательственного материала путем исследования предметов в месте их нахождения, если они не могли быть доставлены непосредственно в суд.

Осмотр проводился по многим делам — о потравах посевов, повреждении имущества, делах о поставках, подрядах, т.е. тогда, когда было необходимо определить состояние, качество предметов или объектов, их расположение. Осмотр назначался судом по просьбе тяжущихся или по собственному усмотрению (ст. 507 УГС).

В мировых судах осмотр производился мировым судьей в присутствии тяжущихся и двух свидетелей (ст. 120 УГС), а в судах окружных — одним или несколькими членами этих судов (ст. 508 УГС). По результатам осмотра составлялся протокол, к которому в необходимых случаях прилагались планы и чертежи (ст. 511 УГС). К проведению осмотра могли привлекаться сведущие люди.

Показания сведущих людей также относились законом к способам проверки доказательств, поскольку объектом изучения сведущими людьми являлись собственно представленные сторонами доказательства.

Сведущими людьми выступали посторонние в отношении рассматриваемого дела лица, которые давали заключение о предметах, исследование которых требовало особых «ученых, технических или хозяйственных сведений». В этом смысле они, по сути, не отличались от современных экспертов.

Согласно УГС инициатива в проведении экспертизы могла принадлежать как сторонам, так и самому суду. Назначалась экспертиза судом. Эксперты избирались сторонами по взаимному согласию. Если такого согласия не было достигнуто, эксперты назначались судом (ст. 515, 518, 524 УГС).

Эксперты, как правило, избирались в количестве трех человек, но по малозначительным делам мог быть назначен один эксперт. В случае назначения экспертов судом стороны могли заявить им отвод вследствие наличия родства с одной из сторон или заинтересованности решения дела в пользу одной из сторон (ст. 519, 521-523 УГС).

Заключение сведущих людей давалось в письменной форме и должно было содержать объяснение тех мотивов, на которых оно основано. Суд мог назначить дополнительное исследование, которое проводилось теми же экспертами, или повторное исследование, поручив его проведение другим сведущим людям. Если назначенные эксперты нс приступали к проведению исследования или не представляли заключения в назначенный срок, они подвергались взысканию в виде штрафа (ст. 525, 526 УГС).

Заключение сведущих людей не имело преимущества перед другими доказательствами, и подлежало свободной оценке со стороны суда. В судебном решении указывались мотивы, по которым заключение было судом принято или отвергнуто. За свою работу сведущие люди получали вознаграждение, размер которого определялся судом (ст. 528, 529 УГС).

Следующий этап развития института доказательств связан с произошедшими изменениями в общественно-экономическом и политическом строе России.

В ГПК РСФСР 1923 г., как и в УГС, не содержалось легального определения судебных доказательств, а указывались лишь их виды. Отказ от определения доказательств был продиктован теми же мотивами, которыми руководствовались дореволюционные законодатели. Считалось, что в качестве доказательств может быть допущено все то, что может убедить суд в правильности и верности обстоятельств, на которые ссылается сторона⁹См., например: Гойхбарг А. Г. Курс гражданского процесса. М.; Л., 1928. С. 186..

По ГПК РСФСР доказательствами по гражданским делам являлись:

свидетельские показания (ст. 128-139 ГПК);
письменные доказательства (ст. 140-151 ГПК).

К способам проверки доказательств относились:

экспертиза (ст. 152-159 ГПК);
осмотр на месте (ст. 160-162 ГП К).

По причинам идеологического свойства из числа доказательств была исключена присяга, имевшая религиозную основу.

Не говорилось в законе и о признании, являвшемся в дореволюционном процессуальном праве безусловным доказательством. Однако сторонам предоставлялось право распоряжаться в процессе своими материально-правовыми притязаниями, что означало возможность признания иска, отказа от иска и, логично предположить, признания отдельных фактов (ст. 2 ГПК). Поэтому можно считать, что признание продолжало играть определенную роль в доказывании. Суд не был связан распорядительными действиями сторон, вследствие этого мог не принять признания при наличии обстоятельств, свидетельствующих о его недобросовестном характере или же о пороке воли стороны при совершении признания.

