Решение третейского суда

Целью деятельности третейского суда является разрешение правового спора, произведенное посредством вынесенного им решения. Особенности правоприменительного органа и существенно отличающаяся процедура рассмотрения спора наложили свой отпечаток на правовые свойства решения третейского суда.

Характеризуя правовую силу решения третейского суда, необходимо раскрыть его признаки и рассмотреть его влияние не только на стороны третейского разбирательства, но и на иных лиц. Особенности правовой природы третейского суда оказывают на решение третейского суда гораздо большее влияние, чем просто предопределяя требования к его внешней форме и содержанию, — они изменяют его правовые свойства.

Решение третейского суда — это вынесенный в особом (частном) порядке правоприменительный акт, разрешающий гражданско-правовой спор по существу, обязательный для сторон третейского разбирательства, который может быть обеспечен принудительной силой государства и содержит признание существования или отсутствия между сторонами определенного правоотношения.

Форма и содержание решения третейского суда установлены в ст. 33 Закона о третейских судах. Указанная статья в значительной мере является калькой с соответствующих статей процессуальных кодексов. Требования, сходные с теми, что предъявляются к судебным решениям в государственной системе судопроизводства, вызваны соображениями унификации юрисдикционных актов.

Распространение на третейский суд сходных требований относительно формы решения вызвано тем, что решение третейского суда выполняет ту же функцию, что и решение государственного суда. Естественно, что требования к решению третейского суда должны учитывать специфику третейского разбирательства, но они также должны обеспечивать минимальные требования, предъявляемые государством к любому юрисдикционному акту. Именно этим обусловлено строение решения третейского суда, которое состоит из тех же частей, что и любое судебное решение: вводной, описательной, мотивировочной и резолютивной.

Во вводной части решения третейского суда, безусловно, должно содержаться наименование данного судебного акта — решение.

Кроме того, в решении третейского суда должны быть указаны:

дата принятия решения. Как правило, указываются две даты: дата последнего судебного заседания, когда была оглашена резолютивная часть решения, и дата, когда решение было изготовлено в полном объеме и подписано всеми третейскими судьями;
место третейского разбирательства, определенное в соответствии со ст. 20 Закона о третейских судах;
состав третейского суда и порядок его формирования;
индивидуализирующие признаки сторон третейского разбирательства и их адреса: наименования и места нахождения организаций, являющихся сторонами третейского разбирательства; фамилии, имена, отчества, даты и места рождения, места жительства и места работы граждан — предпринимателей и граждан, являющихся сторонами третейского разбирательства. Последние данные предопределяются требованиями Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» и требованиями процессуальных кодексов к содержанию исполнительного листа, выдаваемого государственным судом;
обоснование компетенции третейского суда.

Как видно из перечисленных обязательных разделов вводной части решения третейского суда, она существенно больше такой же части решения государственного суда за счет необходимости обоснования компетенции третейского суда и порядка формирования состава третейских судей, рассматривающих данный спор.

Достаточно большое значение имеют два первых реквизита решения третейского суда: место и момент принятия решения. Они важны для исчисления окончания срока на добровольное исполнение решения и определения компетентного суда в случае оспаривания решения. Решение третейского суда считается принятым в месте третейского разбирательства в момент, когда оно подписано третейскими судьями, входящими в состав третейского суда. Если состав третейского суда состоял из нескольких человек, то дата принятия решения определяется по моменту подписания решения последним третейским судьей.

Третейские судьи могут совместно изготовить и подписать решение третейского суда, но обычно один из судей готовит проект решения, который согласуется, дорабатывается с учетом мнения других судей. Процесс подписания решения может вполне растянуться во времени, поскольку третейские судьи могут подписывать его не единовременно, а в разнос время. Закон в качестве единицы процессуального срока устанавливает день подписания решения. Исчисление процессуальных сроков должно производиться нес момента, когда была оглашена резолютивная часть решения третейского суда, а со дня, когда оно было подписано всеми третейскими судьями.

Местом принятия решения считается место третейского разбирательства. Можно использовать указанные понятия как тождественные. Определение места третейского разбирательства происходит в соответствии с правилами ст. 20 Закона о третейских судах. Место третейского разбирательства влияет на подсудность при оспаривании решения третейского суда и на решение вопроса о том, является ли третейское разбирательство международным арбитражем и следует ли к нему применять Закон о международном коммерческом арбитраже. Указанный Закон применяется, если место арбитража находится на территории России.

Место третейского разбирательства определяется самими сторонами или регламентом третейского суда, и именно там следует третейскому суду проводить заседания суда. Место третейского разбирательства может не совпадать с местом проведения отдельных заседаний третейского суда, особенно если заседания суда проводились в разных местах, однако при наличии к тому веских причин и необходимости обоснования этого. В то же время стороны могут предоставить суду право проводить заседания и в другом месте, но место третейского разбирательства будет выступать в этом качестве независимо от места проведения отдельных заседаний суда. При затруднительности определения места принятия решения следует принимать в расчет место, где проводилось последнее заседание третейского суда и выносилось решение составом суда.

Не стоит путать с местом третейского разбирательства и местом принятия решения место нахождения аппарата суда (канцелярии). Последний лишь материально и организационно обеспечивает процесс разрешения спора, но его местонахождение не определяет место третейского разбирательства. Следует считать, что место третейского разбирательства, а следовательно, и место принятия решения третейского суда — это юридическая фикция, которая устанавливается сторонами или регламентом и необходима для определения подсудности в случае оспаривания решения.

Описательная часть решения третейского суда состоит из выраженных в концентрированном виде требований истца, правовых позиций сторон, заявлений и ходатайств участников процесса и результатов их разрешения. Все процессуальные действия сторон должны быть отражены в самом решении или же в нем может содержаться отсылка к вынесенным по этим вопросам определений суда. Описательная часть решения третейского суда не содержит каких-либо особенностей в ее построении и является идентичной по своему содержанию такой же части решения государственного суда.

Мотивировочная часть решения третейского суда, безусловно, является важнейшей частью решения, поскольку именно в ней объясняются мотивы, по которым суд пришел к тем или иным выводам. Значение мотивировочной части состоит в том, что с ее помощью стороны познают тот логический и мыслительный процесс, который привел третейский суд к принятию решения.

