Феодальный обычай на Западе до XI века

До великих переворотов конца XI — начала XII в. политическая организация народов Европы представляла собой расплывчатую, сложную структуру:

местных образований,
сеньорий,
племенных (клановых) образований,
крупных территориальных образований, например герцогств или княжеств, которые могли включать несколько племен (кланов),
королевств, одно из которых, королевство франков, с 800 г. именовалось также империей.

Королевства рассматривались не как территориальные образования, а прежде всего как сообщество христиан под руководством короля (императора), который считался заместителем Христа и высшим главой церкви, а также главой дворянства, кланов и армии. Сама церковь воспринималась не как политическое образование, а прежде всего как духовное сообщество, ведомое в конечном счете императором или королем, а непосредственно — епископами, из которых важнейшим по традиции считался епископ Рима.

В рамках этой общей классификации существовали очень широкие различия от местности к местности, от одного феодального владения к другому, от одного племенного образования к другому и т. д. Экономика Европы до XI в. была по преимуществу местной и аграрной. Каналы коммуникаций были очень ограничены. Кроме монахов и некоторых других представителей духовенства и небольшого числа купцов, да еще если не брать в расчет военные походы, путешествовали только высшие аристократы и короли. На местах практически не было постоянных представителей центральной власти. Попытки насадить их обычно оканчивались неудачей. Распылена была не только власть, но и культура. Обычаи одной местности могли разительно отличаться от обычаев другой на удалении пятидесяти миль.

Несмотря на это, политическая организация народов Европы в период с VI по XI в. свидетельствует об общей модели развития.

Самые маленькие местные политические образования назывались обычно "деревни", они группировались в "сотни", а те в "графства". Эти местные образования появились в то время, когда переселяющиеся из Западной Азии кочевые племена, поглотив то, что осталось на Западе от Римской империи, наконец перешли к оседлости в IV, V и VI вв.

Второй тип — сеньории — возник вскоре после этого. Их число росло по мере того, как поселенцы "отдавали себя под покровительство" выделившихся среди них лидеров и обещали им службу в обмен на пищу и одежду, а также защиту от врагов. Человек, отдавший себя под покровительство, становился "человеком" своего сеньора. Он мог жить в доме сеньора, либо тот мог предоставить ему землю, чтобы он обрабатывал ее для себя.

Сеньории возникали также тогда, когда могущественные люди, и прежде всего вожди и короли, даровали бенефиций ("благодеяние"), то есть землю или другое имущество, или должность и иные привилегии в обмен на службу. Термин "бенефиций", означавший сначала, что держатель получает землю в лен на сравнительно льготных условиях, впоследствии стал относиться главным образом к ленам церкви; в конце VIII—IX в. он был заменен германским словом "феод".

В XIX в. многие историки прослеживали отдаленные истоки первого вида сеньории, образованного переходом под покровительство, к дружине германских племен. Это был отряд верных воинов, окружавший военного вождя. Другие ученые возводили отдаленные истоки второго вида сеньории, образованного пожалованием феода, к патронажному поместью поздней Римской империи. Это была земля, пожалованная патроном своим клиентам, которые владели ей с определенной степенью иммунитета от государственной власти.

Дебаты о германском или римском происхождении "феодализма" велись с незатухающей страстью, потому что ставкой были важные политические интересы XIX столетия. Германисты были националистами и романтиками. Романисты — космополитами и индивидуалистами. Обе стороны были убеждены в существовании однолинейной эволюции права с древнейших времен. И обе всячески подавляли память о Папской революции.

Сегодня считается общепринятым, что ни дружина, ни патронат не дожили даже до конца франкского периода, не говоря уже о Папской революции. В конце VIII—IX в. переход под покровительство и передача земли в лен часто сливались. Более того, в IX в. феод вместе с его повинностями службы часто переходил к наследникам ленника, который в то время назывался кельтским словом "вассал", по возобновлении ими своих присяг на верную службу.

Присяги составляли торжественный ритуал. Вассал, с непокрытой головой и без оружия, становился на колени, складывал ладони вместе и вкладывал их снизу вверх между рук сеньора, признавая себя его "человеком". К X в. распространилась практика после этого ритуала целовать друг друга в уста. После этого обряда почтения вассал становился "человеком уст и рук" своего сеньора. Но когда установилась связь между переходом под покровительство и ленным держанием, к церемонии была добавлена вторая часть, а именно религиозная клятва верности со стороны вассала. Положа руку на Библию или святые мощи, вассал клялся в верности своему сеньору. Часто после этого сеньор производил символическую инвеституру вассала, вручая ему какой-нибудь предмет, например флаг, крест или ключ, что должно было символизировать установление в правах ленного держания, то есть пожалование феода. Со временем все вассалы приносили клятву верности.

