Уголовное право. Курс лекций

Действие уголовного закона во времени и в пространстве

Действие уголовного закона во времени регулируется ст. 9 и 10 УК РФ. В соответствии с ч. 1 ст. 9 преступность и наказуемость деяний определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Согласно же ч. 2 ст. 9 временем совершения преступления признается время осуществления общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий. Под совершением преступления понимается как оконченное преступление, так и совершение наказуемых деяний, образующих предварительную преступную деятельность (приготовление к преступлению и покушение на преступление).

Определение времени совершения преступления может приобретать важное значение для решения вопроса об уголовной ответственности лица, совершившего соответствующее деяние.

Согласно Федеральному закону от 14 июня 1994 г. № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» федеральные законы вступают в силу одновременно на всей территории РФ по истечении 10 дней после дня их официального опубликования, если самими законами не установлен другой порядок вступления их в силу (ст. 6). В соответствии со ст. 4 этого Закона официальным опубликованием федерального закона считается первая публикация его полного текста в «Парламентской газете», «Российской газете» или «Собрании законодательства Российской Федерации».

Вступивший в силу уголовный закон действует до его отмены или замены новым законом. С этого момента старый уголовный закон считается утратившим силу и применению не подлежит.

В ст. 10 УК РФ сформулирован принцип обратной силы уголовного закона, являющийся исключением из требований, установленных в ст. 9 УК РФ. В соответствии с этим принципом закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующее деяние до вступления такого закона в силу, в том числе и на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость. Этот принцип является конституционным; он зафиксирован в ст. 54 Конституции РФ.

Законом, устраняющим преступность деяния, считается закон, объявляющий о декриминализации этого деяния, т.е. об исключении его из УК РФ и, следовательно, об отмене уголовной ответственности и наказания за его совершение.

Законом, смягчающим наказание, является закон, по которому максимальный и (или) минимальный пределы того или другого вида (меры) наказания ниже, чем по ранее действовавшему закону, либо закон, установивший альтернативную санкцию, позволяющую назначить более мягкое наказание. Однако при оценке строгости или мягкости нового уголовного закона и определении того, улучшает или ухудшает он положение лица, совершившего преступление, следует учитывать не только его санкцию, но и иные обстоятельства, влияющие на усиление или смягчение уголовной ответственности и наказания. Так, новый уголовный закон может существенно изменить сроки наказания, необходимые для условно-досрочного освобождения, существенно изменить условия погашения и снятия судимости и т.д. Все это также влияет на определение того, имеет ли новый закон обратную силу.

Как уже отмечалось, правило об обратной силе еще нового, более мягкого уголовного закона распространяется и на лиц, уже осужденных и отбывающих или отбывших наказание по старому, более строгому закону.

Если новый закон устраняет преступность деяния, то производство по делу прекращается на любой стадии, в том числе и на стадии предварительного следствия. Если новый закон смягчает наказание, то при определении наказания суд должен руководствоваться новым законом (это правило распространяется и на деятельность суда в кассационной и надзорной инстанциях).

В ч. 1 ст. 10 УК РФ формулируется также правило о непридании обратной силы уголовному закону, устанавливающему преступность деяния, усиливающему наказание или иным образом ухудшающему положение лица, совершившего соответствующее деяние. Законом, устанавливающим наказуемость деяния, является закон, в соответствии с которым преступным признается деяние, ранее не рассматривавшееся в качестве преступления. Законом, усиливающим наказание, является закон, который увеличивает максимальный или минимальный предел наказания или оба эти предела. Таким же является и закон, который, не меняя пределов основного наказания, добавляет к нему дополнительное наказание либо устанавливает альтернативную санкцию, лающую суду возможность назначить более строгое наказание, чем по ранее действовавшему закону. К закону, усиливающему наказание, а следовательно, ухудшающему положение лица, совершившего преступление, следует отнести и закон, направленный на усиление уголовной ответственности и наказания путем увеличения сроков наказания, отбытие которых необходимо для условно-досрочного освобождения, увеличения сроков погашения и снятия судимости и т.п.

Анализ судебной практики свидетельствует о том, что она испытывает серьезные трудности в решении вопроса об обратной силе уголовного закона в связи с изменением норм других отраслей права, являющихся условием уголовной наказуемости деяний в бланкетных диспозициях. При характеристике таких источников уголовного права мы уже ссылались на нормы КоАП РФ, определяющие размер мелкого хищения чужого имущества, влекущего административную ответственность (а при его превышении — уголовную).