Мотивы принятия решения имеют три неразрывно связанные составляющие, которые должны содержаться в решении третейского суда:

обстоятельства дела, установленные третейским судом;
доказательства, на которых основаны выводы третейского суда об этих обстоятельствах;
законы, нормативные правовые акты и иные источники права, которыми руководствовался третейский суд при принятии решения.

Указанная триада позволяет сделать сразу несколько важнейших выводов относительно содержания решения третейского суда. Необходимость ссылки на доказательства, на которых основано решение, указывает на то, что закон не допускает принятия немотивированных решений третейского суда. Поскольку норма закона, обязывающая суд мотивировать свои решения, имеет императивный характер.

то, даже если стороны указывают на допустимость принятия немотивированного решения, подобное соглашение сторон будет ничтожным и третейский суд обязан его игнорировать. Требование правового обоснования мотивов принятия решения третейским судом указывает на необходимость руководствоваться принципом законности, а значит, российское законодательство не допускает и принятия решения «по справедливости».

Хотя, некоторые правопорядки допускают вынесение решения третейского суда, не основанного на нормах права, российская доктрина на современном этапе развития вполне обоснованно признает лишь решение, основанное на применении норм права. Игнорирование сложившегося правопорядка, пусть даже произведенное по воле сторон, может привести к существенному ущемлению их прав. В то же время социальные выгоды от непосредственного использования для разрешения спора категории справедливости представляются весьма скромными.

Значение мотивировочной части решения государственного суда в значительной мере определяется тем, что именно в ней содержатся факты, имеющие преюдициальное значение. Действующие процессуальное право и нормы о третейском разбирательстве не придают такого значения обстоятельствам, установленным решением третейского суда. Однако именно эта часть решения третейского суда становится объектом проверки со стороны государственного суда на соответствие основополагающим принципам российского права. Поэтому какие нормы права применил третейский суд, какие он избрал меры воздействия на ответчика и по какой причине, имеет определяющее значение с точки зрения дальнейшей возможности принудительного исполнения этого решения.

Квинтэссенцией любого судебного решения является его резолютивная часть. Резолютивная часть решения третейского суда должна содержать выводы об удовлетворении или отказе в удовлетворении каждого заявленного искового требования, распределение между сторонами расходов, связанных с третейским разбирательством. Достаточно важным элементом решения третейского суда является указание на срок добровольного исполнения решения. Наличие такого срока в решении третейского суда служит для предоставления возможности обязанной по решению стороне исполнить свою обязанность без применения к ней мер государственных воздействия.

Поэтому установление такого срока должно опираться на разумные и справедливые критерии предоставления реальной возможности должнику добровольно выполнить свою обязанность, но без ущемления прав другой стороны на исполнение решения суда в разумный срок. Статья 44 Закона о третейских судах устанавливает, что при отсутствии указания на срок добровольного исполнения оно подлежит немедленному исполнению.

Статья 38 и п. 3 ст. 32 Закона о третейских судах устанавливают еще одно существенное отличие решения третейского суда от решения государственного суда. Если в ходе рассмотрения спора стороны пришли к мировому соглашению, то третейский суд при его утверждении прекращает третейское разбирательство, а содержание мирового соглашения излагается в решении третейского суда. Соответственно, при наличии утвержденного мирового соглашения третейский суд, в отличие от государственного суда, оформляет разрешение спора по существу в форме решения суда, а не определения.

Это требование процессуальной формы вызвано тем, что закон допускает возможность выдачи исполнительного листа только на решение третейского суда. Определения третейского суда не обеспечиваются принудительной силой государства. Вряд ли является оправданным избыточное регулирование, требующее от третейского суда вынесения одновременно двух судебных актов: решения суда и определения о прекращении производства по делу при достижении сторонами мирового соглашения. Стоит обратить внимание и на то обстоятельство, что третейский суд не только утверждает мировое соглашение и излагает его условия в решении, но и выносит решение по существу спора.

Закон не предусматривает, что решение третейского суда при заключении мирового соглашения выносится в каком-либо ином порядке. Это означает, что, утверждая мировое соглашение и излагая его условия в своем решении, третейский суд разрешает спор по существу, руководствуясь волей сторон, зафиксированной в мировом соглашении. Третейский суд не обязан дословно и в полном объеме излагать условия мирового соглашения в резолютивной части решения, но он ими руководствуется при разрешении спора и формулировании резолютивной части решения.

Порядок принятия решения третейского суда близок к порядку принятия решения государственным судом, но значительно менее урегулирован. Решение третейского суда, безусловно, излагается в письменной форме. В качестве обязательного реквизита решения третейского суда указано наличие подписи всех третейских судей, входящих в состав третейского суда. Даже если третейский судья имеет особое мнение по вынесенному решению, он должен подписать решение. Особое мнение третейского судьи прилагается к решению третейского суда и, соответственно, должно вручаться сторонам вместе с решением. Стороны предоставили третейским судьям полномочия вынести решение и тем самым высказать свое мнение по спору, поэтому они не только вправе, но и обязаны это сделать путем изложения своей позиции в решении суда. Отказ от изложения особого мнения при несогласии с решением фактически означает уклонение третейского судьи от исполнения своих обязанностей.

Поскольку закон требует наличия подписи на решении третейского суда, недопустимо удостоверение решения факсимильными оттисками подписей третейских судей или же его заверение штампом «подпись». Решение, собственноручно подписанное составом третейских судей, должно быть изготовлено как минимум по количеству сторон плюс один экземпляр для хранения в деле. Желательно передавать сторонам по два экземпляра решения, исходя из того, что при обращении в государственный суд туда необходимо передать подлинное решение или же заверенное третейским судом.

Если третейское разбирательство осуществлялось коллегиально, то решение может быть подписано большинством третейских судей, входящих в состав третейского суда, при условии указания на уважительную причину отсутствия подписей других третейских судей. Очевидно, что под такими причинами следует понимать физическую невозможность или затруднительность проставления подписи при полном согласии данного судьи с текстом решения третейского суда.

Решение принимается большинством голосов третейских судей и естественным образом завершает процесс рассмотрения спора по существу. Судья не вправе уклониться от принятия решения и воздержаться во время голосования. Каждый судья должен выработать свою позицию, ведь именно для принятия решения он и был привлечен к рассмотрению дела. Очевидно, что если, например, три третейских судьи имеют три разных мнения, то решение не может быть принято. В этом случае судьи должны продолжать обсуждение, пока хотя бы двое из них не придут к консолидированному мнению.

