Становление и развитие представлений о жертве
Исследование личности потерпевшего на современном этапе приобретает значение не только для уголовной квалификации преступления, но в большей степени для изучения и предупреждения преступности. Поэтому логичным является внимание, уделяемое развитию виктимологии как науке о жертве. Наряду с общеприменимым в криминологии термином «жертва» криминальная виктимология оперирует термином «потерпевший», независимо от того, признается ли лицо, пострадавшее от преступления, потерпевшим или нет. Жертвы, поведение которых столь негативно, что исключает возможность их процессуального признания потерпевшими, для виктимологии представляют особый интерес, так как вносят в механизм преступления, как правило, наиболее весомый «вклад».
Представления о жертве, которая не только своим поведением или отношением к тому, кто причиняет ей вред, но вообще самим фактом своего существования способствует возникновению опасной для себя ситуации, возникли много веков назад. Сведения о жертвах определенных психологических типов мы находим уже в древнегреческих мифах.
Царь Фив Эдип (герой мифа и трагедии Софокла «Царь Эдип», написанной на его основе) в силу неосознаваемых им обстоятельств оказывается мужем собственной матери и убийцей своего отца.
Узнав о содеянном, он ослепляет себя1См.: Найдорф М.И. К реконструкции культурного контекста//Аркадия. Культурологический и искусствоведческий журн. 2003. № 2.. Эдип — тип по-особому виновной жертвы, обозначаемой сегодня как «комплекс Эдипа», «Эдипова вина».
В библейском сюжете о Каине и Авеле виктимологическая ситуация иная. Потенциальная жертва Авель осознает опасность, исходящую от брата, но в силу определенного психологического состояния (чувства некой вины перед ним) не противится обстоятельствам, идет с Каином в поле, где и погибает от его руки. Авель иной, чем Эдип, тип жертвы: он — жертва с ощущением некой вины, поэтому не находит в себе сил к сопротивлению и как бы внутренне оправдывает действия причинителя вреда. Его поведение — объективно провоцирующее, хотя он этого не осознает.
Тип жертвы, которая характеризуется как агрессивная с элементами некритичности, описан в сюжете о Самсоне и Далиле. Виктимное поведение Самсона характеризует его как неоправданно самоуверенного, переоценивающего свои силы. Этот тип жертвы связан с так называемым комплексом Самсона.
Начиная со средних веков тема «виновной» и «невиновной» жертвы преступления находит отражение в художественной литературе.
Так, героиня романа известного английского писателя Даниеля Дефо (1661-1731) «Молль Флендерс» преступница Молль делится своим опытом совершения преступлений исходя из состояния жертвы. В зависимости от него она решает, прибегнуть ли к шантажу или просто обворовать человека, если он достаточно слаб, чтобы сопротивляться. В романе очень точно прослеживается процесс не только криминализации, но и виктимизации Молль как начальный этап ее продвижения к «карьере» профессиональной воровки и проститутки. Молль выступает не только как преступница, но и как жертва обмана обольстителя и собственного легкомыслия.
Персонаж романа Д. Дефо «Полковник Джек» Билл со знанием дела говорит о легкомыслии тех, кто хранит свои бумажники в слишком просторных карманах. Поскольку автор говорит словами своего героя, следует признать, что в его произведениях есть высказывания, свидетельствующие о понимании роли жертвы в зарождении и развитии преступления. Сегодня для этого используется термин «виктимологическая ситуация».
В новелле «Причина» немецкого писателя Леонарда Франка (1882-1961) сюжетная линия весьма виктимологична: поэт Зайлер убивает ненавистного с юношеских лет учителя, убедившись, что он не изменился и продолжает издеваться над беззащитными учениками. В механизме убийства решающую роль сыграли поведение жертвы, ее взаимоотношения с убийцей, причем между причиной и следствием лежит промежуток в 27 лет.
Виктимологический аспект личностных отношений, деформированных буржуазным образом жизни, применительно к теме «преступник — жертва» с особой силой раскрывается в романе Теодора Драйзера (1871-1945) «Американская трагедия» (1955). Криминально-виктимологический характер описываемой ситуации заключается в том, что Клайд, намереваясь утопить беременную от него девушку, заманивает ее на озеро, однако не решается привести свой замысел в исполнение. В лодке происходит объяснение, обманутая девушка укоряет героя и угрожает ему разоблачением. Случайно лодка опрокидывается, и девушка тонет. На судебном процессе Клайд пассивен и безучастен, случившееся угнетает его настолько, что он психологически не в состоянии восстановить происшедшие события и не находит в себе сил для защиты. Это тип (хотя и своеобразный) преступника-жертвы.