В правовой литературе того времени неоднозначно определялось правовое значение признания. Одни авторы не считали признание доказательством. Другие же указывали на доказательственное значение признания стороной фактов¹⁰См.: Ратнер М. Значение признания в гражданском процессе // ЕСЮ. 1929. № 40. С. 938-939; Краснокутский В. Л. Очерки гражданского процессуального права: опыт систематизации законодательства РСФСР и СССР по судоустройству и гражданскому судопроизводству. Кинешма, 1924. С. 126-140; Поволоцкий Л. И. Основные положения советского гражданского процесса в практике Верховного Суда СССР периода Отечественной войны (1942-1944) // Советское государство и право. 1947. №7. С. 50.. Некоторыми учеными признание рассматривалось не как собственно доказательство, а как действие сторон, совершение которого освобождало от дальнейшего представления доказательств¹¹См.: Юдельсон К. С. Судебное признание как основание освобождения от доказывания в советском гражданском процессе // Методические материалы ВЮЗИ. Выл. 2. М., 1948. С. 62-78; Абрамов С. И. Советский гражданский процесс. М., 1952. С. 192..

Свидетельские показания. Об этом виде доказательств один из первых комментаторов ГПК РСФСР 1923 г. Г. Рындзюнский писал следующее: «...наиболее распространенным видом доказательств являются свидетельские показания. Если положение было таково и ранее, то еще более применимо оно к современному процессу потому, что письменным документам теперь не придается того неоспоримого значения, как раньше, когда в опровержение их допускались только такие же письменные доказательства, и можно утверждать, что в подавляющем большинстве случаев свидетельские показания составляют единственное средство для разрешения дела»¹²Рындзюнский Г. Техника гражданского процесса применительно к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР. М., 1924. С. 111..

По сравнению с дореволюционным законодательством заметно изменились подходы к регулированию отношений, связанных со свидетельскими показаниями.

Так, в ГПК РСФСР:

не устанавливались критерии способности лица к свидетельству;
не определялись безусловные основания к отводу свидетелей;
значительно ограничивались случаи возможного отказа от дачи свидетельских показаний;
не предусматривалось принесения свидетелями присяги при допросе в качестве способа обеспечения достоверности показаний. Вместо присяги вводилось предупреждение об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

В Кодексе не содержалось каких-либо конкретно определенных оснований отстранения от свидетельства. Однако законом было установлено, что суд мог не допустить допроса свидетеля в случае заявления стороны о заинтересованности свидетеля в исходе дела или в случае особых отношений между свидетелями и стороной (ст. 130 ГПК).

Хотя в законе не содержалось каких-либо определенных указаний на то, какие лица предположительно могут иметь заинтересованность в исходе дела, в науке и судебной практике к таким лицам причислялись:

близкие родственники (дети, родители, супруги);
опекуны и попечители;
поверенные представители;
лица, находящиеся в подчинении стороны, в том числе домашняя прислуга, ремесленные и кустарные подмастерья и т.п.;
лица, имеющие со стороной явно неприязненные, открыто враждебные или тяжебные отношения;
лица, находящиеся со стороной в деловых отношениях.

Нельзя не заметить, что обозначаемый круг лиц, в отношении которых мог быть заявлен отвод, был даже значительно шире, чем это предусматривалось предшествующим законодательством.

Фактически заинтересованностью свидетеля или наличием особых отношений со стороной не исчерпывались все поводы к отстранению от свидетельства. На это обстоятельство обращалось внимание в научно-практический литературе.

Например, А. Штейнберг отмечал, несмотря на то, что Кодекс не объявляет заранее неспособными к свидетельству какие-либо категории лиц, но это не означает разрешение суду по гражданским делам вызывать и допрашивать в качестве свидетелей умалишенных или страдающих физическими и психическими недостатками лиц, неспособных правильно воспринимать явления и давать о них правдивые показания¹³См.: Штейнберг А. Способность лиц к свидетельству по гражданским делам // Советская юстиция. 1938. № 14. С. 19..

