Принцип диспозитивности в третейском разбирательстве
Принцип диспозитивности является одним из основополагающих начал как гражданского процессуального права, так и третейского разбирательства. Существо данного принципа заключается в предоставлении сторонам, участвующим в судебном разбирательстве, права самостоятельно распоряжаться своими как материальными, так и процессуальными правами.
Принцип диспозитивности находится в неразрывной связи с иными принципами третейского процесса, что позволяет обеспечить возможность для реализации целей, стоящих перед третейским разбирательством, — справедливое, полное и всестороннее исследование всех обстоятельств дела при разрешении спора, переданного на разрешение третейского суда.
Большинство юристов рассматривают процессуальный принцип диспозитивности как продолжение, развитие гражданско-правового (материального) принципа диспозитивности1См., например: Арбитражный процесс: учебник для вузов / под ред. проф. М.К. Треушникова. 3-е изд., испр. и доп. М., 1997. С. 34.. Таким образом, исходной точкой понимания диспозитивности является ее интерпретация в гражданско-правовой плоскости, в которой диспозитивность понимается как основанная на нормах этой отрасли права свобода (возможность) субъектов гражданских правоотношений осуществлять свою правосубъектность и свои субъективные права (приобретать, реализовывать и распоряжаться ими) в соответствии со своим усмотрением в пределах, установленных законом2См.: Красавчиков О.А. Диспозитивность в гражданско-правовом регулировании // Советское государство и право. 1970. № 1. С. 42..
Вместе с тем принцип процессуальной диспозитивности по своему содержанию не равен принципу материальной диспозитивности, хотя и является его продолжением, развитием.
В литературе можно встретить ошибочные, с нашей точки зрения, взгляды, согласно которым принцип диспозитивности объединяет систему гражданского процесса и третейского разбирательства. Так, А.И. Зайцев высказал мнение о том, что диспозитивность необходимо рассматривать в качестве основополагающего принципа третейского процесса, который, в свою очередь, является разновидностью существующих форм гражданского процесса3См.: Зайцев А.И. Диспозитивность — основополагающий принцип третейского судопроизводства. С. 34.. Наряду с иными обстоятельствами такой подход дает основание рассматривать последнее (третейское разбирательство) как составную часть гражданского процессуального права, что также, с нашей точки зрения, не отражает правовую природу и соотношение указанных правовых явлений.
В связи с этим согласимся с А.Г. Плешановым, который полагает, что «квалификация диспозитивности как одного из принципов гражданского и арбитражного процессов, перенесенных законодателем на почву третейского разбирательства, выступающего в качестве одного из институтов процессуального права, является неточной и не способствует комплексному исследованию проблемы диспозитивности в рамках третейского разбирательства, поскольку при такой постановке вопроса все исследование сводится лишь к выделению и анализу проявлений действия диспозитивного начала в деятельности третейских судов, в лучшем случае с выделением конкретных особенностей его действия по результатам анализа»4Плешамов А.Г. Диспозитивное начало в сфере гражданской юрисдикции: Проблемы теории и практики. М., 2002. С. 112..
Еще раз подчеркнем: третейское разбирательство не является элементом, составной частью гражданского процесса. Третейский процесс суть комплексный самостоятельный правовой институт, не входящий ни в гражданское процессуальное право, ни в арбитражное процессуальное право, хотя и тесно связанный с ними. Применительно к исследуемой проблематике в контексте проблемы самостоятельности института третейского судопроизводства следует отметить, что принцип диспозитивности в третейском процессе по своему содержанию не соответствует принципу диспозитивности в гражданском (арбитражном) процессе, что также является одним из признаков самостоятельности института третейского разбирательства, его независимости от гражданского процессуального права.
В процессуальном смысле принцип диспозитивности дает возможность стороне по собственному усмотрению реализовывать принадлежащие ей процессуальные права, вплоть до отказа от такого права. К примеру, в соответствии с п. 4 ст. 23 Закона о третейских судах ответчик вправе представить истцу и в третейский суд отзыв на исковое заявление, изложив в нем свои возражения против иска. Однако ответчик может и не представлять таких возражений. При этом согласно п. 2 ст. 28 Закона о третейских судах непредставление ответчиком возражений против исковых требований не может рассматриваться как признание требований истца. Диспозитивность поведения ответчика в данном случае обеспечивается отсутствием прямых негативных процессуальных последствий, обусловленных выбором им того или иного варианта поведения.
Принцип диспозитивности проявляется в самых различных правовых конструкциях, закрепленных в Законе о третейских судах. К примеру, третейский суд для разрешения имеющихся у него сомнений в той или иной области знаний может быть заинтересован в проведении экспертизы. Однако стороны вправе договориться о том, чтобы экспертиза по этому вопросу не проводилась. Но при этом следует иметь в виду, что все возможные негативные процессуальные последствия в этом случае лягут именно на стороны, поскольку третейский суд будет вынужден принимать решение, имея неясности в том или ином вопросе, значимом для разрешения спора.
С содержательной точки зрения (т.е. с точки зрения наполнения процессуальными возможностями) диспозитивность в гражданском процессе уже, нежели диспозитивность при третейском разбирательстве. Более широкое содержание принципа диспозитивности в третейском процессе по сравнению с содержанием «гражданско-процессуальной диспозитивности» проявляется в различных аспектах третейского разбирательства. Так, в третейском процессе принцип диспозитивности может быть более гибко реализован до того, как начнутся собственно судебные процедуры: стороны выбирают не только третейское разбирательство как способ разрешения спора, но и форму третейского суда (постоянно действующий третейский суд или третейский суд для разрешения конкретного спора — ad hoc), место третейского разбирательства, осуществляют выбор кандидатур судей, определение правил третейского разбирательства и пр.
