Наука английского общего права
Более чем совпадением является то обстоятельство, что революции в правовом инструментарии и правовой практике, происходившей при Генрихе II, сопутствовало написание первого систематического трактата по английскому общему праву — книги Глэнвилла "Трактат о законах и обычаях королевства Англии". Он практически обобщал правовые реформы Генриха II.
Однако обычно датируемый около 1187 г., т. е. примерно десятилетием спустя после публикации другой важной (но гораздо менее систематизированной) английской книги по праву "Беседа казначея", тракта очевидно, был написан не Глэнвиллом, занимавшим пост юстициария в периоды правления как Стефана, так и Генриха II, а, весьма вероятно, его племянником, Губертом Уоггером, который стал епископом Кентерберийским в 1193 г. и управлял Англией с 1193 по 1198 г., когда Ричард I был в крестовом походе. Вероятность того, что автором был ведущий церковный деятель, — а Губерт Уолтер был не только архиепископом, но также и папским легатом, — подкрепляет точку зрения, что английское право в период своего формирования находилось под сильным влиянием церковных правовых идей.
В то же время в книге нет ничего о каноническом праве. Церковный автор ограничивается главным образом обобщением английского королевского права — именно права, а не управления, и именно королевского, а не местного, феодального и церковного. Это обстоятельство имеет большое не только правовое, но и политическое значение. В первых строчках трактата автор провозглашает: "Королевская власть должна быть обеспечена не только оружием против бунтовщиков и государств, которые нападают на короля и государство; надлежит также украсить ее законами для управления послушными и мирными народами; также чтобы во времена войны и мира наш славный король мог успешно осуществлять свою роль, чтобы, сокрушая справедливой и твердой рукой гордыню неугомонных и неуправляемых и проявляя милосердие в соответствии со справедливостью к бедным и слабым, он мог всегда быть и победоносным в войнах со своими врагами, и неизменно беспристрастным в отношении своих подданных".
Таким образом, "Глэнвилл" приравнивал королевские законы к армиям в качестве основы его власти. Тем самым он легитимировал королевскую власть.
Далее в трактате были воспроизведены законы Генриха II, названные "королевскими благодеяниями, дарованными народу великодушием короля по совету его магнатов". Таким способом было дано обоснование королевской законодательной власти, а его законодательным актам придана сила долговременного действия как составной части "законов и обычаев Англии".
В этой связи сама письменная форма имела важное значение. То обстоятельство, что королевское право было изложено в письменной форме, придавало ему определенную величественность, может быть, даже священность. Письменная форма придавала праву также определенную устойчивость, определенную стабильность. Кроме того, это закладывало основу для дальнейшей его разработки и отсюда возможность для органического изменения. Трактат Брактона, написанный в течение следующих семидесяти лет, опирался на Глэнвилла.
Наконец, трактат Глэнвилла сосредотачивался на процедуре, и особенно на юдициальных предписаниях. Он даже не приближался по своему научному или философскому уровню к трактату Грациана. В начале трактата имеются небольшие политические теоретические рассуждения, но затем автор направил усилия на воспроизведение различных типов предписаний, причем лишь время от времени он приводил аргументы, объясняющие их достоинства. Почему автор поступил так?
По меньшей мере часть ответа состоит в том, что юридическая власть короля опиралась на определение им в форме предписаний процедуры разрешения конфликтов, являвшейся более развитой, разработанной и рациональной, чем процедура, имевшаяся в местных и феодальных судах. Король еще не был в состоянии издавать в порядке законодательствования многие материальные нормы права договоров, собственности, возмещения вреда, уголовного права, не говоря уже о таких предметах, как семейное право и право наследования, находившихся в исключительной компетенции церкви.
Но король впервые создал центральный суд, состоявший из профессиональных судей, для слушания дел по всей стране, причем судебный процесс начинался с издания канцлером юдициальных предписаний. Сосредоточенная главным образом на предписаниях, книга Глэнвилла творила историю, ибо сами по себе предписания, определяя конкретные типы средств правовой защиты по конкретным видам правонарушений, производили то, что английский историк Джолифф назвал "революцией в правовой науке".
Акцент на процедуру имеет значение не только как выражение королевской власти, но и как ее ограничение. Король в большой степени расширил свою юрисдикцию по сравнению с феодальными и церковными судами, но условия закрепления им королевской юрисдикции были четко установлены, и поэтому могли служить ее ограничениями. Королевская юрисдикция определялась системой средств правовой защиты, а также формулировкой процедур обращения за ними. Таким образом, можно сказать, опять цитируя Джолиффа, что "рост определенности" как средство ограничения власти, относившейся и к церковной, и к феодальной власти, был связан и с королевской властью.
Ни в законодательстве Генриха II, ни в трактате, приписываемом Глэнвиллу, нельзя найти претензии на абсолютную королевскую власть или на королевское всесилие, как это имеет место в законодательстве короля Рожера II на Сицилии. Напротив, Глэнвилл, определяя королевскую юрисдикцию посредством юдициальных предписаний, ограничивал эту юрисдикцию. По словам Мейтленда, верховенство предписаний есть верховенство права. Конечно, нельзя было помешать королю узурпировать власть, выходя за пределы, которые он сам установил для себя.
Однако, поступая таким образом, он ослабил бы общественную веру в законность, на которой основывалась легитимность его власти и усилил бы вероятность того, что ему пришлось прибегнуть к такому неэффективному средству сохранения власти, как сила. Это подразумевается в анализе Глэнвил- лом двойственного характера королевской власти: ее потребности в вооруженной силе для подавления бунтовщиков и отпора внешним врагам, и ее потребности в справедливых законах для управления мирными подданными.
Двумя поколениями позже концепция Глэнвилла была развита гораздо глубже в "Трактате о законах и обычаях Англии" Брактона. Последний также начал с положения, что "для хорошего управления король нуждается в двух вещах, — оружии и законах". Однако затем он продолжил, что сама по себе власть выводится из права, и когда король управляет только с помощью оружия, он перестает быть королем.