Иоанн Солсберийский — основатель западной политической науки
Первым западным трактатом о правлении, вышедшем за пределы стоических и патристических схем, стал "Policraticus" Иоанна Солсберийского, написанный в 1159 г. и немедленно ставший сенсацией в Европе. Его значение лучше всего можно показать, сравнив его с более ранним произведением, быть может, последним в ряду значительных дозападных (то есть до эпохи нового времени) трактатов о правлении, с так называемым "Norman Anonymous" 1100 г.
Написанный на вершине Папской революции, "Norman Anonymous" защищал сакральность королевской власти и выступал против притязаний партии папы. Автор его заявлял, что и королевское достоинство Христа, и его святость прямо передаются королям через таинство коронации. Как викарий, то есть наместник, Христа, король сам божествен и является священником своего народа. Он даже может совершать таинства, после коронации — такова была традиция в Византии, у франков и англосаксов — император или король входил в алтарь и готовил хлеб и вино для своего собственного причащения. Король также благодетель и спаситель своего народа, поэтому он может прощать грехи.
Согласно "Norman Anonymous" священство Христа передается также всем епископам через Св. Петра. Автор критикует узурпацию папой права епископов контролировать монастыри в своих диоцезах. Уникальность Рима, говорит автор трактата, заключается всего лишь в его древней политической и военной власти, Св.Петр наградил Рим ничуть не большим отличием, чем Иерусалим и Антиохию. Критикуется также и легализм канонистов: автор говорит, что каноническое право всегда следует толковать в духе Нового Завета.
Автор защищает и брак духовенства: не все священники призваны к воздержанию. Он также выступает сторонником большей роли мирян в церкви. Автор утверждает, что таинство крещения лежит в основе всех других, включая и причащение. Таким образом, во всех этих вопросах трактат был старорежимным и принадлежал тому дореволюционному строю, который восходил к Каролингам и еще более древним временам.
Особенный интерес представляет стиль рассуждений автора. "Norman Anonymous" отнюдь не трезвая оценка "за" и "против" альтернативных позиций; напротив, это страстный призыв догматика и пророка. Главный его вывод — христоцентрическое качество королевской власти — основан не на практическом опыте, а на символике Писания, не на логике целей и средств, а на литургии, не на правовых обоснованиях и аналогиях, а на церковной традиции.
В значительной степени стилистические качества и способ анализа "Norman Anonymous" соответствуют той фундаментальной политико-церковной позиции, которой придерживается автор. Однако похожие стилистические и методологические черты можно обнаружить во многих полемических произведениях партии папы конца XI — начала XII в. И только с окончанием великой борьбы, после великих компромиссов с обеих сторон появился новый стиль и новый способ анализа, а впоследствии и новая наука о природе правления. Начала этой науки можно найти в произведениях юристов — и канонистов и романистов — конца XI — начала XII в. Однако первым систематическим трактатом был "Polycraticus" Иоанна Солсберийского, он опирался на предшествующие юридические сочинения, но пошел дальше их.
Конечно, "Policraticus" был написан не в том стиле, что нынешние западные научные сочинения, и даже не в стиле Джона Локка или Томаса Гоббса. Гоббса, отвергавшего схоластику вообще, вывел бы из себя повествовательный характер анализа у Иоанна Солсберийского, его явное перескакивание с одного предмета на другой, избыток библейских примеров, морализаторские тенденции, а всего больше — его явная непоследовательность. В трактате поддержаны многие теории правления, иногда почти мимоходом. Более того, совершенно отсутствует господствующая теория ближайших столетий западной политики, согласно которой, говоря словами Джона Дикинсона, "общество может самоорганизоваться для достижения своих общих целей путем создания институтов для аккумуляции идей и согласования целей его членов".
И, тем не менее "Policraticus" "все же являет в сочетании ряд самостоятельных линий рассуждения. Разъединившись, они позже сформировали главные течения противоположного учения на многие века". До Реформации эти линии рассуждения оставались преимущественно в сочетании, впоследствии они разъединились, и именно это больше всего отличает послереформационную мысль от дореформационной.
Так, возведение у Иоанна Солсберийского звания государя непосредственно к Богу предвосхитило теорию XVI в. о божественных правах королей, а его патриархальная теория монархии предвосхитила возникшую в XVII в. концепцию личного абсолютизма, в своей концепции связующего государя высшего права он предвосхитил доктрину сэра Эдуарда Кука о верховенстве суда. Учение Иоанна Солсберийского о том, что люди не нуждаются в правительстве, если они свободны от греха и могут жить по благодати, предшествовало, как отмечает Дикинсон, христианскому коммунизму радикальных сект протестантской Реформации и современным доктринам философского анархизма.
