Применение норм международного права в уголовном процессе

Общие принципы и статус норм международного права в российской правовой системе установлены Конституцией РФ. В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются частью правовой системы России. Если международным договором РФ предусматриваются иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. В то же время УПК в ч. 3 ст. 1 устанавливает, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью законодательства РФ. регулирующего уголовное судопроизводство. Если международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Кодексом, то применяются правила международного договора».

Несмотря на то, что составители УПК РФ стремились имплементировать конституционную норму в уголовно-процессуальном законе, сделано это не только неудачно, но и неверно. Так, в Конституции России говорится о нормах международного права как о части правовой системы РФ, а в УПК говорится об этих нормах лишь как о части законодательства. Необходимо иметь в виду, что УПК не является единственным актом, регулирующим уголовное судопроизводство.

Нормы, обязательные к исполнению в области уголовного процесса содержат и Конституция, и международные договоры. При этом следует учитывать, что нормы, регулирующие уголовное судопроизводство, имеются не только в законодательстве, но и в других элементах правовой системы, в частности в судебных решениях — постановлениях Пленума Верховного Суда РФ и постановлениях Конституционного Суда РФ.

Понятие «правовая система» гораздо шире, чем понятие «законодательство». Правовая система есть целостный комплекс правовых явлений, составными элементами которой, в частности, являются не только законодательство, но и правовое сознание, и правовая деятельность. В правовую систему, таким образом, включаются как правовые нормы, институты и принципы, так и юридические учреждения, правосознание и правовая культура. Более того, основными комплексными элементами (блоками) правовой системы являются система права и система законодательства.

Налицо противоречие между нормой Конституции и нормой УПК. Уголовно-процессуальный кодекс необоснованно сужает норму Конституции. В данной ситуации следует применить правило ч. 1 ст. 15 Конституции: «законы не должны противоречить Конституции»; «Конституция РФ имеет высшую юридическую силу» и «прямое действие». Следовательно, установленное нами противоречие между Конституцией и УПК должно быть разрешено в пользу первой.

Таким образом, в контексте уголовного судопроизводства нормы международного права являются составной частью не только уголовно-процессуального законодательства, но всех элементов правовой системы, регулирующей вопросы уголовного процесса в РФ. Каковы же эти нормы международного права? Их достаточно много. Они содержатся как в универсальных международно-правовых актах, регулирующих различные вопросы, прежде всего защиты прав человека, так и в отдельных двусторонних международных договорах, заключаемых по тем или иным аспектам уголовного судопроизводства.

Рассмотрим основные международные договоры, регулирующие вопросы уголовного судопроизводства.

В контексте уголовного процесса наиболее важное значение имеют следующие международные договоры:

Международный пакт о гражданских и политических правах (1966);
Всеобщая декларация прав человека (1948);
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950) и Дополнительные протоколы к ней;
Общие международные договоры, в том числе Конвенция о правовой помощи. Конвенция против пыток. Конвенция о статусе беженцев.

Так, в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, в частности, утверждается: «Каждый имеет право при рассмотрении любого предъявляемого ему уголовного обвинения как минимум на следующие гарантии на основе полного равенства: быть в срочном порядке и подробно уведомленным на языке, который он понимает, о характере и основании предъявляемого ему уголовного обвинения; иметь достаточное время и возможности подготовки своей защиты и сноситься с выбранным им самим защитником; быть судимым без неоправданной задержки; допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то. чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос его свидетелей на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него; не быть принужденным давать показания против самого себя или к признанию себя виновным».

Статья 5 «Право на свободу и личную неприкосновенность» Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод гласит следующее.

1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

(a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;

(b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства предписанного законом;

(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

(d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем. чтобы оно предстало перед компетентным органом;

(e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также закон- нос заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг:

(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче.

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подп. (с) п. 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию.

Статья 6 «Право на справедливое судебное разбирательство» Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод гласит следующее.

1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или — в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо, — при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия.

2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком.

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

(a) быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения;

(b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты;

(c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия;

(d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него;

(с) пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке.

Следует отмстить, что комплекс универсальных международных договоров по правам человека имеет в правовой системе Российской Федерации особый статус. Дело в том, что ч. 1 ст. 17 Конституции России установила следующее правило: «В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией».

