Пикардия (Франция): Камбре, Бове, Лан

Камбре в Пикардии (на крайнем севере нынешней Франции), на месте которого раньше располагался римский город Камаракум, завоевывали мадьяры и норманны. К X в. он стал маленьким епископским городом, за стенами которого располагался огороженный частоколом торговый квартал. К 1070 г. пригородные купцы разбогатели настолько, что потребовали огородить свой квартал каменной стеной.

В 1075 г., вскоре после того, как папа Григорий VII провозгласил политическое и правовое единство церкви и ее независимость от империи, население Камбре, возглавляемое одним священником-папистом и богатыми купцами, восстало против власти императора и его епископа и "присягнуло коммуне" [т.е. коллективной присягой основало городскую общину].

Это восстание быстро подавили. Однако еще через два года, когда новый епископ покинул свою епархию для принятия императорской инвеституры, второе восстание добилось успеха. Вновь возглавляемые григорианцем-священником и богатыми купцами, жители Камбре принесли присягу на верность городской коммуне и поклялись защищать ее от восстановления епископской власти. Однако в 1106 г. вмешался император, еще раз раздавив общину. И только по окончании борьбы за инвеституру (1122 г.) Камбре получил новую хартию вольностей, самый старый список которой датируется 1184 г.

Другие епископские города Пикардии на севере Франции последовали примеру Камбре и в конце XI — начале XII в. восстали против императорской власти, провозглашая присяжные коммуны. Как и в Камбре, епископы, власть которых первоначально исходила от императора, часто (хотя и не всегда) выступали против коммун, а партия папы их часто поддерживала. Так обстояло дело не только в Северной Франции, но и в Нидерландах и в Северной Италии, где происходили городские бунты, подобные камбрийскому.

Бове, тоже в Пикардии, представляет особый интерес, потому что в XII в. он получил хартию, обеспечивавшую большие полномочия самоуправления и широкие привилегии граждан (буржуа). Присяжная коммуна была создана в Бове в последние годы XI столетия, после четырех десятилетий острого конфликта между буржуа и целым рядом епископов. В конце концов король Людовик VI (1108—1137) издал хартию, признавшую власть общины; в 1144 г. ее подтвердил Людовик VII, а в 1182 г. (с некоторыми дополнениями) Филипп-Август.

Среди 17 статей хартии были такие:

все люди в стенах города и в пригороде должны принести присягу коммуне;
каждый должен помогать другому, как сочтет правильным;
если любой человек, присягнувший коммуне, подвергается нарушению его прав и приносит жалобу пэрам коммуны (имеются в виду ведущие граждане города), они пусть примут меры против личности или собственности обидчика, разве что он возместит ущерб в соответствии с их решением; а если обидчик бежал, пэры коммуны пусть совместно получат удовлетворение за счет его собственности или личности или тех, к кому он бежал;
так же, если купец приедет в Бове на рынок и кто-нибудь в стенах города нарушит его права и пэрам поступит жалоба, они должны дать купцу удовлетворение;
ни один человек, нарушивший права члена общины, не будет допущен в город до тех пор, пока он не даст возмещения согласно решению пэров; это правило может, по совету пэров, не применяться в отношении лиц, приведенных в город епископом Бове;
ни один член коммуны не должен предоставлять кредит ее врагам и общаться с ними, кроме как с разрешения пэров;
пэры коммуны пусть присягнут, что они будут судить справедливо, а все прочие пусть присягнут, что будут признавать и исполнять решения пэров.

Другие положения касались работы мельниц, взимания долгов (человек не мог быть взят заложником за долг), общественной защиты пищи, равных мер тканей, ограничений разных феодальных трудовых повинностей, которые горожане все еще были должны нести в пользу епископа.

Хартия не определяла форму управления городской общины, а только устанавливала, что ее пэры должны выносить решения и гарантировать жизнь и собственность ее членов. На практике хартия ничего не добавляла к тому, что было установлено не менее одного-двух десятилетий назад, за исключением последнего положения, в котором говорилось, что "мы, [король], уступаем и подтверждаем правосудие и суждение, которое будут осуществлять пэры".