ГПК РСФСР содержал положение, в соответствии с которым никто не имел права отказаться от свидетельства, за исключением случаев, когда сообщение требуемых фактов сопряжено с нарушением государственной или служебной тайны (ст. 129 ГПК).

Родственники сторон не имели свидетельского иммунитета, т.е. законом им не предоставлялось право отказаться отдачи показаний. Эти лица по заявлению противной стороны могли быть отведены от свидетельства судом ввиду заинтересованности в исходе дела (ст. 131 ГПК).

Что касается порядка допроса свидетелей, то первый ГПК РСФСР воспроизводил многие положения прежнего процессуального законодательства, хотя и отличался небольшим количеством соответствующих статей, лаконичностью их формулировок и меньшей степенью конкретизации положений о допросе (ст. 132-138 ГПК РСФСР).

В общей форме данные правила сводились к следующему. Стороны были обязаны точно, с полным обозначением лица и его места жительства, указать на свидетеля, который, по их мнению, должен быть вызван и допрошен в суде, а также указать на обстоятельства, для установления которых требуются показания данного свидетеля. При отсутствии такого пояснения суд имел право отказать в вызове и допросе свидетеля. В допросе свидетеля могло быть отказано и по соображениям неотносимости его показаний к делу.

В отличие от дореволюционного законодательства суд был вправе вызвать и допросить свидетеля и при отсутствии соответствующей просьбы сторон, по собственной инициативе, если считал это необходимым для выяснения обстоятельств дела.

Вызов свидетелей производился повесткой, которую разрешалось не только направлять по почте, но и выдавать на руки стороне для вручения свидетелю. Свидетеля могла доставить в суд и сама сторона без официального вызова суда. Последний способ считался наиболее предпочтительным, поскольку облегчал деятельность канцелярии суда и не был связан с какими-либо расходами.

Каждый свидетель допрашивался отдельно. Очередность допроса определялась председательствующим в судебном заседании. Обычно сначала допрашивались свидетели со стороны истца, а затем — ответчика, что, однако, не являлось обязательным правилом.

Перед началом допроса каждый свидетель предупреждался судом об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

В законе не определялось, в какой форме должны даваться показания, но предполагалось, что это устная форма.

Лица, не давшие показания, не могли присутствовать в зале заседания суда во время разбирательства дела. Каждый допрошенный свидетель должен был оставаться в зале суда до окончания допроса всех свидетелей, если суд не позволял ему удалиться раньше. Допускался повторный допрос свидетеля в том же или последующем заседании по его собственной просьбе, заявлению стороны или по инициативе суда. Суд мог назначить свидетелям очную ставку для разъяснения возникших в показаниях свидетелей противоречий.

Свидетели, проживающие вне города, где происходило разбирательство, могли быть допрошены судом по месту их жительства.

Письменные доказательства. Доказательствами признавались «всякие письменные акты, документы, переписка делового и частного характера» (ст. 140 ГПК).

Если сторона, нуждающаяся в определенном письменном доказательстве по своему делу, не имела такого доказательства, но ей было известно, что этот документ находится в распоряжении другой стороны или другого лица, государственного учреждения, то она могла обратиться в суд, рассматривающий дело, с просьбой об истребовании этого документа. Суд мог истребовать любое письменное доказательство по собственной инициативе.

Документы могли представляться в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии. Правом официального засвидетельствования копий обладали государственные нотариальные конторы, народные судьи в тех местностях, в которых нотариальных контор не было, судебные и иные правительственные учреждения по отношению к тем документам, которые находились в производящихся у них делах. Никаким иным учреждениям (исполкомам, милиции, домовым комитетам, местным комитетам и т.п.) право удостоверения копий не предоставлялось. Незасвидетельствованные официально копии, представляемые без подлинных документов, судом в качестве доказательств не принимались.