Из этого следует, что международно-правовые нормы по правам человека имеют особый приоритетный статус, причем, как видно из формулировки статьи, этот приоритет касается даже норм самой Конституции: законодатель поставил нормы международного права по правам человека перед нормами Конституции. Кроме того, ч. 3 ст. 46 Конституции РФ установила что «каждый вправе в соответствии с международным договором РФ обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека». Основными такими органами, куда в настоящее время могут обращаться граждане России, являются Комитет по правам человека и Европейский суд по правам человека

Следует отмстить, что Комитет по правам человека и Европейский суд по правам человека довольно часто рассматривают дела связанные с процессуальными нарушениями во время рассмотрения уголовных дел в судах государств. Так, Европейский суд чаще всего оценивает дела, связанные с применением ст. 6 Европейской конвенции по правам человека — «Право на справедливое судебное разбирательство». Если межгосударственные органы по защите прав человека устанавливают, что во время судебного процесса или предварительного расследования не были в точности исполнены все технические (процессуальные) нормы, то такой суд не признается справедливым, т.е. не соответствующим нормам международного права. Государство будет обязано отменить такое судебное решение.

В данной связи на новое поколение российских юристов (в том числе тех, кто читает этот учебник уголовно-процессуального права России), ложится новая дополнительная обязанность: подробнейшее изучение всех процессуальных норм, содержащихся в международных договорах РФ. При изучении этого вопроса следует помнить, что решения Комитета по правам человека и Европейского суда по правам человека являются составной частью правовой системы России, при этом решения Европейского суда являются обязательными для РФ.

Статья 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней» гласит: «Российская Федерация... признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения РФ положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении РФ».

Важнейшим выводом из данной нормы федерального закона является необходимость изучения всех основных решений Европейского суда по правам человека, причем не только тех, которые вынесены в отношении России, но и иных. Дело в том, что при вынесении своего решения Европейский суд толкует различные нормы Европейской конвенции по правам человека, которая является составной частью правовой системы РФ.

Данное толкование является обязательным и для Российской Федерации. Однако есть еще один очень важный аспект необходимости изучения всех решений Европейского суда по правам человека. Дело в том, что он выносит решения по типичным делам. Изучив и уяснив его общие подходы, можно рекомендовать адвокатам обжаловать в Европейский суд дела, где обнаруживаются такие типичные нарушения, по которым уже вынесены решения. В таких делах решения будут предсказуемы. Работникам прокуратуры и судьям следует не допускать таких нарушений, которые уже обнаружены Европейским судом и признаны нарушением Конвенции, а значит, и нарушением российского права.

Таким образом, следует выделить два правовых последствия вступления в силу указанного Федерального закона:

решения Европейского суда по правам человека, вынесенные в отношении России, обязательны для РФ в полном объеме;
все иные решения Суда являются обязательными для РФ в той части, которая касается толкования норм Конвенции и протоколов к ней.

По состоянию на ноябрь 2002 г. Европейский суд по правам человека вынес два окончательных решений по существу в отношении Российской Федерации: дело Бурдов против Российской Федерации и дело Калашников против Российской Федерации. В Европейском суде по правам человека в настоящее время находятся на рассмотрении и другие дела против Российской Федерации, и прежде всего связанные с нарушением международно-правовых норм уголовного судопроизводства.

Дело В.Е. Калашников против Российской Федерации. 15 июля 2002 года Европейский суд по правам человека вынес свое окончательное решение по существу дела Калашников против Российской Федерации. Заявитель оспаривал, в частности, условия его содержания в предварительном заключении, продолжительность этого заключения и длительность судебного процесса. Основные факты данного дела заключались в следующем.

В феврале 1995 г. в отношении В.Е. Калашникова было возбуждено уголовное дело, в июне того же года он был взят под стражу, а в августе 1999 г. он был осужден за присвоение имущества и приговорен к лишению свободы. Рассматривая аргументы заявителя в отношении нарушений международного права Европейский суд по правам человека пришел к следующим выводам.

А. По обвинению в нарушении норм международного права, касающихся условий содержания лиц в предварительном заключении

С 29 июня 1995 г. по 20 октября 1999 г. В. Калашников содержался в камере СИЗО площадью 17 м² с восемью кроватями, однако в которой постоянно находилось 24 человека, число которых изредка снижалось до 18. Спать приходилось по очереди, в остальное время можно было находиться на полу. Туалет (в тюремном его значении) находился в метре от стола для приема пиши, источал страшный запах и не предусматривал уединения. Свет в камере никогда не выключался. В камере одновременно содержались больные сифилисом и туберкулезом. Суд признал данные условия как нарушение ст. 3 Европейской конвенции по правам человека: «Никто не может быть объектом пыток или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания».

