Кратко о будущем российского уголовного права — законодательства, его применения и науки
В последнее время в науке уголовного права все чаще речь идет о создании национальной концепции уголовного права. В связи с этим еще на подходе к решению содержания такой концепции неизбежно возник вопрос о том, что такое концепция уголовного права, какие идеи могут претендовать на то, чтобы их признать концептуальными, а какие — нет. При этом очень важно не снизить уровень концептуальных идей, не растворить их в постановке более конкретизированных целей и задач. Поэтому в идеале справедливо утверждение, что «концепция — это не просто замысел, теоретическое построение чего-либо, но теоретическое построение, подчиненное какой-либо общей идее». Мы делаем оговорку» насчет «идеала» в связи с тем, что разноплановость функций уголовного закона (внешних и внутренних), составляющих его основы, затрудняет приведение концептуальных идей к какой-либо единственной идее. Другое дело, что их не может быть много, что они должны быть сведены до минимума.
Не менее важным является и установление соотношения концепции действующего уголовного законодательства и концепции его развития.
Практически вопрос упирается в решение того, устарела ли концепция действующего законодательства, требует ли она лишь какой-либо корректировки или же должна быть заменена новой? Нам представляется, что концепция, отраженная в действующем УК РФ, в целом отвечает существующим социально-экономическим реалиям, и в обозримом будущем она будет продолжать им соответствовать. В этом отношении никуда не деться от того, что назначение уголовного права заключается в специфическом «обслуживании» соответствующего политического и экономического строя, и это, увы, применимо к любой общественно- экономической формации. В любой стране основное назначение уголовного права одинаково — защита личности, общества и государства от преступных посягательств. А вот принципы реализации этой задачи в уголовном законодательстве зависят именно от содержания обслуживаемого им политического и экономического строя (увы, в общем и целом — от власти). И смена «вех», т.е. смена концептуальных основ уголовного права произойдет лишь либо со сменой политического и экономического строя, либо с существенным его изменением (трансформацией). В рамках одного строя (пусть и на разных этапах его развития) различие провозглашенных в уголовном законодательстве концептуальных идей менее важно, чем их сходство. В этом смысле, например, при несомненном различии УК РСФСР 1922 г. и УК РСФСР 1960 г. между ними можно найти и существенное сходство. И тот и другой в основу построения уголовно-правовых запретов кладут охрану социалистического правопорядка. И на этом уровне даже такие различия, как существование аналогии в уголовном праве и ее исключение из уголовного права (сами по себе, разумеется, существенные) на уровне первоидеи-привязки оснований уголовной ответственности к социалистическим ценностям существенными уже не являются.
Думается, что следует выделить две идеи, которые можно назвать концептуальными и которые нашли свое отражение в УК РФ.
Первая (очередность, разумеется, не имеет значения) — это общая для уголовного права любых общественно-экономических формаций (любого политического и экономического строя) задача защиты личности, общества, государства от преступных посягательств путем установления уголовно-правовых запретов (и вообще уголовно-правовых норм), позволяющих максимально осуществить дифференциацию и индивидуализацию уголовной ответственности и наказания. Это, так сказать, служебная концептуальная идея, выражающая назначение уголовного права как отрасли права. Пусть никого не смущает указание на способ защиты — максимальное осуществление дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности и наказания («максимальное» может существенно различаться, но нельзя отрицать, что и в уголовном праве, например, рабовладельческого общества зачатки принципа дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности и наказания уже существовали, и для соответствующей эпохи они были вполне максимальными).
Вторая — отказ от идеологии, основанной на приоритете классовых ценностей, т.е. устранение из уголовного законодательства идеологических постулатов, связывающих его нормативные установления с определенной политико-классовой идеологией (в УК РСФСР 1960 г. это делалось путем объявления защиты социалистических ценностей, в том числе и социалистических идей, приоритетной задачей уголовного законодательства, посягательства на которые кладутся в основание уголовной ответственности, например, объявление социалистического правопорядка обобщающим объектом уголовно-правовой охраны), и построение уголовного законодательства на новой идеологии, противоположной по своим исходным принципам, опирающейся на приоритет общечеловеческих ценностей относительно всех других, в том числе классовых и национальных, и признание уголовно-правовой охраны прав и свобод человека и гражданина основополагающей идеей уголовного законодательства. Реализация в законодательстве этой идеи предполагает равную уголовно-правовую защиту всех форм собственности (включая частную), рыночной экономики, соответствие уголовно-правовых запретов общепризнанным принципам и нормам международного права.