Вместе с тем суд мог потребовать предоставление исключительно подлинника документа. Например, подлинник требовался в случаях, когда в качестве письменных доказательств выступали частные документы (письма, записи, расписки и др.), где имели значение внешний вид документа, подчерк лица, его составившего. Такое требование вполне объяснимо, поскольку в то время не существовало средств копирования, аутентично воспроизводящих эти элементы документов. Технически возможно было копирование только содержания документа машинописным или рукописным способом с соответствующим удостоверением точности копии.

Вне зависимости от формы письменных актов, допускалось оспаривание подлинности документа; его действительности, наличия юридической силы документа. Оспаривание действительности письменных доказательств осуществлялось посредством других письменных документов и свидетельских показаний, а также путем их проверки посредством экспертизы (ст. 146-150 ГПК).

Документы и акты, выданные иностранными правительственными и общественными учреждениями, могли приниматься судом в качестве доказательств лишь в том случае, если на них имелась виза Наркомата иностранных дел СССР или соответствующего заграничного представительства СССР, удостоверяющая подлинность подписи лица, от которого данных акт или документ исходил, а также законное полномочие лица на выдачу или совершение таковых.

Экспертиза. Предназначение экспертизы не изменилось по сравнению с дореволюционным законодательством. Экспертиза, как правило, проводилась в открытом судебном заседании, и ее результаты излагались в устном заключении, которое заносилось в протокол. При необходимости проведения исследований, представляющих определенную сложность и требующих специального оборудования, экспертиза могла осуществляться вне помещения суда в приспособленном для этого месте. Когда выводы не могли быть сформулированы сразу после проведения экспертизы в устной форме, составлялось письменное заключение, которое оглашалось в судебном заседании.

Эксперты имели право на возмещение своих расходов по проезду из места своего жительства до места вызова и обратно, а также на получение вознаграждения за отвлечение от своих обычных занятий, если они не являлись рабочими и служащими, за которыми такое право сохранялось в силу закона. Кроме того, эксперты имели право на получение вознаграждения собственно за проведение экспертизы¹⁴Инструкция НКЮ РСФСР «О расходах по вознаграждению свидетелей, экспертов, переводчиков и понятых по уголовным и гражданским делам» // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства. 1923. Ст. 690..

Осмотр на месте. Осмотр на месте имел своей целью обнаружение в осматриваемом предмете существенных признаков, имеющих значение для дела. Хотя о вещественных доказательствах в ГПК РСФСР не упоминалось, осмотр, по сути, являлся не чем иным, как способом исследования именно вещественных доказательств, то есть предметов, содержащих информацию, необходимую для установления обстоятельств дела.

Осмотр на месте при невозможности доставки соответствующего предмета в суд осуществлялся одним из народных судей с вызовом сторон и свидетелей, показания которых имели непосредственное отношение к предмету спора. При осмотре присутствовали двое или трое посторонних к рассматриваемому делу понятых, играющих роль свидетелей всего происходящего и удостоверяющих своей подписью действительность составленных протоколов. Когда имелась такая возможность, осмотр предметов мог проводиться и в помещении суда непосредственно в судебном заседании с участием сторон и свидетелей, а в необходимых случаях экспертов.

Следующий этап развития системы судебных доказательств связан с принятием Основ гражданского судопроизводства Союза ССР 1961 г. и Гражданского процессуального кодекса РСФСР 1964 г.

В этих нормативных актах впервые в истории отечественного законодательства была представлена норма-дефиниция понятия доказательств в гражданском процессе (ст. 17 Основ, ст. 49 ГПК). Доказательствами по гражданскому делу признавались «любые фактические данные, на основе которых в определенном законом порядке суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон и иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела».

Эти данные устанавливались следующими средствами:

объяснениями сторон и третьих лиц;
показаниями свидетелей;
письменными доказательствами;
вещественными доказательствами;
заключениями экспертов.