Б. По длительности содержания в предварительном заключении Начало фактического времени заключения — 29 июня 1995 г. — не вызвало противоречий между заявителем и Правительством РФ. Однако по поводу времени его окончания возникли споры. Калашников утверждал, что окончанием срока является 31 марта 2000 г. (дата вынесения второго решения Магаданского городского суда). Правительство РФ называло 3 августа 1999 г. (дата вынесения первого решения этого же суда). В то же время был высказан аргумент о том, что начало срока заключения, которое должно быть принято во внимание Судом приходится не на 29 июня 1995 г., а на 5 мая 1998 г. — дня вступления в силу Европейской конвенции по правам человека для Российской Федерации.

Суд отмстил, что при определении срока заключения по смыслу ст. 5.3 Конвенции должно быть учтено, когда обвиняемый был фактически лишен свободы и когда он был приговорен судом; в данном деле это 29 июня 1995 г. и 3 августа 1999 г. Таким образом. Суд установил, что сроком заключения В. Калашникова является 4 года 0 месяц и 4 дня. В связи с тем, что рассмотрение вопросов, связанных со сроком заключения Калашникова до 5 мая 1998 г., не входит в компетенцию Суда, он может оценивать только срок в 1 год 0 месяца и 29 дней, однако Суд имеет право принять к сведению весь срок полностью. Суд отмстил также, что предварительное расследование было проведено на слабом уровне, а также то, что следствие пыталось необоснованно увеличить количество обвинений. Все это и привело к столь длительному заключению Калашникова.

Период времени Судом был рассмотрен по ст. 5.3 и 6.1 Европейской конвенции по правам человека.

Статья 5.3 гласит: «Каждый задержанный или заключенный под стражу незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд».

Статья 6.1 Конвенции устанавливает: «Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

По ст. 5.3 (продолжительность периода времени содержания под стражей до суда) Европейский суд отмстил, что такой период времени начинает исчисляться со дня заключения до дня вынесения решения судом первой инстанции. В данном деле это срок с 29 июня 1995 г. до 3 августа 1999 г., т.е. 4 года 1 месяц и 4 дня.

По ст. 6.1 (период времени содержания под стражей во время суда) было отмечено, что такой срок в данном деле составил 5 лет 1 месяц и 23 дня. Суд согласился с тем, что юридическую оценку он может давать только в отношении срока, начавшегося с 5 мая 1998 г. — дня вступления в силу на территории РФ Европейской конвенции по правам человека. Однако Суд решил, что необходимо принять к сведению весь реальный срок. Он постановил, что Россия нарушила ст. 5.3 и 6.1 Конвенции.

К сожалению, в настоящее время еще законодательно не закреплена обязанность официального перевода и официальной публикации решений Европейского суда по правам человека. С текущими решениями можно ознакомиться на его официальном сайте в Интернете, а с текстами некоторых наиболее важных решений на русском языке — в сборнике «Европейский суд по правам человека. Избранные решения» (в 2 т.).

Рассмотрим основные вопросы, связанные с применением норм Европейской конвенции по правам человека, регулирующих уголовное правосудие.

Довольно часто Европейский суд рассматривает дела, связанные с правом каждого на справедливый и беспристрастный суд. В значительном количестве своих решений по толкованию термина «беспристрастный суд». Суд определял, какой объем предшествующего участия судьи отвечает требованию беспристрастности по п. 1 ст. 6. При рассмотрении каждого дела Суд изучал конкретные действия судьи на предыдущих этапах разбирательства, чтобы определить, имеются ли разумные основания считать такое участие создающим возможность возникновения предубеждения у судьи о виновности лица. Рассмотрим два основных дела, касающихся этой проблемы.

Дело Де Куббер пролив Бельгии (1984). В этом деле один из трех судей, судивших заявителя за подлог, ранее выступал в рази судьи- следователя (такая должность существует в Бельгии) по данному делу и как таковой отвечал за предварительное следствие. Суд отмстил, что судья-следователь имеет обязанности во многом те же, что и прокурор, и находится, по крайней мере формально, под контролем Генерального прокурора. В данном случае действия такого судьи были обширными и проводились секретно.

Учитывая, что судья хорошо ознакомился с подробностями дела, обвиняемый вполне мог опасаться, что у судьи успеет сложиться мнение о его вине или невиновности, а также что он сможет непредсказуемо влиять на решения судебной инстанции, включая возможный пересмотр его собственных решений как судьи-следователя. На этом основании Европейский суд признал, что заявителю было отказано в праве на разбирательство его дела независимым и беспристрастным судом.