Дело в том, что за несколько лет позиция законодательства (КоАП РФ) на этот счет кардинально менялась. Так, в соответствии со ст. 49 КоАП РСФСР хищение чужого имущества путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты, стоимость которого не превышает одного МРОТ, установленного законодательством РФ, являлось мелким хищением, текущим административную ответственность (налицо та своеобразная «скрытая» бланкетность уголовно-правовой нормы — определение уголовной наказуемости деяния только с учетом административно-правовой нормы). Кодекс РФ об административных правонарушениях значительно повысил «верхнюю планку» мелкого хищения чужого имущества, определив его верхний предел в размере пяти МРОТ. Соответственно, принципиально изменилось (без исправления текста уголовного закона) и содержание уголовно-правовых норм об ответственности за указанные виды хищения чужого имущества. Отныне уголовная ответственность за эти деяния наступала лишь в случаях, если такие хищения совершаются на сумму свыше пяти МРОТ (ст. 7.27 КоАП РФ). Через некоторое время КоАП РФ вернулся к одному МРОТ, затем заменил его суммой, не превышающей 100 руб., но, быстро «опомнившись», установил более, или менее разумную — не свыше 1000 руб.

Поэтому возникают вопросы в связи с реализацией принципа обратной силы уголовного закона (в прежнем и новом его содержании). Если существенно повышался минимальный размер хищения, влекущего уголовную ответственность, то, следовательно, происходила декриминализация хищения чужого имущества, совершенного путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты на меньшую сумму.

Это означает, что в соответствии с ч. 1 ст. 10 УК РФ новое содержание уголовного закона приобретало обратную силу, т.е. распространялось на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу (в том числе отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость). Временем вступления такого закона в силу в данном случае следует считать время вступления в силу новой редакции ст. 7.27 КоАП РФ.

Более трудным был вопрос об обратной силе уголовного закона по делам о хищении чужого имущества (в том числе для отграничения его от мелкого административно наказуемого) в связи с изменением МРОТ. В судебной практике этот вопрос возник в связи с квалификацией кражи в крупном размере. Как известно, в соответствии с примечанием 2 к ст. 158 УК РФ крупным размером хищения чужого имущества (в том числе кражи) одно время признавалась стоимость похищенного имущества, в 500 раз превышающая МРОТ, установленный законодательством РФ на момент совершения преступления. Указание законодателя относительно времени исчисления крупного размера хищения породило на практике вопрос, действует ли в этом случае правило об обратной силе уголовного закона (ст. 10 УК РФ), если в результате инфляционных процессов на момент вынесения приговора (а также и во время его исполнения) минимальный размер оплаты труда был повышен. Если исходить из подсчета стоимости похищенного имущества на момент совершения преступления, она была достаточной для того, чтобы считать его крупным, а исходя из оценки на момент вынесения приговора — нет. Допустим, что в первом случае МРОТ составлял 100 руб. и тогда крупный размер похищенного определялся суммой в 50 тыс. руб., а через год размер МРОТа устанавливался в 120 руб. и, соответственно, хищением уже на сумму 60 тыс. руб. И если в этом случае распространить правило об обратной силе уголовного закона, то суд (во втором случае) должен был бы квалифицировать, к примеру, кражу уже не по ч. 3 ст. 158 УК РФ, а в зависимости от обстоятельств дела по ч. 1 или ч. 2 этой статьи.

С определением КС РФ не согласились два его судьи, выступившие со своими заслуживающими внимания особыми мнениями. Судья А Кононов: «Отсылка к законодательству Российской Федерации, устанавливающему минимальный размер оплаты труда, прямо указывает, что данная норма является бланкетной, и законодатель однозначно связывает, таким образом, возможное изменение в будущем крупного размера хищения, а следовательно и оценку его общественной опасности, с изменением в законодательном порядке минимального размера оплаты труда.

Элементарная математическая логика подсказывает, что размер хищения, установленный в уголовном законе как крупный, исчисляется из произведения постоянной величины кратности и изменяемой иным законодательством величины минимального размера оплаты труда, а потому не только кратность, но, по замыслу законодателя, и минимальный размер оплаты труда в контексте данной бланкетной нормы является вовсе не некой условной единицей расчета в сугубо социально-экономических целях, а реальным и конкретным критерием для правоприменителя уголовного закона, определяющим квалифицирующий признак преступления, его тяжесть и иные последствия...

Однако вопреки общему, закрепленному в статье 10 Уголовного кодекса Российской Федерации принципу... в оспариваемой норме установлено, что оценка крупного размера хищения производится на основании закона, устанавливающего минимальный размер оплаты труда на момент совершения преступления. Это исключает возможность обратной силы нового закона, изменяющего минимальный размер оплаты труда и, соответственно, оценку крупного размера хищения, в том числе и тогда, когда это влечет смягчение наказания и иным образом улучшает положение лица, привлеченного к уголовной ответственности...

Примечание 2 к статье 158 Уголовного кодекса Российской Федерации о применении действующего законодательства лишь на момент совершения преступления прямо противоречит положению статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации... Конституционная норма при этом не устанавливает каких-либо требований к отраслевой принадлежности «нового закона» и не предусматривает каких-либо исключений из общего принципа, безусловно относящегося и к сфере уголовно-правовых отношений.

