Промежуточные и итоговые судебные решения
В теории уголовного процесса хорошо известно понятие частного обжалования, которое может быть противопоставлено апелляционному, кассационному, надзорному и т.п. обжалованию. Именно такой подход наблюдался в дореволюционном российском праве в период действия Устава уголовного судопроизводства 1864 г. Критерием служил вид решения, подлежавшего обжалованию: предметом апелляционного и кассационного обжалования являлся приговор суда, т.е. решение по существу уголовного дела; предметом частного обжалования - постановления судебно-следственной власти (судебного следователя) или решения суда по отдельным вопросам, возникающим в ходе производства по делу, но не связанным с его существом (за исключением тех вопросов, которые могли обжаловаться только одновременно с приговором, т.е. вовсе не подлежали автономному обжалованию). Иначе говоря, конструкция частного обжалования позволяла добиваться пересмотра отдельных судебных решений автономно от приговора в особом инстанционном порядке, который не считался ни апелляционным, ни кассационным. Смысл такого разграничения сводился к тому, чтобы не связывать частное обжалование определенными правилами, действующими в апелляционном и кассационном порядках, но здесь лишними. Это касалось, например, особого срока на обжалование; отсутствия при частном обжаловании суспенсивного эффекта (иначе производство по делу все время приостанавливалось бы до рассмотрения частной жалобы); единства вышестоящей инстанции, т.е. отсутствия в данном случае последовательных апелляционного и кассационного пересмотров (это слишком громоздко для «иных» судебных решений, не связанных с его существом), которые как бы сливались здесь в единую вторую инстанцию, и т.п.
В советский период концепция частного обжалования поначалу сохранялась. Как отмечалось в литературе, «в противоположность обжалованию приговора, частное обжалование имеет своим предметом частное определение суда или постановление судьи, решающее отдельный вопрос дела». Однако постепенно теоретическая подоплека выделения частного обжалования оказалась утрачена. Все фактически свелось к сугубо терминологическому разграничению между кассационными жалобами и прокурорскими протестами, которые подаются на приговор, и частными жалобами и протестами, которые подаются на судебные решения по иным возникающим в ходе уголовного дела вопросам, подлежащим автономному обжалованию. Но сам порядок рассмотрения частных жалоб (протестов) являлся не особым, как раньше, а кассационным (надзорным), что привело к исчезновению частного обжалования как автономного способа пересмотра приговоров.
Поэтому составители УПК РФ вовсе отказались даже от таких рудиментов концепции частного обжалования, как понятия частной жалобы и частного протеста (представления). Все жалобы и представления, независимо оттого, направляются они на приговор или иные судебные решения, стали именоваться апелляционными, кассационными, надзорными и т.п. Ничего даже отдаленно похожего на концепцию частного обжалования УПК РФ в начальный период своего действия не знал.
Однако при принятии Закона от 29 декабря 2010 г. и реформе судебных инстанций законодатель был вынужден пересмотреть такой подход. Руководствовался он при этом сугубо прагматическими соображениями, в частности, необходимостью снизить нагрузку Верховного Суда РФ, который не может рассматривать в апелляционном, кассационном, надзорном порядке основную массу жалоб не только на приговоры, но и на иные судебные решения, иначе эти жалобы его попросту захлестнут. Поэтому потребовалось дифференцировать инстанционное прохождение, с одной стороны, наиболее важных уголовно-процессуальных решений, прежде всего приговоров, а с другой стороны - тех решений, которые можно считать текущими, поскольку они не связаны с разрешением уголовного дела по существу или полной остановкой производства по нему.
В теоретической плоскости для решения обозначенной проблемы и была в свое время сконструирована концепция частного обжалования, прекрасно к тому же известная отечественному уголовному процессу. Но вместо того, чтобы ее официально реанимировать, законодатель предпочел иной подход. Этот подход, сопряженный с разграничением всех судебных решений на итоговые и промежуточные и определенной дифференциацией порядка их инстанционного пересмотра, можно считать фактическим восстановлением в российском уголовном процессе концепции частного обжалования. Но юридически это восстановление никак не оформлено ни на терминологическом уровне, ни на уровне кодификационной техники (отдельные главы или статьи УПК РФ).
