Понятие судебного приговора

Как уже отмечалось ранее, производство по уголовному делу представляет собой совокупность последовательно совершаемых процессуальных действий и принимаемых процессуальных решений. Одно из этих решений занимает в уголовном процессе особое место, поскольку им уголовное дело разрешается по существу. Его принятие представляет собой центральный (кульминационный) момент уголовного процесса: все предшествующее производство имеет целью создание условий для принятия данного решения; все последующее производство направлено на проверку и исполнение данного решения. Учитывая системообразующий характер решения по существу уголовного дела для построения всего уголовного процесса, российская доктрина, а вслед за ней и законодатель, используют для его обозначения автономное понятие приговора.

Существо уголовного дела составляют вопросы материального уголовного права, ответ на которые и должен быть дан в результате уголовного судопроизводства. Таковыми всегда являются вопросы о преступлении и (если таковое имело место) о наказании. Поэтому приговором признается «решение о невиновности или виновности подсудимого и назначении ему наказания либо об освобождении его от наказания» (п. 28 ст. 5 УПК РФ). При этом данные вопросы нельзя разрешать иначе, чем приговором: никакие иные уголовно-процессуальные решения давать юридически значимый ответ на них не могут.

Поскольку разрешение уголовного дела по существу предполагает обязательное знание фактических обстоятельств дела, каковое в процессуальном смысле может быть получено только посредством доказывания, постанавливать приговор должны только те судебные инстанции, которые наделены правом непосредственно собирать и исследовать доказательства в рамках судебного следствия. Таковыми являются суды первой и апелляционной инстанции, что также подчеркнуто в п. 28 ст. 5 УПК РФ. Иные суды, действующие в порядке судебного контроля в ходе досудебного производства или, например, в кассационной либо надзорной инстанции, не могут разрешить уголовное дело по существу и постановить приговор.

В то же время круг вопросов, разрешаемых приговором, не сводится только к существу уголовного дела. В приговоре должен быть также дан ответ на целый ряд других принципиальных для уголовного судопроизводства вопросов, перечисленных в ст. 299 УПК РФ. В целом все вопросы, разрешаемые при постановлении приговора, можно схематично разделить на три группы:

вопросы существа уголовного дела (доказанность совершения деяния подсудимым; уголовно-правовая квалификация деяния; виновность подсудимого в совершении деяния; наказание, которого он заслуживает, и др.);
вопросы существа гражданского иска, если он заявлен (иск может быть удовлетворен, оставлен без рассмотрения, в его удовлетворении может быть отказано);
побочные вопросы, не имеющие отношения к существу уголовно-правового и гражданско-правового споров (о судьбе вещественных доказательств: подлежат ли они возвращению владельцу, уничтожению, обращению в доход государства и т.п.; о распределении процессуальных издержек в порядке, установленном ст. 131 и 132 УПК РФ; о судьбе имущества, на которое был наложен арест; о мере пресечения до вступления приговора в законную силу и т.п.).

С учетом множественности и неоднородности вопросов, подлежащих разрешению судом по итогам судебного разбирательства, возникает очень важная для уголовного процесса проблема. Должны ли эти вопросы разрешаться одновременно единым и неделимым уголовно-процессуальным решением (приговором) или ответ на них может быть дан последовательно путем принятия отдельных уголовно-процессуальных решений, между которыми допускается определенный промежуток времени, позволяющий суду сконцентрироваться на каждом из них, что приводит к делимости приговора, распадающегося на ряд автономных элементов (решений)? Эта проблема становится еще более острой от того, что неоднородным является даже существо уголовного дела, состоящее из автономных вопросов о преступлении и о наказании. Оставляя в стороне суд присяжных, где необходимость автономного разрешения отдельными процессуальными актами (вердиктом и приговором) вопросов о преступлении (виновности) и о наказании предопределена самим составом суда и структурой судебного разбирательства, применительно к ординарному судебному разбирательству следует выделить два возможных подхода.

Первый подход можно признать классическим и традиционным для континентальных правопорядков. Он основан на принципе единства приговора. В соответствии с ним активный суд должен самостоятельно (ex officio) и вне зависимости от активности сторон установить в ходе судебного следствия обстоятельства, необходимые ему для ответа на все вопросы, подлежащие разрешению при постановлении приговора. Выполнив эту задачу и заслушав в ходе судебных прений мнения сторон, судьи (судья) удаляются в совещательную комнату, где и составляют единый акт правосудия - приговор, которым уголовное дело разрешается во всей его полноте, включая вопросы преступления и наказания, гражданского иска, судьбы вещественных доказательств и арестованного имущества, процессуальных издержек и т.п. Единый приговор при таком подходе не только составляется, но и провозглашается одномоментно, т.е. в качестве единого акта, дающего ответы сразу на все вопросы, подлежащие решению.