Таким образом, оспариваемое положение должно быть признано не соответствующим Конституции Российской Федерации».

Судья Т. Моршакова: «Крупный размер кражи (хищения) согласно пункту «б» части 3 статьи 158 УК Российской Федерации в данной норме предусмотрен как квалифицирующий признак и потому становится основным признаком состава преступления. Однако понятие крупного размера хищения может изменяться на протяжении действия нормы в зависимости от конкретных условий места и времени. При этом ни законодатель, ни правоприменитель не должны освобождаться от обязанности устанавливать объективное содержание такого меняющегося признака состава хищения, как его крупный размер... Уголовный закон учитывает это с помощью оценочных понятий и на основе бланкетных норм...

При наличии формального критерия, закрепленного в примечании 2 к статье 158 УК Российской Федерации, какая-либо содержательная проверка судом такого признака, как крупный размер хищения, исключена даже в случаях, когда его определение через 500-кратный минимальный размер оплаты труда оказывается явно несоразмерным объективной тяжести деяния...

Примечание же 2 к статье 158 УК Российской Федерации во всех случаях требует признания размера хищения крупным, когда стоимость похищенного в пятьсот раз превышает минимальный размер оплаты труда, установленный законодательством Российской Федерации на момент совершения преступления, т.е. вообще исключает оценку и учет реальных оснований и значения изменений минимального размера оплаты труда после совершения деяния. Это не соответствует части 2 статьи 54 Конституции Российской Федерации, которая не содержит каких-либо ограничений обратной силы уголовного закона, когда он по существу улучшает — любым способом — положение лица, совершившего преступление».

Как видим, особые мнения судей и Определение КС РФ резко отличаются по своей аргументации и конечному выводу. Какая же позиция правильная? По нашему мнению, в конечном выводе прав КС РФ, а в аргументации — судьи, выступившие со своим особым мнением. Свой комментарий мы начнем именное оценки аргументации.

Авторы особого мнения правы в том, что указание закона (примечание 2 к ст. 158 УК РФ) на крупный размер хищения в зависимости от стоимости похищенного в определенной кратности МРОТ, а вместе с тем и сам размер, установленный законодательством РФ, есть часть уголовно-правовой нормы об ответственности за хищение чужого имущества в крупном размере, что объясняется бланкетным характером диспозиции рассматриваемой уголовно-правовой нормы. Следовательно, изменение кратности МРОТ означает изменение пределов крупного размера похищенного и в этом случае увеличение такого размера.

Сказанное вполне вписывается и в требование ч. 1 ст. 10 УК РФ об обратной силе уголовного закона (и как справедливо заметили в своем особом мнении судьи, закон об изменении МРОТ превращается в составную часть уголовно-правовой нормы).

От себя добавим, что ничего необычного применительно к проблеме хищений имущества здесь нет. Обратимся, например, к той жест. 264 УК РФ, диспозиция которой сформулирована также бланкетным способом. Правила дорожного движения и эксплуатации транспорта содержатся в различных нормативных и ведомственных актах (например. Правила дорожного движения Российской Федерации), которые достаточно часто изменяются. При этом буква уголовного закона не меняется, а содержание его корректируется в зависимости от содержания новых правил.

И если, допустим, какие-то конкретные правила со временем отменяются, то ни в судебной практике, ни в теории уголовного права не вызывает сомнения, что к лицу, нарушившему отмененные правила, должно применяться положение об обратной силе уголовного закона. Это же касается и всех других бланкетных диспозиций уголовного закона, в которых основание уголовной ответственности связывается с правилами, установленными в других отраслях права.

Вместе с тем авторы особого мнения не правы, по нашему мнению, в утверждении, что примечание 2 к ст. 158 УК РФ о том, что крупный размер хищения исчисляется исходя из кратности МРОТ, установленного на момент совершения преступления, исключает возможность применения обратной силы нового закона о размере МРОТ.

Дело в том, что это примечание необходимо толковать в связи со ст. 9 УК РФ о действии уголовного закона во времени, согласно которой преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния (ч. 1), а временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного деяния (ч. 2). Именно с учетом этого законодатель справедливо сделал в примечании 2 к ст. 158 УК РФ оговорку насчет исчисления крупного размера хищения в зависимости от кратности МРОТ, установленного законодательством на момент совершения преступления. Таков общий принцип конструирования уголовно-правовых норм об ответственности за конкретные преступные деяния. Положение же уголовного закона об обратной силе является корректирующим этот общий принцип, оно применимо к определенным случаям, к тем, когда уголовный закон (новый): 1) устраняет преступность деяния; 2) смягчает наказание и 3) иным образом улучшает положение ли на, совершившего преступление.

В связи с этим следует сделать вывод о том, что само примечание 2 к ст. 158 УК РФ не противоречит ч. 2 ст. 54 Конституции РФ. Проблема же заключается в том, что неправосудным был приговор, в соответствии с которым суд, осудивший заявителя С., не счел нужным применить ч. 1 ст. 10 УК РФ об обратной силе закона.