Короче говоря, хартия была признанием свершившегося факта: восстания буржуа города Бове в разгар Папской революции, формирования его присяжной коммуны, ограничения политической и экономической власти епископа, который прежде был не только главным духовным лицом, но и главным сеньором города, и принимал самое активное участие в местной и межсемейной политике. Хотя сама-хартия была лаконична до крайности, она ясно подразумевала, что сеньориальные права в городе Бове будут отныне сурово ограничены.

Положение, что "все люди" должны принести присягу общине и подчиняться ее юрисдикции, не включало духовенства и дворян вне зависимости от того, жили они в стенах города или за ними. На практике новые городские сообщества Европы соперничали с духовными и феодальными властями. На заднем плане этого соперничества стояли центральные королевские и папские власти, помогавшие его упорядочить.

Бове был несколько необычен, хотя ни в коей мере не уникален, тем, что епископская и феодальная власть в нем были объединены в лице епископа. Феодальный суд епископа Бове, который посещали все дворяне ("свободные"), подчиненные ему как феодальному сеньору, сохранял значительную светскую уголовную и гражданскую юрисдикцию над городом. В целом, однако, эти и другие феодальные прерогативы епископа уменьшались на протяжении XII и XIII столетий отчасти потому, что французская корона оказывала городам существенную поддержку в их борьбе против феодального контроля.

Церковная юрисдикция епископа была иное дело: здесь усилия городских властей уменьшить неприкосновенность духовенства в отношении городской юрисдикции в основном не имели успеха, в частности потому, что в этой борьбе на стороне церкви был обычно не только король, но и папа. Указ Филиппа-Августа в 1210 г. запретил магистратам французских городов арестовывать клириков, разве что те будут схвачены на месте преступления, но даже тогда их следовало передать в церковный суд, который один имел полномочия судить их по большинству дел.

Наконец, самой королевской власти городская община должна была уступать "высокое правосудие", то есть юрисдикцию в отношении преступлений, наказуемых смертной казнью, а также некоторый объем апелляционной юрисдикции в области "среднего" и "низкого" правосудия.

Несмотря на эти ограничения в пользу феодальной, епископской и королевской власти, в руках городской коммуны оставался значительный объем самостоятельной юрисдикции над ее членами и значительный объем самостоятельного и своеобразного городского права.

Многие новые городские коммуны на севере и юге Франции, а также в других частях Европы называли себя "коммунами ради мира". Среди них был Лан, расположенный недалеко от Камбре и Бове. Именно там в 1128 г. Людовик VI признал этот город "прибежищем мира и безопасности для всех, равно свободных и несвободных". И здесь также непосредственным политическим вопросом был конфликт между епископом и гражданами. Отчасти это был конфликт внутри церкви по поводу природы епископской власти и притязаний соперников — короля и папы — на верность епископа, отчасти же — конфликт между феодальными и городскими экономическими и социальными интересами и ценностями.

Подавление образовавшейся до этого коммуны повлекло за собой длительный период беспорядков. В 1112 г. даже был убит епископ. Указ был попыткой компромисса в духе Вормсского конкордата (1122 г.), который установил окончательный компромисс в борьбе за инвеституру. Была признана высшая феодальная юрисдикция епископа Лана, и он продолжал назначать местных судей, но мэр и "присяжные", соответствующие пэрам Бове и других городов, тоже имели юрисдикцию по соблюдению обычаев города и должны были обеспечивать правосудие, когда епископского было недостаточно.

Сервы, переселившиеся в город из других мест, получали свободу, а сервы местных помещиков освобождались от многих повинностей; были отменены менмортабль и формарьяж, а талья сведена к фиксированному платежу и ограничена определенным кругом лиц.

В Пикардии, как и в других областях Европы, время работало на городское самоуправление. Там, где, как в Лане, епископ сохранил право назначения на должности, его назначенцы становились муниципальными чиновниками магистрата и к концу XII столетия, как правило, избирались присяжными. Везде магистрат состоял из небольшой группы людей, выдвинутых ведущими гражданами и избираемых всеми жителями.