Второй подход исторически сформировался в англосаксонском уголовном процессе в качестве некоего приспособления к деятельности единоличного или коллегиального суда методологии, выработанной в суде присяжных. В последние десятилетия он стал также рассматриваться в качестве одной из новейших тенденций развития континентального уголовного процесса. В соответствии с этим подходом суд не обязан сразу дать ответ на все вопросы существа уголовного дела. Он вправе сначала разрешить вопрос о виновности, отложив в случае признания лица виновным вопрос о назначении наказания на достаточно длительный срок, иногда составляющий несколько месяцев (Англия) или даже доходящий до одного года (Франция). Автономно могут также решаться вопросы гражданского иска (в тех странах, которые допускают соединенный процесс) и разного рода побочные вопросы, подлежащие решению. Тем самым ни о каком единстве приговора речь не идет: разрешение уголовного дела распадается на ряд самостоятельных судебных решений, каждому из которых предшествует специальное судебное заседание и между которыми существует определенный, иногда значительный, промежуток времени. В европейской теории данный подход иногда называют институтом цезуры (от лат. caesura - пауза), поскольку отдельные элементы решения по существу уголовного дела отделены друг от друга временными интервалами - некими «паузами».

Появление института цезуры и отказ от принципа единства приговора объясняются несколькими причинами. Во-первых, в англосаксонском уголовном процессе, где, собственно, и зародился данный институт, существует принцип, в соответствии с которым судья пассивен в ходе спора о виновности, но активен при назначении наказания. Иначе говоря, сначала доказывание виновности или невиновности лица осуществляют стороны, а затем материалы, необходимые для назначения справедливого наказания, ex officio собирает суд. В такой ситуации институт цезуры позволяет «переключить» активность со сторон (спор о виновности разрешен) на суд, который начинает самостоятельно собирать данные о личности осужденного для назначения наказания¹Эта логика, разумеется, не имеет отношения к континентальному уголовному судопроизводству (Франция, Германия и др.), где суд активен на протяжении всего судебного разбирательства и где появление института цезуры объясняется только приводимыми далее причинами.. Во-вторых, отложение назначения виновному наказания позволяет суду сосредоточиться на глубоком изучении его личности, что дает возможность осуществить подлинную индивидуализацию наказания. При этом изучение личности происходит не в статике, а в динамике, так как суд, прибегающий к помощи различных вспомогательных служб (службы пробации и др.), наблюдает за поведением виновного в течение нескольких месяцев или даже дольше, что позволяет оценить перспективы поведения осужденного и вероятность рецидива²Этот подход фактически не применяется при нахождении обвиняемого под стражей в случае совершения опасных преступлений, так как, с одной стороны, продление этой меры пресечения на длительный дополнительный срок, как правило, не представляется возможным, а с другой - наблюдение за поведением лица, находящегося под стражей, не имеет большого смысла с точки зрения оценки перспектив рецидива и т.п.. В-третьих, у признанного виновным лица появляется очевидная заинтересованность в преодолении вредных последствий содеянного, добровольном возмещении причиненного вреда (в том числе потерпевшему), ином надлежащем поведении, поскольку тем самым он своими действиями способствует назначению судом более мягкого наказания. В-четвертых, на этапе между признанием лица виновным и назначением ему наказания создаются условия для проведения разнообразных примирительных процедур между осужденным и потерпевшим, чей правовой спор уже завершен; данные процедуры вписываются в концепцию так называемой «судебной медиации».

Институт цезуры имеет и свои недостатки, которые нередко обсуждаются в западной литературе. Так, он создает для осужденного ситуацию психологической неопределенности, когда признанное виновным лицо в течение длительного времени ожидает назначения наказания, не представляя себе ни его вид, ни размер. Кроме того, при таком подходе заметно увеличивается продолжительность судебного разбирательства и уголовного судопроизводства в целом, что противоречит господствующей сегодня идее ускорения уголовного процесса. Наконец, быть может, самая сложная проблема института цезуры заключается в его слабой совместимости с теорией обжалования судебных решений. Не стоит забывать, что осужденный часто не согласен с обвинительным приговором. В какой момент он должен тогда его обжаловать, если не считает себя виновным? В момент объявления судом о виновности лица? Но приговор в целом в этот момент еще не провозглашен: при несогласии с наказанием придется тогда организовывать новое обжалование. В момент назначения наказания и постановления окончательного текста приговора? Но тогда осужденный в течение многих месяцев будет лишен права оспаривать свою виновность, не говоря уже о том, что смысл его деятельности в этот период будет направлен не на преодоление вредных последствий преступления, а на поиск аргументов для апелляции.

Невзирая на широкую распространенность института цезуры в современных западных правопорядках, причем как англосаксонских, так и континентальных, в России он не известен. Российский уголовный процесс по-прежнему строго следует первому подходу, основанному на принципе единства приговора. Поэтому суд обязан одновременно ответить на все вопросы, подлежащие разрешению при постановлении приговора, и отразить свои ответы в едином неделимом акте правосудия (приговоре), который в резолютивной части всегда провозглашается непрерывно (ст. 310 УПК РФ).