Объяснения сторон и третьих лиц в предшествующих законодательных актах не упоминались в качестве самостоятельного доказательства. Долгое время считалось, что сами по себе объяснения сторон нс имеют доказательственного значения, поскольку они исходят от лиц, заинтересованных в исходе дела.

Включение в ГПК РСФСР объяснений сторон и третьих лиц в качестве законных средств доказывания обосновывалось тем, что, являясь участниками спорных правоотношений, истец и ответчик лучше, чем кто-либо другой, знают о существовании фактов, имеющих значение для дела, и они выступают в качестве носителей доказательственной информации. Поэтому, как представлялось законодателю, не было оснований для того, чтобы не признавать объяснения в качестве самостоятельных средств доказывания по гражданским делам.

Объяснения сторон и третьих лиц подлежали проверке и оценке на общих основаниях с учетом того, что такие объяснения исходят от заинтересованных лиц. Суд не мог основывать свои выводы в решении только на данных доказательствах без их сопоставления с другими доказательствами, имеющимися в деле и исследованными в судебном заседании¹⁵Треушников М. К. Объяснения сторон как доказательства по гражданским делам // Советская юстиция. 1981. № 4. С. 16..

Представление объяснений допускалось в письменной и устной форме. В письменной форме объяснения как доказательства содержались в исковом заявлении, в котором истец излагал то, что ему известно по делу, или в письменных возражениях ответчика на иск. Устные объяснения содержались в выступлениях сторон в судебном заседании.

О признании стороной фактов говорилось в ст. 60 ГПК РСФСР «Объяснения сторон и третьих лиц», что давало основания рассматривать признание в качестве вида объяснений сторон.

В процессуальной теории признание фактов подразделялось на судебное и внесудебное.

Судебным считалось признание, сделанное в судебном заседании. Такое признание являлось доказательством существования или отсутствия факта, имеющего значение для дела. Признание не являлось обязательным для суда. Суд мог считать признанный факт установленным, если у него не было сомнений в том, что признание соответствует обстоятельствам дела и не совершено стороной под влиянием обмана, насилия, угрозы, заблуждения или с целью сокрытия истины (ч. 3 ст. 60 ГПК).

Внесудебным считалось признание фактов, сделанное до возбуждения дела или после его возбуждения, но не в судебном заседании. Такое признание не признавалось доказательством того факта, в отношении которого оно было сделано, и данный факт подлежал установлению с помощью других доказательств.

Показания свидетелей. Свидетелем в соответствии с ГПК РСФСР могло быть любое лицо, которому были известны какие-либо обстоятельства, относящиеся к делу (ч. 1 ст. 61 ГПК).

По сравнению с предшествующим процессуальным законом, этот Кодекс имел ряд существенных отличий в регулировании отношений, связанных с участием свидетелей в процессе и дачей свидетельских показаний, а именно:

не предусматривалась возможность отвода свидетелей по заявлению сторон и других лиц, участвующих в деле;
наличие у свидетеля заинтересованности в исходе дела или особых отношений со сторонами не признавалось обстоятельством, могущим повлечь отстранение от свидетельства;
не предусматривалась возможность отказа от дачи показаний по каким-либо основаниям;
устанавливались конкретно определенные основания, при наличии которых лица не могли выступать свидетелем в суде.

Не подлежали допросу в качестве свидетелей (ст. 61 ГПК РСФСР):

представители по гражданскому делу или защитники по уголовному делу — об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением обязанностей представителя или защитника;
лица, которые в силу своих физических или психических недостатков не способны правильно воспринимать факты или давать о них правильные показания.

Закон, как и предшествующий процессуальный Кодекс, способность быть свидетелем не связывал с определенным возрастом.

В ГП К РСФСР были подробно урегулированы отношения, связанные с получением свидетельских показаний. Современный ГПК РФ в этой части практически повторяет содержание Кодекса 1964 г.

Письменные доказательства определялись в ГПК РСФСР как акты, документы, письма делового или личного характера, содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для дела (ст. 63 ГПК).

