Привилегия духовенства и двойная ответственность
Прав ли был Бекет, считая ст. 3 Кларендонских постановлений нарушением принципа, согласно которому никто не может нести ответственность дважды? "Бог не наказывает дважды за одно и то же преступление". Эти слова Бекета восходят к неверно переведенному библейскому тексту (Книга пророка Наума 1:9) и иногда в XII в. употреблялись канонистами как авторитетное основание против двойной ответственности в церковных судах. Бекет, по-видимому, первый, кто употребил это выражение для обоснования привилегии духовенства подвергаться наказанию за определенные преступления исключительно в церковных судах.
Однако на полный иммунитет духовенства от светской юрисдикции церковь никогда не претендовала. Действительно, в Византии и империи франков епископов (хотя это не касалось клириков низших должностей) судили и приговаривали лица, равные им в церковной иерархии. Однако в то время не существовало резкой границы между церковными и светскими судами; в тех и других заседало духовенство. В любом случае в Англии, как и везде, до XII в. обычной была практика, что клирик, осужденный и смещенный или другим способом наказанный церковным судом, представал затем перед местным, феодальным или королевским судом, чтобы еще раз понести наказание за тот же самый проступок. И только с установлением новой системы церковной юрисдикции в конце XI — начале XII в. привилегия духовенства стала ключевым вопросом.
Мейтленд весьма внушительно сформулировал аргументы против Бекета. Учение Бекета, что государство не должно наказывать провинившегося церковника за преступление, за которое его уже сместили или разжаловали, "не было терпимо государством и не было санкционировано Церковью". Канонисты не поддерживали норму, за которую ратовал Бекет, и она не была законом в других странах Европы; если бы ей последовали, указал Мейтленд, "ни один низложенный или разжалованный клирик не был бы передан в руки светских властей [для казни] как еретик или фальсификатор папских булл".
Далее Мейтленд утверждает, что во времена дела Бекета разбирательство по уголовным делам в церковных судах "уже немногим отличалось от фарса". В то время церковное разбирательство по тяжким преступлениям производилось методом компургации. "Епископ Джоселин Солсберийский, — рассказывает Мейтленд, — очистился от обвинений в соучастии в убийстве Бекета при посредстве четырех или пяти помощников в клятве. Хуберт Уолтер, председательствовавший как архиепископ, запретил требовать больше компургаторов, чем положенные по каноническому праву двенадцать".
Более того, даже если духовному лицу не удавалось очиститься от обвинений и его осуждали, приговоры церковных судов были сравнительно мягкими: епископ "мог разжаловать клирика с его постов, а в качестве дополнительного наказания сослать его в монастырь или посадить в тюрьму на всю жизнь. Он мог быть подвергнут бичеванию... Вот и все наказание клирикам, совершившим тягчайшие преступления. Боюсь, что лишь немногие понесли его на самом деле". Привилегия духовенства была "возмутительной и вредной неприкосновенностью".
Аргумент Мейтленда, принятый такими исследователями, как Джордж Гринэуэй, У.Л. Уоррен и другие, доказывает слишком много. Почему церковный суд был больше похож на фарс, чем светский суд с его методом поединка или испытания? И чем же санкции королевских судов за впервые совершенное преступление — повешение или увечье — лучше, чем ссылка в монастырь или тюремное заключение? Более того, Мейтленд опускает наиболее тонкое из церковных наказаний: епископ мог приказать преступнику под угрозой отлучения совершить покаяние в виде компенсации потерпевшему или его семье, благотворительных трудов, других добрых дел. Далее, само наказание отлучением было очень суровым, так как в своей крайней форме это было фактически объявление вне закона церкви, что означало на практике полный остракизм.
Гринэуэй утверждает, что Кларендонские постановления не нарушали принципа двойной ответственности, так как Генрих предлагал не второе разбирательство, а только приговор. Это сильный аргумент, но он никоим образом не дает ответа на все вопросы. Почему двойная ответственность столь неприемлема? Только ли дело в двух судебных разбирательствах, или же речь идет о двух юрисдикциях? Более того, разве второй суд может вынести приговор без хоть какого-нибудь разбирательства, хотя бы характеристики преступления? То, что в королевском суде может считаться кражей со взломом, наказуемой смертью, в церковном суде может оказаться мелким проступком, если, например, он был вызван нуждой и сопровождался добровольной сдачей и возвращением всего украденного.
Современные правовые системы не усматривают никакой сложности в привлечении человека к суду за растрату, даже если его уже уволил за это его работодатель, так как увольнение считается не официальным осуждением, а актом частной организации внутри государства. Так не в этом ли состояла проблема для Бекета: церковь является организацией внутри государства или государство является организацией внутри церкви?