Действие уголовного закона всегда ограничено определенной территорией. В связи с этим основным принципом действия уголовного закона в пространстве является территориальный принцип. Он выражен в ч. 1 ст. 11 УК РФ и сводится к тому, что лица, совершившие преступление на территории РФ, независимо от того, являются ли они российскими гражданами, иностранными гражданами или лицами без гражданства, несут уголовную ответственность по УК РФ.

В соответствии с Федеральным законом от 31 мая 2002 г. № 62-ФЗ «О гражданстве Российской Федерации» гражданами РФ признаются лица, имеющие гражданство РФ на день вступления в силу этого закона, а также лица, которые приобрели гражданство РФ в соответствии с этим законом. Данный закон регламентирует порядок приобретения гражданства, прием и восстановление в гражданстве, а также прекращение гражданства РФ. Иностранными гражданами являются лица, обладающие гражданством иностранного государства и не имеющие гражданства РФ. Лицом без гражданства является лицо, не принадлежащее к гражданству РФ и не имеющее доказательств принадлежности к гражданству другого государства.

К государственной территории Российской Федерации относятся: суша, годы, недра и воздушное пространство в пределах Государственной границы Российской Федерации. В соответствии с Законом РФ от 1 апреля 1993 г. № 4730-1 «О Государственной границе Российской Федерации» Государственной границей РФ является граница РСФСР, закрепленная действующими международными договорами и законодательными актами бывшего СССР (границы РФ с сопредельными государствами, не оформленные в международно-правовом отношении, подлежат договорному закреплению).

Прохождение Государственной границы, если иное не предусмотрено международными договорами РФ, устанавливается:

1. на суше — по характерным точкам, линиям рельефа или ясно видимым ориентирам;
2. на море — по внешней границе территориального моря РФ;
3. на судоходных реках — по середине главного фарватера или тальвегу реки; на несудоходных реках, ручьях — по их середине или середине главного рукава реки; на озерах и иных водных объектах — по равноотстоящей, срединной, прямой или другой линии, соединяющей выходы Государственной границы к берегам озера или иного водного объекта;
4. на водохранилищах гидроузлов и иных искусственных водных объектах — в соответствии с линией Государственной границы, проходившей на местности до ее затопления;
5. на мостах, плотинах и других сооружениях, проходящих через реки, ручьи, озера и иные водные объекты, — по середине этих сооружений или по их технологической оси независимо от прохождения Государственной границы на воде.

К территориальному морю Российской Федерации относятся прибрежные морские воды шириной 12 морских миль, отсчитываемых от линии наибольшего отлива как на материке, так и на островах, принадлежащих РФ, или от прямых исходных линий, соединяющих точки, географические координаты которых утверждаются Правительством РФ.

В отдельных случаях иная ширина территориального моря Российской Федерации может устанавливаться международными договорами РФ, а при отсутствии договоров — в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права.

К внутренним морским водам Российской Федерации относятся морские воды, расположенные в сторону берега от исходных линий, принятых для отсчета ширины территориального моря РФ, а именно:

1. воды портов РФ, ограниченные линией, проходящей через наиболее удаленные в сторону моря точки гидрографических и других сооружений портов;
2. воды заливов, бухт, губ, лиманов, берега которых полностью принадлежат Российской Федерации, до прямой линии, проведенной от берега к берегу в месте наибольшего отлива, где со стороны моря впервые образуется один или несколько проходов, если ширина каждого из них не превышает 24 морские мили;
3. воды заливов, бухт, губ, лиманов, морей и проливов, исторически принадлежащих Российской Федерации, перечень которых объявляется Правительством РФ.

В соответствии с ч. 2 ст. 11 УК РФ преступления, совершенные в пределах территориального моря или воздушного пространства Российской Федерации, признаются совершенными на территории РФ. Действие УК РФ распространяется также на преступления, совершенные на континентальном шельфе или в исключительной экономической зоне РФ.

В соответствии с Федеральным законом от 30 ноября 1995 г. № 187-ФЗ «О континентальном шельфе Российской Федерации» континентальный шельф включает в себя морское дно и недра подводных районов, находящиеся за пределами территориального моря России на всем протяжении естественного продолжения ее сухопутной территории до внешней границы подводной окраины материка. Подводной окраиной материка является продолжение континентального массива России, включающего в себя поверхность и недра континентального шельфа, склона и подъема. Определение континентального шельфа применяется также ко всем островам России. Данный закон определяет и пространственные пределы внутренней и внешней границ континентального шельфа. Особый правовой режим континентального шельфа в первую очередь связан с необходимостью охраны его природных ресурсов, с необходимостью защиты и сохранения морской среды в связи с разведкой и разработкой минеральных ресурсов, промыслом живых ресурсов, захоронением отходов и других материалов.