Дело Хаусшильд против Дании (1989). В данном деле Европейский суд по правам человека постановил, что сам факт, что датский судья принимал предварительные решения по уголовному делу, включая решение о содержании обвиняемого под стражей, согласно ст. 6 не мешает такому судье председательствовать на судебном процессе. В Дании в отличии от Бельгии нет судей-следователей. Следствие и преследование ведутся раздельно полицией и прокуратурой.

Судья, ведущий дело до суда, просто решает, предъявлены ли достаточные доказательства, которые оправдывают задержание. Однако, судя по конкретным материалам дела, было установлено, что судья, участие которого в суде оспаривалось, неоднократно выносил постановления согласно конкретным нормам закона об отправлении правосудия, требовавшим доказательств «особо опасных подозрений».

Суд постановил, что разница между этим выводом и тем, который пришлось бы делать судье на процессе, «незначительна». В данных обстоятельствах Европейский суд также признал нарушение ст. 6 — отказ в праве на справедливый суд. В ряде других дел Европейский суд критически оценивал утверждения о том, что предшествующее участие в рассмотрении дела лишает судью права на дальнейшее участие в деле.

Дело Нортьер пролив Нидерландов (1993). Европейский суд отмечал, что один лишь факт, что судья выносил решения до суда нельзя считать оправданием опасений за его беспристрастность: «действительное значение имеют объем и характер таких решений».

Дело Трогьр Трогьерсон пролив Исландии (1992). В данном деле Суд не обнаружил нарушения Конвенции, когда на предварительных слушаниях судья, проводивший разбирательство, имел право выполнять функции отсутствовавшего обвинителя. Исходя из фактических обстоятельств дела. Суд установил, что судья не предпринял сколько-нибудь значительных действий в этой области.

Дело Сант-Мари против Франции (1992). Европейский суд по правам человека расценил, что сам факт участия двух из трех судей, слушавших дело, в принятии решения об отказе заявителю в освобождении до суда, не является нарушением принципа беспристрастности. Суд отмстил, что ранее судьи дали лишь «краткую оценку имевшимся фактам с целью установления обоснованности подозрений полиции и их оснований опасаться, что подозреваемый скроется».

Дело Фей против Австрии (1993). Суд рассмотрел ситуацию, где судья допрашивал свидетеля и письменно сообщал сторонам эту информацию. По законам Австрии судья может провалить предварительное следствие. Материалы этого конкретного дела позволил и установить, что данный судья провел лишь ограничительные и формальные действия, нарушения, таким образом, обнаружено не было (сравните с решением по делу Де Куббер против Бельгии, где судья провел «обширные следственные действия, включая многочисленные допросы обвиняемого»).

Дело Лами против Бельгии (1989). Суд вынес решение, что обвиняемый должен иметь доступ материалам дела которые используются ими для проверки решения о содержании обвиняемого в предварительном заключении.

Согласно ч. 4 ст. 5 Европейской конвенции по правам человека и ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах каждый человек, лишенный свободы в связи с его арестом или содержанием под стражей, имеет право оспорить эти меры в суде. В ряде случаев Европейский суд признавал, что государство нарушило нормы международного права даже в тех случаях, когда основания для задержания лица были признаны приемлемыми в соответствии с другими частями ст. 5.

Так, ч. 4 данной статьи предполагает не только наличие первоначального, но и периодического контроля за законностью и обоснованностью ареста. В качестве критерия для определения понятия «периодичность» Европейский суд определил открытие новых обстоятельств или изменение в наложении лица, содержащегося под стражей, которые могли бы вызвать необходимость пересмотра вопроса о содержании под стражей, которое первоначально могло иметь законный характер.

Так, в деле Винтерверт против Нидерландов (1979) Европейский суд постановил, что лицо, содержащееся под стражей, должно иметь право подавать жалобу с требованием пересмотра вопроса о законности содержания под стражей через разумные интервалы времени. В деле Безикеры против Италии (1989) Суд разъяснил, что разумные интервалы пересмотра дела о предварительном заключении должны быть сравнительно короткими. В этом конкретном деле срок в пять с половиной месяцев для рассмотрения второй просьбы об освобождении из под стражи был признан слишком длительным.

