Крайняя необходимость
Как отмечается в научной литературе, институт крайней необходимости относится к числу древнейших институтов уголовного права. Постановления о допустимости причинения вреда с целью защиты более ценного блага были известны уже римскому праву. Частные случаи крайней необходимости многократно упоминаются в памятниках русского и зарубежного уголовного права Средних Веков и Нового Времени.
В настоящее время крайняя необходимость признается обстоятельством, исключающим преступность (наказуемость) деяния, во всех странах мира. В подавляющем большинстве государств этот субинститут четко регламентирован в Уголовном кодексе. В других странах он основан на уголовно-правовой доктрине, судебной практике или судебном прецеденте.
В частности, не регламентирован законодательно субинститут крайней необходимости в Англии и некоторых штатах США, где в данной сфере действуют многочисленные прецеденты. В Нидерландах, Турции и во Франции большинство условий правомерности действий в состоянии крайней необходимости, по-прежнему, определяются судебной практикой, а не УК.
При общем подходе к сущности субинститута крайней необходимости в современном уголовном праве его формулировки в конкретных национальных законодательствах имеют определенные различия, которые будут рассмотрены ниже.
В УК большинства стран СНГ данный субинститут сформулирован следующим образом: «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, т. е. для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости».
Терминологически рассматриваемый субинститут обозначается как собственно «крайняя необходимость» в странах СНГ и Балтии, «внезапная или чрезвычайная критическая ситуация», «оправданное причинение вреда» или просто «необходимость» (УК Испании, Италии, стран Латинской Америки, некоторых штатов США и ряда бывших британских колоний).
Крайняя необходимость всегда представляет собой столкновение двух правоохраняемых интересов, при котором сохранение одного из них возможно лишь путем причинения вреда другому: например, кассир отдает вооруженным преступникам выручку; при пожаре разрушают забор, чтобы огонь не перекинулся на соседнее строение: при аварии капитан приказывает сбросить часть грузов воду, чтобы спасти судно и т.д.
Состояние крайней необходимости возможно и при столкновении двух обязанностей: врач приглашен одновременно к двум больным, у пожарной команды вызов на два пожара и т.п. (в Эстонии и некоторых других странах коллизия обязанностей рассматривается как отдельное обстоятельство, исключающее преступность деяния).
Уголовное законодательство и судебная практика современных стран предусматривают целый ряд условий правомерности действий, совершенных в состоянии крайней необходимости, относятся как к предотвращаемой грозящей опасности, так и к защите от нее.
Такими условиями являются:
Необходимо существование реальной опасности правоохраняемым интересам. Источником опасности могут быть общественно опасные действия человека, стихийные силы природы (наводнение, пожар), неисправность механизмов (отказ тормозов у машины), нападение животных, физиологические процессы в организме человека (болезнь, голод). Эта опасность должна быть действительной, а не мнимой.
Опасность должна быть наличной, т.е. существующей в настоящее время, а не возможной в будущем или имевшей место в прошлом. При этом собственно «наличной» опасность названа в уголовном законе Германии, Греции, Италии, Парагвая, Японии. УК России и большинства стран СНГ характеризуют опасность как «непосредственно угрожающую», УК Эстонии — как «непосредственную или » непосредственно угрожающую». УК некоторых других стран говорят об опасности как о «наступившей или неминуемой» или просто как о «неизбежной».
Состояние крайней необходимости не должно быть добровольно создано или спровоцировано самим причинителем вреда. Хотя в некоторых из указанных стран (например, в Литве) лицо все же может использовать защиту крайней необходимости, если угроза была им создана по неосторожности.
Правомерность причинения вреда в состояние крайней необходимости имеет место только в том случае, если опасность не могла быть устранена иными средствами, кроме как причинением вреда охраняемым уголовным законом интересам. Это требование зафиксировано в уголовном законодательстве (судебной практике, доктрине) всех стран мира.
Причинение вреда не должно превышать пределов крайней необходимости. Таким превышением признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным правоохраняемым интересам причиняется вред равный или более значительный, чем предотвращенный. По УК Испании и Японии превышение имеет место, только если нанесенный вред больше предотвращенного.
При этом белорусский законодатель (пожалуй, единственный в мире) вообще допустил, что никакого предотвращения вреда как результата может и не быть. Согласно УК Беларуси «состояние крайней необходимости признается также в случае, если действия, совершенные с целью предотвращения опасности, не достигли своей цели и вред наступил, несмотря на усилия лица, добросовестно рассчитывавшего его предотвратить».
