Коллективное правосудие
В рамках манора, как и в других политических образованиях на Западе в эпоху формирования его традиции права, формальное управление было тесно связано с судебным разбирательством, то есть законодательная и административная деятельность была в значительной степени слита с судебной деятельностью и осуществлялась учреждением, называвшимся судом, или курией. Употребление для названия этого института слова "суд", а не "законодательный орган" или "исполнительный орган" не означало, что создание и применение законов не рассматривались в качестве важных функций правительства.
На практике манориальные курии, точно так же как римская курия и королевские, сеньориальные, городские и торговые суды, в рамках своей юрисдикции имели широкие законодательные и административные полномочия. Перри Андерсон совершенно прав, говоря, что "правосудие было центральной модальностью политической власти", но не прав, полагая, что это было обусловлено "парцеллизацией суверенитета" при феодализме, что "исключало какую-либо "административную власть" вообще в нынешнем смысле постоянного административного аппарата государства для реализации права" и "не оставляло места и для ортодоксальной легислатуры более позднего типа, ибо феодальный строй не знал общего понятия политического обновления путем создания новых законов".
В действительности централизованный государственный аппарат существовал в церкви, которая тем не менее управлялась римской курией. Церковь как через римскую курию, так и через церковные соборы осуществляла обновление, творя новые законы.
В королевской системе управления происходили параллельные процессы. Да и сами манориальные курии не только рассматривали и разрешали споры, но и реализовывали право через развитый административный аппарат, а время от времени и издавали новые законы. Различие концепций государственного управления XII в. и XX в. не в том, что тогда не было, а сейчас есть законодательные и исполнительные функции, оно скорее в том, что, во-первых, тогда эти функции были слиты, а ныне разделены, а во-вторых, в XII в. законодательная и исполнительная функции были включены в судебную. Тогда сам законодательный процесс рассматривался как процесс рассуждения и открытия. Законы считались либо истинными, либо ложными, либо справедливыми, либо несправедливыми, и поэтому их создание и применение не отграничивалось резко от их применения в спорных случаях.
Манориальное правосудие было прерогативой хозяина манора, точно так же как королевское правосудие было прерогативой короля, а церковное — папы. "Каждый барон суверен в своем баронстве", — писал Бомануар, при этом "король — суверен везде и по своему праву охраняет свои пределы". Бомануар писал также: "Всякий сеньор осуществляет всякое правосудие, и высокое и низкое, в своем феоде. Феод и правосудие — это все едино".
Это, конечно, было преувеличением. Большинство помещиков имели только "низкое" правосудие. Однако правосудие помещика позволяло ему осуществлять широкий круг полномочий над штатом манориальных министериалов, которые, по сути, составляли его двор, и над крестьянами, которые составляли основное население манора. В то же время правосудие хозяина манора существенно ограничивало произвол господской власти и являлось важным средством поддержания взаимности прав помещиков и крестьян.
Стюард манора, обычно служивший заместителем сеньора во всех делах манориального управления, как правило, председательствовал в манориальной курии. Другие манориальные министериалы: (осуществлявший общий надзор), (следивший за хозяйскими посевами), (стороживший леса сеньора), сборщик ренты и разные другие — тоже участвовали в разбирательстве в манориальной курии, часто выступая в роли обвинителей тех, кто нарушил прерогативы помещика.
Сама курия состояла из всех членов манора, начиная с сеньора и его стюарда и кончая последним сервом. Судьями были все. Всем вменялось в обязанность присутствовать в суде и судить, а как часть этой повинности надо было вносить плату помещику. Мало что известно о методах голосования в манориальной курии; дошедшие до нас отчеты о манориальных делах иногда указывают на расхождение во мнениях, но обычно решение представляется как решение всей курии.
Между свободными и сервами не делалось никакого различия ни в отношении права и обязанности судить, ни в отношении процедуры, которая к ним применялась как к сторонам в споре.
Чтобы манориальное правосудие работало, необходима была высокая степень сотрудничества между всеми членами манора. Но ведь и вся система сельского хозяйства в Европе конца XI—XII в. требовала того же. Здесь многие историки, сосредоточившись на неравенстве положения и привилегий между помещиками и крестьянами, пренебрегли другими, не менее важными аспектами способа и отношений производства.