Толкование требования ст. 6 Европейской конвенции по правам человека о рассмотрении дела «в разумный срок» имеет большую практику Европейского суда. Вопрос о разумности срока зависит от обстоятельств конкретного дела. В то же время Суд неоднократно подчеркивал, что п. 1 ст. 6 имеет в виду только те задержки, которые тем или иным образом зависят от государства. Если задержки происходят по вине лица, государство не несет за это прямой ответственности, но могут возникнуть вопросы, принял ли суд надлежащие меры по обеспечению быстроты разбирательства или, наоборот, способствовал удлинению сроков без должных оснований.

Дело Саундерс против Великобритании (1996). В этом деле заявитель являлся директором и распорядителем акционерной компании «Гиннесс», которая в 1986 г. приобрела компанию «Дистиллере» (на нес также претендовала другая корпорация). После этого инспекторы министерства торговли начали расследование по подозрению, что во время борьбы за контроль за компанией «Гиннесс» искусственно удерживала стоимость своих акций и играла на их повышение путем незаконной операции.

В первые шесть месяцев 1987 г. инспекторы опрашивали заявителя девять раз и в присутствии адвокатов. По закону он был обязан отвечать на поставленные перед ним вопросы. Невыполнение этого требования могло привести к предъявлению ему обвинения в неуважении к суду, которое наказывается штрафом или тюремным заключением сроком до двух лет. По результатам этого расследования заявителю и трем его соучастникам были предъявлены обвинения, включая фальсификацию отчетности и хищения. При рассмотрении дела заявитель отрицал свое участие в совершении преступлений.

Обвинение доказывало его вину, используя его показания, данные инспекторам. На одном из этапов рассмотрения дела в суде обвинение в течение трех дней зачитывало присяжным протоколы его опросов инспекторам. В августе 1990 г. суд признал Саундсрса виновным и приговорил его к пяти годам тюремного заключения. Заявитель утверждал, что он был лишен права на «справедливое разбирательство» в суде в нарушение п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции по правам человека, который гласит: «Каждый человек имеет право... на рассмотрение любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое... разбирательство... независимым и беспристрастным судом...».

Европейский суд по правам человека отмстил в своем решении, что жалоба Саундсрса ограничивается использованием в суде показаний, полученных инспекторами министерства торговли. Право на молчание и его составная часть — право не давать показаний против самого себя — в ст. 6 Конвенции специально не упомянуты, но, тем не менее, они являются общепризнанными международными нормами, которые лежат в основе понятия справедливой процедуры, о которой говорит ст. 6.

Их смысл состоит, в том числе, и в защите обвиняемого от злонамеренного принуждения со стороны властей, что помогает избежать судебных ошибок и добиться целей, поставленных ст. 6. В частности, это право способствует тому, чтобы обвинение не прибегало к доказательствам, добытым, вопреки воли обвиняемого, с помощью принуждения или давления. В указанном смысле это право тесно связано с презумпцией невиновности, содержащейся в п. 2 ст. 6 Конвенции.

Право не свидетельствовать против себя — это в первую очередь право обвиняемого хранить молчание. Как принято считать в правовых системах государств—участников Конвенции и в других странах, данное право не распространяется на использование в уголовном процессе материалов, которые могут быть получены от обвиняемого независимо от его воли принудительным путем, как, например, изъятие по предписанию документов, получение образцов крови и т.п. В данном деле Европейский суд должен был решить, равносильно ли неоправданному нарушению права обвиняемого на молчание использование обвинением показаний, полученных инспекторами от заявителя.

Этот вопрос следует рассмотреть в свете всех обстоятельств дела. В частности, следует уточнить, подвергался ли заявитель принуждению свидетельствовать, и привело ли использование полученных таким образом свидетельских показаний в суде к нарушению основополагающих принципов справедливого разбирательства по п. 1 ст. 6. По закону страны Саундсрс обязан был давать показания.

Правительство Великобритании, однако, утверждало, что из сказанного заявителем в ходе опросов ничто не носило характера самообвинения, и что он давал лишь пояснения, свидетельствующие в его пользу, или такие ответы, которые, если они соответствовали действительности, подтверждали линию его защиты. Европейский суд не согласился с такой аргументацией, поскольку некоторые из ответов Саундсрса носили обвинительный характер, поскольку в них констатировались факты, способствующие его обвинению.