В Законе о третейских судах не содержится предписаний о порядке и условиях принятия составом суда решения, соблюдения требований о тайне совещательной комнаты судей. Тем не менее на уровне локального регулирования в регламентах третейских судов порядок принятия решения урегулирован сходным образом, что вполне соответствует исторически проверенным принципам принятия судебных актов. Если произойдет нарушение принципа независимости и беспристрастности третейского судьи, это будет являться грубым нарушением правил третейского разбирательства и возможным основанием для отмены такого решения.

Решение объявляется сторонам в заседании третейского суда. Поскольку процесс изготовления полного текста зачастую представляет трудность в связи с ограниченностью времени, третейский суд вправе объявить только резолютивную часть решения, которая излагается в протоколе судебного заседания или в виде отдельного документа. В случае, если стороны не согласовали срок для направления решения, мотивированное решение должно быть направлено сторонам в срок, не превышающий 15 дней со дня объявления резолютивной части решения. За указанный срок состав третейского суда должен изготовить и подписать его полный текст.

Если после удаления состава третейского суда для принятия решения он придет к выводу о необходимости исследования дополнительных доказательств или прояснения позиций сторон в каких-то вопросах, которые не были исследованы в ходе рассмотрения спора, третейский суд вправе отложить принятие решения и вызвать стороны на дополнительное заседание, заблаговременно их об этом уведомив.

Все сказанное выше относилось к форме и содержанию решения третейского суда, а также отличиям этих составных частей решения третейского суда от составных частей решения государственного суда. Отличия правовой природы третейского суда от государственного приводят к большим отличиям в свойствах решения третейского суда и правовом эффекте от его принятия, чем просто различия в их форме и содержании.

Место третейского суда в системе правозащитных органов оказывает решающее влияние на правовую силу решения третейского суда, поскольку она производна от его природы. Ввиду того, что третейский суд не входит в судебную систему, это дает основание для вывода о различии в правовой силе решения третейского суда по сравнению с решениями государственных судов.

Решение третейского суда не является актом правосудия, не выносится именем государства и не обладает общеобязательной силой.

Правовые свойства судебного решения всегда производны от его правовой природы органа правоприменения и характера процедуры рассмотрения спора.

Исторически существует несколько мнений относительно правовой силы решения третейского суда.

Это:

частноправовой акт;
полный аналог решения государственного суда;
особый правовой акт, вызывающий правовые последствия, близкие проистекающим из решения государственного суда.

Как нетрудно заметить, эти взгляды на правовую природу решения третейского суда четко соответствуют трем основным теориям третейского разбирательства: договорной, процессуальной и смешанной.

Взгляд на решение третейского суда как на частноправовой акт, а именно — способ новации сторонами своих обязательств, заключенный через своеобразную форму представительства в виде состава третейского суда, был достаточно широко распространен в России и за рубежом, особенно в дореволюционный период.

Акцент здесь делался в основном на то, что правомочия третейского суда производны от правомочий сторон, а потому и правовые свойства вынесенного решения не могут выходить за рамки частного права. Третейское разбирательство рассматривалось как завершающая фаза развития гражданского правоотношения. Поэтому решение третейского суда по своей силе и правовым последствиям приравнивалось к гражданско-правовой сделке, которая не может нести публичную функцию и влиять на права других лиц, кроме самих спорящих сторон.

Прямо противоположная концепция относительно правовой силы решения третейского суда существует в системе общего права и прежде всего в США, где арбитражное решение приравнивается по своему значению к решению государственного суда, если арбитраж не вышел за пределы своей компетенции. Этот взгляд на правовые свойства решения третейского суда отражает позицию сторонников процессуальной теории третейского разбирательства. Решение третейского суда в рамках этой концепции является безусловным актом власти, который вынесен хоть и в частном порядке, но с дозволения государства, а потому и правовые последствия его принятия близки именно к судебному акту, а не к акту частного права.

В современном российском праве, по всей видимости, наибольшее распространение получил промежуточный подход, ставящий решение третейского суда по своему значению выше частноправового акта, но ниже, чем решение государственного суда, не придающий ему некоторых свойств, характеризующих законную силу решения суда. Этот подход основан на том, что компетенция третейского суда базируется на воле сторон, но поскольку рассмотрение спора относится к процессуальной деятельности, то и решение третейского суда имеет свойства судебного акта. Решение третейского суда в такой правовой конструкции признается в качестве акта применения права, вынесенного уполномоченным органом в предусмотренном законом порядке.

Правоприменение представляет собой одну из форм реализации права, но с использованием особого механизма. Оно осуществляется уполномоченным на это органом, имеет индивидуальный характер, направлено на установление субъективных прав, обязанностей, ответственности, реализуется в специальной форме и завершается вынесением индивидуального юридического решения. Результат деятельности третейского суда состоит в реализации конкретной нормы права путем принятия решения, адресованного сторонам, которое может быть приведено в принудительное исполнение после его легитимизации в государственном суде.

Имея в своей основе частную волю сторон спорного правоотношения, решение третейского суда ориентировано, прежде всего, на добровольное исполнение как продолжение гражданской обязанности сторон. Принудительное исполнение решения третейского суда, производимое государством, выступает как особая стадия процесса исполнения решения, с помощью которой государство обеспечивает реальность правовой защиты, произведенной третейским судом. Принимая решение, третейский суд не осуществляет непосредственно государственное принуждение, а создает необходимые предпосылки для осуществления государственного принуждения через соответствующий механизм.

Действительно, компетенция третейского суда ограничена только гражданско-правовыми спорами и формируется волей сторон. Тем не менее решение третейского суда не выступает как продолжение воли сторон, поскольку третейский суд в установлении и оценке обстоятельств по делу, формировании своей позиции только учитывает волю сторон, но не руководствуется ею. Воля сторон при заключении третейского соглашения является совместной и состоит в поручении третейскому суду рассмотреть спор, при этом интересы сторон относительно удовлетворения иска могут быть прямо противоположны.

Вынося решение, третейский суд, опираясь на данную ему сторонами компетенцию, в конечном итоге производит защиту одной из сторон вопреки интересам другой. В силу такой правовой конструкции правовое значение решения третейского суда не может приравниваться по своим последствиям к обычной гражданско-правовой сделке.