Потрясающе описан виктимологический аспект личностных отношений жертвы и преступника в «Бесприданнице» Н.А. Островского. Криминально-виктимологический аспект заключается в том, что Лариса Огудалова, соглашаясь на брак с нелюбимым, становится игрушкой в его руках, что приводит к протесту с ее стороны, приведшему к трагическому исходу.
Глубокий психологический анализ различных типов жертв, влияние не только поведения, но и самих качеств личности жертв на возникновение и развитие криминогенно-виктимных ситуаций в условиях социальной несправедливости, бессмысленных страданий и унижений, слащавости и корыстолюбия содержится в произведениях Ф. Достоевского. Один из героев его романа «Братья Карамазовы», Федор Карамазов, «человек не только дрянной и развратный, но вместе с тем и бестолковый», всей логикой своего отвратительного поведения последовательно создает и развивает конфликтную ситуацию, провоцирует свое ближайшее окружение. Это тот случай, когда жертва с неизбежностью доводит свою обреченность до логического завершения.
Иной тип жертвы и механизм преступления раскрыты в романе Ф. Достоевского «Преступление и наказание». Жертва Раскольникова Алена Ивановна — злобная, алчная, безжалостная ростовщица, паразитирующая на стесненном материальном положении окружающих, спекулирующая на их несчастье. Своим поведением она вызывает у Раскольникова непреодолимое отвращение, в конечном счете инициировавшее мысль об убийстве. Выбор жертвы предопределен личностью и ее социальным статусом. Это тип активной (хотя и неосознанно) провоцирующей жертвы, в отличие от кроткой и ни в чем не повинной Лизаветы, которая погибла под топором Раскольникова лишь потому, что случайно оказалась рядом с ростовщицей. Она — случайная, нейтральная жертва.
В романах Ф.М. Достоевского глубоко раскрываются не только виктимологическая сторона преступлений, значение отношений между преступником и жертвой в генезисе криминологических механизмов, но и «самоубийственные» последствия совершаемых деяний для преступника: так, Раскольников становится нравственным изгоем, жертвой своей идеи; в его натуре есть и добро, и зло, но зло побеждает.
Психология преступления с учетом роли жертвы отражена в произведениях А. Чехова. В рассказе «Убийство» раскрывается механизм преступления через взаимодействие преступника, жертвы, третьих лиц в конкретной ситуации как следствие предыстории отношений основных действующих лиц разыгравшейся трагедии.
В повести «Драма на охоте» представлены три типа жертв от преступлений, совершенных одним преступником: Ольга Николаевна, поведение которой было очевидно (хотя и неосознанно) провокационным, шаг за шагом приближавшим ее к развязке драмы; слуга Кузьма — своим поведением, явно неосторожным и нерешительным, он невольно способствовал нападению; садовник Франц, оставшийся без своих сбережений, так как, будучи человеком неосторожным, позволил преступнику лично проследить, где он прятал свои деньги.
Таким образом, понятие «жертв» означает человека, пострадавшего:
- от неправомерных действий других лиц;
- от собственного поведения;
- от стечения обстоятельств;
- от несчастного случая и которому нанесен физический, материальный (имущественный) или моральный ущерб (вред) независимо от того, признает он себя таковой или нет.
Вместе с тем ряд криминологов (Г. Шнайдер, В. Устинов) в связи с переходом к рыночным отношениям рассматривают в качестве жертв преступлений организации, коллективные объединения.
В качестве жертвы преступления А.А. Кулакова предлагает рассматривать физических лиц, как непосредственно пострадавших от посягательства, так и опосредованно претерпевающих вред от него, прежде всего, родных и близких непосредственной жертвы, а также определенных социальных групп, юридических лиц2См.: Кулакова АА. Виктимологический аспект пенитенциарной преступности и ее предупреждения (в отношении сотрудников уголовно-исполнительной системы): дис.... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2007. С. 45..
По мнению Э.Е. Чистовой, наиболее сложный вопрос — о жертве — юридическом лице3См.: Чистова Э.Е. Юридическое лицо — жертва криминальной агрессии.. Юридическое лицо потерпевшим от преступления признается далеко не всеми специалистами, хотя ст. 42 УПК РФ относит к числу потерпевших наряду с физическими также и юридические лица «в случае причинения преступлением вреда их имуществу и деловой репутации». В ст. 201, 202, 285, 286 и других УК РФ в качестве общественно опасного последствия указано причинение существенного вреда правам и законным интересам организаций (это может быть результатом должностной, коррупционной, экономической агрессии, хотя в соответствующих диспозициях ее конкретные проявления и не указаны). Вместе с тем юридическое лицо может стать жертвой криминальной агрессии, непосредственно отраженной в диспозициях некоторых статей УК РФ в виде терминологически обозначенных методов преступления.