Процессуальные последствия отделения промежуточных судебных решений от итоговых заключаются в следующем. Во-первых, при рассмотрении уголовного дела по первой инстанции судом уровня субъекта Федерации (областным, краевым и т.п.) в отличие от итоговых решений промежуточные решения обжалуются в апелляционном порядке не в Верховный Суд РФ, а в ту же коллегию по уголовным дела суда уровня субъекта Федерации (п. 3 ч. 2 ст. 3893 УПК РФ). Иначе говоря, здесь нет деволютивного эффекта, хотя рассматривать апелляционную жалобу должны другие судьи в силу принципа недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении одного итого же дела (ст. 63 УПК РФ). Во-вторых, при рассмотрении уголовного дела по первой инстанции судом уровня субъекта Федерации вынесенные им промежуточные судебные решения в кассационном порядке обжалуются в президиум того же суда (п. 1 ч. 2 ст. 4013 УПК РФ).
Не следует также забывать, что при обжаловании промежуточных судебных решений подача жалобы не приостанавливает производство по делу (ч. 4 ст. 3892 УПК РФ), т.е. здесь нет суспенсивного эффекта, что в принципе всегда характерно для частного обжалования. Впрочем, данное положение действовало и до принятия Закона от 29 декабря 2010 г.
Какие решения считаются итоговыми, а какие - промежуточными? Формальные определения в законе имеются. Так, под итоговым решением понимается: а) либо приговор, б) либо иное решение суда, вынесенное в ходе судебного разбирательства, которым уголовное дело разрешается по существу (п. 532 УПК РФ). Промежуточными считаются все остальные решения суда, принимаемые в ходе производства по делу (п. 532 УПК РФ), т.е. здесь действует так называемый «остаточный принцип».
Если по поводу приговора все ясно, то при более пристальном рассмотрении вопросы появляются с «иными судебными решениями», часть из которых относится к итоговым, а часть - к промежуточным. Здесь возникло два возможных подхода к оценке критериев разграничения итоговых и промежуточных судебных решений.
Первый подход предполагает буквальное толкование понятия промежуточного решения, которое может признаваться таковым только при продолжении производства по делу. Иными словами, при таком подходе промежуточные решения выносятся только до разрешения уголовного дела по существу - в противном случае промежуточными они не являются. Основной его недостаток заключается в заметном расширении числа итоговых судебных решений. К ним, например, должны относиться решения, принимаемые в стадии исполнения приговора, или решения о выдаче для уголовного преследования на территории иностранного государства, принимаемые в порядке международного сотрудничества, поскольку эти решения сложно назвать промежуточными в буквальном смысле слова. В то же время понятно, что названные решения никак не связаны с разрешением уголовного дела по существу.
Второй подход предполагает упор на такой признак итогового решения, как разрешение им уголовного дела по существу. Соответственно, все решения, данному признаку не соответствующие, автоматически признаются промежуточными. При таком подходе решения, принимаемые в стадии исполнения приговора или в порядке, например, международного сотрудничества, должны уже считаться промежуточными, так как с разрешением дела по существу они не связаны. Это позволяет чрезмерно не расширять круг итоговых судебных решений, но делает весьма и весьма условным термин «промежуточное» судебное решение, лишая нас возможности его буквального толкования.
Верховный Суд РФ в целом склоняется ко второму из обозначенных подходов, что следует признать справедливым. Так, в числе итоговых судебных решений он прямо называет, помимо приговора, только решение о прекращении судом уголовного дела (преследования), о применении (об отказе в применении) принудительных мер медицинского характера, решение о прекращении уголовного дела с применением к несовершеннолетнему принудительных мер воспитательного воздействия. При этом остальные решения отнесены к числу промежуточных, в том числе решения, принимаемые в стадии исполнения приговора. В то же время нельзя, конечно, сказать, что Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 ноября 2012 г. № 26 раз и навсегда решило обозначенную проблему, тем более что оно и не претендует на исчерпывающее перечисление всех возможных решений уголовно-процессуального характера с точки зрения отнесения их к числу итоговых или промежуточных.
В заключение нельзя не заметить, что проблемы, вызванные непростым разграничением итоговых и промежуточных судебных решений, заставляют вновь вспомнить об упомянутой выше концепции частного обжалования. Разница в механизме обжалования приговоров и остальных судебных решений требует не одной лишь классификация судебных решений (в духе их деления на «итоговые» и «промежуточные»), а официальной институционализации автономного способа пересмотра (обжалования) судебных решений, не связанных с разрешением уголовного дела по существу, что и составляет суть частного обжалования. На данный момент о восстановлении в России частного обжалования можно говорить лишь в доктринальном смысле.