Исключительная экономическая зона Российской Федерации устанавливается в морских районах, находящихся за пределами территориальных вод (территориального моря) РФ и прилегающих к ним, включая районы вокруг принадлежащих Российской Федерации островов. Внешняя граница такой зоны находится на расстоянии 200 морских миль, отсчитываемых от тех же исходных линий, что и территориальное море РФ. Разграничение (делимитация) экономической зоны между Российской Федерацией и государствами, побережья которых противолежат побережью Российской Федерации или являются смежными с побережьем Российской Федерации, осуществляется в соответствии с международными договорами РФ или общепризнанными принципами и нормами международного права.

Из формулировки ч. 2 ст. 11 УК РФ вытекает, что его действие распространяется на все преступления, совершенные на континентальном шельфе или в исключительной экономической зоне РФ. Однако эта формулировка УК РФ противоречит международно-правовым нормам о правовой природе и правовом режиме как континентального шельфа, так и исключительной экономической зоны. Их правовой режим достаточно подробно регламентирован Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г., в соответствии с которой права и юрисдикция прибрежных государств являются вовсе не беспредельными, а ограниченными целевыми назначениями использования указанных территорий. В соответствии с этим следует согласиться с мнением о том, что в действительности уголовно-правовая юрисдикция Российской Федерации распространяется не на все преступления, совершенные в пределах исключительной экономической зоны и континентального шельфа, а лишь на некоторые. В отношении исключительной экономической зоны — это те, которые связаны с нарушением следующих суверенных прав российского государства:

• незаконным созданием в исключительной экономической зоне зон безопасности или нарушением правил строительства, эксплуатации, охраны и ликвидации возведенных сооружений и средств обеспечения безопасности морского пароходства;
• исследованием, разведкой, разработкой естественных богатств в исключительной экономической зоне, проводимыми без соответствующего разрешения.

В отношении континентального шельфа — это преступления, связанные с разведкой и использованием ресурсов континентального шельфа, а также защитой окружающей среды и искусственных сооружений на континентальном шельфе».

В соответствии с общепринятыми нормами и традициями международного права в ч. 3 ст. 11 УК РФ зафиксировано правило, согласно которому лицо, совершившее преступление на судне, приписанном к порту РФ, находящемся в открытом водном или воздушном пространстве вне пределов Российской Федерации, подлежит ответственности по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором РФ. По УК РФ несет также ответственность лицо, совершившее преступление на военном корабле или военком воздушном судне РФ независимо от места их нахождения.

В соответствии с Договором о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, от 27 января 1967 г. государства (а следовательно, и Российская Федерация) осуществляют свою юрисдикцию и над запушенными ими в космическое пространство объектами и их экипажами.

Преступление считается совершенным на территории РФ как в том случае, когда преступные действия начаты и окончены на ее территории, включая и наступление предусмотренного уголовным законом преступного результата, так и в случае, когда преступное действие выполнено на территории РФ, а преступный результат наступил за ее пределами.

В ч. 4 ст. 11 УК РФ делается исключение из общего принципа наказуемости всех лиц, совершивших преступления на территории РФ, по УК РФ. Такое исключение касается дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, и в случае совершения этими лицами преступления на территории РФ вопрос разрешается на основе норм международного права. В данном случае имеется в виду иммунитет соответствующих лиц, т.е. их неподсудность по уголовным делам судам РФ.

К дипломатическим представителям, обладающим правом дипломатической неприкосновенности, относятся:

• главы дипломатических представительств в ранге послов, посланников или поверенных в делах и члены дипломатического персонала представительств;
• советники, торговые представители и их заместители;
• военные, военно-морские и военно-воздушные атташе и их помощники;
• первые, вторые и третьи секретари, атташе и секретари-архивисты, а также члены семей глав и дипломатического персонала представительств, если они проживают вместе с указанными лицами и не являются российскими гражданами.

Правом дипломатической неприкосновенности пользуются также представители иностранных государств, члены парламентских и правительственных делегаций, а также на основе взаимности сотрудники делегаций иностранных государств, которые приезжают в Россию для участия в международных переговорах или с другими официальными поручениями либо следуют в этих же целях транзитом через территорию РФ, а также члены семей указанных лиц, которые их сопровождают, если они не являются российскими гражданами. Право дипломатической неприкосновенности должностных лиц международных неправительственных организаций и представительств иностранных государств при этих организациях определяется соответствующими международными договорами, в которых участвует Российская Федерация.

Консульские должностные лица пользуются иммунитетом от уголовной юрисдикции Российской Федерации в том, что касается их служебной деятельности. Дипломатические курьеры пользуются личной неприкосновенностью при исполнении своих служебных обязанностей (они не могут быть подвергнуты аресту или задержанию).

На основе специальных договоров с иностранным государством на консульских должностных лиц, а также на административно- технический персонал дипломатических представительств (за исключением граждан РФ) могут быть в полном объеме распространены принципы дипломатической неприкосновенности исходя из принципа взаимности в отношении соответствующего государства.