Соединение вассалитета с ленным держанием через присягу на верную службу стало характерным для франкских феодальных обычаев, хотя в этом обычае наблюдались широкие вариации в пространстве и во времени. Франкские короли принесли этот "феодо-вассальный", как называют его современные историки, обычай во все края своих владений, включая Северную Италию (до Рима), Испанию, Венгрию и Польшу.

Только Скандинавия, Фрисландия и часть Нидерландов, примыкающая к Северному морю, не были охвачены им. В Англии пути развития феодального обычая были хотя и иные, но параллельные: институты вассалитета и ленного держания были известны, но в менее систематизированной форме и без такой же связи между ними. Однако скандинавы, которые поселились на западе империи франков в начале 900-х гг., принесли этот обычай с собой в Англию в 1066 г., а на Сицилию и в Южную Италию — в 1070-х и 1080-х гг. Крестоносцы принесли его в Палестину в 1099 г., основав там впоследствии норманнское Иерусалимское королевство, Иерусалимские Ассизы которого создали образцовую систему серважа, рыцарства, вассалитета и ленного держания2.

Феодальные сеньории и местные политические образования (деревни, сотни, графства) могли существовать и часто существовали бок о бок. Каждая деревня (вилла), сотня, графство имели свои собственные органы управления, роль которого выполнял суд, представлявший собой собрание свободных людей. Собрание созывалось регулярно через определенные промежутки времени для ведения общественных дел деревни, сотни или графства. Рассматриваемые вопросы включали и то, что мы сегодня назвали бы уголовными делами и гражданскими спорами, но далеко не ограничивались ими. Каждая сеньория, которая в X в. очень часто принимала форму манора, имела свой собственный суд, состоявший из периодического собрания всех свободных и сервов поместья, исключая рабов. Манориальная курия также решала уголовные и гражданские споры.

В западных районах империи франков в X—XI вв. местное управление в значительной степени было поглощено феодальными манорами. Иная ситуация была в восточных и южных районах, особенно в Германии и Италии. В Англии управление по сотням и графствам, хотя существовало и манориальное управление, преобладало вплоть до норманнского завоевания. После него большинство судов было поглощено феодальными манорами, раздаваемыми Вильгельмом Завоевателем, а суды графств стали в значительной степени инструментом королевской власти.

Выше уровня манора, сотни или графства, управление в период до конца XI в. испытывало большие затруднения в связи с плохой коммуникацией. Господа господ — вожди кланов, герцоги, князья и другие крупные аристократы — были жертвами не только местного характера экономики, но и малой плотности поселений в VI—IX вв., что еще осложнялось застоем в росте или сокращением населения в этот период. Римские города почти исчезли, крупных городов было всего несколько, да и то ни один из них не насчитывал более нескольких тысяч населения. Путешествия были сопряжены с большими трудностями, обычная скорость для аристократа, передвигавшегося со своей свитой от одного вассального поместья к другому, была 20—25 миль в день.

Такие поездки были необходимы для феодала не только для наблюдения за управлением своими поместьями, но и для того, чтобы прокормить себя и свой двор. Ведь продовольствие приходилось съедать на месте; перевозить его в центральную усадьбу было бы слишком дорого. По той же причине предметы длительного пользования приходилось добывать на месте и забирать с собой или оставлять как бы на хранение. Немногие имевшиеся купцы были в основном бродячими торговцами, "люди с пыльными ногами", так как обычно в одном поселении не хватало покупателей, чтобы оправдать торговлю через местных представителей.

Короли и императоры тоже жили путешествиями. В течение 1033 г., например, император Конрад II проехал от Бургундии к польской границе, оттуда обратно через всю Европу в Шампань и наконец в свою родную Саксонию — расстояние около 1500 миль по прямой.

Империя, как и королевства за ее пределами (подобные англосаксонскому), практически лишена была центрального управления, централизованной фискальной системы, центральной судебной власти и каких бы то ни было представителей на местах, императоры и короли, по большей части объезжая свои владения, возили свое правительство с собой в императорском или королевском дворе.