Итак, Иоанн "выдвигает более или менее перемешанную массу противоречивых идей, из которых произросли [позднейшие политические теории] и которые служили средством ограничения и исправления их". В этом смысле книга на первый взгляд выглядит эклектичной и синкретичной. Но при ближайшем рассмотрении становится ясно, что эта смесь отнюдь не в идеях Иоанна Солсберийского, а в самих политических условиях того времени, сложных и противоречивых, и заслуга Иоанна в том, что он описал сложную структуру этих политических условий и осмыслил их противоречия.
Именно поэтому "Policraticus" — сочинение научное, а не только утопическое или программное. В противоположность классической политической мысли, которая рассматривала различные типы политической власти (монархию, аристократию, демократию) как взаимоисключающие альтернативы, западная политическая мысль, начиная с Иоанна Солсберийского, рассматривала их как сосуществующие в сочетании друг с другом.
Свыше столетия "Policraticus" на всем Западе считался самым авторитетным трудом по природе правления. Его превосходство не оспаривалось до тех пор, пока Фома Аквинский, опираясь на Аристотелеву "Политику", не опубликовал свою книгу "О королевской власти". Однако и тогда все признавали, что Фома Аквинский опирается не только на Аристотеля, но и на Иоанна Солсберийского.
Хотя "Политика" Аристотеля еще не была доступна на Западе, когда Иоанн писал свой "Policraticus", сочинение последнего испытывает сильное аристотелевское влияние отчасти благодаря хорошему знакомству автора с теми сочинениями Аристотеля, которые к тому времени были переведены. Были и неаристотелевские влияния. В трактате Иоанна прослеживаются стоические и патристические влияния, подкрепленные ссылками на естественное право, правосудие, справедливость и разум из Кодификации Юстиниана. Кроме того, "Policraticus" многое почерпнул из Ветхого и Нового Заветов, равно как и из истории церкви и Римской империи, а также ее византийской и франко-германской наследниц. Однако ни один из этих источников и факторов влияния не стал решающим. Решающее значение имело то, как все они были соединены, а способ соединения был характерен для западной мысли после Папской революции.
Этот последний пункт требует уточнения. Ведь историки любят рассматривать все новое с точки зрения его истоков. Однако при этом часто они забывают объяснить нам смысл этого нового. Некоторые говорят, что средневековая политическая мысль, включая и мысль Иоанна Солсберийского, в принципе лежит в русле традиции стоиков и отцов церкви, дополненной римскими юристами; что Аристотель имел мало влияния или вообще не имел влияния до сочинений Фомы Аквинского и что даже после Фомы аристотелизм не особенно принимался всерьез в политической теории.
Другие, возражая, считают, что вся средневековая мысль, включая политическую, есть история переводов Аристотеля и что политическая теория Иоанна Солсберийского есть, по сути, приложение аристотелевской логики к политическим реалиям эпохи. Третьи заявляют, что изложенная в "Policraticus" теория правления, по сути, платоновская. Наконец, говорят, что "Policraticus" — это просто следующий шаг в развитии длинной традиции христианских сочинений об отношении светской власти к церкви, что его автор просто применил к новым обстоятельствам доктрину "двух мечей", обычно возводимую к папе Геласию I, который в V в. предложил императору Анастасию ограничиться исполнением царской власти и оставить исполнение священной власти священству.
Однако говорят также, что "Policraticus" Иоанна Солсберийского — нечто новое, что он "содержит первую политическую теорию, порвавшую с концепциями раннего средневековья, и прокладывает путь в эпоху, когда обсуждение прав и свобод государей занимает место старой теории двух мечей".
Новым в "Policraticus" в первую очередь было стремление автора во всей полноте соединить теории, тексты и примеры из самых разнообразных и противоречивых источников: Платона, Аристотеля, Цицерона, Сенеки, Вергилия, Овидия, Ветхого Завета, Нового Завета, отцов церкви, римских юристов Кодификации Юстиниана в глоссах современников Иоанна, канонистов и прочих — и синтезировать их.
Все они в определенном смысле являлись авторитетами, однако в ином смысле каждый мог быть подвергнут критике в свете других. Это было первое приложение к политике того метода (позже его назвали "схоластическим"), который уже был применен, и гораздо более строго, к римскому праву Ирнерием и его последователями, к теологии Абеляром (у которого учился Иоанн) и к каноническому праву Грацианом.
Во-вторых, Иоанн не только пытался добиться синтеза, но и нашел метод реального его достижения при помощи использования понятий, сочетающих противоречивые нормы путем выделения их общих свойств. Быть может, важнейший пример такого рода — использование латинского слова "государь" для обозначения не только конкретного правителя или конкретной должности, но и любого правителя, то есть правителя вообще. В римских сочинениях классического и послеклассического периода это слово обозначало римского императора.