Подобного рода возможности немыслимы в сфере гражданского процессуального судопроизводства, где тяжущиеся стороны хотя и опираются на принцип диспозитивности, однако не обладают таким широким спектром правомочий самостоятельно определять свои процессуальные права и обязанности.
При этом диспозитивный характер третейского судопроизводства отличается от диспозитивности гражданского процесса не только с точки зрения количественного состава тех правомочий, которыми обладают стороны в процессе. Отличие в данном случае имеет и качественный характер. Стороны вправе самостоятельно определить правила третейского разбирательства, установив такие нормы процедур разрешения спора, которые не предусмотрены действующим законодательством.
В общем-то законодательство о третейских судах с формальной точки зрения совсем не ограничивает стороны в выборе правил третейского разбирательства. Это, конечно, не означает, что правила разбирательства спора, определяемые сторонами, могут противоречить законодательству или смыслу существования третейского процесса. Но конкретных рамок, в которых может осуществляться выбор правил третейского разбирательства, законодательство не устанавливает. В гражданском же процессе диспозитивность гражданского процесса всегда ограничена рамками, определенными действующим законодательством.
Таким образом, ограничение диспозитивности в гражданском процессе всегда формализовано, в то время как в третейском судопроизводстве ограничение пределов диспозитивности диктуется не столько формально-правовым и рамками, сколько сущностными началами третейского процесса, противоречить которым реализация одного из его принципов не может.
Качественное отличие диспозитивности в третейском судопроизводстве от диспозитивности в гражданском процессе проявляется и при сопоставлении арбитражных соглашений с пророгационными соглашениями. В данном случае отличие заключается в том, что в третейском судопроизводстве допускается возможность заключения таких третейских соглашений, в которых содержатся оговорки о подсудности, в ходе реализации которых может быть выбран любой третейский суд, призванный разрешить спор, а также создан новый третейский суд, образующийся исключительно в силу третейского соглашения.
Подобного рода возможности у участников гражданского процесса, заключающих, например, пророгационные соглашения, отсутствуют. Кроме того, в гражданском судопроизводстве существуют законодательные пределы действия пророгационных соглашений. Во-первых, стороны при определении подсудности ограничены выбором из тех государственных судов, которые существуют на момент заключения такого соглашения. И, во-вторых, процессуальное законодательство допускает возможность заключения только таких соглашений об изменении подсудности, которые направлены на изменение общей территориальной подсудности (ст. 35 АПК РФ, ст. 28 ГП К РФ) и альтернативной подсудности (ст. 36 АПК РФ, ст. 29 ГПК РФ). При этом недопустимы изменения установленной в ст. 34 АПК РФ и в ст. 23-27 ГПК РФ родовой подсудности и предусмотренной в ст. 38 АПК РФ и ст. 30 ГПК РФ исключительной территориальной подсудности.
Более широкое содержание принципа диспозитивности в третейском процессе по сравнению с гражданским процессуальным правом проявляется и в том, что по отдельным аспектам судебного разбирательства гражданского дела в государственном суде законодатель устанавливает императивные нормы, которые не допускают какого-либо усмотрения участников процесса, в то время как аналогичные вопросы в третейском процессе решаются диспозитивно, в соответствии с усмотрением сторон. Таковы, например, правила о языке.
Так, в арбитражном процессе установлено императивное правило, согласно которому судопроизводство в арбитражном суде ведется на русском языке (ст. 12 АПК РФ), а в гражданском процессе зафиксирована норма, в соответствии с которой гражданское судопроизводство ведется на русском языке — государственном языке Российской Федерации или на государственном языке республики, которая входит в состав Российской Федерации и на территории которой находится соответствующий суд (ст. 9 ГПК РФ). В то же время в третейском судопроизводстве допустимо разбирательство спора на том языке, согласие о котором достигнуто в результате усмотрения сторон (ст. 21 Закона о третейских судах).
Очень важным для развития третейского процесса является то обстоятельство, что стороны вправе самостоятельно определить круг доказательств, которые могут быть использованы при третейском разбирательстве, — только письменные или только устные, запрет на определенные виды доказательств — и определить круг возможных доказательств. И хотя третейский суд, придя к выводу о том, что представленных доказательств недостаточно, вправе предложить сторонам представить дополнительные доказательства (ст. 26 Закона о третейских судах), однако такое предложение со стороны третейского суда не является обязательным для истца и ответчика.
В то же время в гражданском процессе стороны не вправе ограничивать круг доказательств, которые могут служить основанием для принятия судебного решения (хотя фактически, конечно, могут и не представлять таковые суду, принимая на себя бремя неблагоприятных процессуальных последствий). В любом случае суд общей юрисдикции или арбитражный суд будут исходить из того, что доказательствами являются любые полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основании которых устанавливается наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела. В том же случае, если стороны по делу в гражданском (арбитражном) процессе заключат соглашение о непризнании за определенными доказательствами такого статуса, это соглашение должно рассматриваться как недействительное в силу его противоречия законодательству.
В некоторых своих проявлениях диспозитивность третейского судопроизводства аналогична тем процессуальным средствам, в которых находит свою реализацию диспозитивность в гражданском (арбитражном) процессе. Так, как в третейском, так и в гражданском процессе истец самостоятельно определяет фигуру ответчика или ответчиков, формулирует исковые требования, изменяет, уменьшает или увеличивает размер исковых требований в соответствии с процессуальными правилами, определяет предмет доказывания и круг доказательств, подлежащих представлению в суд.
Таким образом, принцип диспозитивности не является общим принципом для гражданского (арбитражного) процесса и третейского судопроизводства. Точнее в данном случае говорить о том, что диспозитивность в третейском процессе является одноименной принципу диспозитивности, действующему в гражданском процессе.