Вместе с тем следует отметить, что иммунитет (дипломатический) соответствующих лиц, совершивших уголовно наказуемые деяния, от уголовной юрисдикции государства их пребывания не является абсолютным. Так, например, в соответствии с Венской конвенцией о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г. аккредитирующее государство может и отказаться от указанного иммунитета в отношении конкретных лиц. При этом такой отказ должен быть определенно выраженным. Кроме того, иммунитет дипломатического представителя (и других лиц, пользующихся им) не освобождает указанных лиц от юрисдикции аккредитирующего государства.

Реализация без каких-либо исключений территориального принципа, сформулированного в ч. 1 ст. 11 УК РФ, невозможна не только в силу соответствующих норм о дипломатическом иммунитете. Необходимость решать как охранительную, так, особенно, и предупредительно- воспитательную задачу уголовного закона вынуждает законодателя урегулировать вопрос об ответственности российских граждан, совершивших преступления за границей. Поэтому территориальный принцип действия уголовного закона в пространстве дополняется принципом гражданства, выраженным в ч. 1 ст. 12 УК РФ и заключающемся в том, что как граждане РФ, так и постоянно проживающие в России лица без гражданства, совершившие преступления вне пределов Российской Федерации, подлежат ответственности по УК РФ.

Каждое государство отличается своими специфическими особенностями в установлении и формулировании уголовно-правовых запретов. Статья 12 УК РФ имеет в виду те случаи, когда граждане РФ и постоянно проживающие в Российской Федерации лица без гражданства совершили вне пределов Российской Федерации преступление против интересов, охраняемых УК РФ, если в отношении этих лиц поданному преступлению не имеется решения суда иностранного государства. Последнее условие согласуется с положением, зафиксированным в ч. 2 ст. 6 УК РФ, о том, что никто не должен нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление (как уже отмечалось, эта норма производив от ст. 50 Конституции РФ).

В соответствии с ч. 2 ст. 12 УК РФ военнослужащие воинских частей РФ, дислоцирующихся за пределами Российской Федерации, за преступления, совершенные на территории иностранного государства, несут ответственность по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором РФ.

В ч. 3 ст. 12 УК РФ формулируются еще два (после территориального и принципа гражданства) принципа действия уголовною закона в пространстве — универсальный и реальный. Первый исходит из необходимости борьбы с международными преступлениями и преступлениями международного характера. Участие Российской Федерации в международных конвенциях по борьбе с этими преступлениями (например, с фальшивомонетничеством, угоном воздушного судна, с преступлениями, связанными с изготовлением, сбытом или распространением наркотиков) требует законодательного урегулирования случаев, когда иностранные граждане и лица без гражданства, не проживавшие постоянно в Российской Федерации, совершают за границей указанные преступления (те, что запрещены как заключенным Российской Федерацией международным договором, так и российским уголовным законодательством). Реальный принцип подразумевает случаи, когда преступление совершено вне пределов Российской Федерации иностранным гражданином или лицом без гражданства, не проживающим постоянно в Российской Федерации, против интересов Российской Федерации либо гражданина Российской Федерации или постоянно проживающего в Российской Федерации лица без гражданства. Разумеется, в этих случаях ч. 3 ст. 12 УК РФ может быть применена лишь тогда, когда иностранные граждане или лица без гражданства не были осуждены в иностранном государстве и привлекаются к уголовной ответственности на территории РФ.

Понятие международного договора (в терминологическим и смысловом значении) раскрывается в Федеральном законе от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации». В соответствии со ст. 2 этого закона, «международный договор Российской Федерации означает международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или государствами), с международной организацией либо с иным образованием, обладающим правом заключать международные договоры, в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования».

Таким образом, терминологически международный договор может именоваться и по-иному, например, международные договоры по борьбе с отдельными преступлениями обычно заключаются в форме конвенций (например. Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов от 16 декабря 1970 г.). Следует иметь в виду и существенное уточнение, сделанное в ст. 1 указанного Закона; о том, что он «распространяется на международные договоры, в которых Российская Федерация является стороной в качестве государства — продолжателя СССР». Это уточнение является действительно важным, так как большинство международных конвенций о борьбе с отдельными преступлениями были заключены еще Советским Союзом, и Российская Федерация является субъектом таких договоров (конвенций) по праву правопреемства.

Следует обратить внимание и на то, что в ст. 1 рассматриваемого Закона указывается, что международный договор заключается не только с государством (государствами), но и с международной организацией, что имеет существенное значение для уяснения проблемы универсального действия уголовного закона в пространстве. Дело в том, что наблюдаемый во всем мире рост преступности, в том числе и международной, вызвал к жизни функционирование многочисленных международных организаций. призванных осуществлять деятельность, направленную на борьбу с преступностью, и особенно на ее предупреждение.