Эта картина странствий императора или короля, который всегда находился в дороге, и странствий герцогов, графов, князей, прочих высоких и благородных господ, которые тоже почти всегда находились в дороге, дополненная картиной неподвижного сельскохозяйственного населения, жившего в далеко отстоящих друг от друга деревнях и манорах, почти завершает основу для анализа путей, которыми феодальный обычай в XI—XII вв. превратился в систему феодального права. Не хватает только военного аспекта, который в некоторых отношениях является важнейшим.

На протяжении всего периода до XI в. война была главным повседневным занятием императоров, королей и аристократии. Скандинавы, сарацины и мадьяры постоянно нападали на окраины Европы и всегда готовы были вторгнуться в ее центральные области. В самой Европе, не прекращаясь, шла война между кланами. Каролинги с некоторым успехом попытались побудить вождей разных кланов и территорий давать пеших солдат в "народную" (то есть императорскую) армию. Сходным образом и короли англосаксов опирались на общий рекрутский набор.

Однако это были не постоянные армии, а скорее резервы на случай общей опасности. Со временем все больше людей стали считать себя крестьянами, а не солдатами. Они всячески сопротивлялись призыву, и в конце концов им дала поддержку церковь. Клюнийская реформа X—XI вв. провозгласила Мир Господень, согласно которому духовенство и крестьяне исключались из военных действий. Была и другая сторона медали: крестьянин представлял все меньшую военную ценность, по мере того как пеший солдат уступал место тяжело вооруженному всаднику.

Историки по-разному объясняли судьбоносное для военной истории франков появление вооруженного всадника. Одним фактором был пример врагов-арабов в войнах VIII столетия в Испании и Южной Франции. Важную роль, видимо, сыграло также заимствование стремени и подковы у евразийских племен Востока. Были, несомненно, и другие причины социального характера. Во всяком случае, последствия для феодального обычая оказались чрезвычайно значимыми. Подготовить вооруженного всадника, не говоря уже о способной нести его лошади, было делом очень дорогим. Так как почти все солдаты должны были сами позаботиться о снаряжении, надо было быть очень состоятельным человеком, чтобы обеспечить себя тяжелым вооружением и боевым конем, а чтобы научиться всем этим пользоваться, надо было иметь досуг. В 1000 г. за цену одних только королевских доспехов можно было купить хороший участок пашни5.

Очень постепенно, на протяжении VIII, IX и X столетий, в империи франков сформировалось военное сословие вооруженных всадников. Они назывались рыцарями, и единственным их занятием была служба своему сеньору в битве. Постепенно крестьян стали редко использовать в бою, главным образом для обороны при чрезвычайном положении, хотя от них часто требовали провизию для рыцарей и корм для коней. В X в. господа обычно селили своих боевых рыцарей в двухэтажных деревянных замках, построенных на холмах и окруженных рвами, — и для защиты от мародеров, и как бастионы для мародерства.

Таким образом, во многих областях Европы, хотя и не везде, рыцарь приобрел фактическую монополию на военное искусство. Одновременно благодаря системе вассалитета он был включен в систему ленного держания и в систему управления. Это проявлялось по-разному. Рыцарь, принеся присягу сеньору, мог получить лен и в этом случае сам становился феодалом. Если в лен входили манор и сервы, рыцарь оказывался и помещиком и управителем одновременно.

Чаще же рыцарь состоял при дворе своего сеньора, находясь в постоянной боевой готовности. Он мог сражаться непосредственно за своего сеньора, либо тот мог послать его к своему вышестоящему сеньору во исполнение повинности феодальной службы, прилагающейся к его лену Феод, к которому прилагалась повинность содержать одну рыцарскую семью, назывался феодом с рыцарской службой. По мере того как в X—XI вв. росло значение вооруженной кавалерии, все больше земель в Европе стало связано с рыцарской службой.

Если говорить об экономике, то было подсчитано, что в XI столетии один рыцарский двор стоил от 15 до 30 крестьянских семей, то есть именно такое количество крестьян требовалось для того, чтобы в поместье феодала было произведено богатство, достаточное для покупки коня и вооружения и содержания воина и его семьи. Поэтому не случайно распространение рыцарства в Европе сопровождалось распространением системы феодальных поместий — маноров, в которых рабочая сила состояла в основном из крестьянства, экономически, а во многих местах и юридически привязанного к земле.