В ряде стран законодатель при определении пределов крайней необходимости исходит не из размеров причиняемого вреда, а из соотношения ценности защищаемых благ (интересов) и тех, которым наносится вред.
Как правило, уголовный законодатель не устанавливает никаких конкретных ограничений в отношении действий, которые могут совершаться при наличии крайней необходимости. Исключение составляет УК Судана, согласно которому крайняя необходимость «не может служить оправданием для совершения убийства за исключением тех случаев, которые связаны с исполнением долга».
По УК стран СНГ превышение пределов крайней необходимости влечет за собой ответственность лишь в случаях умышленного причинения вреда. При этом по УК Украины лицо не подлежит уголовной ответственности за превышение пределов крайней необходимости, если вследствие сильного душевного волнения, вызванного угрожавшей опасностью, оно не могло оценить соответствие причиненного вреда этой опасности.
Напротив, в § 503 УК штата Пенсильвания (США) прямо указано, что если «исполнитель небрежен или неосторожен в ситуации, требующей выбора, связанного с причинением вреда или зла, или в оценке своего поведения, то оправдывающие обстоятельства, предоставленные данным параграфом, исключаются в случае преследования за любое преступление, при совершении которого для установления виновности достаточно небрежности или неосторожности». Таким образом, в указанном штате (и не только в нем) лицо вполне может быть осуждено за неосторожное причинение вреда в состоянии крайней необходимости.
По общему правилу превышение пределов крайней необходимости признается смягчающим обстоятельством. По УК Польши в этих случаях суд может применить чрезвычайное смягчение наказания и даже отказаться от его назначения. УК КНР, Кубы, Македонии, Республики Сербской и Японии также предусматривают возможность не только смягчения наказания, но и полного отказа от него.
В ряде государств к условиям правомерности действий в состоянии крайней необходимости законодатель отнес отсутствие у причинителя вреда обязанности подвергаться риску или проявлять самопожертвование в определенных ситуациях. Необходимость такого условия на практике является достаточно очевидной. Например, пожарный обязан спасать имущество и жизнь других лиц даже в условиях, когда его собственной жизни угрожает реальная и непосредственная опасность.
Так, по УК Испании уголовная ответственность исключается только в том случае, «если профессиональной обязанностью лица, находящегося в состоянии необходимости, не является самопожертвование в защиту чьих-либо прав». Согласно УК Литвы «лицо не может оправдать неисполнение своих обязанностей пределами крайней необходимости, если оно по профессии, занимаемой должности или иным причинам обязано действовать в экстремальных условиях».
В УК Болгарии та же самая идея сформулирована иначе: «Состояние крайней необходимости отсутствует, если само уклонение от опасности составляет преступление». При этом последняя формулировка представляется более правильной, поскольку пожарный, спасатель и т.д. также могут действовать в состоянии крайней необходимости, если предотвращаемый вред грозит интересам третьих лиц.
Также довольно удачно сформулирована норма в §4 ст. 26 УК Польши, согласно которому положение о крайней необходимости не применяется в случае, «когда исполнитель жертвует благом, охрана которого особо вменена ему в обязанность, даже если при этом он лично подвергается опасности».
В заключение данного параграфа интересно отметить, что в УК Эфиопии, наряду с общим случаем крайней необходимости, в самостоятельное ОИПД выделена «военная крайняя необходимость». В соответствии с указанной нормой действия вышестоящего офицера на действительной военной службе для поддержания дисциплины и обеспечения повиновения в случае военной опасности и, особенно, в случае мятежа или перед лицом врага не являются наказуемыми, если при данных обстоятельствах они были единственным средством обеспечения повиновения. Речь идет, очевидно, о таких действиях, как расстрел на месте.
В связи с вышеприведенной нормой эфиопского УК следует вспомнить, что еще в советское время в отечественной литературе было высказано предложение выделить принуждение к повиновению и выполнению правовой обязанности в качестве самостоятельного ОИПД. В одном из советских курсов уголовного права указывалось, что «принуждение начальником подчиненного к повиновению является в условиях армии специальным видом исполнения обязанностей военной службы, исключающим противоправность деяния».
В Дисциплинарном уставе Вооруженных Сил Союза ССР имелась следующая норма: «в случае открытого неповиновения или сопротивления подчиненных начальник обязан принять все меры принуждения, а в крайнем случае, не терпящем отлагательства, применить оружие».