Не углубляясь в дискуссию по этому вопросу, можно отметить, что третейские судьи по своему статусу не являются представителями сторон (иначе будет нарушен принцип независимости судей) и не связаны их волей в части того, какое решение им надлежит принять. Этих аргументов вполне достаточно, чтобы рассматривать решение третейского суда как юрисдикционный акт применения права, содержащий властное предписание сторонам третейского разбирательства и признание существования или отсутствия между сторонами определенного правоотношения.

Решение третейского суда не обладает статусом решения государственного суда, при этом влечет для сторон не только гражданско-правовые последствия, но и процессуальные. Наличие процессуальных последствий, существование легальной процедуры принятия решения позволяют сделать вывод, что решение третейского суда не является гражданско-правовой сделкой. Двойственность правовой природы третейского разбирательства проявляется в правовой силе решения третейского суда, таких свойствах, которые отделяют его от гражданско-правовой сделки. Можно отметить, что способ защиты прав из договора и из решения третейского суда различен. В первом случае — это исковая защита, во втором — сразу приведение решения третейского суда в исполнение.

Достаточно распространена позиция, что решение третейского суда не может затронуть права лиц, не являющихся сторонами третейского разбирательства или влиять на государственные органы, поскольку споры, включающее в себя признаки публичности, не относятся к компетенции третейских судов. Данный вывод представляется не до конца аргументированным, чему есть несколько причин.

В результате решения третейского суда могут быть изменены правоотношения сторон третейского разбирательства (расторгнут договор, взысканы убытки, признана недействительной сделка и т.д.). Такие решения могут затронуть интересы третьих лиц: например, субарендаторов, кредиторов, акционеров. Гражданско-правовые сделки также порождают последствия в публичной сфере, поскольку от их наличия или квалификации зачастую зависит налоговая база налогоплательщика, таможенные платежи, последствия в области административного права.

Решение третейского суда не может не оказывать влияния на гражданско-правовые отношения, а также на отношения, которые зависят от существующих между сторонами спора правоотношений. Степень такого влияния различается в зависимости от вида решения, но эти решения распространяют свое действие на лиц, отношения которых являются производными от отношений сторон третейского разбирательства.

Вынесенное третейским судом решение окончательно определяет правовую судьбу спора, поскольку процессуальное законодательство не допускает повторного обращения за защитой в государственный суд, если спор уже был рассмотрен третейским судом. Ограничены возможности и изменения содержания решения третейского суда государственным судом. Разрешая требования истца, третейский суд дает оценку не только предмету иска, но и производит анализ его оснований, т.е. исследует и дает оценку правоотношениям сторон.

Удовлетворение требования истца напрямую зависит от наличия между сторонами определенных правоотношений и наличия определенных юридических фактов. Принимать решение без исследования указанных обстоятельств третейский суд не имеет права. Ключевым вопросом является наличие компетенции третейского суда в отношении заявленного требования. Если третейский суд имеет компетенцию разрешать спор, то государственный суд не имеет права ни разрешать этот спор вновь, ни давать новую оценку доказательствам, исследованным третейским судом.

Введение в процессуальное законодательство запрета разрешения государственным судом требований, которые были разрешены в третейском суде, базируется на праве лиц на невмешательство государства в частные дела и призвано обеспечить стабильность правоотношений участников гражданского оборота. Отсутствие такого запрета привело бы к тому, что третейское разбирательство было бы лишено смысла, поскольку не обеспечивало бы реальную защиту гражданских прав.

Принимая решение, третейский суд дает квалификацию правоотношениям сторон разбирательства как уполномоченный орган по разрешению споров. Характерно, что и государственный суд не вправе в своем решении определять права лиц, не участвующих в судебном процессе, однако это не мешает решению государственного суда приобрести свойство общеобязательности и влиять на всех субъектов права. При наличии у третейского суда компетенции последствием принятия решения будет распространение его действия в части квалификации правоотношений сторон спора и на третьих лиц в той мере, в какой их отношения зависят от оспоренных прав.

Если государство признает правовую силу и окончательность решения третейского суда для сторон третейского разбирательства, обеспечивает его принудительное исполнение, то оно не должно вмешиваться и пересматривать решение третейского суда и в тех случаях, когда данное решение затрагивает права иных лиц, которые являются производными от тех, которые были предметом рассмотрения третейского суда.

Теория права придает решению суда все его свойства лишь с момента вступления его в законную силу. Сам термин «законная сила решения суда» указывает на то, что с указанного момента властное предписание суда становится для сторон процесса законом относительно применения конкретных норм права в конкретной ситуации. Момент вступления решения третейского суда в законную силу законодательство вообще не определяет, хотя и использует данный термин применительно к решениям третейских судов.

Например, ст. 38 Закона о третейских судах указывает, что основанием к прекращению третейского разбирательства является вступившее в законную силу решение третейского суда. Применительно к решению третейского суда гораздо более точным было бы вместо понятия «вступило в законную силу» использование понятия «стало обязательно для сторон» или «приобрело юридическую силу». Характерно, что ст. 150 АПК РФ и 220 ГП К РФ применительно к решению третейского суда используют термины «принятое» и «ставшее обязательным» вместо традиционно используемого «вступившее в законную силу».

Использование такой терминологии позволило бы избавиться от путаницы в понятиях, но вполне точно описывало бы правовое значение решения третейского суда как акта применения права. Вступление в законную силу может касаться решений государственных судов, поскольку те обладают иными правовыми свойствами и влекут большие последствия, чем решение третейского суда. Вступление решения государственного суда в законную силу связано с истечением срока на его обжалование. Решение третейского суда обладает свойством окончательности, а потому после его принятия не может быть пересмотрено по существу.

Более того, если в решении третейского суда не указан срок его добровольного исполнения, то в силу ст. 44 Закона о третейских судах оно подлежит немедленному исполнению. Соответственно, обязанность для сторон исполнить решение третейского суда возникает с момента его принятия, что также свидетельствует, что оно приобрело все свои свойства.

Поэтому моментом вступления решения третейского суда в законную силу следует считать момент, когда решение считается принятым. Именно тогда у сторон появляется обязанность исполнять решение, обращаться за его оспариванием и принудительным исполнением.