Вторая идея является одной из конституционных основ уголовного законодательства, так как зафиксирована в Конституции РФ. Разумеется, что в определенной мере эта идея является концептуальной и для других отраслей законодательства. И ничего необычного здесь нет. Концепция отрасли права не может не основываться на общеправовых (и по той же Конституции РФ, обязательной для других отраслей) идеях. Другое дело — аспект их конкретизации. И уголовное право в силу своей специфичности приобретает вполне специфическое содержание указанных конституционных идей. Кроме того, отрасли права могут предполагать и свои (сугубо отраслевые) концептуальные (основополагающие) идеи. Например, для конституционного права — это идея разделения властей, для гражданского права — свобода экономической деятельности (предпринимательства) и т.д.
Любые остальные (пусть и весьма значимые для уголовного права) идеи являются конкретизацией названных идей, которым мы «присвоили» статус концептуальных. Возможностей для их реализации (а иногда и необходимости) в уголовном законодательстве немало (нет пределов совершенствования Уголовного кодекса), и на этот счет существуют, исчисляемые сотнями, соответствующие предложения в юридической литературе и печати (правда, в современных публикациях наблюдается явный перекос в сторону критики уголовного законодательства в ущерб содержательной теории уголовного права), многие из которых заслуживают рассмотрения и учета законодателем.
Несколько слов о правоприменительном аспекте. Он очень важен, так как способен корректировать в ту или иную сторону соответствующие концептуальные уголовно-правовые идеи. Например, уголовно- правовая борьба правоохранительных органов с преступлениями неимущих. Еще совсем недавно сажали и за мешок картошки, и за курицу как за кражу чужого имущества, оставляя вне поля зрения миллионные (в долларах) убытки для государства при приватизации, например, заводов, фабрик, портов и других ценных объектов экономики. Другой пример. При комментировании ст. 171 УК РФ мы уже приводили позицию ВС РФ, выраженную в постановлении его Пленума от 18 ноября 2004 г., в котором под доходом как криминообразующим признаком незаконного предпринимательства понимается выручка от реализации товаров (работ, услуг) за период осуществления незаконной предпринимательской деятельности без вычета произведенных лицом расходов, связанных с такой деятельностью. Способствует ли это реализации такого конституционного принципа, как свобода экономической деятельности (ст. 8 Конституции РФ)? Разумеется нет. Не только не способствует, но и препятствует его реализации. Для государства и общества, в первую очередь для его экономики, такой подход просто-напросто губителен. Если, например, богатство богатейшей страны мира США определяется мелким и средним бизнесом (более 50% ВВП), то применительно к отечественной экономике о равноценности поступления в бюджет от мелкого-среднего предпринимательства и бизнеса крупного приходится только мечтать. И причины эти заложены в пренебрежении государством интересов занимающихся именно мелким и средним бизнесом граждан. И это тот случай, когда объявленная УК РФ бесклассовость его уголовно-правовых норм на практике не реализуется (уголовно-правовой запрет в подобном судебном толковании бьет по классово-социальной прослойке людей, занимающихся мелким и средним бизнесом).
Наконец, о третьем аспекте рассматриваемой проблемы — уголовно- правовой науке, ее настоящем и будущем. На I Всероссийском конгрессе по уголовному праву, происходившем 25 мая 2006 г., в числе многих идей выступавших была озвучена идея о том, что наука уголовного права переживает кризис. Он заключается в том, что современные исследования в уголовно-правовой области застыли на фундаментальных позициях, сформулированных еще в первой половине прошлого века и что современные исследователи лишь в какой-то мере комментируют и уточняют основные концепции своих предшественников, разработавших учение о составе преступления. Этот вывод увязывался и с тем, что современные авторы увлеклись написанием учебников в ущерб созданию монографических работ, что учебников стало слишком много (называлась цифра — примерно 20), что все они мало чем отличаются один от другого (объяснялось это издательской политикой: издателям нужны деньги, а на монографиях их не заработаешь).
С такой оценкой современною состояния уголовно-правовой науки мы категорически не согласны.
Во-первых, ну что тут плохого, что существует примерно 20 учебников? Неужели лучше вернуться к тем временам, когда за пятилетку выпускалось два учебника (один — коллективом авторов юридического факультета МГУ, другой — профессорами и доцентами ВЮЗИ; в конце 60-х — начале 70-х гг. XX в. появился третий учебник, подготовленный коллективом юристов, представлявших систему МВД СССР)?