Государем был не всякий правитель, и не более чем один-единственный правитель, а только занимавший пост императора. В последующие века этот титул присвоил себе император франков, еще позже его узурпировали другие короли, а потом и папа, но всегда он использовался для обозначения только одного лица или должности. Иначе говоря, "государь" означал высшего правителя или должность высшего правителя конкретного политического сообщества. Вот почему в борьбе между папой и императором каждой стороне важно было присвоить себе титул принцепса, то есть государя, и прилагающиеся к нему тексты римского права.
Кроме того, политическая власть принцепса до Папской революции считалась не территориальной, а скорее, как выразился Герхарт Ладнер, функциональной то есть полномочия и обязанности государя рассматривались как отношения сеньора с его вассалами, хозяина со слугами или священника с паствой — или Христа со своими учениками — независимо от природы политической единицы как сообщества людей, привязанного к данной территории и данной стране.
Напротив, Иоанн Солсберийский поставил перед собой задачу проанализировать общий предмет политических и правовых отношений между правителем и его подданными в территориальной системе. Государь мог быть императором, королем, герцогом или графом или каким-нибудь другим правителем. Подданные государя составляли "республику" или "сообщество" на той территории, которой он правил. Таким образом, термин "государь" в "Policraticus" означал нечто очень близкое, хотя и не идентичное, тому, что писатели последующих веков называли государством.
Он подразумевал "форму публичной власти... заключающую высшие политические полномочия в рамках определенной территории". Действительно, в "Policraticus" государь, правитель четко определен как "публичная власть". Но понятие публичной власти не включало значение "форма публичной власти, отдельная от правителя и управляемых". Это понятие государства сложилось только в XVI в. В "Policraticus" "принцепс" было общим понятием, но еще не абстрактным: государь как публичная власть все еще рассматривался как "глава", чьей задачей было поддерживать "статус" сообщества, которое рассматривалось как "организм". Важная языковая перемена XVI в. заключалась в том, что "состояние сообщества", которое до тех пор правитель обязан был направлять и обслуживать, было отождествлено с высшей политической властью, с самой формой публичной власти.
Сделав термин "государь" общим понятием, Иоанн Солсберийский смог разработать теорию правления, основанную на различении между двумя общими типами государей, которые противоречили друг другу, хотя оба были видами одного рода. Государи первого вида правили согласно закону, праву справедливости и "принципу общего блага". Государи второго вида правили силой, преследуя только свои порочные цели, они были "тираны [которые] превратили законы в ничто, а людей в рабов".
Аналогичное различение между законопослушным королем и тираном можно найти в сочинениях отцов церкви и в древнегреческой политической мысли. Но теория Иоанна Солсберийского была гораздо сложнее этих более древних теорий, так как она признавала и единство и противоречивый характер двух типов правления и делала из этого выводы. Как и законопослушный король, тиран наделен властью от Бога, так как "вся власть от Господа Бога". "Когда воля правителя оборачивается жестокостью к его подданным... то это Богу угодно наказывать или исправлять их... ибо добрые люди тогда смотрят на власть как достойную почитания, даже если она становится как чума для избранных". Законам тирана нужно подчиняться. Даже если эти законы порочны, через них тем не менее претворяется Божья воля. Бог "использует наше зло для Своих благих целей. Поэтому и правление тирана благо, хотя ничего нет хуже тирании".
Но этот более или менее традиционный аргумент постепенно меняется. Говорится, что дурной правитель может избежать Божьего суда не больше, чем дурные люди, если люди терпеливы и отвращаются от порока, то Бог наконец освободит их от угнетателя. История угнетения показывает, что дурные правители обычно бывают наказаны. Но более того, если тиран приказывает подданному поступить противно вере, подданный должен ослушаться.
"Некоторые вещи столь отвратительны, что ни один приказ не может оправдать их или сделать их позволительными". Например, если военный командир приказывает солдату отрицать Бога или совершить прелюбодеяние, солдат должен отказаться. В общей форме, "если [государь] сопротивляется и противостоит Божьим заповедям и желает заставить меня участвовать в его войне против Господа, тогда в полный голос я должен возразить, что Бога следует предпочесть любому человеку на земле".
Таким образом, читатель ставится перед двумя противоположными нормами: тирану следует подчиняться, потому что тиран правит по соизволению Бога, однако следует ослушаться законов тирана, когда они противоречат законам Бога. Сначала вторая норма кажется исключением из первой и применимой только в случае наиболее дурных приказов. Однако тирания сама по себе может противоречить законам Бога.