В этот период появилась новая разновидность письменных доказательств — документы, полученные с помощью электронно-вычислительной техники. Это было связано с появившейся возможностью использования соответствующих технических средств в различных областях деятельности, в том числе в гражданско-правовых отношениях. В соответствии с указанием Пленума Верховного Суда СССР суды в случае необходимости были вправе в обоснование решения ссылаться на письменные доказательства в виде документов, полученных с помощью электронно-вычислительной техники.

Вещественные доказательства. Впервые в истории отечественного законодательства вещественные доказательства были указаны в процессуальном законе в качестве самостоятельного вида доказательств. Вещественными доказательствами признавались предметы, могущие служить средством установления обстоятельств, имеющих значение для дела (ст. 68 ГПК).

Доказательственное значение имели внешние признаки предметов, их свойства или место нахождения.

Заключения экспертов. В ГПК РСФСР заключения экспертов были отнесены к самостоятельному виду доказательств, а не к способам их проверки.

Суд мог назначить экспертизу для разъяснения возникающих при рассмотрении дела вопросов, требующих специальных знаний в области науки, искусства, техники или ремесла (ст. 74 ГПК). Судебным доказательством признавалось заключение экспертов, сделанное по результатам проведенного экспертного исследования.

Придание заключению экспертов статуса судебных доказательств повлекло значительные изменения в правовом регулировании отношений, связанных с участием экспертов, по сравнению с предшествующим процессуальным законом.

В ГПК РСФСР были определены права и обязанности эксперта (ст. 76 ГПК).

Эксперт имел право:

знакомиться с материалами дела;
участвовать в судебном разбирательстве дела;
просить о предоставлении ему дополнительных материалов для экспертного исследования;
отказаться от дачи заключения, если представленные ему материалы недостаточны или если он не обладает необходимыми знаниями для выполнения возложенной на него обязанности.

Эксперт также имел право на возмещение понесенных им расходов, связанных с явкой в суд, и на получение вознаграждения за выполненную работу.

Эксперт был обязан явиться по вызову суда и дать объективное заключение по поставленным ему вопросам. За необоснованный отказ от дачи заключения или за дачу заведомо ложного заключения предусматривалось применение мер уголовной ответственности.

Значительно расширялись основания для отвода экспертов (ст. 18, 20 ГПК). Если прежде основанием для отвода являлись заинтересованность эксперта в исходе дела или наличие особых отношений со сторонами, то согласно ГПК РСФСР эксперт не мог участвовать в рассмотрении дела, если он:

при предыдущем рассмотрении данного дела участвовал в качестве свидетеля, эксперта, переводчика, представителя, прокурора, секретаря судебного заседания;
являлся родственником сторон, других лиц, участвующих в деле, или представителей;
лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе дела либо если имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнения в его беспристрастности;
находится или находился в служебной или иной зависимости от сторон, других лиц, участвующих в деле, или представителей;
производил ревизию, материалы которой послужили основанием к возбуждению данного гражданского дела;
в случае, когда обнаружится его некомпетентность.

Экспертиза могла проводиться экспертами соответствующих учреждений либо иными специалистами, назначаемыми судом в суде или вне суда, если это необходимо по характеру исследования (ст. 75 ГПК).

Законом устанавливались требования к форме и содержанию заключения. Допускалась только письменная форма заключения, которое должно было содержать подробное описание проведенных исследований, сделанные в результате их выводы и обоснованные ответы на поставленные судом вопросы (ст. 76 ГПК). Заключение эксперта оглашалось в судебном заседании.

В случае недостаточной ясности или неполноты заключения могла быть назначена дополнительная экспертиза, а в случае несогласия с заключением эксперта по мотивам необоснованности, а также в случае противоречий между заключениями нескольких экспертов — повторная экспертиза (ст. 181 ГПК).

В законе подчеркивалось, что заключение эксперта не является для суда обязательным и оно должно оцениваться судом по общим правилам оценки доказательств (ст. 78 ГПК).

ГПК РФ 2002 г. содержит целый ряд существенных нововведений, касающихся судебных доказательств.