В любом случае, принимая во внимание понятие справедливости по смыслу ст. 6 Конвенции, право не свидетельствовать против себя не может быть разумно ограничено лишь признанием в совершении преступления или показаниями, носящими инкриминирующий характер. Свидетельские показания, полученные с помощью принуждения, которые внешне не выглядят инкриминирующими — такие как оправдательные замечания или просто информация по фактам, — могут быть в последующем развернуты в ходе уголовного процесса в поддержку обвинения, чтобы, например, противопоставить их другим заявлениям обвиняемого или подвергнуть сомнению свидетельские показания, данные им в ходе рассмотрения дела в суде, либо иным образом подорвать доверие к нему. Там, где все это оценивается судом присяжных, использование таких свидетельских показаний может быть особенно пагубно.

Отсюда следует, что существенным в данном деле является именно использование принудительно полученных доказательств в судебном процессе. Суд отмстил, что часть протоколов с ответами Саундсрса зачитывалась обвинением присяжным на протяжении трех дней, несмотря на возражения заявителя. То обстоятельство, что данные материалы использовались так широко, убеждает, что обвинение рассматривало их чтение как важнейшее подтверждение нечестности заявителя. Европейский суд отверг также тот аргумент правительства Великобритании, что сложность обманов и обходов законов в корпоративном бизнесе и общественная важность расследования таких преступлений и наказания виновных могут оправдать столь явный отход из одного из основополагающих принципов справедливого судебного процесса.

Суд постановил, что общие требования справедливости, содержащиеся в ст. 6, включая право не давать показания против себя, применяются в уголовном процессе в отношении всех обвиняемых, всех уголовно наказуемых деяний, без какого бы то ни было различия между самыми простыми и самыми сложными. Таким образом. Европейский суд по правам человека установил, что Великобритания нарушила ст. 6. Для всех же членов Совета Европы, в том числе и для России, стали обязательны те выводы и принципы, сформулированные Судом в отношении толкования ст. 6.

Дело Де Хаес и Гийселс против Бельгии (1997). Двое заявителей — Лео де Хаес и Хуго Гийселс — работали соответственно редактором и журналистом в бельгийском журнале «Хум». В июне—ноябре 1986 г. они опубликовали пять статей, в которых обстоятельно и в весьма резких выражениях критиковали трех судей апелляционного суда за то, что в деле о разводе они вынесли решение оставить детей при отце, некоем X, нотариусе. Жена, теша и тесть X обвиняли его в инцесте и совращении детей. В опубликованных материалах судьи были обвинены в попустительстве X. чью симпатию к правоэкстремистским движениям они якобы разделяли. X возбудил дело о диффамации, но проиграл его. Упомянутые в статьях судьи предъявили заявителям иск в суд. Они утверждали, что обвинения против них — клевета.

В ходе судебного разбирательства ответчики безуспешно пытались добиться представления документов из досье бракоразводного процесса X. упомянутых в обжалуемых статьях, в частности отчетов некоторых экспертов о состоянии здоровья детей. В 1988 г. было вынесено судебное решение в пользу истцов (трех судей). Заявители обратились в Европейский суд по правам человека, считая, что они являются жертвами нарушения ч. 1 ст. 6, которая предусматривает: «Каждый человек имеет право при определении его прав и обязанностей... на справедливое... разбирательство дела... беспристрастным судом...». Заявители утверждали, что отказ суда первой инстанции допустить в качестве доказательств документы, на которых основываются оспариваемые статьи, или заслушать свидетелей, является незаконным и нарушающим нормы международного права. Это, но их мнению, привело к изначальному неравенству между сторонами. Уничижительные же выражения в решении апелляционного суда свидетельствуют об отсутствии объективной беспристрастности вынесших его судей.

Европейский суд по правам человека подчеркнул, что принцип равенства сторон, который является составным элементом более емкого понятия — справедливого судебного разбирательства требует, чтобы каждой из сторон была предоставлена разумная возможность представить свое дело в таких условиях, которые не ставят ее в существенно менее благоприятное положение в сравнении с оппонентом. Суд отметил также, что доводы журналистов, вероятно, не были совершенно необоснованными, так как еще до рассмотрения выдержек из их статей X. проиграл судебный процесс о клевете против его жены, тети и тестя.

Во всяком случае, судебное дело, возбужденное против заявителей тремя судьями, не относилось к существу судебного решения по делу X, а касалось лишь вопроса о том, имели право в подобных обстоятельствах заявители выражать свое мнение так, как они это сделали. Европейский суд отмстил, что для ответа на этот вопрос не обязательно изучать все судебное досье по делу X, важны были лишь те, которые могли доказать или опровергнуть истинность утверждений журналистов. Именно эти документы и не разрешили им представить в суде. Это является нарушением принципа равенства сторон, а значит. п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции по правам человека.