Противоречия все нарастают, и наконец читатель ставится перед поразительным выводом, что человек может иметь право и даже обязанность не только не подчиниться тирану, но даже убить его — это то самое знаменитое право и обязанность тираноубийства, которые Иоанн Солсберийский первым из западных авторов разработал как доктрину и обосновал с помощью продуманных аргументов. Он начинает с пассивного сопротивления: "Даже если государи и отошли понемногу от пути истинного, все же нехорошо сразу свергать их, а следует осуждать несправедливость терпеливым порицанием, пока, наконец, не станет очевидно, что они упорствуют во зле".
В конечном счете, однако, каждый человек обязан привести право в исполнение путем убийства тирана, поставившего себя вне его: "Убить тирана не только законно, но и правильно и справедливо. Ибо всякий, кто поднимает меч, заслуживает от меча и погибнуть. А кто же поднимает меч, как не тот, кто узурпирует его по собственному безрассудству и не получает власть пользоваться им от Бога. Поэтому закон справедливо вооружается против того, кто обезоруживает законы, и публичная власть яростно обрушивается на того, кто хочет ее свести на нет. И хотя есть много проступков, нет преступления более тяжкого, чем преступление против самой Справедливости. Поэтому тирания — не просто общественное преступление, а, если такое возможно, преступление более чем общественное. И если в преступлении все люди допускаются быть обвинителями, насколько же это более верно в отношении преступления, состоящего в подрыве законов, которые должны управлять даже императорами? Поистине никто не будет отмщать врага общества, но, напротив, тот, кто не стремится заставить его понести наказание, совершает преступление против самого себя и всего земного сообщества".
Признание Иоанном Солсберийским фундаментального единства двух противоположных норм — правления с опорой на закон и правления с опорой на силу, причем и то и другое приписывалось Божьей воле, — стало основой позднейших теорий западной политической науки. Комплексность и новизна таких теорий были усилены тем, что постулированные Иоанном противоположные нормы соответствовали политическим реалиям эпохи. Однако он так и не определил конкретно эти современные реалии и даже нигде не ссылался на них.
Несмотря на то — или, что более вероятно, из-за того — что он был близко знаком с крупнейшими деятелями своего времени, включая пап и антипап, королей и тиранов, Иоанн избегал имен и оставлял своим читателям возможность применить этот анализ к современным героям и злодеям. Несомненно, поступить иначе было бы для него политическим риском. Это также отвлекло бы его от главной цели, а она заключалась в том, чтобы исследовать основные теоретические дилеммы власти и справедливости, стоявшие перед возникавшими светскими государствами. Но как же можно было проанализировать политические и конституционные нормы, не приводя конкретных примеров?
Этот вопрос был решен в "Policraticus" методом, характерным для нового научного мышления XII столетия. Реальных примеров было приведено много, но все они были взяты из древней греческой и римской истории, Ветхого Завета, истории Римской империи и т. д. Однако проблемы, определявшие выбор этих примеров, вовсе не волновали древних греков и римлян, евреев и прочих предшественников Иоанна и его современников. Это были фундаментальные политические проблемы XII в., которые вызывали споры в университетах, в римской курии и в центрах политической и культурной жизни в Англии, Нормандии, Южной Италии, Ломбардии, Саксонии, Швабии, Франции, Фландрии, Венгрии, Польше, Испании и других странах Европы.
Конечно, все эти многочисленные примеры, то есть фактические ситуации, анализировавшиеся (часто подробно) Иоанном, были взяты из литературных описаний древних цивилизаций. Однако Иоанн внес в них эмпирически-индуктивный подход, проявил интерес к реальному опыту, казуистике, пусть даже "казусы" были облачены в одежды библейских или греко-римских времен. Результатом всего этого стала книга, которая, с одной стороны, не изображала утопическую или идеальную республику, а с другой — не была хроникой загнивающей эпохи, хотя в ней были элементы того и другого. Смесь эмпирически-индуктивного и этически-нормативного фактически составила третье новшество стиля и метода, введенное "Policraticus".
В качестве примера того, как в трактате соединялись этически-нормативный и эмпирически-индуктивный подходы, можно привести рассмотрение основополагающей проблемы выбора нового государя, когда трон освобождается. Вообще говоря, и племенная, и феодальная, и имперская традиции — все подчеркивали два основных принципа преемственности: наследование и выборность.
Идеальным решением являлась ситуация, когда ведущие деятели государства избирали на трон старшего сына покойного правителя. Однако проблемы возникали сразу же, если старший сын не пользовался достаточной поддержкой наиболее влиятельных людей. Некоторые из них могли поддержать другого сына, брата, кузена или другого родственника покойного короля. Чем теснее кандидат был связан с ним родством или свойством, тем легче ему было получить поддержку людей, имеющих право выбирать, за исключением тех случаев, когда подданные восставали против всей династии.