Среди них — главные (Генеральная Ассамблея ООН, Международный Суд ООН и др.), вспомогательные органы (Комитет по предупреждению преступности Экономического и Социального Совета ООН, национальные исследовательские институты и центры ООН) и некоторые специализированные учреждения ООН (например, МОТ, ВОЗ, ЮНЕСКО, МАГАТЭ); различные международные неправительственные учреждения и организации (Международная ассоциация уголовного права. Международное общество социальной защиты. Международная социологическая ассоциация. Международная амнистия. Международная ассоциация юристов-демократов. Международная ассоциация судей по делам несовершеннолетних и др.). Однако соответствующие международные договоры (конвенции) Российской Федерацией заключаются в рамках только трех международных организаций, членом которых она является. Это — ООН, Совет Европы и СНГ.

Значительную трудность в правоприменительном плане представляет то обстоятельство, что международные договоры (конвенции) о борьбе с отдельными преступлениями, к сожалению, не только не кодифицированы, но и вообще не систематизированы, хотя число таких конвенций (некоторые из них заключены еще в начале XX в.) достаточно велико. Кроме того, по тому или иному вопросу иногда действует несколько конвенций (межгосударственных, международных организаций), что делает необходимым определять иерархию таких конвенций.

Следует иметь в виду и то, что привлечение соответствующих лиц к уголовной ответственности в соответствии с универсальным принципом происходит хотя и с учетом норм определенных международных конвенций, но все-таки путем применения норм УК РФ (квалификация преступления и назначение наказания), что делает необходимым всякий раз устанавливать соотношение тех и других. В этих случаях указанные нормы УК РФ носят бланкетный характер и их содержание наполняется («корректируется») нормами соответствующих конвенций (договоров), это заключается в уточнении тех признаков состава соответствующего преступления, содержание которых устанавливается в том числе и путем наполнения их признаками, зафиксированными в нормах международного права (международных договоров, конвенций).

Преступления, связанные с реализацией универсального принципа, относятся к международным преступлениям в широком смысле этого слова. В свою очередь они делятся на международные преступления в собственном (узком) смысле и преступления международного характера. Первые — это те, которые совершаются лицами, направляющими и осуществляющими в соответствующем государстве государственную политику, выражающуюся в международном преступлении, и ответственными за нее. Эти преступления получили современное название преступлений против мира и безопасности человечества. Преступления международного характера, в отличие от первых, не находятся в непосредственной связи с действиями государств, хотя, как и первые, предусмотрены в соответствующих международных конвенциях.

Преступления против мира и безопасности человечества, основным источником норм об ответственности за совершение которых является Устав Международного военного трибунала (Нюрнбергского) для суда и наказания главных военных преступников, виновных в развязывании Второй мировой войны, в соответствии с ним подразделяются на:

• преступления против мира;
• военные преступления;
• преступления против человечности.

Следует отметить, что Устав Нюрнбергского трибунала создавался не на пустом месте и имел достаточно развитую нормативную базу, сохраняющую свое юридическое значение и по настоящее время. В первую очередь это касается Конвенции о запрещении применения определенных средств и методов ведения войны:

• Декларации об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль 1868 г.;
• Декларации о неупотреблении снарядов, имеющих единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы, 1899 г.;
• Декларации о неупотреблении легко разворачивающихся или сплющивающихся пуль 1899 г.;
• Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г.;
• Протокола о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств 1925 г.

Уже после окончания Второй мировой войны и завершения работы Нюрнбергского военного трибунала были приняты следующие конвенции о борьбе с преступлениями против мира и безопасности человечества:

• Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г.;
• Женевские конвенции о защите жертв войны 1949 г. и Дополнительные протоколы I и II к ним 1977 г.;
• Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г.;
• специальная резолюция, принятая XXIX сессией Генеральной Ассамблеи ООН 1974 г. «Определение агрессии» (как международного преступления);
• Конвенция о пресечении апартеида и наказании за него 1973 г.;
• Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие, 1980 г. и три Протокола к ней;
• Конвенция о физической защите ядерного материала 1980 г.;
• Декларация о предотвращении ядерной катастрофы 1981 г.;
• Международная конвенция о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников 1989 г.);
• Соглашение о первоочередных мерах по защите жертв вооруженных конфликтов стран СНГ 1993 г.

Параллельно с развитием нормативной (международно-правовой) базы о преступлениях против мира и безопасности человечества в рамках ООН уже многие годы идет кропотливая работа по кодификации соответствующих норм международного уголовного права. Еще в 1947 г. в резолюции 177 Генеральная Ассамблея ООН поручила в этих целях Комиссии международного права сформулировать принципы международного права, признанные в Уставе Нюрнбергского трибунала (а также в его приговоре), и составить проект кодекса о преступлениях против мира и безопасности человечества (именно с этого времени названные преступления получили такое наименование, используемое и в наши дни). В 1991 г. на своей 43-й сессии Комиссия международного права приняла в первом чтении проект кодекса, в котором сформулировано 12 составов преступлений против мира и безопасности человечества.