При системе открытого полевого земледелия вся пахотная земля обычно делилась на длинные узкие полоски, разбросанные среди разных крестьянских семей. Чтобы рационально использовать животных для вспашки смежных полос, принадлежащих разным держателям, и избежать конфликтов при выборе времени сева или уборки урожая, крестьянам необходимо было договариваться о методах работы. Общая собственность на пастбища, луга, леса также требовала согласованного их использования. Кроме того, система севооборота позволяла периодически превращать пахотную землю в пастбище, на котором паслись и которое удобряли все животные манора.
Таким образом, сама система открытого полевого земледелия требовала очень высокой степени кооперации всех членов манора. Как пишет Хилтон, тот факт, что деревню (или манор) часто называли "общиной", а жителей "соседями", "отражал не чувства, а реальное положение вещей. Система открытого полевого земледелия означала, что ущерб для одного человека был ущербом для всех, даже сеньора". Хилтон ссылается на дело, по которому обвинялись семь человек, не починивших вовремя свои изгороди, из-за чего пострадали посевы (пшеница) аббата и "других соседей". "Речь шла об изгородях, за которыми полагалось следить каждому держателю, имевшему надел по периметру открытых полей, в период роста посевов, это было нужно, для того чтобы до посевов не добрались животные, причем не только до его собственных, но, поскольку поля были открыты, и до посевов всех, у кого были наделы на этом поле".
Нормы и процедуры для обеспечения сотрудничества в этих и других делах считались обычаем манора. Если пострадали пахотные быки, если не была удобрена пахотная земля, если человек не помог в уборке урожая, то нарушителя можно было привлечь к суду манориальной курии по обычаю манора. Точно так же, если человек ударил или оскорбил другого, не уплатил за купленные товары, нарушил обещание построить кому-либо сарай или оклеветал кого-нибудь, потерпевший мог жаловаться в манориальную курию.
Таким образом, сама сложность общинного саморегулирования манориального хозяйства породила то разнообразие гражданских и уголовных дел, которые решались манориальным правосудием. Кроме того, налагались штрафы за нарушение прав помещика, например, нарушение границ его земли, кражу его урожая или невыполнение повинностей и неуплату положенных податей.
Все эти вопросы решала манориальная курия голосованием всех ее членов. Власть помещика и его министериалов, можно полагать, позволяла им обеспечить решение в свою пользу. Однако до нас дошли дела, в которых интересы сеньора не были соблюдены. Например, иногда бывало, что крестьяне с успехом отсуживали землю, которую помещик сдал в аренду другим. В одном случае помещик попытался отнять у серва участок земли на том основании, что наделы серва были больше положенного.
Серв возражал, что он и другие держатели в сходном положении "привыкли до сих пор всегда держать несколько наделов без штрафа, разрешения или иска" и что он "готов подтвердить это всеми [то есть с помощью всех держателей манора] или иным законным образом, как понадобится". Отчет об этом деле заканчивается так: "Дело откладывается до более полной консультации. Кроме тех дел, в которых прямо затрагивались права собственности помещика, было много таких, в которых манориальная курия посредством решения всей общины держателей или решением комиссии или жюри предоставляла правовую защиту против хозяйского пристава и других министериалов.
Манориальная курия не только выносила решения по спорным вопросам и налагала штрафы за проступки, но и издавала инструкции и правила по управлению манориальным хозяйством. Судя по всему, в XI—XII вв. эти инструкции и правила были неписаными, в Англии не обнаружено записей, относящихся к периоду до второй четверти XIII в. Однако начиная с этого времени появляется изобилие "распоряжений" и "ордонансов", которые регулируют пользование общими полями и пастбищем, сбор зерновых и других посевов (включая подбор колосков нищими), поддержание в порядке изгородей и ворот, спутывание лошадей и скота, сезонный переход от одного типа использования земли к другому и прочие вопросы общинного хозяйства.
Эти инструкции периодически издавались всеми членами манора, коллективно выступающими в манориальной курии. Характерно, что такие инструкции начинались фразой: "Решено с согласия всех держателей", или "Решено всеми держателями, свободными и сервами", или "Решено сеньором и держателями". Сильный упор делался на защиту прав собственности помещика, но главный акцент был сделан на организации работы манора, а это подразумевало защиту прав всех держателей, и сервов, и свободных, от неправомерных посягательств.