Если в третейском соглашении не установлено, что решение третейского суда является окончательным и не может быть оспорено, то в силу ст. 40 Закона о третейских судах такое решение может быть оспорено в компетентном суде в течение трех месяцев со дня получения стороной, подавшей заявление, решения третейского суда. Представляется, что истечение срока для оспаривания решения не стоит связывать со сроком вступления решения третейского суда в законную силу.

Течение срока для оспаривания решения не затрагивает обязанность сторон по добровольному исполнению решения третейского суда и имеет своим последствием лишь возможность отмены решения третейского суда компетентным государственным судом. В то же время все свои свойства (характерные для законной силы решения суда) решение третейского суда получает именно с момента его принятия, который и следует считать моментом вступления решения третейского суда в законную силу.

Законодательство не содержит легального определения вступления решения суда в законную силу. Об этом факте можно судить, исходя из тех свойств, которые приобретает решение суда, вступившее в законную силу: неизменность, неопровержимость, исключительность, преюдициальность, обязательность и исполнимость. Для решения любого государственного суда существует такое понятие, как законная сила решения суда, проявляющаяся через его свойства. Решение третейского суда характеризуется через иные свойства, которые не в полной мере совпадают с указанными выше. Можно ли их использовать применительно к решению третейского суда? Рассмотрим правовые свойства, присущие решению третейского суда.

Обязательность — безусловное свойство решения третейского суда, но его содержание отличается от того же свойства решения государственного суда. Для государственного суда речь идет об общеобязательности решения, т.е. его обязательности для всех субъектов права. Поскольку компетенция третейского суда возникает вследствие соглашения сторон правоотношения, то и вынесенное решение становится обязательным только для сторон, передавших спор в третейский суд.

В силу ст. 31 Закона о третейских судах решение третейского суда должно исполняться сторонами добровольно, поскольку заключая третейское соглашение, они принимают на себя такую обязанность. Причем это свойство вытекает не столько из воли государства, установленной законом, сколько из договорного обязательства, которое стороны принимают на себя, передавая спор на разрешение в третейский суд. Соответственно, действие свойства обязательности, возникшее из частного соглашения, не может распространять свое действие на лиц, его не подписывавших.

Обязательность тесно связана со свойством исполнимости, которое является продолжением свойства обязательности. Исполнимость состоит в возможности реализовать предписания, содержащиеся в решении суда, помимо воли обязанного субъекта. Если обязанный по решению третейского суда субъект уклоняется от добровольного исполнения решения, то оно может быть реализовано через механизм получения исполнительного листа на решение третейского суда.

После соблюдения установленной законом процедуры предписания третейского суда будут обеспечены принудительной силой государства в том же объеме и в том же порядке, что и решения государственных судов. Исполнимость решения третейского суда относится лишь к решениям о присуждении и не свойственна решениям о признании или преобразовании. Требование исполнимости решения тесно связано с предписанием ст. 31 Закона о третейских судах о том, что стороны и третейский суд прилагают все усилия к тому, чтобы решение третейского суда было юридически исполнимо.

Как мы видим, Закон делает акцент не на возможности фактического исполнения решения, а прежде всего на том, чтобы решение не входило в противоречие с базовыми принципами российского права и могло быть приведено в исполнение без существенных нарушений сложившейся системы права. После процедуры проверки решения государственным судом и выдачи исполнительного листа оно приобретает способность к принудительному исполнению.

Свойство исключительности решения применимо к решению третейского суда в полной мере, поскольку, разрешая спор сторон в пределах компетенции, третейский суд реализует право сторон на защиту своих прав. Исключительность решения государственного суда выражает собой окончательное, властное предписание государства сторонам по разрешению их спора. Свойство исключительности решения суда проявляется в недопустимости предъявления и рассмотрения любым иным судом требований, тождественных тем, по которым решение вступило в законную силу.

Решение третейского суда выражает не волю государства, а волю частных лиц, которая, возможно, приведет в действие механизм принудительного исполнения. Но и в этом случае решение третейского суда не будет выражением воли государства. Тем не менее, третейский суд вполне органично встроен в систему органов по защите прав. Его решения, так же как и решения государственного суда, являются окончательными. Поэтому в ст. 220 ГПК РФ и ч. 1 ст. 150 АПК РФ установлен запрет на повторное рассмотрение исков с тем же предметом и с тем же основанием, решение по которым принято третейским судом. Защита того же самого права с использованием государственного судопроизводства будет неправомерной как следствие свойства исключительности решения третейского суда.

Свойство неопровержимости рассматривается как запрет пересмотра по существу вступившего в законную силу решения. Решению третейского суда данное свойство присуще в полной мере и проявляется в гораздо большей степени, чем в решении государственного суда. Это связано с тем, что для третейского суда не свойственна перепроверка его решений вышестоящими органами. Апелляционный, кассационный и надзорный порядки рассмотрения дел — это элементы государственной судебной системы, обеспечивающие внутренний самоконтроль качества выносимых решений.

В третейских судах отсутствует инстанционность, а потому нет и механизма обжалования решения в вышестоящую инстанцию. Для третейского суда внутренний самоконтроль производится лишь до вынесения решения суда. Последующий контроль со стороны третейского суда входит в противоречие с доктринальным воззрением об окончательности решения третейского суда в смысле запрета его пересмотра по существу. На этом положении базируется п. 2 ст. 13 Закона о третейских судах, который прямо предусматривает, что полномочия состава третейского суда прекращаются вынесением решения по конкретному делу и могут быть возобновлены лишь для устранения дефектов решения в случаях, указанных в ст. 34—36 Закона, и вновь прекращаются после совершения процессуальных действий, предусмотренных указанными статьями.

Приведенная норма свидетельствует, что пересмотр вынесенного решения тем же составом суда прямо запрещен законом, оснований для повторного пересмотра решения иным судом или составом судей нет в связи с существованием запрета на рассмотрение тождественных споров. Контроль решения со стороны государственного суда носит иной характер и не связан с проверкой решения третейского суда по существу.

Свойство окончательности решения третейского суда является специальным проявлением общего свойства неопровержимости решения суда. Однако указанный термин используется в двух значениях: запрет пересмотра решения самим третейским судом и запрет оспаривания решения третейского суда в государственный суд, установленный сторонами. Свойство окончательности решения третейского суда проявляется и в содержащемся в п. 1 ст. 46 Закона о третейских судах запрете государственному суду исследовать обстоятельства, установленные третейским судом, либо пересматривать решение третейского суда по существу.