По сравнению с Уставом Нюрнбергского военного трибунала перечень указанных преступлении был значительно расширен, что вызвало справедливые, на наш взгляд, замечания, поступившие при обсуждении проекта от многих государств. Под влиянием этого обсуждения в ходе своей 48-й сессии Комиссия международного права (в порядке работы над вторым чтением проекта кодекса) приняла существенно обновленный текст проекта. Так, его Особенная часть стала включать ответственность за следующие преступления:

• агрессию:
• геноцид;
• преступления против человечности;
• преступления против персонала ООН и связанного с ней персонала;
• военные преступления (включая причинение обширного, долговременного и серьезного ущерба природной среде).

Основные преступления против мира и безопасности человечества вошли в юрисдикцию Международных трибуналов, учрежденных Резолюциями Совета Безопасности ООН для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения гуманитарного международного права, — на территории бывшей Югославии (от 22 февраля 1993 г.) и за аналогичные преступления на территории Руанды и соседних с ней государств (от 8 ноября 1994 г.). Кроме того, 17 июля 1998 г. на римской Дипломатической конференции был принят Статут Международного уголовного суда как постоя иного судебного органа, призванного осуществлять правосудие в отношении лиц, совершивших такие преступления, как преступления против человечности, агрессия, геноцид, военные преступления.

К преступлениям международного характера относятся:

• рабство и работорговля (Конвенция относительно рабства 1926 г. с изменениями, внесенными Протоколом 1953 г. и Дополнительной Конвенцией об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством 1956 г.; в проекте кодекса о преступлениях против мира и безопасности человечества рабство отнесено к военным преступлениям как разновидность преступлений против мира и безопасности человечества);
• торговля женщинами и детьми без цели обращения в рабство (Конвенция о борьбе с торгом ей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами 1950 г.; Конвенция о правах ребенка 1989 г.);
• захват заложников (Международная конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 г.);
• угон самолетов (Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г.; борьбе с незаконными действиями, направленными против безопасности гражданской авиации, посвящены также: Конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушного судна, 1963 г.; Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, 1971 г. и Протокол к ней 1988 г.);
• пиратство (Конвенция об открытом море 1958 г. и Конвенция ООН по морскому праву 1982 г.);
• незаконный оборот наркотических средств (Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г.; Единая конвенция о наркотических средствах 1961 г.; Конвенция о психотропных веществах 1971 г.);
• неоказание помощи на море (Конвенция ООН по морскому праву 1982 г.);
• разрыв или повреждение подводного кабеля (Конвенция по охранению подводных телеграфных кабелей 1884 г.);
• преступления, совершаемые в исключительной экономической зоне (Конвенция ООН по морскому праву 1982 г.);
• преступления, совершаемые на континентальном шельфе (Конвенция ООН по морскому праву 1982 г.);
• загрязнение окружающей среды (на предотвращение транснационального загрязнения окружающей среды направлены многосторонние конвенции, например. Конвенция об охране озонового слоя 1985 г.. Конвенция о контроле за трансграничной перевозкой отходов и их удалением 1989 г. и др.);
• распространение порнографии (Международная конвенция о пресечении обращения порнографических изданий и торговли ими 1923 г. и Протокол к ней 1947 г.; Договор о борьбе с распространением порнографических изданий 1910 г., измененный Протоколом 1949 г.);
• подделка денежных знаков или фальшивомонетничество (Конвенция по борьбе с подделкой денежных знаков 1929 г.);
• легализация (отмывание) преступных доходов (Конвенция об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности 1990 г.; Конвенция Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии, конфискации доходов от преступной деятельности и финансирования терроризма 2005 г.).

В юридической литературе называются и другие виды преступлений международного характера, например, контрабанда или незаконное радиовещание. Оба эти преступления действительно носят транснациональный характер (особенно первое) и в этом смысле «претендуют» на то, чтобы считаться разновидностью международных преступлений. Однако для реализации универсального принципа действия уголовного закона в пространстве отсутствует надлежащая нормативная база (нет соответствующих международно-правовых конвенций уголовно-правового характера о борьбе с этими преступлениями). Это же относится и к терроризму, одному из наиболее опасных преступлений, конечно, носящему международный характер. Борьбе с ним посвящены Европейская конвенция о пересечении терроризма 1977 г. (Конвенция государств — членов Европейского Союза) и Декларация о мерах по ликвидации международного терроризма 1994 г. (одобренная резолюцией 49-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1994 г. 49/60). Однако эти конвенции не дают понятия терроризма как определенного преступления, а «растворяют» его (на наш взгляд, совершенно справедливо) в международных преступлениях, являющихся проявлением международного терроризма (захват воздушных судов, захват заложников и др.), отсылая к соответствующим международным конвенциям о борьбе с этими преступлениями.