Так, расширен круг доказательств, которые могут быть использованы сторонами для обоснования своих требований и возражений. К числу установления обстоятельств дела отнесены (ч. 1 ст. 55 ГПК):

объяснения сторон и третьих лиц;
показания свидетелей;
письменные доказательства;
вещественные доказательства;
аудио- и видеозаписи;
заключения экспертов.

Как видно, помимо ставших традиционными видов доказательств, в закон включено новое средство доказывания, которое может использоваться при рассмотрении и разрешении гражданских дел, а именно, аудио- и видеозаписи.

Дискуссии относительно необходимости легализации аудио- и видеозаписей в качестве самостоятельного вида доказательств давно велись в юридической литературе. Такая потребность ощущалась судебной практикой. Это было обусловлено объективными причинами, поскольку все большее распространение получало использование аудио- и видеозаписывающей аппаратуры в деловых и бытовых отношениях.

В Кодекс включено новое положение о юридической силе доказательств. Согласно закону не имеют юридической силы доказательства, полученные с нарушением закона. Такие доказательства не могут быть положены в основу судебного решения (ч. 2 ст. 55 ГПК).

В законе расширен круг лиц, которые в силу своего служебного или должностного положения не подлежат допросу в качестве свидетелей относительно определенных обстоятельств (ч. 3 ст. 69 ГПК).

Значимым событием стало законодательное возрождение института свидетельского иммунитета в форме права граждан в предусмотренных законом случаях отказаться отдачи свидетельских показаний по определенным обстоятельствам (ч. 4 ст. 69 ГПК).

Новым для гражданского процессуального законодательства было и положение о том, что не признаются доказательствами сведения, сообщенные свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности (ч. 1 ст. 69 ГПК).

Закон содержит расширенную дефиницию письменных доказательств, содержащую указание на то, что письменными доказательствами признаются, в том числе, документы и материалы, выполненные в форме цифровой, графической записи, в том числе полученные посредством факсимильной, электронной или другой связи, а также судебные постановления и иные процессуальные документы (ст. 71 ГПК).

В ГПК РФ предусмотрено проведение экспертизы в двух новых формах — комплексной и комиссионной экспертизы (ст. 82, 83 ГПК). Новым является и то, что «по примеру» процессуального законодательства XIX века в современном Кодексе предусматриваются сроки проведения экспертных исследований. Сроки определяются судом с учетом конкретных обстоятельств. Законом предусмотрена возможность применения штрафных санкций в отношении экспертов, не представивших заключение в назначенный судом срок (ст. 80, 85 ГПК).

Немаловажное значение для судебного доказывания имеет введенная в закон норма, определяющая правовое положение специалистов (ст. 188 ГПК). Специалисты ранее не назывались в числе участников процесса и рассматривались либо как эксперты, либо как свидетели, хотя по цели их участия в деле и характеру решаемых ими задач не являлись ни теми, ни другими.

Законом предусматривается возможность привлечения специалиста для получения консультаций и пояснений при осмотре письменных или вещественных доказательств, воспроизведении аудио- видеозаписей, назначении экспертизы, допросе свидетелей, принятии мер по обеспечению доказательств. Специалист также может привлекаться в процесс для оказания технической помощи суду (фотографирование, составление планов, схем, отбор образцов для экспертизы, оценка имущества).

Формально-юридически консультации и пояснения специалиста не относятся к числу судебных доказательств, но они способны оказать существенную помощь суду при исследовании доказательственного материала в процессе установления обстоятельств гражданских дел.

На этом может быть завершен краткий обзор развития системы доказательств в отечественном судопроизводстве.

Судебные доказательства являются средством установления обстоятельств гражданских дел и обоснования выводов суда о данных обстоятельствах. Установление обстоятельств, имеющих значение для дела, с использованием доказательств осуществляется в рамках процессуальной деятельности, именуемой судебным доказыванием. Поэтому есть необходимость обратиться к рассмотрению вопросов, касающихся собственно судебного доказывания.