Во-вторых, мы не согласны с указанной оценкой содержания этих учебников. Например, в 2006 г. вышел учебник «Уголовное право России. Общая часть», подготовленный коллективом авторов кафедры уголовного права Санкт-Петербургского государственного университета (под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, В.В. Орехова). Мы считаем, что на таком теоретическом уровне учебники по уголовному праву у нас в стране не издавались. Стоит внимательно посмотреть хотя бы лишь главу 1 «Общая характеристика уголовного права» (то, что в учебниках 50-80-х гг. XX в. обычно именовалось введением), подготовленную профессором А.И. Бойцовым. Представляется, что подобного уровня изложения вопросов о предмете, методах и способах уголовно-правового регулирования, о функциях и задачах уголовного права в отечественных учебниках еще не встречалось. По этим вопросам всегда существовал разрыв между уровнем общей теории уголовного права и нашей отраслевой наукой, и автор названной главы, пожалуй, впервые сумел его преодолеть (разумеется, что и в этой главе есть небесспорные суждения, но дело не в этом, а в способности оценить теоретическую значимость соответствующего учебного материала).
Теперь насчет монографий как самостоятельных изданий. Является заблуждением утверждение, что монографии почти не издаются. Например, лишь петербургское издательство «Юридический центр «Пресс»» за последние несколько лет выпустило десятки (!) монографий по юридическим дисциплинам. Кстати говоря, несмотря на «кусающиеся» для преподавателей и научных работников цены, их тиражи расходятся чуть ли не молниеносно, не задерживаясь на прилавках книжных магазинов.
Что мы выделили бы в качестве позитива (в теоретическом плане), присущего современным монографиям по уголовному праву? Во-первых, разработку проблем международного уголовного права.
Во-вторых, едва ли не каждое монографическое исследование (в отличие от монографий 50-80-х гг. XX в.) содержит в себе и сравнительно- правовой анализ (сравнение отечественного и зарубежного законодательства). Появились и серьезные монографические работы, специально посвященные зарубежному уголовному праву (и криминологии), лишенные характерного в прошлом критически идеологического подхода к рассмотрению проблемы. Важно при этом подчеркнуть, что заслугой того же петербургского издательства «Юридический центр «Пресс»» является опубликование на русском языке уголовных кодексов большинства стран Европы, а также многих стран Азии, Южной Америки и даже Австралии (в какой, «некризисный» период в нашей истории такое было возможно?).
В-третьих, появились новые теоретические журналы, например, «Уголовное право» (в Москве), «Российский криминологический взгляд» (г. Ставрополь), что также вряд ли свидетельствует о кризисе в уголовно-правовой науке.
В-четвертых. На нынешнюю генерацию ученых в области уголовного права выпала нелегкая задача, которую не пришлось решать в советские времена. Задача — адекватно отразить новые социально-политические и экономические реалии в уголовном законодательстве и науке уголовного права в связи с исчезновением прежнего и созданием нового государства, с падением прежнего социально-политического и экономического строя и формированием нового. И, пожалуй, самое трудное — создание уголовного права, призванного отражать рыночную экономику. Разумеется, что идеального решения этих проблем не существует. Но даже то, что сделано, заслуживает признания. И все это зафиксировано в уголовно-правовой науке, в тех же монографиях, диссертациях, статьях.
В-пятых, о кризисе уголовно-правовой науки как кризисе идей. Не следует стыдиться, что нормы современного уголовного права лежат в идеях, выдвинутых в XVIII-XIX вв. (Беккариа, УК Франции 1810 г.). Да, человечество уже к этому времени сформулировало основные уголовно-правовые идеи, идеи, проверенные уже веками. Иден, которые навсегда стали неотъемлемой частью европейской культуры и цивилизации. Трудность заключается в их правотворческой и правоприменительной реализации. Никакого нового уголовного права не будет. Будет органическое развитие старого с его приспособлением к новым (для каждого исторического периода) реалиям. И любые трудности борьбы с преступностью (в том числе и международная организованная преступность и международный терроризм) неспособны заставить отказаться от основополагающих материально-правовых (уголовно-правовых) принципов.
В-шестых, оценивая публикации по уголовно-правовой тематике последнего времени (особенно статьи в научных журналах, доклады и сообщения на научных конференциях), можно констатировать, что в некоторых из них преодолена идеологическая односторонность в подходах к решению тех или иных проблем. Период огульного отрицания того ценного, что было сделано в уголовно-правовой науке в советский период, отрицания «начисто» марксистских и вообще социалистических идей в уголовном праве закончился. Разумеется, что все это является закономерным отражением нынешних отечественных социально-политических и экономических реалий. Капитализм и характерная для него рыночная экономика построены, но в далеком от идеала виде. И то и другое надо улучшать, цивилизовывать. Поэтому либерально-консервативные идеи необходимо дополнять идеями социалистическими, в том числе не пренебрегая и марксистскими. Социалистическая идейная составляющая призвана снизить направленность уголовно-правовой репрессии против неимущего населения, сделать решительные шаги по претворению в жизнь хорошего (но пока что «на бумаге») принципа равенства граждан перед законом, а также принципа справедливости уголовного права. И все это не вместо, а наряду...