Э.Е. Чистова считает, что жертвой агрессии следует назвать то юридическое лицо, на которое оказывается интенсивное давление со стороны более сильных участников рынка, старающихся «выжить» его с рынка. При этом подобные действия зачастую выходят за рамки дозволенного законом. Так, в ст. 178 УК РФ предусматривается уголовная ответственность за недопущение, ограничение или устранение конкуренции. Способы совершения этого преступления, предусмотренные данной нормой (установление или поддержание монопольно высоких или монопольно низких цен, раздел рынка, ограничение доступа на рынок, устранение с рынка других субъектов экономической деятельности, установление или поддержание единых цен), совершенно очевидно агрессивны, что позволяет рассматривать указанное преступление как агрессивное, в способ совершения которого включены методы экономической агрессии. Еще более очевидна агрессивность преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 178 УК РФ, где указано в качестве особо квалифицирующих признаков недопущение, ограничение или устранение конкуренции с применением насилия или с угрозой его применения, а равно с уничтожением или повреждением чужого имущества либо с угрозой его уничтожения или повреждения. В данном случае в механизме преступления реализуются методы экономического подавления, физического и психического насилия, а в целом это криминальная агрессия.
Юридическое лицо может стать жертвой криминальной агрессии в таком преступлении, как принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения (ст. 179 УК РФ), но в этом случае речь идет об агрессивном воздействии, непосредственно направленном на физических лиц, представляющих данное юридическое лицо. Агрессивное поведение может выражаться не только в непосредственном прямом физическом или психическом воздействии на живого человека, но и путем воздействия на неодушевленный предмет материального мира. Умышленное уничтожение или повреждение имущества также следует отнести к проявлению криминальной агрессии. Собственником уничтоженного или поврежденного имущества может быть как физическое, так и юридическое лицо, соответственно, оно может выступать в качестве потерпевшего от посягательства, предусмотренного ст. 167 УК РФ.
Юридическое лицо, как полагает Э.Е. Чистова, является самостоятельным видом жертвы криминальной агрессии (естественно, исключительно в экономической сфере), так как оно не имеет признаков виктимологически значимой интегративности, хотя реально представлено физическими лицами, имеющими определенные ролевые статусы (собственника, менеджера и др.). Несомненно, фактическое давление на юридическое лицо возможно только через физических лиц — учредителей, владельцев, работников, но направлена агрессия в данном случае именно на юридическое лицо, от него требуется определенное действие, будь то участие в какой-либо сделке или ограничение возможностей его свободного функционирования. Агрессор в данном случае не имеет цели причинить определенный вред конкретному человеку, а пытается добиться определенных действий от юридического лица. Здесь единичный акт агрессии одновременно имеет два направления, иными словами, происходит разделение вектора криминальной агрессии по двум направлениям: на человека, от которого зависит деятельность организации, оказывается непосредственное физическое или психическое давление, юридическому лицу же пытаются причинить определенный вред с применением экономической агрессии.
Ввиду того что виктимные потенции юридического лица фактически зависят от организации функционирования и безопасности деятельности, виктимность юридического лица можно определить как структурно-организационную виктимность.
Речь может идти о механизме неличностной виктимологической ситуации, когда уязвимость структурного построения, подбора персонала, условий коммерческой деятельности в конкретных секторах экономики и т.д. определяет потенциальную виктимность юридического лица. «Юридическое лицо — признанный государством субъект права. Оно обладает обособленным имуществом, самостоятельно отвечает этим имуществом по своим обязательствам и выступает в гражданском обороте от своего имени»4Гражданское право: учебник / под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого: в 3 т. М., 2000. Т. 1. С. 120.. Следовательно, его права могут быть нарушены, в том числе путем совершения против него агрессивного преступления (например, грабежа, разбоя и др.). Естественно, подобной жертве невозможно причинить физические или нравственные страдания, однако она вполне может стать жертвой экономической агрессии.
Заслуживает внимания понятие виктимогенной деформации личности, которое рассматривается К. В. Вишневецким как совокупность социально-психологических свойств личности, связанных с неблагоприятными особенностями социализации последней, ее неудовлетворительной социальной адаптацией, в психологическом плане выражающейся в эмоциональной неустойчивости, неконтролируемости, сниженной способности к абстрактному мышлению. Эти качества в различном сочетании выражают отсутствие предусмотрительности, неразборчивость в социальных связях, конфликтность личности, низкую культуру общения, а также иные дефекты нравственного и правового сознания.