Вынесенное третейским судом решение не проверяется по существу после его принятия ни государственным, ни третейским судом. Механизм оспаривания решения третейского суда в компетентный суд имеет совершенно иную природу и не всегда возможен в связи с наличием в третейском соглашении записи об окончательности принятого третейским судом решения. Механизм проверки решения третейского суда государственным судом включает в себя проверку решения только на его соответствие формальным критериям, которые являются гораздо более мягкими, чем критерии проверки решений государственных судов первой инстанции вышестоящими судами.

Свойство окончательности решения третейского суда повышает оперативность в разрешении спора и в то же время лишает стороны возможности исправления допущенной судебной ошибки. Тем не менее мировая практика свидетельствует о превалировании интереса сторон в оперативном разрешении правового спора над страхом возможной судебной ошибки.

Вероятность судебной ошибки уменьшается в связи с правом сторон формировать состав третейских судей, рассматривающих дело, а тем самым — более высоким уровнем доверия сторон к составу суда и принятому им решению. Вследствие изложенных положений решение третейского суда приобретает большую стабильность, чем решение государственного суда, а свойство неопровержимости проявляется в нем сильнее, чем в решении государственного суда.

Свойство преюдициальности как характеристика решения третейского суда вызывает многочисленные споры. Взгляды на преюдициальность решения третейского суда были подробно изложены в главе 8. Указаний процессуального закона на преюдициальность обстоятельств, установленных решением третейского суда, нет, а потому нет и правовых оснований для утверждений о наличии у решения третейского суда свойства преюдициальности.

Можно косвенно указывать на наличие преюдициальности в отношении лишь тех решений третейского суда, на которые выдан исполнительный лист государственным судом, через ссылку на соответствующее определение государственного суда о выдаче исполнительного листа. На сегодняшний момент наличие определенных обстоятельств, установленных решением третейского суда, не избавляет сторону от обязанности их повторного доказывания. В то же время судебная практика свидетельствует, что государственные суды все в большей степени склонны признавать установленные решением третейского суда обстоятельства достоверными до тех пор, пока решение не будет отменено или на решение третейского суда выдан исполнительный лист.

Признаками решения государственного суда, вступившего в законную силу, являются его предполагаемые законность и обоснованность, нарушение этих принципов является основанием для отмены судебного решения. Указанные признаки не в полной мере могут характеризовать решение третейского суда. Законность и обоснованность решения государственного суда предполагаются в связи с тем, что, разрешая спор, суд связан процессуальной формой, а все его действия урегулированы процессуальным кодексом.

Третейский суд при рассмотрении дела руководствуется иными стандартами деятельности, которые не являются столь же строгими, как установленные для государственного суда. Поэтому если исходить из предпосылки, что лишь процессуальная форма судопроизводства и наличие механизма многоступенчатой проверки решения суда приводят к возникновению свойств законности и обоснованности решения, то нет уверенности в том, что полученное в результате рассмотрения дела третейским судом решение будет обладать теми же свойствами.

Закон требует от вынесенного третейским судом решения свойства обоснованности, поскольку обязывает третейский суд указать обстоятельства дела, на основании которых было принято решение, и нормы права, которыми он руководствовался. Обоснованность решения суда вытекает из функции третейского суда исследования и оценки доказательств, на основании которых выносится решение.

В то же время основания к отмене решения третейского суда или отказа в выдаче исполнительного листа законом ограничены только явными случаями нарушения третейского процесса и основополагающих принципов права. Решение не может быть отменено по причине его необоснованности, более того, государственному суду п. 1 ст. 46 Закона о третейских судах прямо запрещено «исследовать обстоятельства, установленные третейским судом, либо пересматривать решение третейского суда по существу», т.е. вторгаться в сферу проверки решения на его обоснованность. Обоснованность решения третейского суда прямо связана с его процессуальными возможностями влияния на третейское разбирательство и его ролью в сборе доказательств.

С учетом того, что принцип состязательности проявляется в третейском разбирательстве с гораздо большей силой, чем в гражданском процессе, а третейский суд наделен существенно меньшими возможностями по работе с доказательствами, то и требовать от третейского суда обоснованности решения можно лишь в тех пределах, которые обеспечены его возможностями по вынесению обоснованного решения. Обоснованности решения можно требовать от третейского суда в случае, когда стороны представили все необходимые для разрешения дела доказательства.

В этом случае третейский суд обязан со всей необходимой тщательностью исследовать и дать анализ собранным доказательствам и на их основе вынести мотивированное решение. Если, исходя из процессуальных позиций сторон, третейский суд будет лишен такой возможности, то нет оснований требовать от него обоснованного решения под страхом его нелегитимности. Третейский суд вполне может вынести решение, исходя из ограниченного и не всегда полного набора доказательств.

Такое решение не будет обоснованным, поскольку базируется на неполном исследовании обстоятельств подлежащих оценке; тем не менее оно будет признаваться государством, обеспечиваться принудительным исполнением и будет обладать теми же свойствами, что и решение обоснованное.

Свойство законности решения третейского суда также прямо не установлено в Законе о третейских судах. В ст. 18 этого Закона законность признана принципом третейского разбирательства, что следует понимать как принцип рассмотрения спора, однако из этого нельзя делать вывод о свойстве законности самого решения третейского суда. Если рассматривать решение третейского суда как акт применения права, окончательно разрешающий спор, достаточно сложно исходить из посылки, что оно может быть незаконным, особенно в связи с отсутствием механизма, который может это исправить.

Если решение третейского суда нарушит какие-либо нормы права или будет недостаточно обоснованным, то государство все равно будет его признавать, не сможет его отменить или отказать в выдаче исполнительного листа. Таким образом, механизм проверки решения третейского суда государственным судом не предусматривает его анализа на законность. Установление в третейском разбирательстве принципа законности следует понимать лишь в узком его значении. Характерно, что от решения международного коммерческого арбитража закон не требует свойства законности, хотя правовая природа третейского суда и арбитража почти идентична.

Видимо, придание решению третейского суда свойства законности происходит в силу сложившегося правового стереотипа и не обеспечивается реальным механизмом контроля за соблюдением этого принципа. Если нарушение принципа законности не влечет негативных последствий и не подрывает правовой силы решения, то можно утверждать, что свойство законности в решении третейского суда проявляется в крайне усеченном виде.