Дело Вермюлен против Бельгии 1996 г. В данном деле была рассмотрена ситуация, когда в 1987 г. по требованию прокуратуры коммерческий суд Бельгии объявит заявителя банкротом, не прибегая к состязательной процедуре, а его бюро консультаций — неплатежеспособным. Суд заслушал мнение прокурора, но не заслушал самого заявителя, который находился под стражей по обвинению в подлоге и сбыте фальшивых документов, мошенничестве и присвоении чужого имущества. В 1995 г. апелляционный суд оправдал Вермюлена по всем предъявленным ему уголовным обвинениям.

Заявитель утверждал, что нарушены его права, предусмотренные п. 1 ст. 6 Европейской конвенции, которая предусматривает: «Каждый человек имеет право при определении его гражданских прав... на справедливое... разбирательство дела... беспристрастным судом...». Жалоба Вермюлена в первую очередь касалась того, что он не мог через своего адвоката дать ответ на выступления прокурора в кассационном суде и сам обратиться к суду во время состоявшихся там слушаний, а также на то, что представитель прокурора участвовал в совещании судей, последовавшем сразу после слушания его дела. Европейский суд по правам человека отмстил, что то обстоятельство, что заявитель не имел возможности ответить прокурору до окончания слушания дела, явилось нарушением его гражданских прав.

Принцип состязательности означает, что стороны в уголовном процессе вправе знакомиться со всеми доказательствами и замечаниями, приобщенными к делу, комментировать их; это относится и к заключениям, сделанным прокурором, которые оказывают влияние на решение суда. Суд постановит, что данное обстоятельство само по себе равносильно нарушению п. 1 ст. 6 Конвенции.

Дело Ремли против Франции (1996). В апреле 1985 г. заявитель — француз алжирского происхождения и другой заключенный — алжирский гражданин попытались совершить побег из французской тюрьмы, оглушив одного из охранников, который впоследствии умер от полученных ударов. Оба заключенных были обвинены в преднамеренном убийстве и в попытке побега. Адвокаты заявителя обратились к суду с просьбой зафиксировать расистское высказывание, сделанное перед началом процесса одним из присяжных.

Это замечание было услышано лицом, не связанным с делом. Адвокаты просили также приобщить к делу письменное заявление об этом с его подписью. Суд отказал в первой просьбе, но согласился со второй. В апреле 1989 г. заявитель был приговорен к пожизненному заключению. Он подал кассационную жалобу, где ссылался, в частности, на нарушение п. 1 ст. 6 Европейской конвенции по правам человека в связи с отказом суда зафиксировать расистское высказывание одного из присяжных. Кассационный суд отклоню жалобу.

Европейский суд по правам человека рассмотрел жалобу Ремли, где он отмечал, что суд, который должен судить лиц иностранного происхождения или просто иностранцев, не будет беспристрастным, если в его состав входит лицо, которое публично заявляло до начала разбирательства дела о своих расистских настроениях. Такое лицо, не будучи полностью объективным, не должно участвовать в процессе. Однако суд отклонил просьбу засвидетельствовать упомянутые высказывания, хотя был вправе это сделать.

Европейский суд напомнил, что принципы, сложившиеся в его судебной практике относительно независимости и беспристрастности судов, действуют и для профессиональных судей, и для присяжных. При принятии решения о наличии в конкретном деле легитимных оснований для сомнения в беспристрастности одного из судей, мнение обвиняемого принимается во внимание, но не играет решающей роли. Решающим является то, могут ли опасения заявителя считаться объективно обоснованными. В данном случае суд должен был судить лиц североафриканского происхождения, при этом имелся свидетель, который показал, что слышал, как один из присяжных заявил о том, что он расист.

Европейский суд по правам человека не обязан оценивать доказательственную силу письменного заявления свидетеля, но ограничивается констатацией, что адвокаты заявителя обратили внимание суда на данное высказывание, которое носит серьезный характер в контексте дела и попросили суд его зафиксировать. Суд отклонил эту просьбу, не вникнув в представленные доказательства, под чисто формальным предлогом, что он не может «приобщать к делу факты, имевшие место вне зала суда».

Кроме того, суд не распорядился провести расследование по этому факту, в то время как он был полномочен это сделать. Следовательно, заявитель не имел возможности ни добиться замены данного присяжного на кого-либо из запасных, ни ссылаться на вышеупомянутый факт в своей кассационной жалобе. Он не мог также дать отвод вышеназванному лицу, поскольку состав присяжных уже был образован.