Статистика государственных судов по делам о выдаче исполнительного листа и отмене решения третейского суда свидетельствует о том, что нарушения закона не являются массовым явлением и соответствуют показателям отмены решений государственных судов. Характер нарушений, приводящих к отмене решения третейского суда, также не свидетельствует, что третейские суды выносят незаконные или необоснованные решения.

Между тем закон расширяет для третейского суда пределы судебного усмотрения и допускает для третейского суда возможность вынесения решений с нарушением их законности и обоснованности без подрыва их юридической силы и умаления их правовых свойств. Допуская принудительное исполнение вынесенных третейским судом решений, государство предполагает, что эти решения обладают теми же свойствами законности и обоснованности, что и решения государственного суда, в силу того, что третейский суд должен стремиться к достижению этих качеств решения суда.

Поэтому можно сделать вывод, что законность и обоснованность решения третейского суда являются опровергаемой презумпцией. В том случае, когда указанная презумпция опровергается одной из сторон в ходе проверки решения третейского суда в государственном суде, последствия при нарушении законности и обоснованности решения могут наступить лишь при некоторых, особо грубых нарушениях закона. Провозгласив законность и обоснованность решения третейского суда в качестве его свойств как принципов деятельности третейского суда, закон не наполнил эти принципы необходимым содержанием, не дал третейскому суду инструментов для их соблюдения и не установил никаких негативных последствий за их нарушение.

Устанавливая ответственность лишь за нарушение основополагающих принципов права, а не за нарушение законности для третейских судов, государство понизило планку требований как к процессу рассмотрения спора, так и к его результату — решению. Однако очевидно и то, что использование третейского разбирательства как формы разрешения спора на протяжении многих веков не выявило существенных отступлений в части наличия у решения третейского суда таких свойств, как законность и обоснованность.

Правовые свойства решения третейского суда обусловлены правовой природой третейского суда и особенностями процедуры рассмотрения спора.

Эти свойства закон не связывает с необходимостью какой-либо легитимизации решения третейского суда в государственном суде. Как известно, такая процедура возможна лишь в отношении тех решений, которые могут быть принудительно исполнены и на которые может быть выдан исполнительный лист (решения о присуждении). Обладает ли решение третейского суда, которое не нуждается в принудительном исполнении в силу своей природы, например о расторжении договора, такими же правовыми свойствами, как и решение третейского суда, после выдачи на него исполнительного листа государственным судом или отказа в его отмене?

Процедура выдачи исполнительною листа направлена на обеспечение решения принудительной силой государства при отказе ответчика от его добровольного исполнения. Процедура рассмотрения заявления об отмене решения третейского суда в ходе его оспаривания направлена на лишение такого решения его правовой силы и нивелирования последствий его принятия. Первая процедура вызвана необходимостью усиления свойства обязательности решения и придания ему возможности принудительно его обеспечить при нарушении ответчиком своего обязательства добровольно его исполнить.

Других свойств решения третейского суда указанная процедура не затрагивает, и в ходе рассмотрения дела в государственном суде формально не ставится вопрос о придании решению третейского суда дополнительных свойств или лишению его этих свойств при отказе в выдаче исполнительного листа. Процедура оспаривания решения, напротив, направлена на лишение решения третейского суда его правовых свойств и не предусматривает разрешение при этом иных вопросов.

Из указанной законодательной конструкции видно, что приобретение решением третейского суда своей силы и правовых свойств не связано с процедурой проверки этого решения государственным судом. Решение третейского суда приобретает все свои правовые свойства независимо от его проверки в государственном суде, но оно может их утратить в результате его отмены.

Закон о третейских судах и процессуальные кодексы предусматривают идентичные основания для отказа в выдаче исполнительного листа и отмены решения. Между тем отмена решения влечет утрату решением его правовых свойств, но закон не предусматривает такого же последствия при отказе в выдаче исполнительного листа при тех же нарушениях. Думается, что оснований для столь кардинального различия в подходах не усматривается, тем более, что закон ничего не говорит о последствиях отказа в выдаче исполнительного листа на решение третейского суда.

Исходя из того, что п. 3 ст. 46 Закона о третейских судах допускает повторное рассмотрение этого же спора в третейском суде, можно утверждать, что закон считает такое решение лишенных своих правовых свойств, так как установлен запрет на рассмотрение тождественных исков по спорам, решение по которым вынесено. Если государственный суд откажет в выдаче исполнительного листа, то решение третейского суда так же утратит свою правовую силу, как и при его отмене, в ходе процедуры оспаривания.

Решение третейского суда может иметь определенные дефекты, которые имеют различное влияние на правоотношения сторон, и различные последствия в плане нивелирования этих дефектов. Помимо фатальных дефектов, которые не могут быть исправлены, в решении третейского суда могут содержаться недостатки, не затрагивающие существа решения, которые могут быть исправлены. К формам исправления таких недостатков относятся: дополнительное решение, разъяснение решения, устранение описок, опечаток и технических ошибок.

Вынесение дополнительного решения регулируется ст. 34 Закона о третейских судах. Вынесение дополнительного решения возможно в отношении требований, которые были заявлены в ходе третейского разбирательства, однако не нашли отражения в решении. Допущенное третейским судом упущение может быть исправлено третейским судом лишь по заявлению одной из сторон третейского разбирательства, если стороны не договорились об ином. Таким образом, свойство окончательности решения третейского суда может простирать свое действие не только на недопустимость пересмотра решения по существу, но и исправление в нем иных таких ошибок, как неразрешение поставленных перед судом требований.

Требование о вынесении дополнительного решения может быть заявлено в течение 10 дней после получения решения третейского суда с уведомлением об этом другой стороны. Заявление о вынесении дополнительного решения рассматривается тем же третейским судом и тем же составом третейского суда, разрешившим спор в течение 10 дней после его получения. Поскольку закон не установил необходимость проведения заседания в обычном порядке с уведомлением сторон, можно сделать вывод о необязательности соблюдения этой процедуры.

Об этом свидетельствует и установленный законом императивно срок, соблюсти который, если стороны должны быть извещены о времени и месте заседания, практически невозможно. Для вынесения дополнительного решения полномочия третейских судей возобновляются. По результатам рассмотрения поданного заявления принимается либо дополнительное решение, которое является составной частью решения третейского суда, либо определение об отказе в удовлетворении заявления о принятии дополнительного решения.

Порядок разъяснения решения регулируется ст. 35 Закона о третейских судах. Разъяснение решения необходимо в тех случаях, когда имеют место неясности в содержании резолютивной части решения, т.е. исполнение данного решения вызывает затруднение в связи с неопределенностью его толкования. Соответственно, такая неопределенность возникает, прежде всего, у сторон третейского разбирательства, которые и могут просить у суда разъяснения решения. По собственной инициативе суд не может производить разъяснение решения, поскольку суд, вынося решение, должен сделать его юридически исполнимым, а значит, все его положения должны быть ему ясны.

Порядок обращения за разъяснением решения идентичен порядку обращения за дополнительным решением. Требование о разъяснении решения может быть заявлено в течение 10 дней после получения решения третейского суда с уведомлением об этом другой стороны. Заявление о разъяснении решения рассматривается тем же третейским судом и тем же составом третейского суда, разрешившим спор в течение 10 дней после его получения. Для разъяснения решения полномочия третейских судей возобновляются. Производя разъяснение решения, состав третейского суда вправе разъяснить принятое им решение, не изменяя его содержания.

Соответственно, под понятие «разъяснение решения» не подпадают случаи, когда стороны хотят дополнительно узнать мотивы применения тех или иных норм права, которыми руководствовался суд, как он оценил то или иное доказательство, внес исправление в состав тех обстоятельств, которые посчитал установленными, и т.д. Таким образом, разъяснение всегда касается лишь резолютивной части решения третейского суда и пояснение смысла тех действий, которые надлежит совершить, или как изменяется правоотношение сторон. Результатом рассмотрения заявления является определение о разъяснении решения, которое является составной частью решения третейского суда, либо определение об отказе в разъяснении решения.

Вынесение дополнительного решения и разъяснение решения третейского суда связаны с наличием в его резолютивной части каких-либо дефектов, делающих затруднительным его исполнение ввиду неясности его смысла.

В то же время в решении суда могут содержаться более явные недостатки, выражающиеся в очевидных ошибках его оформления. Такие недостатки не искажают общий смысл решения, но лишают юридической точности установленные в нем обстоятельства, наименования сторон, произведенные судом расчеты и т.д. Речь идет об исправлении описок, опечаток, арифметических ошибок. Совершение данного процессуального действия регулируется ст. 36 Закона о третейских судах, в соответствии с которой третейский суд вправе по заявлению любой из сторон или по своей инициативе исправить допущенные описки, опечатки, арифметические ошибки.

Исправлению подлежат такие ошибки, которые имеют какое-либо значение для сторон, делают для них затруднительным совершение дальнейших действий в связи с вынесенным третейским судом решением. Поскольку в данном случае исправляются ошибки достаточно явные, не затрагивающие смысла и содержания решения третейского суда, то исправление таких ошибок может быть произведено и без заявления сторон по инициативе самого суда. В любом случае исправление этих ошибок должно происходить без искажения существа решения, установленных в нем обстоятельств и выводов, сделанных судом на основании исследованных доказательств и правовых позиций сторон. Срок исправления ошибок законом не ограничен.

Как и в остальных случаях исправления недостатков решения, их устранение опосредовано для третейского суда определенной процессуальной формой. В данном случае об исправлении описок, опечаток, арифметических ошибок третейский суд выносит определение, которое является составной частью решения.

После вынесения третейским судом решения наступает период его добровольного исполнения. В соответствии со сложившейся практикой подразумевается, что решение третейского суда должно исполняться добровольно в силу доверительного отношения сторон разбирательства к третейскому суду. Свойство обязательности решения третейского суда своим естественным элементом включает в себя обязанность для сторон добровольно его исполнить.

Второй элемент обязательности решения как раз и состоит в возможности обеспечить его исполнение принудительной силой государства, если ответчик не исполнит возложенную на него обязанность по добровольному исполнению решения в установленный в нем срок. Установление срока исполнения решения не характерно для подавляющего числа дел, рассматриваемых государственными судами. В то же время, поскольку рассмотрение дела в третейском суде производится на основании соглашения сторон, предполагается, что стороны в большей степени готовы подчиниться вынесенному решению, чем при отправлении правосудия.

Статья 44 Закона о третейских судах устанавливает, что решение третейского суда исполняется сторонами третейского разбирательства добровольно в порядке и сроки, которые установлены в данном решении. Соответственно, при вынесении решения третейский суд должен указать срок, в течение которого указанное решение должно быть добровольно исполнено. Если в решении третейского суда срок добровольного исполнения не установлен, то оно подлежит немедленному исполнению.

Установление срока для добровольного исполнения решения третейского суда находится в полном усмотрении состава суда, рассматривающего дело. Этот срок определяется составом суда исходя из множества обстоятельств дела и, безусловно, должен отвечать критерию разумности. Установление срока добровольного исполнения заведомо неисполнимого не отвечает смыслу его указания в решении суда. Решение третейского суда — это в то же время волевое предписание ответчику, произведенное судом для защиты нарушенных прав истца, поэтому установление срока для добровольного исполнения не должно приводить к ущемлению прав истца на эффективную защиту прав и возможности фактического получения правовой защиты. Зачастую срок для добровольного исполнения устанавливается на основе мнений сторон о возможных сроках реального исполнения.

Значение установления срока для добровольного исполнения решения третейского суда состоит в том, что именно с момента его истечения в соответствии со ст. 45 Закона о третейских судах у сторон возникает право обратиться в государственный суд за принудительным исполнением решения.

Вынесенное третейским судом решение не приобретает признаков общеобязательности исполнения и преюдициальности установленных в нем фактов. В то же время решение третейского суда может приводить к изменению гражданских правоотношений, признанию их наличия, действительности, является правоподтверждающим или правопреобразующим фактом, который должен учитываться всеми субъектами права.

Признание правовой силы решения третейского суда должно базироваться на том. что оно в значительной мере производно от частной воли сторон, и возведено в ранг обязательного и неоспоримого для них. Решение третейского суда не может претендовать на равный статус с решением государственного суда. Вынесенное в порядке, установленном государством для окончательного разрешения спора, оно выходит за пределы частноправового акта, поскольку порождает последствия, приближающиеся по своим свойствам к решению государственных судов.