Европейский суд считает, что п. 1 ст. 6 Европейской конвенции подразумевает, что любой национальный суд в серьезных случаях, подобных этому, обязан проверять, является ли данный судебный состав «беспристрастным судом» в свете этой статьи. Однако французский суд не провел такую проверку, создав, таким образом, ситуацию, противоречащую требованиям Конвенции.

Дело Ван Мехелен и других против Нидерландов (1997). В 1989 г. заявители — четверо граждан Нидерландов были арестованы в связи с вооруженным ограблением, в результате которого были ранены четверо полицейских. Арестованным были предъявлены обвинения в грабеже при отягчающих обстоятельствах и в нескольких покушениях на умышленное убийство. Они отрицали все эти обвинения и продолжали их отрицать в течение всего последовавшего затем судебного процесса.

В судебных решениях окружной суд признал заявителей виновными и приговорил каждого из них к десяти годам лишения свободы. Обвинения были основаны, в том числе на полицейских докладах, содержащих показания офицеров полиции, свидетельствовавших под номерами (анонимно). Защита потребовала допроса полицейских в открытом суде. Апелляционный суд, однако, решил, что всех свидетелей наедине допросит следователь. Следователь заслушал под присягой показания 27 свидетелей, из которых 11 (все полицейские) предстали анонимно для защиты.

Заявители жаловались, что приговор им был вынесен главным образом на основе свидетельских показаний офицеров полиции, чья личность оставалась анонимной и которые не были заслушаны публично в их присутствии. Тем самым была нарушена ст. 6 (п. 1 и 3d), которая гласит: «Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или — в той мере, в какой это, по мнению суда строго необходимо, — при особых обстоятельствах. когда гласность нарушала бы интересы правосудия... Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум... право... допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него...».

Суд отмстит, что допустимость доказательств регулируется главным образом национальным законодательством, и по общему правилу именно национальные суды призваны оценивать предъявленные им доказательства. Задача Европейского суда по правам человека заключается в том, чтобы удостовериться, было ли судебное разбирательство справедливым, включая и то, как были получены доказательства.

Обычно все доказательства должны быть представлены в ходе публичного слушания в присутствии обвиняемого, чтобы обеспечить состязательность. Из этого принципа могут быть исключения, но они не должны ущемлять право на защиту. По общему правилу ст. 6 (п. 1 и 3d) требует, чтобы обвиняемому была предоставлена адекватная возможность оспаривать утверждения и допрашивать свидетельствующих против него лиц, либо когда они дают показания в суде, либо на более поздней стадии.

В решении по делу Доорсон (одного из четырех обвиняемых) Европейский суд отмечал: «Статья 6 специально не требует принимать в расчет интересы свидетелей. Если же на карту ставится жизнь, свобода или безопасность человека тогда, по общему правилу. вопрос попадает в сферу действия статьи 8 Конвенции». Однако если сохраняется анонимность свидетелей обвинения, защита сталкивается с такими трудностями, которых при рассмотрении уголовных дел не должно быть.

Соответственно в таких случаях ст. 6 (п. 1 и 3d) требует, чтобы эти трудности защиты в достаточной мере уравновешивались судебной процедурой. Кроме того, обвинительный приговор не должен основываться единственно или в решающей степени на анонимных утверждениях.

Европейский суд отметил, что ему не представили удовлетворительных объяснений того, почему потребовалось прибегать к таким ограничениям права обвиняемых на то, чтобы показания против них давались в их присутствии, и почему не были использованы иные меры. Анонимные офицеры допрашивались в присутствии следователя, который сам удостоверился в их личности и в очень подробном официальном докладе об установленных им фактах высказал свое мнение об их надежности и достоверности сообщаемых ими сведений. Однако эти меры не могут считаться достаточным основанием для лишения защиты возможности задавать вопросы свидетелям в своем присутствии, иметь суждение об их поведении.

Поэтому нельзя сказать, что помехи в условиях, в которых пришлось работать защите, уравновешиваются судебной процедурой. Более того, единственным доказательством, на которое полагался апелляционный суд, подтверждающим опознание заявителей в качестве лиц, совершивших преступления, были показания анонимных офицеров полиции. Таким образом, обвинительный приговор заявителей «в решающей степени» основывался на этих анонимных заявлениях. В этих обстоятельствах Европейский суд по правам человека расценил процедуру данного дела как несправедливую.